Анализ судебной практики по делам о досрочном увольнении с военной службы за грубый дисциплинарный проступок. Практика защиты трудовых прав военнослужащих Судебная практика по делам военной полиции

Азарова Е.Г., кандидат юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации.

Военными пенсионерами именуются граждане, которые получают пенсию в соответствии с Законом Российской Федерации от 12 февраля 1993 г. N 4468-1 "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, и их семей" (далее - Закон о пенсионном обеспечении военнослужащих). Анализ судебной практики свидетельствует об их массовых обращениях в суды разных уровней за защитой своих прав. Хотя рассмотрение таких обращений иногда растягивается на годы, можно констатировать, что споры с законодательной и исполнительной ветвями власти решаются нередко в пользу пенсионеров. К сожалению, есть и противоположные примеры.

Несомненно, что наиболее эффективным способом защиты субъективных прав является возможность доказать неконституционность норм закона, примененных в отношении данного лица. В случае положительного решения по одному или нескольким обращениям все остальные граждане, в делах которых применены нормы, признанные неконституционными, получают возможность пересмотра отрицательных решений по своим делам.

В последние годы обращения военных пенсионеров в Конституционный Суд Российской Федерации во многом были обусловлены принятием Федерального закона от 17 декабря 2001 г. N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (далее - Закон о трудовых пенсиях) и других законов, связанных с реформированием пенсионной системы. Трудовая пенсия складывается из базовой, страховой и накопительной частей, каждая из которых имеет свой источник финансирования: базовая формируется за счет единого социального налога, поступающего в федеральный бюджет, страховая же и накопительная - за счет соответствующих страховых взносов, уплачиваемых в бюджет Пенсионного фонда Российской Федерации (далее - ПФР). Страховые взносы на финансирование страховой и накопительной частей пенсии уплачиваются раздельно, причем на накопительную часть они в настоящее время поступают лишь за граждан, родившихся в 1967 году и позже. Соответствующие взносы подлежат раздельному учету на индивидуальных лицевых счетах застрахованных. При этом лица, за которых уплачены страховые взносы на накопительную часть пенсии, вправе распоряжаться средствами пенсионных накоплений, определяя судьбу их инвестирования и правопреемников, которым эти накопления могут быть выплачены в случае их смерти. Накопительная часть трудовой пенсии может быть назначена и выплачена любому лицу, которым или за которого уплачивались соответствующие страховые взносы, в том числе и военным пенсионерам <1>. Законодатель определяет пенсионные страховые взносы как индивидуально возмездные обязательные платежи, целевое назначение которых - обеспечение права гражданина на получение трудовой пенсии в размере, эквивалентном сумме страховых взносов, учтенной на его индивидуальном лицевом счете (ст. 3 Федерального закона от 15 декабря 2001 г. N 167-ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации"). Это определение охватывает обе разновидности страховых взносов, предназначенных для финансирования как накопительной, так и страховой части пенсии. Однако страховая часть трудовой пенсии по общему правилу пенсионерам, получающим пенсию не по Закону о трудовых пенсиях, выплачиваться не могла. Отметим, что за периоды работы после 1 января 2002 г. страховая часть трудовой пенсии исчисляется непосредственно из страховых взносов работников, отраженных на их индивидуальных лицевых счетах в ПФР. Пенсионеры, работающие по трудовым или гражданско-правовым договорам, приобретают право на ежегодный перерасчет страховой части своей трудовой пенсии. Эти новеллы пенсионного законодательства, не учитывающие особенности правового положения военных пенсионеров, привели к ущемлению их интересов и к обращению за судебной защитой. Ниже комментируются два решения Конституционного Суда по вопросам, связанным с уплатой страховых взносов военными пенсионерами или за военных пенсионеров.

<1> См. п. 4 ст. 3 Федерального закона от 15 декабря 2001 г. N 166-ФЗ "О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации" (далее - Закон о государственном пенсионном обеспечении).

В первую очередь на неконституционность создавшейся ситуации обратили внимание пенсионеры из числа адвокатов и предпринимателей. Согласно Закону об обязательном пенсионном страховании (с последующими изменениями и дополнениями) на граждан, самостоятельно обеспечивающих себя работой, в том числе индивидуальных предпринимателей и адвокатов, распространяется обязательное пенсионное страхование. Они обязаны зарегистрироваться в качестве страхователей, своевременно и в полном объеме уплачивать страховые взносы в бюджет ПФР, выполнять другие обязанности, предусмотренные для них законодательством. Поэтому управления ПФР предъявляли иски о взыскании с военных пенсионеров, в частности с адвокатов П.С. Правороцкого, Ю.Ф. Рычкова и А.А. Мидовского, задолженности по страховым взносам. Военные пенсионеры И.А. Стародубов и В.Н. Шишов были зарегистрированы в качестве индивидуальных предпринимателей, но фактически предпринимательскую деятельность не осуществляли. В своих обращениях в Конституционный Суд заявители утверждали, что положения подп. 2 п. 1 ст. 6, п. 1 ст. 7, п. 2 ст. 14 и пп. 1 - 3 ст. 28 названного Закона как распространяющие обязательное пенсионное страхование на индивидуальных предпринимателей и адвокатов, получающих военные пенсии, и тем самым допускающие взимание с них страховых взносов без предоставления им по достижении общеустановленного пенсионного возраста равноценного возмещения в виде трудовой пенсии, противоречат ст. ст. 7, 15, 17, 35 (ч. ч. 1 - 3), 39, 55 (ч. ч. 2 и 3) и 57 Конституции Российской Федерации. Кроме того, возложение данной обязанности на индивидуальных предпринимателей приводит к лишению их части назначенной военной пенсии, поскольку при отсутствии дохода от предпринимательской деятельности они вынуждены уплачивать взносы за счет этой пенсии.

Конституционный Суд изложил в своем Определении следующую позицию <1>. Отнеся граждан, самостоятельно обеспечивающих себя работой, к лицам, на которых распространяется обязательное пенсионное страхование, законодатель не предусмотрел какие-либо исключения в отношении тех, кому уже назначены и выплачиваются пенсии из средств федерального бюджета. Как указал Суд в другом своем решении, граждане, самостоятельно обеспечивающие себя работой, подвержены такому же социальному страховому риску в связи с наступлением страхового случая, как и работающие по трудовому договору <2>. Уплата страховых взносов обеспечивает приобретение ими права на получение трудовой пенсии. Поэтому их отнесение к числу лиц, подлежащих обязательному пенсионному страхованию, с учетом цели этого страхования, социально-правовой природы и предназначения страховых взносов, само по себе не может расцениваться как не согласующееся с требованиями Конституции Российской Федерации. Однако, возлагая обязанность уплачивать пенсионные страховые взносы на тех индивидуальных предпринимателей и адвокатов, которым уже выплачивается пенсия по государственному пенсионному обеспечению, законодатель должен гарантировать им возможность реализации пенсионных прав, приобретенных в рамках системы обязательного пенсионного страхования, на равных условиях с иными застрахованными лицами.

<1> Определение от 24 мая 2005 г. N 223-О по запросам мирового судьи судебного участка N 2 г. Калуги и мирового судьи судебного участка N 4 г. Нижнего Новгорода о проверке конституционности положений подп. 2 п. 1 ст. 6, п. 1 ст. 7 и п. 2 ст. 14 Федерального закона "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации", а также жалобам граждан Стародубова И.А. и Шишова В.Н. на нарушение их конституционных прав положениями п. 2 ст. 14, пп. 1 - 3 ст. 28 названного Федерального закона.
<2> Определение от 12 апреля 2005 г. N 164-О по жалобе гражданки Кошловской Т.М. на нарушение ее конституционных прав положениями пп. 1 - 3 ст. 28 Федерального закона "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации".

Согласно п. 2 ст. 3 Закона о государственном пенсионном обеспечении лицам, имеющим одновременно право на различные пенсии в соответствии с законодательством Российской Федерации, устанавливается одна пенсия по их выбору, если иное не предусмотрено федеральным законом. Право на получение одновременно двух пенсий (по государственному пенсионному обеспечению и трудовой) предоставлено ограниченному кругу граждан, нуждающихся в повышенной социальной защите (п. 3 ст. 3 того же Закона). Следовательно, военным пенсионерам, если только они не относятся к числу лиц, имеющих право на получение одновременно двух пенсий, в настоящее время трудовая пенсия, а именно ее базовая и страховая части, может устанавливаться и выплачиваться только вместо пенсии по государственному пенсионному обеспечению <1>.

<1> Накопительная часть трудовой пенсии, как отмечалось, может выплачиваться одновременно с иными пенсиями, в том числе военной.

Между тем действующее законодательство не предусматривает перевод из федерального бюджета в ПФР средств для формирования расчетного пенсионного капитала при переходе военного пенсионера на трудовую пенсию, что в большинстве случаев не позволяет обеспечить назначение им трудовой пенсии в размере, превышающем их военную пенсию. Тем самым обязанность уплачивать страховые взносы в качестве гарантии, обеспечивающей возможность выбора пенсии, утрачивает какой-либо смысл, поскольку выбор как таковой в подобных случаях заведомо не предполагается. Уплачивая взносы на финансирование страховой части трудовой пенсии, военные пенсионеры не могут рассчитывать и на какую-либо прибавку к своей военной пенсии с учетом сумм, накопленных на их индивидуальных лицевых счетах в ПФР. В то же время индивидуальные предприниматели и адвокаты, продолжающие трудовую (предпринимательскую) деятельность после установления им трудовой пенсии, имеют право на ежегодный перерасчет страховой ее части с учетом поступивших на их индивидуальный лицевой счет страховых взносов (п. 3 ст. 17 Закона о трудовых пенсиях). Тем самым военные пенсионеры были поставлены в худшее положение по сравнению с лицами, получающими трудовую пенсию.

Как вытекает из правовой позиции, выраженной Конституционным Судом Российской Федерации ранее <1>, равные обязанности граждан в несении бремени по формированию бюджета ПФР предполагают и равные права на получение соответствующего страхового обеспечения с учетом уплаченных ими сумм страховых взносов. Возложение на военных пенсионеров обязанности уплачивать за себя страховые взносы при отсутствии в действующем законодательстве надлежащего правового механизма, гарантирующего им помимо выплаты военной пенсии предоставление и соответствующего страхового обеспечения, не может быть признано объективно оправданным и необходимым с точки зрения защищаемых Конституцией Российской Федерации целей и ценностей и не согласуется с требованиями, вытекающими из ст. ст. 19 (ч. ч. 1 и 2), 39 (ч. 1) и 55 (ч. 3) Конституции. Такое регулирование приводит к необоснованному финансовому обременению военных пенсионеров, неправомерному лишению их части законно заработанного, чем нарушается и ст. 35 (ч. ч. 1 и 2) Конституции.

<1> Постановление от 23 декабря 1999 г. N 18-П по делу о проверке конституционности отдельных положений федеральных законов о тарифах страховых взносов в государственные социальные внебюджетные фонды.

В условиях действующего нормативно-правового регулирования, как отметил Конституционный Суд, цель обеспечения реализации этими лицами права на получение трудовой пенсии и выбора наиболее выгодного для себя варианта пенсионного обеспечения может быть достигнута посредством предоставления им возможности добровольного вступления в правоотношения по обязательному пенсионному страхованию с учреждениями ПФР, которое регулируется ст. 29 Закона об обязательном пенсионном страховании. Пунктом 1 данной статьи в его конституционно-правовом смысле, выявленном в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 23 декабря 2004 г. N 19-П, такая возможность применительно к этой категории лиц не исключается.

Конституционный Суд определил, что взаимосвязанные оспариваемые нормативные положения в той части, в какой они возлагают на являющихся военными пенсионерами индивидуальных предпринимателей и адвокатов обязанность уплачивать страховые взносы в бюджет ПФР на финансирование страховой и накопительной частей трудовой пенсии при отсутствии в действующем нормативно-правовом регулировании надлежащего правового механизма, гарантирующего предоставление им соответствующего страхового обеспечения, утрачивают силу и не могут применяться судами, другими органами и должностными лицами как не соответствующие ст. ст. 19 (ч. ч. 1 и 2), 35 (ч. ч. 1 и 2), 39 (ч. 1) и 55 (ч. 3) Конституции Российской Федерации.

Эта позиция была учтена законодателем. Соответственно, не только заявители, но и все указанные категории военных пенсионеров были освобождены от обязательной уплаты пенсионных страховых взносов и приобрели право вносить их на добровольной основе.

Военные пенсионеры, за которых в период их работы по трудовому договору страховые взносы в ПФР платил работодатель, сочли неконституционным отсутствие у них возможности увеличить свою пенсию за счет этих взносов. Гражданин В.В. Наумчик в своей жалобе в Конституционный Суд оспорил конституционность п. п. 2 и 3 ст. 3 Закона о государственном пенсионном обеспечении, предусматривающих возможность установления гражданам, имеющим одновременно право на различные пенсии в соответствии с законодательством Российской Федерации, одной пенсии по их выбору, если иное не предусмотрено федеральным законом, и определяющих круг лиц, которым предоставлено право на получение двух пенсий (граждане, ставшие инвалидами вследствие военной травмы, участники Великой Отечественной войны и др.).

Заявитель с 1963 по 1989 год проходил службу в Вооруженных Силах СССР и получает военную пенсию за выслугу лет. После увольнения с этой службы он работал по трудовому договору и имеет страховой стаж, требуемый для назначения трудовой пенсии по старости. Работодатель уплачивал за него страховые взносы в ПФР, однако последний отказал ему в установлении трудовой пенсии или хотя бы страховой ее части. По мнению заявителя, названные правовые нормы, не предоставлявшие военным пенсионерам право на получение наряду с пенсией за выслугу лет заработанной ими трудовой пенсии по старости, нарушали их конституционные социальные права, что противоречит предписаниям ст. ст. 2, 7, 39 (ч. 1) и 55 (ч. ч. 2 и 3) Конституции Российской Федерации.

Как отметил Конституционный Суд в своем Определении <1>, закрепляя безусловное участие военных пенсионеров в обязательном пенсионном страховании, законодатель должен, как указано в рассмотренном выше Определении от 24 мая 2005 г. N 223-О, гарантировать им возможность реализации пенсионных прав, приобретенных в рамках системы обязательного пенсионного страхования, на равных условиях с иными застрахованными лицами. Иначе вступление в правоотношения по обязательному пенсионному страхованию в качестве гарантии, обеспечивающей им возможность выбора пенсии, утрачивает какой-либо смысл, поскольку выбор как таковой в подобных случаях предопределен.

<1> Определение от 11 мая 2006 г. N 187-О по жалобе гражданина Наумчика В.В. на нарушение его конституционных прав положениями пп. 2 и 3 ст. 3 Федерального закона "О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации".

Исключение для военных пенсионеров, работающих по трудовому договору, возможности получить без отказа от военной пенсии страховое обеспечение с учетом объема накопленных страховых взносов лишает смысла пенсионное страхование, которое в подобных условиях превращается лишь в институт изъятия денежных средств, что не согласуется с целями и предназначением такого страхования и приводит к ущемлению их социальных прав, не имеющему объективного и разумного оправдания. Суд определил, что взаимосвязанные нормативные положения пп. 2 и 3 ст. 3 Закона о государственном пенсионном обеспечении и п. 1 ст. 7 Закона об обязательном пенсионном страховании в той части, в какой они, распространяя обязательное пенсионное страхование на работающих по трудовому договору военных пенсионеров, не предусматривают гарантии предоставления им соответствующего страхового обеспечения без отказа от получения военной пенсии, в силу правовых позиций, выраженных Конституционным Судом как ранее, так и в данном Определении, утрачивают силу и не могут применяться судами, другими органами и должностными лицами как не соответствующие ст. ст. 19 (ч. ч. 1 и 2), 39 (ч. 1) и 55 (ч. 3) Конституции Российской Федерации.

В целях обеспечения реализации социальных прав работающих по трудовому договору военных пенсионеров федеральному законодателю надлежало разработать правовой механизм, гарантирующий им помимо выплаты пенсии по государственному пенсионному обеспечению возможность получать страховую часть трудовой пенсии с учетом страховых взносов, отраженных на их индивидуальных лицевых счетах в ПФР. При этом Конституционный Суд учел, что федеральному законодателю должен быть предоставлен разумный срок для установления надлежащего правового регулирования. Кроме того, вступлением Определения Суда в силу затрагивалась расходная часть бюджета ПФР на 2006 год, неисполнение которого могло привести к недопустимому нарушению прав получателей трудовых пенсий. Это обусловило необходимость установления особенностей его исполнения. Конституционный Суд потребовал обеспечить введение нового правового регулирования в срок не позднее 1 января 2007 г.

Данное Определение позволило военным пенсионерам, за которых уплачивались пенсионные страховые взносы, обращаться в территориальные органы ПФР с заявлениями о назначении им трудовой пенсии, а последние были обязаны их принимать и регистрировать. Хотя такие заявления до внесения изменений в законодательство рассматриваться не могли, они давали основание назначить военным пенсионерам в будущем трудовую пенсию со дня обращения.

Требование Конституционного Суда было реализовано только через полтора года после установленного им срока - Федеральным законом от 22 июля 2008 г. N 156-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам пенсионного обеспечения". Внесены изменения в ст. 7 о пенсионном обеспечении военнослужащих. Лица, на которых распространяется этот Закон, при наличии условий для назначения трудовой пенсии по старости с 1 января 2007 г. приобрели право на одновременное получение военной пенсии за выслугу лет или по инвалидности и трудовой пенсии по старости (за исключением ее базовой части).

В Закон о трудовых пенсиях внесены изменения, согласно которым при исчислении страхового стажа, требуемого для приобретения военными пенсионерами права на страховую часть трудовой пенсии по старости, в страховой стаж не включаются периоды службы, предшествовавшие назначению пенсии по инвалидности, либо периоды службы, работы и иной деятельности, уже учтенные при определении размера пенсии за выслугу лет в соответствии с Законом о пенсионном обеспечении военнослужащих.

При исчислении страхового стажа, требуемого для приобретения права на страховую часть трудовой пенсии по старости, в него включаются периоды работы и (или) иной деятельности, предусмотренные Законом о трудовых пенсиях (в редакции от 22 июля 2008 г.), имевшие место и до дня вступления в силу Закона от 22 июля 2008 г.

От вынесения Конституционным Судом рассматриваемого Определения до принятия названного Закона прошел значительный срок, и не все военные пенсионеры дожили до назначения трудовой пенсии. Поэтому законодатель предусмотрел специальную норму о выплате недополученной ее части членам их семей. В случае смерти военного пенсионера, обратившегося до дня вступления в силу Закона от 22 июля 2008 г. за назначением страховой части трудовой пенсии по старости, не установленной ему своевременно в связи с отсутствием соответствующего правового механизма, недополученная ее часть выплачивается членам семьи, которые относятся к лицам, указанным в п. 2 ст. 9 Закона о трудовых пенсиях, если они проживали совместно с пенсионером на день его смерти. При этом требуется, чтобы их обращение за неполученными суммами последовало до истечения шести месяцев со дня вступления Закона в силу.

Два следующих примера связаны с попытками военных пенсионеров отстоять применение норм Закона о пенсионном обеспечении военнослужащих, предусматривающих их право на перерасчет пенсии в связи с увеличением денежного содержания лиц, проходящих военную службу, в том числе в связи с увеличением реальной стоимости полагавшегося им продовольственного пайка.

По вопросу о включении в денежное содержание, из которого исчисляется и пересчитывается военная пенсия, реальной стоимости продовольственного пайка, пенсионеры обращаются за судебной защитой в течение нескольких последних лет. Достаточно сказать, что по этому вопросу Конституционный Суд Российской Федерации принял за период с 2004 по 2008 год около 80 определений <1>.

<1> См., например, Определения Конституционного Суда Российской Федерации 14 декабря 2004 г. N 429-О, от 15 февраля 2005 г. N 18-О и N 57-О, от 30 сентября 2004 г. N 428-О и N 379-О, от 5 ноября 2004 г. N 349-О.

Пенсии лицам, проходившим военную службу, исчисляются согласно Закону о пенсионном обеспечении военнослужащих из денежного довольствия военнослужащих. Для исчисления пенсии учитываются в порядке, определяемом Правительством Российской Федерации, оклады по должности, воинскому или специальному званию и процентная надбавка за выслугу лет, включая выплаты в связи с индексацией денежного довольствия. В денежное довольствие включается также месячная стоимость соответствующего продовольственного пайка, выдаваемого военнослужащим (ст. 43). Размер пенсий, а также надбавок к ним подлежит пересмотру при увеличении денежного довольствия военнослужащих, исходя из уровня увеличения учитываемого при исчислении пенсий денежного довольствия соответствующих категорий военнослужащих одновременно с его увеличением (п. "б" ч. 1 ст. 49). Стоимость общевойскового продовольственного пайка согласно нормам, установленным Приказом Министра обороны Российской Федерации от 22 июля 2000 г. N 400 "Об утверждении Положения о продовольственном обеспечении Вооруженных Сил Российской Федерации на мирное время", постоянно корректируется. Рассчитывая эту стоимость, Центральное продовольственное управление Министерства обороны Российской Федерации (ЦПУ) исходило из ежемесячных потребительских цен Госкомстата России.

Обращение военных пенсионеров в суды общей юрисдикции, а затем и в Конституционный Суд было вызвано тем, что на протяжении ряда лет (с 1 января 2000 г. по 31 декабря 2004 г.) денежная компенсация военнослужащим взамен положенного им продовольственного пайка ежегодно устанавливалась федеральными законами о федеральном бюджете в размере 20 рублей в сутки. Соответственно, пенсионные отделы военкоматов при исчислении пенсии учитывали не реальную стоимость общевойскового пайка, а 20-рублевую его компенсацию. Разница между этой суммой и реальной стоимостью пайка приводила к "урезанию" пенсии каждого из военных пенсионеров примерно на 900 руб. в месяц <1>. В некоторых регионах суды принимают по таким делам положительные решения. Так, Правобережный районный суд г. Липецка решением от 6 августа 2003 г. (дело N 2-1106/2003) удовлетворил иски военных пенсионеров Н.С. Калугина, А.М. Елисеева, И.А. Кузнецова к облвоенкомату. Липецкий областной суд оставил это решение в силе <2>.

<1> См.: Гацко М.Ф. Социально-правовые проблемы пенсионного обеспечения военнослужащих // Право в Вооруженных Силах. 2006. N 10; Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 3 октября 2006 г. N 470-О по жалобам граждан Долгих Н.М., Максимова Н.А. и Степанова Р.А. В своем заявлении Р.А. Степанов со ссылкой на материалы СМИ и другие источники, не относящиеся к нормативным правовым актам, утверждал, что суточная стоимость продовольственного пайка ежегодно увеличивалась с 31 руб. 75 коп. в 2000 году до 63 руб. 60 коп. в 2006 году. Федеральному законодателю, по его мнению, надлежало учитывать эти суммы в оспариваемых нормах при финансировании расходов Министерства обороны Российской Федерации в целях своевременного и адекватного перерасчета пенсий военным пенсионерам. Однако все эти годы правоприменители исходили из размера выдаваемой военнослужащим взамен продовольственного пайка денежной компенсации за паек (20 руб. в сутки), вследствие чего положения ст. ст. 43 и 49 Закона Российской Федерации "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, и их семей" не исполнялись, что заявитель оценивал как отказ государства от выполнения ранее взятых на себя обязательств - в нарушение права на пенсионное обеспечение данной категории граждан.
<2> См.: Фатаев И., Тимашова Н. На сухом пайке // Новые известия. 2003. 26 сентября.

Однако при рассмотрении данных дел многие суды учитывали позицию Верховного Суда Российской Федерации. Его Судебная коллегия по гражданским делам 19 октября 2004 г. рассмотрела по надзорной жалобе военного комиссариата Самарской области судебные постановления по делу военного пенсионера М. По мнению истца, военный комиссариат неправильно учитывал денежную компенсацию в фиксированном размере 20 руб. в сутки, а не реальную стоимость пайка. Решением районного суда г. Самары от 8 октября 2003 г. иск был удовлетворен. Взыскивая в пользу М. задолженность по пенсии за период с 1 октября 2000 г. по 31 декабря 2002 г. по состоянию на август 2003 г. в сумме 21159 руб. с учетом стоимости продовольственного пайка, суд полагал, что расчет, применяемый ответчиком (на основании федеральных законов о федеральном бюджете на 2000 год и последующие годы), не соответствуя реальной стоимости пайка, ущемлял интересы истца и потому эта стоимость подлежала увеличению на индекс потребительских цен согласно справке Самарского областного комитета государственной статистики от 16 сентября 2003 г. Определениями Самарского областного суда и его судебной коллегии по гражданским делам решение суда было оставлено без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации нашла состоявшиеся по делу судебные постановления подлежащими отмене, усмотрев, что выводы суда были основаны на неправильном толковании и применении норм материального права, регулирующих спорные правоотношения. В соответствии с п. 1 ст. 14 Федерального закона "О статусе военнослужащих" продовольственное обеспечение военнослужащих осуществляется по нормам и в сроки, которые устанавливаются Правительством Российской Федерации, в порядке, определяемом Минобороны России, в форме натурального продовольственного обеспечения или выплаты денежной компенсации. Подход для определения указанной части денежного довольствия, учитываемого при расчете и пересмотре пенсий (денежной продовольственной компенсации или месячной стоимости продовольственного пайка), должен быть единообразным, дабы избежать неравенства при определении ее денежного выражения. Следовательно, отмечено в определении Коллегии, пересмотр пенсий бывшим военнослужащим должен производиться исходя из ежемесячной денежной компенсации пайка, установленной федеральным законом для лиц, проходящих действительную военную службу. С учетом того что положения, закрепленные в федеральных законах о бюджете на соответствующие годы, являются обязательными для всех государственных органов, организаций, должностных лиц и граждан, поскольку в них в законодательном порядке определены финансовые расходы, исходя из экономических возможностей государства, никакими другими данными, содержащимися в справках, информациях различных должностных лиц и организаций относительно размеров возможной денежной компенсации взамен продовольственного пайка или его стоимости руководствоваться нельзя. Расчет, представленный истцом, не мог служить правовым основанием для удовлетворения иска, поскольку основой такого расчета является специальный закон - Федеральный закон о федеральном бюджете. На основании изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации своим Определением от 19 октября 2004 г. N 46-В04-19 состоявшиеся решения по делу М. отменила и вынесла новое решение, которым в иске к военному комиссариату Самарской области о взыскании недоплаченной пенсии с учетом индексации ему было отказано <1>.

<1> Судя по данным системы "КонсультантПлюс", это Определение было опубликовано только в журнале "Право в Вооруженных Силах" (2006. N 10) через два года после его вынесения, однако военные комиссариаты представляли его в суды, выступая в качестве ответчиков по соответствующим делам.

В обращениях в Конституционный Суд военные пенсионеры оспаривали и продолжают оспаривать конституционность законоположений, на основании которых суды общей юрисдикции отказывают в удовлетворении их требований о перерасчете пенсий в связи с увеличением реальной стоимости продовольственного пайка <1>. По мнению заявителей, положения федеральных законов о федеральном бюджете, как исключающие возможность пересмотра пенсий, предусмотренного ст. ст. 43 и 49 Закона о пенсионном обеспечении военнослужащих, нарушают их право на увеличение пенсии в порядке, установленном законом, и тем самым - конституционное право на социальное обеспечение, а потому противоречат Конституции Российской Федерации, ее ст. ст. 2, 7, 15, 18, 24 (ч. 2), 29 (ч. 4), 39 (ч. ч. 1 и 3) и 55 (ч. ч. 2 и 3).

<1> Речь идет о периоде до 1 января 2005 г., поскольку с этой даты ст. 14 Закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих", регулирующая продовольственное обеспечение военнослужащих, действует в редакции известного Федерального закона от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ, именуемого в печати Законом о монетизации льгот.

Конституционный Суд установил, что правила исчисления и пересмотра пенсий лицам, проходившим военную службу, федеральным законодателем не изменялись, в том числе посредством приостановления действия устанавливающих эти правила норм Закона о пенсионном обеспечении военнослужащих. Содержащееся в них понятие "денежное довольствие для исчисления пенсии военнослужащим" отличается от понятия "денежное довольствие военнослужащих", определяемого ст. ст. 12 и 13 Федерального закона "О статусе военнослужащих", и имеет самостоятельное нормативное значение для целей исчисления пенсии и ее пересмотра. Оспариваемые же нормы бюджетного законодательства касаются лишь одной из форм продовольственного обеспечения военнослужащих (денежная компенсация взамен продовольственного пайка) и не могут рассматриваться как допускающие отказ от реализации законодательных предписаний о пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу по контракту, и как блокирующие право этих лиц на пересмотр пенсий при увеличении стоимости соответствующего продовольственного пайка, выдаваемого военнослужащим.

Конституционный Суд пришел к выводу, что положения федеральных законов о федеральном бюджете на указанные годы и приложений к ним, относящиеся в системе действовавшего до 1 января 2005 г. нормативного регулирования к порядку реализации лицами, проходящими военную службу по контракту, права на такую форму продовольственного обеспечения, как денежная компенсация взамен продовольственного пайка, сами по себе не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права данной категории граждан и не предполагают изменение (приостановление) порядка исчисления и пересмотра пенсий военным пенсионерам, установленного специальным законом (ст. ст. 43 и 49 Закона о пенсионном обеспечении военнослужащих). Конституционно-правовой смысл оспариваемых положений бюджетного законодательства выявлен Конституционным Судом Российской Федерации в Определении от 14 декабря 2004 г. N 429-О <1>.

<1> В Определении по запросу Калининградской областной Думы и жалобам граждан Степанова Р.А. и Тюльпина В.Е. Конституционный Суд отметил, что правоприменительные решения по делам указанных граждан, основанные на оспариваемых ими нормах бюджетного законодательства в истолковании, расходящемся с их конституционно-правовым смыслом, выявленным в настоящем Определении, подлежат пересмотру в установленном порядке, если для этого нет других препятствий // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2005. N 24; Собрание законодательства Российской Федерации. 2005. N 11. Ст. 963.

Кроме того, в Определениях от 9 июня 2005 г. N 220-О и от 4 октября 2005 г. N 337-О <1> Конституционный Суд указал: разрешение конкретных требований военных пенсионеров о перерасчете пенсий является прерогативой судов общей юрисдикции и связано с применением подзаконных нормативных актов (Постановление Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1993 г. N 941 и др.), а также с оценкой представленных сторонами доказательств об увеличении месячной стоимости выдаваемого военнослужащим продовольственного пайка. При этом названные Определения Конституционного Суда распространяются на положения ст. 43 и п. "б" ч. 1 ст. 49 Закона о пенсионном обеспечении военнослужащих лишь в части, касающейся перерасчета пенсий Министерства обороны Российской Федерации, с учетом того что выдача продовольственного пайка военнослужащим (в отличие от сотрудников органов внутренних дел) не отменялась и до 1 января 2005 г. производилась в соответствии со ст. 14 Федерального закона "О статусе военнослужащих" <2>.

Конституционный Суд уже в 2008 году определил, что положения ст. ст. 43 и 49 Закона о пенсионном обеспечении военнослужащих по своему смыслу предполагают обязанность органов государственной власти обеспечить надлежащие условия для реализации права военнослужащих на исчисление пенсий исходя из денежного довольствия с учетом месячной стоимости соответствующего продовольственного пайка, а также на увеличение их размеров при повышении стоимости пайка, в том числе определить эту стоимость в нормативном правовом акте. Было отмечено также, что правоприменительные решения, основанные на акте, который хотя и не был признан не соответствующим Конституции в результате разрешения дела в конституционном судопроизводстве, но которому в ходе применения по конкретному делу суд общей юрисдикции придал истолкование, расходящееся с его конституционно-правовым смыслом, выявленным Конституционным Судом, подлежат пересмотру в установленном законом порядке. Иное означало бы, что суд может придавать такому акту иной смысл, нежели выявленный в результате проверки в конституционном судопроизводстве, чего в силу ст. ст. 118, 125, 126, 127 и 128 Конституции Российской Федерации он делать не вправе. Иначе говоря, правоприменитель при реализации своих полномочий не может придавать оспариваемым положениям бюджетного законодательства значение, которое расходилось бы с их конституционно-правовым смыслом, выявленным Конституционным Судом Российской Федерации в указанных выше решениях, сохраняющих свою силу и являющихся общеобязательными. Обеспечение же правильности выбора, применения и истолкования правовых норм, в том числе с учетом правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, при рассмотрении судами общей юрисдикции дел по искам военных пенсионеров о перерасчете пенсий, проверка осуществленной ими оценки представленных доказательств об увеличении стоимости продовольственного пайка возложены на соответствующие инстанции этих судов и не входят в полномочия Конституционного Суда, как они определены в ст. 125 Конституции Российской Федерации и ст. 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" <1>.

Несмотря на, казалось бы, вполне определенную позицию Конституционного Суда по данному вопросу, суды общей юрисдикции не принимают ее во внимание. Об этом свидетельствуют обращения в Конституционный Суд военных пенсионеров из Амурской, Архангельской, Мурманской, Нижегородской, Оренбургской, Рязанской, Ульяновской, Саратовской, Тамбовской, Челябинской, Читинской, Ярославской областей, Алтайского и Приморского краев, городов Москвы и Санкт-Петербурга и некоторых других субъектов Российской Федерации. Об этом свидетельствует, в частности, и позиция Московского городского суда. Так, решением Мещанского районного суда г. Москвы от 14 марта 2005 г. было постановлено взыскать с военного комиссариата г. Москвы задолженность в пользу Груздева А.А. 22272 руб. и в пользу Усачева Ю.В. - 23744 руб. Президиум Московского городского суда, рассмотрев данное гражданское дело в порядке надзора, отменил решение суда как незаконное. В Постановлении, в частности, говорится, что в соответствии с Бюджетным кодексом Российской Федерации и федеральными законами о федеральных бюджетах на соответствующие годы правоотношения, в которые вступает Военный комиссариат г. Москвы в области пенсионного обеспечения с лицами, уволенными с военной службы, являются исполнением бюджета <1>. Постановлением Президиума Московского городского суда от 29 июня 2006 г. по делу N 44г-429 признано незаконным решение Хорошевского районного суда г. Москвы от 20 июня 2005 г., которым постановлено произвести перерасчет пенсии Ефимьеву Б.Р. с учетом реальной стоимости продовольственного пайка, выплатить образовавшуюся задолженность и на будущее время производить выплату пенсии также из расчета реальной стоимости этого пайка. В Постановлении, в частности, сказано: учитывая, что положения, закрепленные в названных Федеральных законах, являются обязательными для всех государственных органов, организаций, должностных лиц и граждан, поскольку в них в законодательном порядке определены финансовые расходы, исходя из экономических возможностей государства, никакими другими данными, содержащимися в справках, информациях различных должностных лиц и организаций относительно размеров возможной денежной компенсации взамен продовольственного пайка или его стоимости, руководствоваться нельзя. Мотивация данного Постановления буквально воспроизводит текст приведенного выше Определения Верховного Суда. Кроме того, Мосгорсуд отметил, что при решении данного вопроса необходимо учитывать ст. 10 Закона о пенсионном обеспечении военнослужащих, согласно которой выплата пенсий военным пенсионерам обеспечивается за счет средств федерального бюджета.

Таким образом, проведенный анализ судебной практики по данному вопросу позволяет сделать ряд печальных выводов. Конституционный Суд не признал оспариваемые нормы неконституционными, однако определил приоритет специального пенсионного закона над бюджетным законодательством. Но им в связи с этим не была признана неконституционной правоприменительная практика органов, осуществляющих пенсионное обеспечение. Соответственно, Судом был предложен механизм учета требований военных пенсионеров лишь путем их индивидуального обращения в суд общей юрисдикции, хотя решения, расходящиеся с правовой позицией Конституционного Суда, касались всех без исключения пенсионеров, которым пенсия была назначена до 1 января 2005 г., т.е. миллионов граждан. Суды общей юрисдикции принимали по одинаковым делам прямо противоположные решения, что вносило разнобой в судебную практику и вызывало обоснованные претензии граждан, которым было отказано в исках. Верховный Суд, сформулировав ранее Конституционного Суда отличную от него позицию, в частности, признав приоритет бюджетного законодательства над пенсионным, не обнародовал эту позицию официально и не пересмотрел ее после опубликования Конституционным Судом иного мнения. В то же время пенсионные органы Минобороны, выступая в судах в качестве ответчиков, предъявляли в подтверждение своей правоты приведенное выше определение Верховного Суда. Это приводило и приводит к отрицательным судебным решениям по многим делам, демонстрирует неуважение судов общей юрисдикции во главе с Верховным Судом к неоднократно и определенно выраженной и обязательной для всех без исключения позиции Конституционного Суда. В итоге некоторая экономия бюджетных средств за счет пенсионеров сказывается на авторитете всей судебной системы.

Масштаб нарушения и судебной защиты прав пенсионеров можно проиллюстрировать и другим примером, касающимся всех тех, кому военная пенсия была назначена до 1998 года. Эти граждане добивались восстановления своих прав более десяти лет. В решение проблемы были вовлечены высшие органы исполнительной и судебной власти.

Согласно ст. 49 Закона о пенсионном обеспечении военнослужащих, как отмечалось, назначенные пенсии подлежат пересмотру исходя из уровня увеличения учитываемого при исчислении пенсий денежного довольствия соответствующих категорий военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов одновременно с его увеличением, а в силу ст. 43 этого Закона оклады по должности, воинскому или специальному званию для исчисления пенсии учитываются в порядке, определяемом Правительством Российской Федерации.

Наличие такой зависимости при недостатке бюджетных средств сдерживало увеличение содержания военнослужащих, поскольку автоматически влекло за собой увеличение пенсий. В итоге был найден следующий выход. Оклады денежного содержания в 1995 - 1998 годах были увеличены не постановлением Правительства, а приказами Минобороны и МВД России, к тому же официально не опубликованными. Это повлекло за собой многочисленные обращения пенсионеров в суд и положительные судебные решения.

Так, Е., являясь пенсионером Минобороны с 1994 года, предъявил иск военному комиссариату о перерасчете и взыскании недополученной пенсии, ссылаясь на то, что с 1 января 1995 г. военнослужащим были увеличены должностные оклады на 25%, однако его пенсия не была пересмотрена. Решением районного суда от 11 июля 2003 г., оставленным без изменения судебной коллегией по гражданским делам и президиумом городского суда, в удовлетворении исковых требований было отказано. Судебные инстанции исходили из того, что изданный во исполнение постановления Правительства Приказ Министра обороны Российской Федерации от 10 января 1995 г. N 20 о выплате с 1 января 1995 г. военнослужащим окладов с увеличением на 25% решением Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 22 августа 1997 г. был признан незаконным (недействующим) со дня его издания. Поэтому оснований для увеличения пенсии Е., равно как и для взыскания задолженности по недополученным суммам, не имелось.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда, рассмотрев дело в порядке надзора <1>, нашла состоявшиеся по делу судебные постановления подлежащими отмене, полагая, что при разрешении спора судом было допущено неправильное применение и толкование норм материального права.

<1> См.: Определение Верховного Суда Российской Федерации от 14 июля 2006 г. по делу N 5-В06-35 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2008 N 8 (извлечение); Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2008 г. (утв. Постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 28 мая 2008 г.). Аналогичную позицию Верховный Суд занимал и ранее (см. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 29 июня 2001 г. N 83-ВПР01-2 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. N 1).

Согласно абзацу третьему Постановления Правительства Российской Федерации от 7 декабря 1994 г. N 1349 "О дополнительных мерах по усилению социальной защиты личного состава Вооруженных Сил Российской Федерации, внутренних войск и органов внутренних дел" Министру обороны Российской Федерации было предоставлено право устанавливать военнослужащим Вооруженных Сил оклады по воинской должности (должностные оклады) с увеличением на 25% за службу в Вооруженных Силах. Во исполнение указанного Постановления Министр обороны издал соответствующий Приказ, который вступившим в законную силу решением Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 22 августа 1997 г. N ГКПИ97-319 был признан незаконным (недействующим) со дня издания, так как не прошел государственную регистрацию в Министерстве юстиции Российской Федерации и не был опубликован для всеобщего сведения. Однако это решение не повлияло на размеры выплат военнослужащим, оклады которым фактически были увеличены. Во исполнение указанного выше Постановления Министром обороны 4 февраля 1998 г. был издан Приказ N 61, подтверждающий смысл Приказа от 10 января 1995 г., которым предусматривались не только выплата должностных окладов военнослужащим с увеличением на 25%, но и перерасчет в связи с этим пенсий военным пенсионерам с 1 марта 1998 г. Повышение должностных окладов, таким образом, было осуществлено посредством делегирования Правительством соответствующих полномочий Министру обороны. Учитывая, что Приказ от 10 января 1995 г. был направлен на улучшение материального положения военнослужащих и, несмотря на его отмену (по формальным основаниям), фактически явился основанием увеличения должностных окладов военнослужащим, пенсии подлежали перерасчету с 1 января 1995 г. При таких обстоятельствах вынесенные судебные постановления нельзя было признать законными и обоснованными, они подлежали отмене с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции, с учетом изложенных в определении обстоятельств.

С учетом позиции Верховного Суда суды принимали положительные решения по искам пенсионеров. Сложившееся положение привело к принятию Указа Президента Российской Федерации от 18 октября 2007 г. N 1373с "О некоторых мерах по обеспечению социальной защиты отдельных категорий пенсионеров". Он постановил произвести лицам, проходившим военную службу, службу в органах внутренних дел Российской Федерации, единовременную доплату к пенсиям в связи с увеличением военнослужащим и сотрудникам органов внутренних дел окладов по воинской должности (должностных окладов) на 25% на основании Постановлений Правительства Российской Федерации:

от 15 августа 1994 г. N 961 "О предоставлении Главнокомандующему Пограничными войсками Российской Федерации права установления дополнительных выплат военнослужащим и гражданскому персоналу Пограничных войск Российской Федерации" - за период с 1 октября 1994 г. по 31 декабря 1997 г.;

от 7 декабря 1994 г. N 1349 "О дополнительных мерах по усилению социальной защиты личного состава Вооруженных Сил Российской Федерации за службу в Федеральном агентстве правительственной связи и информации при Президенте Российской Федерации, органах контрразведки Российской Федерации (органах федеральной службы безопасности), Пограничных войсках Российской Федерации, Вооруженных Силах Российской Федерации, внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации и органах внутренних дел Российской Федерации, внутренних войск и органов внутренних дел" - за период с 1 января 1995 г. по 28 февраля 1998 г.

Министру обороны, Министру внутренних дел и директору ФСБ России было предписано в соответствии с п. "б" ч. 1 ст. 49 Закона о пенсионном обеспечении военнослужащих обеспечить в 2008 году выплату единовременной доплаты к пенсиям лицам, проходившим военную службу, службу в органах внутренних дел Российской Федерации, за названные выше периоды, но не ранее даты увольнения их с военной службы (службы), исходя из 25% оклада по воинской должности (должностного оклада), из процентной надбавки за выслугу лет и из размера пенсии, из которых она исчислена по состоянию на 1 января 2008 г.

Согласно п. 3 Указа лица, получившие на основании судебных решений и (или) по другим основаниям доплату к пенсии с учетом увеличенного на 25% оклада по воинской должности (должностного оклада) за названные выше периоды, права на получение единовременной доплаты не имеют.

Поскольку Указ явился следствием обращений военных пенсионеров за судебной защитой, им был обоснованно решен вопрос о доплате к пенсиям только тем из них, в отношении которых судебных решений не было. Но, как оказалось на практике, суммы, определенные органами, осуществляющими пенсионное обеспечение, на основании Указа, и суммы, установленные решениями судов, не всегда совпадают. Естественно, что пенсионеры, получившие по суду меньшие суммы, теперь претендуют на часть единовременной доплаты, равную разнице между двумя указанными выплатами. Однако правоприменительные органы на основании п. 3 Указа отказывают в удовлетворении их обращений, что представляется необоснованным. Эта правовая норма устанавливает запрет на получение полной единовременной доплаты и не говорит о невозможности получить ее часть. Такая возможность с очевидностью вытекает из всего содержания Указа, поскольку он фактически принят с целью предотвращения дальнейших обращений пенсионеров в суды. Отказ в получении части доплаты к пенсии приводит к разному пенсионному обеспечению пенсионеров, имевших равное денежное содержание и равную выслугу, в зависимости от того, обращались они в суд или не обращались, что противоречит ст. 19 Конституции Российской Федерации. Такая правоприменительная практика, помимо прочего, воспринимается и как наказание пенсионеров за их обращение в суд.

Вторая категория граждан, обращающихся в суд за получением единовременной доплаты, - члены семей умерших пенсионеров. О них в Указе вообще не упоминается. Закон о пенсионном обеспечении военнослужащих содержит правила о выплате суммы пенсии, причитавшейся пенсионеру и оставшейся недополученной в связи с его смертью, членам семьи умершего, производившим похороны, и об их наследовании в других случаях на общих основаниях (ст. 63). Часть третья Гражданского кодекса Российской Федерации закрепила право на получение подлежавших выплате наследодателю, но не полученных им при жизни по какой-либо причине пенсий за членами семьи умершего и его нетрудоспособными иждивенцами. При их отсутствии или непредъявлении требований о выплате указанных сумм в установленный срок соответствующие суммы включаются в состав наследства (ст. 1183). Системное толкование указанных статей Закона и Кодекса позволяет сделать вывод, что речь идет не о начисленных , а о причитавшихся пенсионеру суммах, размер которых в рассматриваемых случаях должен был быть определен в соответствии со ст. 49 Закона о пенсионном обеспечении военнослужащих, предусматривающей пересмотр пенсий исходя из уровня увеличения учитываемого при их исчислении денежного довольствия. Ранее по вопросу доплат сумм пенсий, причитавшихся пенсионерам в связи с перерасчетом им пенсий с 1 января и с 1 июля 1999 г. в соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 19 января 1999 г. N 72, изданным во исполнение Указа Президента Российской Федерации от 24 декабря 1998 г. N 1638, но не полученных ими при жизни , Главное управление военного бюджета и финансирования Министерства обороны Российской Федерации в письме от 18 января 2000 г. N 180/13/1-22 указывало следующее: "В соответствии с действующим законодательством причитавшаяся пенсионеру из числа военнослужащих и членов их семей в связи с перерасчетом сумма пенсий, не полученная им при жизни, выплачивается членам его семьи (наследникам) при условии, что документы, дающие право на перерасчет пенсии, поступили в военный комиссариат области до дня смерти пенсионера, а если перерасчет связан с изменением группы инвалидности, то при условии, что решение учреждения государственной службы медико-социальной экспертизы об установлении более высокой группы инвалидности или об изменении причинной связи инвалидности состоялось при жизни пенсионера и до дня смерти он приобрел право на перерасчет пенсии . Следовательно, право на перерасчет пенсии определяется до дня смерти пенсионера. Аналогично должен решаться данный вопрос о перерасчете пенсий... при повышении денежного довольствия военнослужащих. При этом учитываются не только дата, с которой повышено денежное довольствие военнослужащих, но и дата подписания Указа Президента Российской Федерации либо Постановления Правительства Российской Федерации о повышении денежного довольствия. В связи с этим члены семьи пенсионеров, умерших после 1 января и 1 июля 1999 года, пенсия которым не пересчитана из увеличенных окладов по должности и воинскому званию, имеют право на получение недополученных сумм пенсий умерших пенсионеров, а также единовременного пособия и пособия на погребение из пересчитанных размеров пенсий... " <1>. Сказанное дает основание для вывода о том, что члены семей умерших пенсионеров вправе получить полагавшуюся им доплату не на основании Указа, а на основании ст. 63 Закона и названных норм Гражданского кодекса Российской Федерации. Подтверждает высказанную правовую позицию и приводившаяся выше норма п. 8 ст. 4 Федерального закона от 22 июля 2008 г. N 156-ФЗ, согласно которой в случае смерти пенсионера, обратившегося до дня вступления этого Закона в силу за назначением страховой части трудовой пенсии по старости, не установленной ему своевременно в связи с отсутствием правового механизма, регулирующего ее установление, причитающиеся ему суммы страховой части трудовой пенсии по старости выплачиваются членам его семьи .

<1> Приводится по изданию: Золотухин Г.А., Копытов А.В. Комментарий законодательства о пенсионном обеспечении граждан, проходивших военную службу, и членов их семей. 2-е изд., доп. и перераб. // За права военнослужащих. 2002.

Поскольку повышение денежного довольствия в рассматриваемых случаях осуществлялось не на основании Указа от 18 октября 2007 г. N 1373с, а на основании названных в нем Постановлений Правительства, представляется, что пенсионерам, умершим после принятия этих Постановлений, причиталась пенсия в размере, исчисленном исходя из увеличенного в соответствии с данными Постановлениями денежного довольствия. Соответствующие суммы, не полученные пенсионерами при жизни, подлежат на основании названных выше правовых норм, в том числе ч. 1 ст. 1183 ГК РФ, выплате указанным в ней лицам либо при определенных ч. 3 этой статьи условиях должны быть включены в состав наследства.

Общие положения о жилищном обеспечении военнослужащих

Право на жилище гарантировано статьей 15 Федерального закона от 27.05.98 N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" , в соответствии с данной статьей , государство гарантирует военнослужащим обеспечение их жилыми помещениями в форме предоставления им денежных средств на приобретение или строительство жилых помещений либо предоставления им жилых помещений в порядке и на условиях, установленных настоящим Федеральным законом , другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, за счет средств федерального бюджета.

На весь срок военной службы служебными жилыми помещениями обеспечиваются:

Военнослужащие, назначенные на воинские должности после получения профессионального образования в военной профессиональной образовательной организации или военной образовательной организации высшего образования и получения в связи с этим офицерского воинского звания (начиная с 1998 года), и совместно проживающие с ними члены их семей;

Офицеры, заключившие первый контракт о прохождении военной службы после 1 января 1998 года, и совместно проживающие с ними члены их семей;

Прапорщики и мичманы, сержанты и старшины, солдаты и матросы, являющиеся гражданами, поступившие на военную службу по контракту после 1 января 1998 года, и совместно проживающие с ними члены их семей.

Согласно обеспечение жилым помещением военнослужащих, имеющих общую продолжительность военной службы 10 лет и более, при увольнении с военной службы в связи с организационно-штатными мероприятиями и членов их семей при перемене места жительства осуществляется федеральными органами исполнительной власти, в которых предусмотрена военная служба, за счет средств федерального бюджета на строительство и приобретение жилого помещения, в том числе путем выдачи государственных жилищных сертификатов; документы о сдаче жилых помещений Министерству обороны Российской Федерации (иному федеральному органу исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба) и снятии с регистрационного учета по прежнему месту жительства представляются указанными гражданами и совместно проживающими с ними членами их семей при получении жилого помещения по избранному месту жительства.

Лицам, отказавшимся начиная со дня вступления в силу настоящего Федерального закона от предложенного жилого помещения, расположенного по месту военной службы или по избранному до дня вступления в силу настоящего Федерального закона месту жительства, которое соответствует требованиям, установленным законодательством Российской Федерации, а также изъявившим желание изменить место жительства, предоставляется жилищная субсидия.

Пунктом 2.1 статьи 15 указанного Федерального закона установлено, что обеспечение жилыми помещениями граждан, уволенных с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями, общая продолжительность военной службы которых составляет 10 лет и более и которые до 1 января 2005 года были приняты органами местного самоуправления на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях, и совместно проживающих с ними членов их семей осуществляется за счет средств федерального бюджета по выбору гражданина, уволенного с военной службы, в форме предоставления:

жилого помещения в собственность бесплатно;

жилого помещения по договору социального найма;

единовременной денежной выплаты на приобретение или строительство жилого помещения.

На основании статьи 15.1 Закона норма предоставления площади жилого помещения, предоставляемого в соответствии с настоящим Федеральным законом в собственность бесплатно или по договору социального найма, составляет 18 квадратных метров общей площади жилого помещения на одного человека.

Военнослужащий, имеющий воинское звание полковник, ему равное и выше, проходящий военную службу либо уволенный с военной службы по достижении им предельного возраста пребывания на военной службе, по состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями, командир воинской части, военнослужащий, имеющий почетное звание Российской Федерации, военнослужащий - преподаватель военной профессиональной образовательной организации или военной образовательной организации высшего образования, военной кафедры при государственной образовательной организации высшего образования, военнослужащий - научный работник, имеющий ученую степень и (или) ученое звание, при предоставлении им жилого помещения, в том числе служебного жилого помещения, имеют право на дополнительную общую площадь жилого помещения в пределах от 15 до 25 квадратных метров.

Согласно статье 44 Федерального закона от 06.02.97 N 27-ФЗ "О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации" военнослужащие внутренних войск, проходящие военную службу по контракту в воинских частях по охране важных государственных объектов, специальных грузов и сооружений на коммуникациях, и члены их семей, проживающие совместно с ними и являющиеся таковыми в соответствии с Жилищным кодексом Российской Федерации (далее в настоящей статье - проживающие совместно с ними члены их семей), на период прохождения военной службы в этих воинских частях обеспечиваются служебными жилыми помещениями и жилыми помещениями в общежитиях, относящимися к жилым помещениям специализированного жилищного фонда.

Выводы судов по вопросам жилищного обеспечения военнослужащих

Обеспечение жильем при увольнении со службы

Определение Верховного Суда РФ от 24.04.2014 N 210-КГ14-5

Исковые требования: Кривцу К.Н. было отказано в предоставлении ему распределенного жилого помещения по избранному месту жительства в связи с обеспечением ранее жильем за счет государственного жилищного фонда его жены и дочери. Истец не согласился с отказом и обратился в суд.

Позиция суда: решением Североморского гарнизонного военного суда от 27 февраля 2013 года, оставленным без изменения апелляционным определением Северного флотского военного суда от 12 апреля 2013 года, Кривцу К.Н. отказано в удовлетворении заявления.

Определениями судьи Северного флотского военного суда от 9 июля 2013 года и судьи Верховного Суда Российской Федерации от 12 ноября 2013 года в передаче кассационных жалоб для рассмотрения в судебном заседании президиума флотского военного суда и Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации заявителю и его представителю отказано.

Однако Верховный суд не согласился с выводами нижестоящих судов.

По месту жительства в Кривец Н.Л. вместе с дочерью и сыном проживает в качестве члена семьи заявителя. Другого жилья на территории Российской Федерации они не имеют. Кривец К.Н. имеет общую продолжительность военной службы более 10 лет.

Согласно п.14 ст.15 Федерального закона "О статусе военнослужащих" обеспечение жилым помещением военнослужащих, имеющих общую продолжительность военной службы 10 лет и более, совместно проживающих с ними членов их семей, осуществляется при получении жилого помещения по избранному месту жительства.

Таким образом, заявитель правомерно поставил вопрос об обеспечении его жилым помещением по избранному месту жительства после увольнения с военной службы с учетом супруги и дочери.

Иск об обязании предоставить жилье

Апелляционное определение Ростовского областного суда от 15.07.2015 по делу N 33-10482/2015

Исковые требования: Шульженко Ю.А. обратился в суд с иском к Администрации г.Новошахтинска Ростовской области об обязании предоставить жилое помещение.

Позиция суда: Решением Новошахтинского городского суда Ростовской области от 1 апреля 2015 года в удовлетворении исковых требований Шульженко Ю.А. отказано.

Вышестоящий суд согласился с нижестоящей инстанцией.

Обязательным условием обеспечения жилым помещением граждан вышеуказанной категории является принятие решения органами местного самоуправления о принятии на учет их в качестве нуждающихся в жилых помещениях и включении их в список нуждающихся в жилых помещениях. Однако, как следует из материалов дела, истец является включенным в список граждан, подлежащих переселению из ветхого жилого фонда, ставшего в результате ведения горных работ ликвидированной шахтой имени газеты "Комсомольская правда" ОАО "Ростовуголь" непригодным для проживания по критериям безопасности.

Как следует из материалов дела, истцу неоднократно Администрацией г.Новочеркасска разъяснялось о том, что он может обратиться в Администрацию города с заявлением о принятии на учет в качестве нуждающегося в жилом помещении. Сведений о том, что Шульженко Ю.А. обращался с заявлением в Администрацию г.Новошахтинска и ему было отказано по каким-либо основаниям, у суда не имеется.

Признание недействительным решения о предоставлении жилого помещения

1. Апелляционное определение Омского областного суда от 23.04.2014 по делу N 33-2531/2014

Исковые требования: Министерство обороны РФ обратилось с иском к К.А., действующему в своих интересах и интересах несовершеннолетней К.Е., К.Г. о признании недействительными решения о предоставлении жилого помещения, договора социального найма жилого помещения.

Позиция суда : в исковых требованиях отказано. Ответчик был поставлен на учет как нуждающийся в улучшении жилищных условий, на момент предоставления спорного помещения он и члены семьи не имели в собственности либо в пользовании иного жилья, предоставленное помещение по площади соответствует установленной норме предоставления.

На момент предоставления жилого помещения ни один из членов семьи не имел по праву собственности либо в пользовании по иным основаниям жилого помещения. Предоставление жилого помещения по площади соответствует норме предоставления жилого помещения, определенной Постановлением Мэра города Омска от 06.05.2005 N 251-п.

2. Апелляционное определение Омского областного суда от 23.04.2014 по делу N 33-2454/2014

Исковые требования: ФГКУ "Восточное региональное управление жилищного обеспечения" Министерства обороны РФ обратилось в суд с иском к Р.А., действующему в своих интересах и интересах несовершеннолетнего сына Р.М., Р.Е. о признании недействительными решения о предоставлении жилого помещения, договора социального найма жилого помещения.

Решение суда: В удовлетворении исковых требований отказано. На момент предоставления жилого помещения ни один из членов семьи не имел по праву собственности, либо в пользовании по иным основаниям жилого помещения. Предоставление жилого помещения по площади соответствует норме предоставления жилого помещения, определенной Постановлением Мэра города Омска от 6 мая 2005 года N 251-п.

Отказ в постановке на учет на получение постоянного жилья

Определение Московского городского суда от 24.03.2014 N 4г/4-2361

Исковые требования: Истец обратился в суд с вышеуказанным иском, в котором просил признать действия, связанные с отказом ответчика в постановке Т.С.Г. и членов его семьи в очередь нуждающихся на получение постоянного жилья по избранному месту жительства при увольнении с военной службы, неправомерными.

Решение суда: В передаче кассационной жалобы на судебные акты по делу о признании права в постановке на жилищный учет уволенного с военной службы офицера и членов его семьи отказано.

Военнослужащие, уволенные в запас и принятые на учет нуждающихся в постоянном жилье в избранном месте жительства органами местного самоуправления до 01.01.2005, при наличии оснований, предусмотренных ст.51 ЖК РФ , могут быть обеспечены жилым помещением органами местного самоуправления по месту постановки на учет в установленном порядке.

Решения о принятии Т.С.Г. на учет или об отказе в принятии на учет нуждающихся в жилых помещениях, которое должно быть вынесено уполномоченным органом в соответствии с п.5 Инструкции , утвержденной Приказом Министра обороны Российской Федерации от 15.02.2000 N 80 "О порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации" , не выносилось.

Снятие с учета военнослужащего

Определение Санкт-Петербургского городского суда от 12.02.2014 N 33-1604/2014

Исковые требования: А.И. обратился в Смольнинский районный суд Санкт-Петербурга с заявлением, в котором оспаривал решение ФГКУ "Западное региональное управление жилищного обеспечения" Министерства обороны Российской Федерации от <дата> N <...> о снятии заявителя с учета нуждающихся в жилых помещениях и решение этого же учреждения Министерства обороны Российской Федерации от <дата> N <...> об отказе в предоставлении жилого помещения по адресу: <адрес>, общей площадью <...>, ранее распределенной А.И.

В качестве мер по восстановлению нарушенного права А.И. просил суд возложить на ФГКУ "Западное региональное управление жилищного обеспечения" Министерства обороны Российской Федерации обязанность предоставить квартиру.

Решение суда: Решением Смольнинского районного суда г.Санкт-Петербурга от <дата> в удовлетворении заявления А.И. отказано.

В решении апелляционной инстанции решение уполномоченного органа о снятии бывшего военнослужащего с учета нуждающихся в предоставлении жилых помещений признано незаконным. В остальном требования оставлены без удовлетворения.

Право А.И. на обеспечение его жилым помещением, возникшее вследствие принятия Санкт-Петербургским гарнизонным военным судом <дата> решения по делу N <...>, по смыслу части 2 статьи 58 ЖК Российской Федерации должно реализовываться посредством предоставления ему однокомнатной квартиры общей площадью, определяемой по правилам статьи 15.1 Федерального закона от 27.05.98 N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" и с учетом права заявителя, предусмотренного пунктом 16 статьи 15 этого же Федерального закона , а также с учетом приходящейся на заявителя доли площади квартиры.

Включение в реестр военнослужащих, нуждающихся в жилье

1. Апелляционное определение Московского городского суда от 04.03.2014 по делу N 33-4898

Исковые требования: о признании права на обеспечение жилым помещением по договору социального найма, обязании включить в реестр военнослужащих.

Истец просил признать за ним и членами его семьи право на обеспечение Министерством обороны РФ жилым помещением по договору социального найма, обязать Министерство обороны РФ и Департамент жилищного обеспечения Министерства обороны РФ восстановить Б. и членов его семьи в едином реестре военнослужащих, нуждающихся в жилом помещении (компьютерной базе данных).

Решение суда: в заседание судебной коллегии Б. были представлены документы, свидетельствующие о том, что истец был включен в единый реестр данных по жилью военнослужащих, и ему выделено жилое помещение в виде двух квартир, о чем ему сообщено в установленном законом порядке. Таким образом, ДЖО МО РФ фактически признал незаконность своих действий и восстановил Б. на учете с последующим предоставлением ему жилой площади.

2. Определение Мурманского областного Суда от 08.04.2015 по делу N 33-1019/2015

Исковые требования: иск Малахова Ю.И. к Федеральному государственному казенному учреждению "Западное региональное управление жилищного обеспечения" Министерства обороны Российской Федерации в лице отдела N 4 г.Североморск о признании права на обеспечение жилым помещением, включении в список участников программы.

Позиция суда: Материалами дела подтверждается, что после увольнения с военной службы в запас, Малахов Ю.И. убыл на избранное постоянное место жительства в....

Доказательств того, что в соответствии с действующим на тот период времени законодательством истец встал на учет в исполнительном комитете Советов народных депутатов по избранному месту жительства, истцом суду не представлено. Равно как не представлено и доказательств постановки его на жилищный учет в срок до 1 января 2005 года в органе местного самоуправления по избранному месту жительства.

При таких обстоятельствах суд обоснованно отказал Малахову Ю.И. в удовлетворении иска.

II. Преступления против порядка пребывания на военной службе (уклонения от военной службы)

Содержание статей 337, 338 и 339 УК, предусматривающих ответственность за самовольное оставление части или места службы, дезертирство и уклонение от исполнения обязанностей военной службы путем симуляции болезни или иными способами, несколько отличается от соответствующих составов прежнего УК РСФСР.
Так, частью 1 ст. 337 УК предусмотрена ответственность за самовольное оставление части или места службы, а равно неявку в срок на службу, совершенные военнослужащим, проходящим военную службу по призыву, продолжительностью свыше двух суток, но не более десяти суток. Между тем, по ч. 1 ст. 246 УК РСФСР квалифицировались совершенные той же категорией военнослужащих уклонения продолжительностью свыше трех суток, но не более месяца.
Соответственно ч. 3 ст. 337 УК содержит состав уклонения продолжительностью свыше десяти суток, но не более одного месяца, а ч. 4 – свыше одного месяца.
В действующем УК впервые появилась специальная норма – ч. 2 ст. 337 УК, предусматривающая ответственность за уклонение от военной службы, совершенное военнослужащим, отбывающим наказание в дисциплинарной воинской части. В то же время состав самовольной отлучки (ст. 245 УК РСФСР) в УК отсутствует.
Статья 338 УК в отличие от действовавшего ранее закона содержит квалифицирующие признаки дезертирства – совершение его с оружием, вверенным по службе, а равно группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (ч. 2 ст. 338 УК).
В ст. 339 УК не указана такая прежде существовавшая форма уклонения, как отказ от несения обязанностей военной службы. Вместе с тем, в зависимости от умысла виновного симуляция болезни, членовредительство, подлог документов или иной обман делятся на совершенные с целью временного или полного освобождения от исполнения обязанностей военной службы (соответственно чч. 1 и 2 ст. 339 УК).
Кроме того, ст. 337 и 338 УК содержат примечания, предусматривающие основания освобождения от уголовной ответственности за совершение данных преступлений.
Видовым объектом данной группы преступлений является установленный действующим законодательством Российской Федерации порядок пребывания на военной службе, в соответствии с которым военнослужащий должен проходить службу в установленном для него месте и выполнять служебные обязанности в полном объеме.
Военнослужащий, исключенный (временно выведенный) из сферы воинских правоотношений в связи с применением к нему меры пресечения в виде заключения под стражу, не может нести ответственность по названным статьям.
Военным судом Уфимского гарнизона Ануфриев, совершивший побег с гарнизонной гауптвахты, на которой он находился в связи с избранием в отношении него меры пресечения по уголовному делу в виде заключения под стражу, был осужден по ч. 1 ст. 313 и ч. 1 ст. 338 УК.
Действия Ануфриева суд первой инстанции расценил как побег из-под стражи и дезертирство.
Военный суд Приволжского военного округа, рассмотрев дело в кассационном порядке, пришел к правильному выводу о том, что с момента избрания меры пресечения в виде заключения под стражу и помещения на гарнизонную гауптвахту, Ануфриев был выведен из сферы воинских правоотношений, в связи с чем он не подлежал ответственности по ч. 1 ст. 338 УК.
По данным основаниям суд второй инстанции приговор в отношении Ануфриева в части осуждения за дезертирство отменил и дело прекратил.
Приведенное решение военного суда округа по существу является правильным. Однако изложенные в кассационном определении мотивы такого решения не в полной мере основаны на законе.
Применение меры пресечения в виде заключения под стражу, действительно, временно выводит лицо из сферы воинских правоотношений. Вместе с тем, продолжая оставаться военнослужащим, это лицо, вопреки утверждению в кассационном определении, в полной мере обладает всеми признаками субъекта преступления против военной службы.
Совершая побег из места предварительного заключения, виновный посягает не на установленный порядок прохождения военной службы, а на другие охраняемые законом отношения (в сфере правосудия).
Именно в связи с отсутствием этого признака состава воинского преступления – его объекта, а не субъекта, и следовало в данном случае сделать вывод о невозможности привлечения Ануфриева к уголовной ответственности по ст. 338 УК.
Более корректным с этой точки зрения является приговор военного суда Ижевского гарнизона в отношении лейтенанта Спицина, осужденного по ч. 1 ст. 313 УК.
Спицын признан виновным в том, что наряду с другими преступлениями совершил побег из-под стражи после применения к нему этой меры пресечения.
Исключая из обвинения по данному эпизоду ч. 1 ст. 338 УК, суд гарнизона в приговоре указал, что после заключения под стражу Спицин был временно выведен из сферы воинских правоотношений, а поэтому не мог совершить уклонение от военной службы.
Необходимо также отметить, что применение к военнослужащему в связи с уголовным делом любой другой, кроме заключения под стражу, меры пресечения не влечет перечисленных выше последствий. Поэтому уклонение такого лица от военной службы следует квалифицировать по соответствующей статье главы 33 Уголовного кодекса как воинское преступление.
Поскольку при осуждении военнослужащего к содержанию в дисциплинарной воинской части мера пресечения в отношении него отменяется, последующее самовольное оставление им части также должно расцениваться как воинское преступление.
Правильно квалифицированы Ижевским гарнизонным военным судом по ч. 1 ст. 338 УК действия рядового Артамонова, который после осуждения к содержанию в дисциплинарной воинской части и до вступления приговора в законную силу в целях уклонения от прохождения военной службы самовольно оставил часть, где находился под наблюдением командования, и скрылся.
Обоснованной является аналогичная квалификация действий рядового Жвакина, осужденного тем же военным судом к содержанию в дисциплинарной воинской части и совершившего после этого побег с гауптвахты в целях временного уклонения от прохождения военной службы.
Субъектом преступлений данной категории являются военнослужащие, проходящие военную службу по призыву либо по контракту, в том числе отбывающие наказание в дисциплинарной воинской части (квалифицирующий признак, предусмотренный ч. 2 ст. 337 УК).
При решении вопроса о субъекте воинского преступления сложностей с определением начала военной службы в практике военных судов не возникало. Судьи правильно руководствовались положениями п. 10 ст. 38 Федерального закона “О воинской обязанности и военной службе”.
Военным судом Казанского гарнизона рядовой Суин был признан виновным в дезертирстве и осужден по ч. 1 ст. 338 УК.
В кассационной жалобе Суин указал, что не мог быть осужден по данной статье УК, поскольку к моменту самовольного оставления части и места службы он не принял военную присягу.
Признавая обоснованным привлечение Суина к уголовной ответственности за уклонение от военной службы, Приволжский окружной военный суд в кассационном определении отметил, что положения п. 10 ст. 38 Федерального закона “О воинской обязанности и военной службе” судом первой инстанции применены правильно.
В соответствии с названной правовой нормой началом военной службы граждан, не прибывающих в запасе и призванных на военную службу, считается день убытия из военного комиссариата субъекта Российской Федерации к месту прохождения военной службы.
Поскольку Суин прибыл к месту службы и был зачислен в списки личного состава части, он в соответствии с п. 3 ст. 2 указанного Федерального закона имел статус военнослужащего и, соответственно, к моменту совершения дезертирства являлся субъектом преступления против военной службы.
Что же касается непринятия осужденным военной присяги, то это обстоятельство в данном конкретном случае юридического значения не имело.
В то же время в ряде случаев суды неточно устанавливали момент окончания военной службы осужденных, что влекло вынесение ошибочных решений.
Военным судом Безреченского гарнизона прапорщик Павлов признан виновным в самовольном оставлении части и уклонении от военной службы в период с 15 июля по 14 октября 1999 года и осужден на основании ч. 4 ст. 337 УК.
Одновременно суд признал необоснованным обвинение Павлова в незаконном нахождении вне части с 15 октября до момента его задержания 29 ноября того же года.
Мотивируя это решение, суд указал, что 14 октября 1999 года истек срок военной службы Павлова, указанный в контракте о прохождении военной службы, в связи с чем последний утратил статус военнослужащего и, соответственно, перестал быть субъектом воинского преступления.
Между тем, делая такой вывод, суд не учел, что к моменту самовольного оставления Павловым части вступил в силу и действовал Федеральный закон “О воинской обязанности и военной службе” 1998 года, которым был изменен существовавший ранее порядок исчисления сроков военной службы и увольнения военнослужащих.
В соответствии с п. 11 ст. 38 закона окончанием военной службы считается дата исключения военнослужащего из списков личного состава воинской части. При этом военнослужащий должен быть исключен из списков личного состава воинской части в день истечения срока его военной службы (в данном случае – срока, указанного в контракте о прохождении военной службы), за исключением ряда случаев, к каковым относится и нахождение его под следствием.
Более того, согласно п. 12 названной статьи время самовольного оставления воинской части или места службы продолжительностью свыше 10 суток независимо от причин оставления в срок военной службы не засчитывается.
Таким образом, с момента самовольного оставления Павловым части течение срока его военной службы фактически было приостановлено, в связи с чем к указанной в приговоре дате – 14 октября 1999 года – этот срок не истек. Поэтому до задержания 29 ноября того же года Павлов продолжал оставаться военнослужащим и, соответственно, субъектом воинского преступления, вследствие чего подлежал ответственности за уклонение от военной службы.
С объективной стороны преступления, предусмотренные ст. 337 и 338 УК, выражаются в самовольном оставлении части или места службы либо в неявке в срок без уважительных причин на службу при увольнении из части, при назначении, переводе, из командировки, отпуска или лечебного учреждения.
Под расположением части понимается обособленная территория, на которой размещаются подразделения и службы данной воинской части. Если подразделения одной части расположены обособленно, самовольное оставление подразделения следует признавать самовольным оставлением части.
Под местом службы, не совпадающим с расположением части, понимается любое иное место, определенное военнослужащему для исполнения обязанностей по военной службе, или где он должен находиться по приказу либо с разрешения командования.
Местом службы являются, в частности, места хозяйственных работ, проведения учебных, культурно-массовых и воспитательных мероприятий, нахождение команды при передвижении (в эшелоне, поезде и т.д.), место пребывания в командировке, на гауптвахте и т.п.
Местом службы признается также и место лечения военнослужащего, вне зависимости от того, является ли оно военным госпиталем или медицинским учреждением иной ведомственной принадлежности.
Большинство судей правильно разграничивают эти понятия. Однако до сих пор имеют место и отдельные ошибки.
Так, при рассмотрении уголовного дела в отношении младшего сержанта Сабранца военным судом гарнизона Безречная было установлено, что виновный самовольно оставил военный госпиталь, в котором находился на стационарном излечении, после чего более одного месяца уклонялся от службы. В дальнейшем он же не выполнил указание военного комиссара о возвращении в госпиталь и более двух месяцев незаконно проводил время по своему усмотрению.
Правильно квалифицировав оба эпизода уклонения по ч. 4 ст. 337 УК, суд в то же время ошибочно расценил содеянное названным лицом, как самовольное оставление части.
В данном случае Сабранец самовольно оставил место службы – военный госпиталь, в который он был направлен в установленном порядке для прохождения лечения.
Кроме того, не прибыв в дальнейшем по указанию военного комиссара в госпиталь, Сабранец совершил неявку в срок без уважительных причин на службу, что также должно было найти самостоятельную оценку в приговоре.
Самовольное оставление части и дезертирство – длящиеся преступления. Начальным моментом совершения, как первого, так и второго преступления считается время убытия военнослужащего из части или с места службы без соответствующего разрешения. Причем для военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, этот уход считается незаконным только в случае совершения его в течение служебного времени, установленного распорядком дня.
Началом неявки в срок без уважительных причин на службу и дезертирства, совершенного тем же способом, для военнослужащих обеих категорий считается истечение времени, указанного в соответствующем документе: увольнительной записке, отпускном билете, командировочном удостоверении, предписании и т.д., а для военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, – и неприбытие на службу в установленное распорядком дня время.
При этом следует иметь в виду, что дезертирство считается оконченным преступлением с момента оставления части или неявки на службу с целью вовсе уклониться от военной службы. Длительность последующего уклонения от службы на квалификацию содеянного не влияет, однако учитывается при назначении виновному наказания.
По смыслу закона окончанием названных преступлений следует считать время, когда виновный добровольно прекратил преступное пребывание вне службы (возвратился в часть, явился в органы военного управления или государственной власти и т.д.), либо когда это преступление было пресечено военным командованием или органами власти.
Некоторыми судьями данные положения до конца не усвоены.
С целью временно уклониться от военной службы рядовой Джаппуев 23 сентября 1999 года самовольно оставил часть, однако 26 октября того же года был задержан и доставлен в военную комендатуру гарнизона.
Желая продолжить уклонение, Джаппуев 29 октября 1999 года самовольно оставил расположение военной комендатуры, после чего проводил время по своему усмотрению до момента его задержания 8 ноября того же года.
Правильно признав Джаппуева виновным в уклонении от военной службы в период с 23 сентября по 26 октября и с 29 октября по 8 ноября 1999 года, Безреченский гарнизонный военный суд все содеянное осужденным квалифицировал по ч. 4 ст. 337 УК РФ.
Такое решение является ошибочным. Судом в данном случае не учтено то обстоятельство, что задержание Джаппуева 26 октября 1999 года прервало его незаконное пребывание вне части. Поэтому уклонение названного лица в первом случае продолжительностью свыше месяца, а во втором – не более десяти суток следовало квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 337 и ч. 1 ст. 337 УК.
Следует, однако, иметь в виду, что в том случае, когда военнослужащий в период самовольного оставления части задерживается за совершение иного деяния, но в целях уклонения от военной службы скрывает свою принадлежность к армии, совершение данного преступления (уклонения) не может считаться прерванным.
Рядовой Соснов в целях уклонения от прохождения военной службы 7 апреля 1998 года самовольно оставил место службы, после чего 23 апреля того же года за совершение разбойного нападения был задержан сотрудниками милиции, однако при этом скрыл факт своей принадлежности к армии.
Последнее обстоятельство было установлено лишь 4 мая 2000 года во время отбывания названным лицом наказания в местах лишения свободы.
Квалифицируя содеянное Сосновым по ч. 1 ст. 338 УК, военный суд Саратовского гарнизона правильно вменил в вину осужденному уклонение от военной службы в период с 7 апреля 1998 года по 4 мая 2000 года.
Уведомление военнослужащим командования о месте своего нахождения также может быть признано моментом окончания преступления, но только в том случае, когда непосредственно после него военнослужащий прибывает в часть или выполняет иное распоряжение командования (является в военную комендатуру, военкомат, ожидает приезда представителя части и т.д.).
Уведомление может быть признано моментом окончания преступления и тогда, когда будет установлена уважительность причины последующей задержки с прибытием в часть.
Если же военнослужащий пренебрегает отданными ему распоряжениями, то уведомление командования о месте нахождения нельзя считать прекращением преступления.
В практике военных судов по-прежнему возникает вопрос о порядке исчисления продолжительности уклонений. В связи с этим необходимо отметить следующее.
Если в уголовном законе продолжительность самовольного отсутствия определяется сутками (от двух до десяти, свыше десяти), то длительность периода уклонения, с учетом того, что каждые сутки состоят из 24 часов, следует исчислять с момента (часа) самовольного оставления части (места службы) или неявки на службу.
Согласно приговору военного суда Ижевского гарнизона рядовой Дерюшев 17 ноября 1998 года совершил неявку в срок без уважительных причин на службу из отпуска. 27 ноября того же года он самостоятельно возвратился в часть.
Действия Дерюшева квалифицированы военным судом по ч. 1 ст. 337 УК.
В данном пограничном случае суду следовало установить и указать не только даты, но и время начала и окончания уклонения, поскольку приведенные в приговоре данные не исключают квалификации преступных действий осужденного и по ч. 3 ст. 337 УК.
Самовольное оставление части или места службы, а равно неявка в срок на службу подпадает под признаки ч. 4 ст. 337 УК (продолжительностью свыше одного месяца) лишь в том случае, если оно продолжалось более одного календарного месяца независимо от количества содержащихся в нем дней и без подсчета часов. При этом, под календарным месяцем следует понимать период времени с соответствующего числа одного по соответствующее число следующего месяца (например, с 5 мая по 5 июня, с 1 сентября по 1 октября и т.п.).
Рядовой Калинин во 2-м часу 22 июня 1999 года самовольно оставил часть, а в 9-м часу 22 июля того же года был задержан работниками милиции.
Органами предварительного следствия эти действия были квалифицированы по ч. 4 ст. 337 УК.
Правильно указав в приговоре, что уклонение Калинина от исполнения служебных обязанностей не превышало одного календарного месяца, военный суд – войсковая часть 40825 обоснованно переквалифицировал содеянное им на ч. 3 ст. 337 УК. В данном случае виновный отсутствовал на службе ровно месяц, что не давало оснований расценивать уклонение, как превышающее месячный срок.
Несколько уклонений от военной службы, когда продолжительность одного из них составляла свыше двух суток, но не более десяти, другого – свыше десяти суток, но не более месяца, третьего – свыше месяца следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных чч. 1, 2 и 3 ст. 337 УК.
Вместе с тем, совершение лицом нескольких уклонений, подпадающих под признаки одной части ст. 337 УК, совокупности преступлений не образует и подлежит квалификации по этой части названной статьи. Такие действия следует расценивать как совершенные при отягчающих обстоятельствах, указанных в п. “а” ст. 63 УК (неоднократность преступлений).
Верно квалифицированы военным судом Саратовского гарнизона по чч. 1 и 3 ст. 337 УК действия рядового Лебедева, который дважды самовольно оставлял часть и уклонялся от службы в период с 27 мая по 4 июня и с 20 июня по 6 июля 1999 года, то есть продолжительностью восемь и шестнадцать суток соответственно.
В то же время действия военного строителя – рядового Новикова, дважды уклонявшегося от военной службы продолжительностью свыше месяца – с 19 сентября 1998 года по 26 января 1999 года и с 4 февраля по 7 марта 1999 года – квалифицированы тем же судом по ч. 4 ст. 337 УК. Такая юридическая оценка содеянного Новиковым также является правильной.
Следует учитывать, что помимо фактической продолжительности уклонения для правильной юридической оценки содеянного существенное значение имеет и направленность умысла виновного. Поэтому в зависимости от установленных объективных и субъективных признаков в определенных случаях возможна квалификация по направленности умысла, как покушение на уклонение продолжительностью свыше десяти суток, свыше месяца (к примеру, когда лицо намеревалось уклоняться от военной службы определенное время, однако было задержано до истечения намеченного срока).
Квалифицирующими признаками состава дезертирства (ч. 2 ст. 338 УК) являются совершение его группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, а также с оружием, вверенным по службе.
В соответствии с ч. 2 ст. 35 УК дезертирство считается совершенным группой лиц по предварительному сговору лишь в том случае, если в нем участвуют два и более лица, заранее договорившиеся о совместном совершении данного преступления (дезертирства).
В том случае, если по делу не установлено, что лица, одновременно совершившие дезертирство, действовали совместно с заранее достигнутой договоренностью, содеянное каждым из них следует квалифицировать по ч. 1 ст. 338 УК.
Органами предварительного следствия сержант Ягофаров и рядовой Корнев обвинялись в том, что в целях уклонения от прохождения военной службы самовольно оставили часть, после чего до момента их задержания проводили время по своему усмотрению. Эти их действия были квалифицированы как свершенные группой лиц по предварительному сговору по ч. 2 ст. 338 УК.
В судебном заседании по делу было установлено, что в момент оставления части Ягофаров и Корнев намеревались временно отдохнуть от военной службы. Умысел на уклонение от ее прохождения возник у названных лиц позже, в связи с чем самовольное оставление переросло в дезертирство.
С учетом изложенного военный суд Краснореченского гарнизона сделал правильный вывод о том, что предварительной договоренности о совместном совершении дезертирства к моменту оставления части между Ягофаровым и Корневым не было.
Поскольку данное обстоятельство исключает оценку содеянного как совершенного группой лиц по предварительному сговору, суд обоснованно переквалифицировал действия Ягофарова и Корнева на ч. 1 ст. 338 УК.
Под организованной группой применительно к ч. 2 ст. 338 УК согласно ч. 3 ст. 35 того же кодекса понимается устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения дезертирства.
Основания для такой квалификации будут иметь место в том случае, если по делу установлено, что два или более военнослужащих заранее договорились о совместном совершении этого преступления, провели предварительную подготовку или иным образом объективно засвидетельствовали устойчивость возникших между ними связей, имеющих целью совершить дезертирство.
Признаками такой устойчивости могут служить данные о том, что лица, заранее действуя во исполнение совместного плана, подготовили документы, гражданскую одежду, договорились о месте работы или о месте пребывания или иным образом создали условия для сокрытия своей принадлежности к Вооруженным Силам во время незаконного пребывания вне военной службы.
В случае признания дезертирства совершенным группой лиц по предварительному сговору или организованной группой суд не вправе признавать данные квалифицирующие обстоятельства как отягчающие наказание виновного (п. “в” ст. 63 УК).
Под оружием, вверенным военнослужащему по службе, следует понимать боевое ручное стрелковое и холодное оружие, принятое на вооружение Министерства обороны Российской Федерации, войск и воинских формирований других министерств и ведомств, которым военнослужащий обладает правомерно, в силу возложенных на него обязанностей по военной службе. *(11)
К такому оружию относятся пистолеты, карабины, автоматы и пулеметы, гранатометы, различные виды холодного оружия (штык – ножи и т.д.), иное оружие *(12), принятое на вооружение в Вооруженных Силах РФ.
Строительные пистолеты, имитационные устройства, взрывчатые вещества, боеприпасы и иные устройства, не подпадающие под понятие “оружие”, не входят в круг предметов, дезертирство с которыми служит основанием для квалификации по ч. 2 ст. 338 УК.
Не может быть квалифицировано по этой норме и дезертирство с оружием, которое не вверялось военнослужащему по службе (например, для несения службы в карауле, в наряде по охране государственной границы и т.п.), а было похищено им. В данном случае действия виновного подлежат квалификации по ч. 1 ст. 338 и ст. 226 УК.
Дезертирство с оружием, вверенным военнослужащему по службе, независимо от последующего поведения виновного и иных обстоятельств содеянного, как правило, всегда образует и хищение оружия. В данном случае имеет место самостоятельный объект посягательства, который не охватывается составом дезертирства с оружием. Поэтому такие действия подлежат квалификации по совокупности ч. 2 ст. 338 и ст. 226 УК.
Рядовой Забазный в целях уклонения от прохождения военной службы с вверенным ему оружием – автоматом АКМ – самовольно оставил пост внутреннего караула, на котором исполнял обязанности часового, после чего до момента задержания с использованием оружия совершил ряд других преступлений.
Эти его действия наряду с иными статьями обоснованно квалифицированы военным судом Ижевского гарнизона по ч. 2 ст. 338 и ч. 1 ст. 226 УК.
Такая позиция нашла свое отражение и в определениях Военной коллегии по уголовным делам Кулова Ф.Д., Горбунова Е.А., Войкина А.В. и др.
Приведенный пример показателен также и с точки зрения правильной оценки хищения оружия лицом, входившим в состав караула.
Ранее в судебной практике встречались случаи квалификации подобных действий по п. “в” ч. 3 ст. 226 УК. Принципиальное решение по данному вопросу было принято Военной коллегий при рассмотрении уголовного дела в отношении Булая.
Булаю, назначенному в состав караула в качестве караульного, для несения службы были выданы автомат со штык – ножом и 60 боевых патронов.
Находясь на посту, он решил дезертировать, после чего, похитив оружие и боеприпасы, покинул место службы. Через несколько часов он был задержан.
Действия Булая органы следствия и суд квалифицировали как дезертирство с оружием, вверенным по службе; хищение огнестрельного оружия и боеприпасов с использованием своего служебного положения и незаконное его хранение и ношение.
Военная коллегия, рассмотрев дело по протесту ее председателя, переквалифицировала содеянное названным лицом с п. “в” ч. 3 на ч. 1 ст. 226 УК.
В своем определении коллегия указала, что по смыслу закона под хищением оружия и боеприпасов с использованием служебного положения следует понимать случаи, когда эти предметы вверены виновному как должностному лицу для охраны либо когда он имел доступ к хранилищу в силу служебного положения и был наделен полномочиями по обеспечению их оборота.
Булай же таким должностным лицом не являлся, поскольку исполнял обязанности караульного, вооруженного автоматом с боеприпасами, которые и похитил.
В свете приведенных положений представляется ошибочным приговор военного суда Ижевского гарнизона по уголовному делу рядового Курепина, осужденного за дезертирство с поста с выданным ему для несения службы автоматом только на основании ч. 2 ст. 338 УК без ссылки на ст. 226 того же кодекса.
Отсутствие процессуальной возможности выйти за пределы обвинения, предъявленного Курепину органами предварительного следствия, или направить дело на дополнительное расследование для устранения этого недостатка, конечно, объясняет такое решение суда. Однако правильным по существу, даже при наличии названных причин, это решение признано быть не может.
Только по ч. 2 ст. 338 УК подлежат квалификации случаи изъятия дезертиром из части вверенного ему оружия, не образующие состава хищения оружия. По существу, речь идет о весьма ограниченном круге ситуаций, определяемых в теории как “временное заимствование” оружия, когда объективные и субъективные обстоятельства побуждают дезертира забрать с собой вверенное оружие без намерения присвоить его себе, передать другому лицу, а равно распорядиться им по своему усмотрению иным образом. *(13)
К примеру, по делу рядового Юдина было установлено, что последний, будучи часовым, дезертировал с оружием. Последнее обстоятельство виновный объяснил тем, что оставленный им на посту без присмотра автомат мог быть похищен другими лицами или иным образом утрачен. Отсутствие цели присвоения автомата подтверждалось и тем, что через несколько дней после совершения дезертирства он подбросил оружие в линейное отделение милиции.
Вместе с тем, оставление воинской части с выданным автоматом, распоряжение им и последующее оставление на одной из дач, где он впоследствии был найден посторонними лицами, едва ли свидетельствуют об отсутствии в действиях рядового Корнеева, осужденного военным судом Иркутского гарнизона только по ч. 2 ст. 338 УК РФ, признаков хищения оружия.
Несколько эпизодов дезертирства, подпадающих под признаки как ч. 1, так и ч. 2 ст. 338 УК, образуют совокупность преступлений и подлежат квалификации по обеим частям названной статьи.
Правильно квалифицированы военным судом Белогорского гарнизона по чч. 1 и 2 ст. 338 и ч. 1 ст. 226 УК действия рядового Михайлова, который в целях вовсе уклониться от прохождения военной службы дважды самовольно оставлял место службы, причем один раз – с вверенным ему по службе оружием.
Статьи 337 и 338 УК РФ содержат Примечания, предусматривающие возможность освобождения от уголовной ответственности лиц, уклонявшихся от прохождения военной службы.
В соответствии с указанными Примечаниями военнослужащий, впервые совершивший деяния, предусмотренные в ст. 337 и ч. 1 ст. 338 УК, может быть освобожден от уголовной ответственности, если самовольное оставление части или дезертирство явились следствием стечения тяжелых обстоятельств.
Таким образом, возможность освобождения от уголовной ответственности по данному основанию ограничена, с одной стороны, кругом лиц (уклонившихся от службы впервые) и, с другой стороны, перечнем составов, подпадающих под действие этих примечаний.
Так, если в случае самовольного оставления части положения примечания применимы к любому из преступлений, перечисленных в ст. 337 УК, то при совершении дезертирства – только лишь к неквалифицированному составу (ч. 1 ст. 338 УК).
Лицо считается совершившим рассматриваемое преступление впервые, если оно ранее не совершало данное преступление. Расширительное толкование при этом недопустимо.
К указанной категории относятся также и совершавшие названные преступления лица, в отношении которых истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности (ст. 78 УК), исполнения приговора (ст. 83 УК), если судимость с них снята вследствие актов амнистии (ст. 84 УК), помилования (ст. 85 УК), либо снята или погашена на общих основаниях (ст. 86).
Данные положения закона не всеми судьями понимаются правильно.
Органами предварительного следствия рядовой Федоров наряду с совершением другого преступления обвинялся также в самовольном оставлении части в период с 22 января по 12 марта и с 5 по 23 апреля 1999 года. Эти его действия были квалифицированы соответственно по ч. 4 и ч. 3 ст. 337 УК.
Военным судом Свободненского гарнизона при рассмотрении дела было правильно установлено, что уклонение Федорова от службы в обоих случаях было обусловлено применявшимся к нему физическим насилием и неоднократными угрозами расправой со стороны старослужащих.
Вместе с тем, прекращение уголовного дела в отношении Федорова на основании Примечания к ст. 337 УК только лишь в связи с тем, что к уголовной ответственности он ранее не привлекался, является неверным.
Из определения суда по данному делу усматривается, что Федоров совершил два самовольных оставления части, ни по одному из которых срок давности к моменту рассмотрению дела не истек. Поэтому под категорию лиц, совершивших рассматриваемое преступление впервые, он не подпадал.
Что же касается того обстоятельства, что к уголовной ответственности Федоров ранее не привлекался, то оно в качестве условия освобождения от уголовной ответственности в Примечании к ст. 337 УК не указано и в данном конкретном случае юридического значения не имело.
Поэтому у суда не было оснований для освобождения Федорова от уголовной ответственности (ни за каждое из совершенных преступлений в отдельности, ни за их совокупность) на основании лишь примечания к ст. 337 УК.
Применение насилия к Федорову могло свидетельствовать об оставлении им части под влиянием крайней необходимости и, соответственно, отсутствии состава преступления, что и должно было найти отражение в приговоре.
Практика рассмотрения военными судами дел данной категории свидетельствует о неодинаковом толковании понятия “стечение тяжелых обстоятельств”.
Некоторые судьи под такими обстоятельствами понимают возникновение оснований для увольнения военнослужащих с военной службы (ст. 51 Федерального закона “О воинской обязанности и военной службе”), другие – для предоставления отпусков по личным обстоятельствам (п. 10 ст. 11 Федерального закона “О статусе военнослужащих”), третьи – наряду с указанными также иные негативные жизненные ситуации служебного и неслужебного характера. В ряде случаев совокупность одних и тех же причин уклонения от военной службы расценивалась судами как стечение тяжелых обстоятельств, а в других случаях – нет.
Содержание понятия “стечение тяжелых обстоятельств” в контексте рассматриваемого вопроса в уголовном законе не раскрыто. В то же время нормы Общей и Особенной частей Уголовного кодекса содержат ряд смежных, в том числе сходных по названию, уголовно-правовых институтов, влияющих на привлечение к уголовной ответственности и назначение наказания.
В частности, пунктом “д” ст. 62 УК предусмотрено такое смягчающее наказание обстоятельство, как “совершение преступления в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств”. Статьи 39 и 40 УК говорят о крайней необходимости и физическом или психическом принуждении, как обстоятельствах, исключающих преступность деяния. Обязательным элементом состава неявки в срок на службу (ст. 337 УК) является отсутствие уважительных причин.

По-видимому, в предыдущем абзаце допущена опечатка. Имеется в виду п. “д” ч. 1 ст. 61 УК РФ

При разграничении их необходимо иметь в виду следующее.
Наличие обстоятельств, расцениваемых как крайняя необходимость, физическое или психическое принуждение либо уважительные причины (ст. 337 УК), исключает возможность привлечения лица к уголовной ответственности в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.
Такими обстоятельствами применительно к уклонениям следует признавать только те, которые объективно лишают военнослужащего возможности продолжить прохождение военной службы. К ним, в частности, могут быть отнесены неуставные действия сослуживцев, командиров и начальников, систематическое ненадлежащее обеспечение продовольствием, отсутствие необходимой медицинской помощи, иные обстоятельства, которые представляли реальную и неустранимую в конкретной ситуации угрозу для жизни или здоровья, прав военнослужащего или других лиц.
Необеспечение военнослужащего воинскими перевозочными документами или деньгами для оплаты проезда, полное прекращение транспортного сообщения при фактическом отсутствии других возможностей для возвращения на службу и т.п. также можно расценивать как уважительные причины, позволяющие констатировать отсутствие в действиях лица состава преступления.
Смягчающие обстоятельства не препятствуют привлечению к уголовной ответственности, а лишь свидетельствуют о меньшей общественной опасности деяния или личности виновного. Они должны учитываться судом при назначении наказания.
Тяжелыми обстоятельствами (Примечания к ст. 337 и 338 УК) могут быть признаны такие жизненные ситуации, которые сами по себе хотя и не являются абсолютным препятствием для прохождения военной службы, но в значительной степени затрудняют ее несение, обуславливают необходимость незамедлительного нахождения лица по месту жительства родственников, знакомых и т.д.
К ним, в частности, следует относить наличие оснований для предоставления военнослужащим отпусков по личным обстоятельствам, предусмотренных п. 10 ст. 11 Федерального закона “О статусе военнослужащих”. Такими являются тяжелое состояние здоровья или смерть (гибель) близкого родственника военнослужащего (супруга, отца, матери самого военнослужащего или его супруга, сына, дочери, родного брата или сестры) или лица, на иждивении которой находился военнослужащий; пожара или другого стихийного бедствия, постигшего семью или близкого родственника военнослужащего. К ним могут быть отнесены и другие исключительные случаи, когда присутствие военнослужащего в семье необходимо.
Тяжелыми обстоятельствами, подпадающими под условия действия Примечаний к ст. 337 и 338 УК, следует также считать возникновение некоторых оснований для увольнения, предусмотренных Федеральным законом “О воинской обязанности и военной службе”. Такими, к примеру, являются необходимость постоянного ухода за родственником (п.п. “б” п. 1 ст. 24 и п.п. “в” п. 3 ст. 51), ребенком (п.п. “в”, “г”, “д” п. 1 ст. 24), оказания помощи одинокой матери, имеющей малолетних детей (п.п. “е” п. 1 ст. 24 Указанного закона) и некоторые другие.
Тяжелыми обстоятельствами служебного характера могут являться и указанные выше неуставные действия, бытовая неустроенность, материальные трудности, иные неблагоприятные жизненные ситуации, которые хотя и не лишают возможности, но существенно затрудняют пребывание военнослужащего на службе, нарушают его правовой статус, затрагивают честь, достоинство, жизненные интересы.
В каждом конкретном случае вопрос о наличии этих обстоятельств должен решаться индивидуально, с учетом конкретных обстоятельств дела. При этом не исключены ситуации, когда одни и те же факторы при разных условиях могут быть признаны тяжелыми либо нет.
Примером правильной оценки всех обстоятельств и прекращения уголовного дела на основании Примечания к ст. 337 УК является дело в отношении матроса Бобровского.
Военным судом Фокинского гарнизона Бобровский был признан виновным в уклонении от военной службы продолжительностью свыше одного месяца и осужден по ч. 4 ст. 337 УК.
Рассмотрев дело в порядке надзора, военный суд Тихоокеанского флота приговор в отношении Бобровского отменил.
Согласно материалам дела у Бобровского 31 июля 1995 года умерла мать, в связи с чем ему и был предоставлен отпуск.
После смерти матери на иждивении Бобровского остались его родные брат и сестра 1987 и 1988 года рождения, а также престарелая бабушка.
При этом Бобровский остался единственным, кто мог ухаживать за своими родственниками, чем он фактически до своего задержания и занимался.
С учетом изложенного Бобровский на основании п. 4 ст. 49 Закона Российской Федерации “О воинской обязанности и военной службе” (в настоящее время – п.п. “б” п. 1 ст. 24 Федерального закона “О воинской обязанности и военной службе”) подлежал увольнению в запас как единственное лицо, занятое уходом за членами семьи, нуждающимися в посторонней помощи и не находящимися на полном государственном содержании.
При таких обстоятельствах военный суд флота пришел к правильному выводу о том, что преступление Бобровским совершено вследствие стечения тяжелых обстоятельств и обоснованно прекратил данное уголовное дело на основании примечания к ст. 337 УК.
Обоснованным следует признать и прекращение военным судом – войсковая часть 40825 по указанному основанию уголовного дела в отношении рядового Беженцева.
Органами предварительного следствия Беженцев обвинялся в неявке из отпуска на службу по ч. 1 ст. 338 УК.
В судебном заседании было достоверно установлено, что в часть Беженцев своевременно из отпуска не возвратился, поскольку сначала проходил стационарное лечение в больнице (уголовное дело в данной части прекращено судом за отсутствием состава преступления), а затем – в течение трех месяцев до момента задержания – помогал матери отстраивать дом, сгоревший в результате пожара.
Суд пришел к правильному выводу о том, что уклонение от военной службы в указанный период времени совершено Беженцевым вследствие стечения тяжелых обстоятельств и применил в отношении названного лица положения примечания к ст. 338 УК.
Вместе с тем, в ряде случаев судами допускались ошибки.
Военным судом – войсковая часть 90344 капитан-лейтенант Агеев наряду с совершением другого преступления признан виновным в неявке в срок без уважительных причин на службу продолжительностью свыше одного месяца, и эти его действия квалифицированы по ч. 4 ст. 337 УК.
Военным судом Тихоокеанского флота уголовное дело в данной части прекращено на основании примечания к ст. 337 УК.
В основу такого решения было положено то обстоятельство, что из отпуска на службу Агеев вовремя не явился в связи с похищением у него приобретенного заранее авиабилета на обратную дорогу и денег. В течение срока, на который Агеев задержался из отпуска, он зарабатывал деньги на обратный билет, а затем в связи с банкротством авиакомпании с помощью военного коменданта аэропорта принимал меры к сдаче вновь купленного авиабилета и приобретению другого. О своей задержке из отпуска Агеев сообщил командиру части телеграммой. Впоследствии он самостоятельно явился на службу.
Однако с таким решением согласиться нельзя.
Имеющиеся в материалах дела и приведенные выше данные свидетельствуют о том, что из отпуска на службу в срок Агеев не смог возвратиться по независящим от него причинам, которые объективно исключали возможность своевременного прибытия в часть и являлись уважительными.
Вывод о наличии у Агеева уважительных причин сделан и самим судом флота в кассационном определении.
Поэтому суду второй инстанции следовало прекратить дело не по основаниям, изложенным в Примечании к ст. 337 УК, а в связи с невиновностью Агеева в уклонении от военной службы и, соответственно, отсутствием в его действиях состава преступления.
Объективная сторона составов преступлений, предусмотренных ст. 339 УК, состоит в уклонении военнослужащего от исполнения обязанностей военной службы путем симуляции болезни, причинения себе какого-либо повреждения (членовредительства), подлога документов или иного обмана.
Между тем, в ряде случаев суды ограничивались описанием в приговоре лишь способа совершения данного преступления, не отражая факта последующего устранения военнослужащего от исполнения обязанностей военной службы. Такое описание оконченного состава является неполным, поскольку, по сути, характеризует лишь покушение на совершение данного преступления.
К примеру, обосновывая виновность рядового Гусева в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 339 УК, военный суд Челябинского гарнизона в приговоре указал, что с целью временно уклониться от службы, Гусев умышленно произвел в себя выстрел из автомата, причинив тяжкий вред здоровью в виде сквозного огнестрельного пулевого ранения живота.
Характер причиненного Гусевым себе телесного повреждения, конечно, исключал исполнение им в дальнейшем обязанностей военной службы. Однако последнее обстоятельство, являющееся обязательным признаком оконченного состава, суду следовало отразить в приговоре.
Необходимость установления по таким делам факта уклонения или покушения на уклонение от военной службы обусловлена также тем, что совершение лицом тех или иных действий, внешне сходных с перечисленными в диспозиции ст. 339 УК способами уклонения, не всегда свидетельствует о наличии состава данного преступления.
Органами предварительного следствия рядовой Налимов наряду с дезертирством обвинялся также в том, что с целью уклонения от исполнения обязанностей военной службы внес исправления в отпускной билет, изменив дату прибытия в часть с 10 на 20 октября 1997 года.
Эти его действия были квалифицированы по ч. 1 ст. 339 УК.
Военным судом Екатеринбургского гарнизона при рассмотрении дела было установлено, что указанные исправления Налимов внес не с целью представления отпускного билета командованию и получения, таким образом, освобождения от военной службы, а для того, чтобы оправдать перед родителями свое прибытие домой. Командованию Налимов отпускной билет не представлял и на основании содержащихся в нем данных от службы не освобождался.
С учетом изложенного суд гарнизона обоснованно оправдал Налимова по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 339 УК, в связи с отсутствием в его действиях состава уклонения от исполнения обязанностей военной службы путем подлога документов.
Характеризуя данный способ уклонения, следует отметить, что подлог, заключающийся в представлении командованию сфабрикованного военнослужащим или по его просьбе иным лицом документа с целью освобождения от исполнения обязанностей военной службы, является обязательным признаком состава данного преступления. Поэтому дополнительной квалификации в таких случаях действий виновного по ст. 327 УК (подделка документов) не требуется.
Органами предварительного следствия лейтенант Глазков наряду с совершением других преступлений обвинялся в том, что с целью уклонения от исполнения служебных обязанностей внес исправления в справку врача, изменив в ней дату рекомендуемого освобождения с 21 на 31 декабря 1998 года. После предъявления данного подложного документа командованию Глазков был освобожден от исполнения обязанностей военной службы, в результате чего уклонялся от нее в течение десяти суток.
Эти действия Глазкова были квалифицированы органами предварительного следствия по ч. 1 ст. 339 и ч. 2 ст. 327 УК.
Правильно указав в приговоре о том, что подделка и использование медицинской справки с целью уклонения от исполнения обязанностей военной службы полностью охватывается составом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 339 УК, Екатеринбургский гарнизонный военный суд обоснованно исключил из обвинения Глазкова ч. 2 ст. 327 УК.
Отдельные затруднения у судей в ряде случаев вызывает разграничение симуляции болезни, членовредительства, подлога документов или иного обмана.
Военным судом – войсковая часть 97697 рядовой Рындин признан виновным в том, что в целях полного освобождения от исполнения обязанностей военной службы, симулируя психическое заболевание, дважды проглатывал швейные иглы, а затем по доставлении в военный госпиталь требовал направления на обследование в областную психоневрологическую больницу. После проведения соответствующего обследования Рындин оба раза выписывался из стационара с диагнозом “Психически здоров”.
Эти его действия были расценены судом как уклонение от исполнения обязанностей военной службы путем симуляции болезни и квалифицированы по ч. 2 ст. 339 УК.
Такая юридическая оценка не в полной мере отражает существо совершенного Рындиным противоправного деяния.
Под симуляцией болезни, по смыслу закона, понимается умышленное изображение или утверждение военнослужащим с целью получения освобождения от военной службы (постоянного или временного) о наличии у него болезней, которыми он в действительности не страдает, либо сознательное преувеличение имеющихся у него заболеваний с той же целью (аггравация).
Признаки уклонения Рындина от военной службы путем симуляции болезни здесь действительно имеются. Объективное выражение они нашли в утверждениях виновного о наличии психической болезни и требованиях направить его на обследование в психоневрологическую больницу, сопряженных с фактическим невыполнением во время нахождения в стационаре обязанностей военной службы.
Вместе с тем, иные действия виновного, связанные с глотанием швейных игл, суду следовало квалифицировать как членовредительство. Такой подход вытекает из международной классификации травм и болезней, согласно которой инородные тела желудка, кишечника, пищевода и всего желудочно-кишечного тракта являются самостоятельными нозологическими (болезненными) формами и поэтому подпадают под признаки “причинения какого-либо повреждения”. Тем более что указанные действия Рындина, согласно показаниям свидетелей и иным данным, были совершены именно с целью уклонения от военной службы путем причинения вреда своему здоровью.
Этот подход соответствует и сложившейся судебной практике.
Таким образом, все содеянное Рындиным необходимо было квалифицировать как уклонение от исполнения обязанностей военной службы путем членовредительства и симуляции болезни.
Следует отметить, что в ряде случаев подобные действия (глотание швейных игл, перерезание вен и т.д.) могут образовывать объективную сторону состава симуляции психического заболевания, когда таким образом лицо пытается создать о себе представление как о психически неуравновешенной, неадекватно реагирующей личности.
Однако последнее обстоятельство должно быть надлежащим образом установлено и изложено судом в приговоре.
Для квалификации по ч. 2 ст. 339 УК необходимо установить, что виновный преследовал цель полного освобождения от исполнения обязанностей военной службы.
Не желая переносить тяготы и лишения военной службы, рядовой Грицаенко швейной иглой расцарапал голень левой ноги и ввел в рану гной, что повлекло легкий вред здоровью в виде флегмоны, а через некоторое время сделал себе шприцем инъекцию растворителя нитрокраски под кожу в области груди.
В результате обширной анаэробной инфекции мягких тканей груди и живота, повлекшей развитие некроза подкожно-жировой клетчатки и частично мышечной ткани (тяжкий вред здоровью), Грицаенко был признан ограниченно – годным к военной службе и подлежащим увольнению из Вооруженных Сил.
Указанные действия правильно квалифицированы военным судом – войсковая часть 97697 как членовредительство по ч. 2 ст. 339 УК.
Поскольку определяющим для квалификации по ч. 2 ст. 339 УК является наличие у виновного прямого умысла на полное освобождение от исполнения обязанностей военной службы, о чем свидетельствует соответствующая цель, реальное достижение или не достижение желаемого результата значения для квалификации не имеет.
Напротив, в том случае, когда лицо совершает перечисленные действия с целью временно уклониться от военной службы, но в силу каких-либо не охватываемых его умыслом обстоятельств (развитие заболевания вследствие причиненной себе травмы и т.п.) происходит полное освобождение от исполнения этих обязанностей, содеянное подлежит квалификации по ч. 1 ст. 339 УК.

В статье дан анализ судебной практики рассмотрения споров о . Применение одних и тех же нормативных актов различными судебными инстанциями осуществляется по-разному. По мнению автора, данные проблемы ведут к большому количеству возникающих противоречий и в досудебной реализации закона о правах в области трудовых отношений военнослужащих.

В последнее десятилетие количество судебных споров, связанных с защитой прав военнослужащих, значительным образом возросло. Объясняется данное обстоятельство двумя основными факторами: во-первых, достаточно большим количеством нарушений прав военных со стороны командования по вопросам прохождения военной службы; а также тем, что военнослужащие, несмотря на свою большую, чем гражданские работники, зависимость от собственного руководства, все чаще стали оспаривать неправомерные действия начальства в судебном порядке.

Статус военнослужащего

Особый юридический статус военнослужащих в трудовых правоотношениях устанавливается ст. 11 ТК РФ, согласно которой трудовое законодательство, включая Кодекс, не распространяется на военнослужащих при исполнении ими обязанностей военной службы. В свою очередь ст. 10 Федерального закона от 27.05.1998 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» (Собрание законодательства РФ, N 22, 01.06.1998, ст. 2331) предусматривает, что право на труд военнослужащими реализуется посредством прохождения военной службы.

Содержание понятия «военная служба» раскрывается в ст. 2 Федерального закона от 28.03.1998 N 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» (Собрание законодательства РФ, N 13, 30.03.1998, ст. 1475), под которой понимается особый вид федеральной государственной службы, исполняемой гражданами, не имеющими гражданства (подданства) иностранного государства, в Вооруженных Силах Российской Федерации и во внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации (далее — другие войска), в инженерно-технических, дорожно-строительных воинских формированиях при федеральных органах исполнительной власти и в спасательных воинских формированиях федерального органа исполнительной власти, уполномоченного на решение задач в области гражданской обороны (далее — воинские формирования), Службе внешней разведки Российской Федерации, органах Федеральной службы безопасности, федеральных органах государственной охраны и федеральном органе обеспечения мобилизационной подготовки органов государственной власти Российской Федерации (далее — органы), воинских подразделениях федеральной противопожарной службы и создаваемых на военное время специальных формированиях, а гражданами, имеющими гражданство (подданство) иностранного государства, и иностранными гражданами — в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях.

Верховный Суд РФ в Постановлении Пленума от 14.02.2000 N 9 «О некоторых вопросах применения судами законодательства о воинской обязанности, военной службе и статусе военнослужащих» разъяснил также, что порядок прохождения военной службы, в частности заключение контракта о прохождении военной службы, прекращение его действия, поступление на военную службу и увольнение с нее, назначение на воинские должности и освобождение от воинских должностей, дисциплинарная и материальная ответственность военнослужащих, а также иные правоотношения, имеющие специфический характер в условиях военной службы, регулируется федеральными законами и иными нормативными правовыми актами (в том числе ведомственными), определяющими порядок прохождения военной службы и статус военнослужащих. Нормы трудового законодательства могут применяться к правоотношениям, связанным с прохождением военной службы, лишь в случаях, когда об этом имеется прямое указание в законе (Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N 4. С. 6.)

Таким образом, особый юридический статус субъектов трудовых споров о правах и интересах военнослужащих обусловливает ряд особенностей материально-правового и процессуального характера при их рассмотрении судебными инстанциями.

Прежде всего важнейшим является вопрос подсудности споров с участием граждан, являющихся военнослужащими, на момент предъявления соответствующего иска, а также лиц, ранее имевших, но утративших данный статус.

Судебная практика

Бывший военный

Статья 7 Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации» предусматривает, что военным судам подсудны гражданские и административные дела о защите нарушенных и (или) оспариваемых прав, свобод и охраняемых законом интересов военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов (далее — военнослужащие), граждан, проходящих военные сборы, от действий (бездействия) органов военного управления, воинских должностных лиц и принятых ими решений (Собрание законодательства РФ, 28.06.1999, N 26, ст. 3170).

В отношении споров по заявлениям бывших военнослужащих об оспаривании ими действий и решений, принятых командованием в период прохождения ими военной службы, Закон использует иную формулировку и говорит о том, что такие лица «вправе обжаловать в военный суд» подобные управленческие акты (ч. 2 ст. 7 Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации»). По мнению автора, подобная конструкция процессуальной нормы о подсудности дел, дозволяющая названной категории граждан предъявлять требования в военные суды, является альтернативной по отношению анализ судебной практики рассмотрения споров о защите трудовых прав военнослужащих .

Вместе с тем нельзя не отметить, что судебная практика по данному вопросу идет по пути императивного толкования ч. 2 ст. 7 Федерального конституционного закона «О военных судах Российской Федерации», исключающей разрешение общегражданскими судами дел по трудовым спорам бывших военнослужащих.

Пример. Так, например, офицер запаса К. обратился в районный суд с жалобой на действия командира войсковой части, связанные с отказом включить его в список военнослужащих, непосредственно участвовавших в одном из видов деятельности, указанных в Перечне, утвержденном Указом Президента РФ от 23.08.2000 N 1563, что дает ему ряд социальных гарантий, связанных с прохождением военной службы.

Данное дело из районного суда по подсудности было направлено для рассмотрения в гарнизонный военный суд, который направил это дело в окружной военный суд, поскольку оно связано с государственной тайной. Из окружного военного суда дело из судебного заседания направлено для разрешения по существу в областной суд, так как судья пришел к выводу, что, хотя дело и связано с государственной тайной, однако К. обжалует действия командования, которые имели место после увольнения заявителя с военной службы, а следовательно, жалоба не подсудна военным судам. Рассмотрев данное дело в порядке надзора, Военная коллегия признала направление из окружного военного суда гражданского дела в областной суд незаконным по следующим основаниям.

Направляя дело для разрешения в областной суд, судья существенно нарушил требования ст. 33 ГПК РФ, согласно которой дело, принятое судом к своему производству с соблюдением правил подсудности и начатое рассмотрением, должно быть разрешено им по существу (даже при условии, что оно стало подсудно другому суду).

Кроме того, судья окружного военного суда неправильно истолковал требования ст. 25 ГПК РФ и п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14.02.2000 N 9 по вопросу подсудности гражданских дел военным судам.

По смыслу указанных выше норм, по мнению Военной коллегии Верховного Суда РФ, военным судам наряду с другими подсудны и споры по обстоятельствам, хотя и возникшим после увольнения гражданина из Вооруженных Сил РФ, но неразрывно связанным с правоотношениями, сложившимися в период прохождения бывшим военнослужащим военной службы. Как усматривается из дела, соответствующее командование отказалось включить уволенного со службы в 1999 г. К. в список военнослужащих, непосредственно участвовавших в одном из видов деятельности, указанных в Перечне, утвержденном Указом Президента Российской Федерации от 23.08.2000 N 1563, которым заявитель, по его мнению, занимался до увольнения в запас (т.е. в период фактического исполнения своих служебных обязанностей).

Таким образом, по указанному делу Верховный Суд РФ сделал однозначный вывод о том, что заявления военнослужащих запаса по спорным вопросам правоотношений, возникших до их увольнения со службы, должны рассматриваться только военными судами (Определение Военной коллегии Верховного Суда РФ N 1н-53/03 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 11. С. 23). Признать данную правовую позицию бесспорной нельзя, т.к. такой подход в значительной степени снижает возможности реализации бывшими военнослужащими конституционного права на судебную защиту, что связано, прежде всего, с территориальным отнесением отдельных регионов к подсудности военных судов. Так, например, 95 Гарнизонный суд, расположенный в г. Владимире, уполномочен рассматривать дела по спорам с участием военнослужащих, включая уволенных из Вооруженных Сил, проходивших военную службу в Ракетных войсках стратегического назначения. При этом войсковые части, действия которых могут быть оспорены в данный суд, дислоцированы в различных субъектах Российской Федерации: г. г. Владимире, Йошкар-Оле, Ленинградской области и т.д. Таким образом, бывший военнослужащий, постоянно проживающий, возможно, на иной территории, вынужден обращаться не в суд по месту своего жительства в порядке ст. 254 ГПК РФ, а в военный суд, находящий на значительном расстоянии.

По мнению автора, требуется внесение изменений в законодательство, указывающее на право граждан, уволенных с военной службы, обращаться за защитой своих законных интересов как в военные суды, так и в судебные инстанции общей юрисдикции.

Дисциплинарная ответственность

Подавляющее большинство споров с участием военнослужащих по вопросам прохождения ими военной службы, т.е. реализации конституционного права на труд, касается заявлений об оспаривании приказов командования о наложении дисциплинарных взысканий и увольнении со службы. Рассмотрение данной категории дел значительным образом отличается от практики разрешения общегражданских трудовых споров.

Прежде всего следует отметить, что требования военнослужащих о признании неправомерными действий и решений командиров, ущемляющих их права в сфере трудовых правоотношений, подлежат рассмотрению не в порядке искового производства, а по правилам гл. 25 ГПК РФ, что вытекает из содержания п. 3 ст. 254 ГПК РФ. Соответственно, обращение военнослужащего в суд о защите своих трудовых прав именуется «заявлением», в отличие от искового заявления, которое предъявляется в суд гражданским работником.

Срок на обращение в суд с заявлением об оспаривании неправомерных действий командования установлен в п. 1 ст. 256 ГПК РФ и составляет три месяца с момента, когда заинтересованному лицу стало известно о нарушении его прав и свобод. При этом срок, пропущенный по уважительной причине, может быть восстановлен судом по ходатайству заявителя требований. Уважительность причин пропуска срока оценивается судебным органом в каждом конкретном случае в зависимости от обстоятельств дела. Однако сам по себе пропуск срока не может являться основанием для отказа в принятии заявления к производству судом.

Если суд установит факт пропуска срока без уважительных причин, то он должен вынести решение об отказе в удовлетворении заявления без исследования фактических материалов спора. Данный вывод подтверждается материалами судебной практики.

Пример. Так, например, определением судьи Находкинского гарнизонного военного суда на основании ст. 112 ГПК было отказано военнослужащему Т. в восстановлении срока обращения в суд с заявлением об оспаривании неправомерных действий командования, связанных с увольнением с военной службы. Суд кассационной инстанции, рассмотрев жалобу на данное определение, состоявшийся судебный акт отменил и указал на следующее.

Порядок установления судом факта пропуска без уважительных причин срока обращения в суд определен не ст. 112 ГПК РФ, которой фактически руководствовался судья гарнизонного военного суда при решении указанного вопроса, а ст. 152 ГПК РФ, устанавливающей основания и порядок проведения предварительного судебного заседания. Судья, хотя и указал в своем определении об установлении факта пропуска Т. без уважительных причин срока обращения в суд, предварительное судебное заседание не провел и решение об отказе в удовлетворении заявления не принял, что не соответствует требованиям ст. 152 ГПК РФ (Обзор судебной практики рассмотрения гражданских дел по искам и жалобам военнослужащих на действия и решения органов военного управления и воинских должностных лиц, утвержден Военной коллегией Верховного Суда РФ 27.10.2004).

Значительная часть дел по искам военнослужащих связана с оспариванием привлечения к дисциплинарной ответственности за совершение различного рода проступков. Здесь имеется ряд существенных отличий от трудового законодательства, которые особенно проявляются в судебной практике.

Пример. Так, в частности, привлечение военнослужащего к дисциплинарной ответственности не исключается в период его освобождения от исполнения обязанностей по службе из-за болезни. Решением Новороссийского гарнизонного военного суда удовлетворено заявление Ч. об оспаривании действий командира воинской части, связанных с привлечением заявителя к дисциплинарной ответственности. Приказ командира об объявлении заявителю выговора суд признал недействительным.

В кассационном порядке данное судебное решение отменено в связи с неправильным применением норм материального права, и вынесено новое решение, в соответствии с которым в удовлетворении заявления Ч. отказано по следующим основаниям.

Признавая незаконным приказ командира воинской части о привлечении Ч. к дисциплинарной ответственности за нарушение требований ст. ст. 13 и 64 Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации, суд первой инстанции в решении сослался на то, что Ч. нанес оскорбление врачу части С. во время, когда он был освобожден от исполнения служебных обязанностей по болезни. Следовательно, по мнению суда первой инстанции, этот проступок не был связан с военной службой, а произошел на почве личных взаимоотношений между Ч. и С. На этом основании суд пришел к выводу о том, что Ч. мог нести гражданско-правовую ответственность, а не дисциплинарную ответственность.

Кассационная инстанция признала данный вывод необоснованным. Как указано в приказе командира части от 27.09.2002 N 561, 19 сентября того же года в служебное время в помещении отделения несекретного делопроизводства части в присутствии других военнослужащих Ч., употребляя нецензурные слова, выразил свое недовольство врачу части С. в связи с тем, что тот во исполнение своих должностных обязанностей обращался к начальнику инфекционного отделения по поводу окончания срока лечения Ч. За данный проступок Ч. объявлен выговор. При избрании меры дисциплинарного воздействия командиром части учтено, что Ч. и ранее неоднократно допускал грубость в отношении должностных лиц воинской части. Несмотря на то что Ч. отрицал в суде факт высказывания в адрес С. нецензурных выражений, изложенные в приказе командира воинской части фактические обстоятельства происшедшего нашли свое подтверждение в ходе судебного разбирательства в показаниях свидетелей С., К. и М.

В ст. 7 Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации указано, что в соответствии с законодательством Российской Федерации содержание и объем прав, обязанностей и ответственности военнослужащих зависят от того, находятся ли они при исполнении обязанностей военной службы (служебных обязанностей) или нет. Той же статьей Устава и ч. 1 ст. 37 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» установлено, что военнослужащий считается исполняющим обязанности военной службы, в частности, в случаях нахождения на территории воинской части в течение установленного распорядком дня служебного времени или в другое время, если это вызвано служебной необходимостью. Статьи 13 и 64 Устава обязывают военнослужащих уважать честь и достоинство каждого, соблюдать правила воинской вежливости, поведения, постоянно служить примером высокой культуры, скромности и выдержанности, свято блюсти воинскую честь, защищать свое достоинство и уважать достоинство других. Употребление нецензурных слов, грубость несовместимы с понятием воинской чести и достоинством военнослужащих.

В ст. 1 Дисциплинарного устава Вооруженных Сил Российской Федерации воинская дисциплина определена как строгое и точное соблюдение всеми военнослужащими порядка и правил, установленных законами, воинскими уставами и приказами командиров и начальников. В соответствии с п. 2 ст. 28 Федерального закона «О статусе военнослужащих» за проступки, связанные с нарушением воинской дисциплины или общественного порядка, военнослужащие несут дисциплинарную ответственность по основаниям и в порядке, которые определены общевоинскими уставами. Согласно ст. 48 Дисциплинарного устава военнослужащие лично несут дисциплинарную ответственность за нарушение воинской дисциплины и общественного порядка.

По делу установлено, что 19 сентября 2002 г. Ч. приказом командира воинской части был освобожден от исполнения служебных обязанностей по болезни. Однако в течение установленного распорядком дня служебного времени он находился на территории воинской части. Следовательно, в соответствии с приведенными правовыми нормами Ч. считался исполняющим обязанности военной службы. Поэтому на него в полной мере распространялись уставные требования о соблюдении воинской дисциплины, за нарушение которых предусмотрена дисциплинарная ответственность. При таких обстоятельствах вышестоящий суд признал, что оспариваемое действие командира воинской части по привлечению Ч. к дисциплинарной ответственности совершено им в соответствии с законом в пределах его полномочий (Обзор судебной практики рассмотрения гражданских дел по искам и жалобам военнослужащих на действия и решения органов военного управления и воинских должностных лиц, утвержден Военной коллегией Верховного Суда РФ 27.10.2004).

Исходя из рассмотренного спора следует, что военнослужащий в силу законодательства о статусе граждан, проходящих военную службу, может привлекаться к дисциплинарной ответственности за факты проступков, которые напрямую не связаны с выполнением им трудовой функции, что исключено в отношении гражданских работников.

Вместе с тем законодательство запрещает налагать на военнослужащих два и более дисциплинарных взыскания за один и тот же проступок, хотя данное правило достаточно часто нарушается командованием, что подтверждается следующим делом, рассмотренным Военной коллегией Верховного Суда РФ.

Пример. За употребление спиртных напитков в наряде по воинской части с военнослужащими срочной службы, которые затем подрались и причинили друг другу телесные повреждения, на офицера М. командиром части наложено дисциплинарное взыскание — предупреждение о неполном служебном соответствии. Одновременно материалы административного расследования по данному происшествию были направлены на рассмотрение товарищеским судом чести младших офицеров, который принял решение ходатайствовать перед командиром об увольнении М. с военной службы за совершение проступка, порочащего честь военнослужащего (пп. «в» п. 2 ст. 49 Закона РФ от 11.02.1993 N 4455-1 «О воинской обязанности и военной службе»), что впоследствии и было исполнено.

Считая свое увольнение незаконным, М. обжаловал действия командования в Фокинский гарнизонный военный суд, который отказал ему в удовлетворении требований о восстановлении на военной службе. Тихоокеанский флотский военный суд, рассмотрев дело в качестве кассационной инстанции, оставил это решение без изменения.

Военная коллегия Верховного Суда РФ, рассмотрев дело по протесту председателя Военной коллегии, отменила судебные решения в части отказа М. в восстановлении на военной службе и вынесла новое решение о признании приказа о его досрочном увольнении незаконным, обязав командование восстановить заявителя на военной службе. Судом установлено, что за халатное отношение к обязанностям дежурного командиром войсковой части на М. наложено дисциплинарное взыскание в виде предупреждения о неполном служебном соответствии. При этом оно начальником не отменялось и более строгого взыскания не налагалось.

Несмотря на это, командир части в нарушение требований ст. 49 Дисциплинарного устава Вооруженных Сил Российской Федерации, запрещающей принимать решение о рассмотрении проступков офицеров товарищескими судами чести и одновременно налагать на них за этот же проступок дисциплинарное взыскание, направил материалы административного расследования в товарищеский суд чести младших офицеров, который принял решение ходатайствовать перед командованием об увольнении М. с военной службы. На основании этого решения М. был представлен к увольнению и приказом командующего флотом уволен с военной службы в запас, т.е. к нему фактически было применено второе взыскание за один и тот же проступок, чем нарушены требования ст. 91 Дисциплинарного устава Вооруженных Сил Российской Федерации (Обзор судебной практики рассмотрения гражданских дел по искам и жалобам военнослужащих на действия и решения органов военного управления и воинских должностных лиц, утвержден Военной коллегией Верховного Суда РФ 19.10.2001 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. N 11. С. 16.).

Важнейший, по мнению автора, принцип был закреплен Военной коллегией Верховного Суда РФ по делу капитана Н., оспаривавшего наложенное дисциплинарное взыскание в связи с его чрезмерной строгостью. Согласно разъяснению высшей судебной инстанции при рассмотрении заявления о признании недействительным приказа о наложении дисциплинарного взыскания на военнослужащего суд вправе дать собственную оценку соответствия тяжести проступка наложенному за него взысканию.

Пример. Капитан Н. обратился в военный суд — войсковая часть 63028 с жалобой на действия начальника Серпуховского военного института Ракетных войск, в которой наряду с другими требованиями просил признать незаконным наложение на него дисциплинарного взыскания в виде предупреждения о неполном служебном соответствии в связи с чрезмерной строгостью.

Суд первой инстанции по этому вопросу в решении указал, что определение соответствия наложенного взыскания тяжести проступка и степени вины военнослужащего в компетенцию суда не входит. Военный суд — войсковая ч. 16666, выступающий судом кассационной инстанции, оставил это решение без изменения.

Однако Верховный Суд, рассмотрев дело в порядке надзора, с выводами нижестоящих судов не согласился, указав следующее. В соответствии со ст. 2 Конституции РФ права и свободы гражданина являются высшей ценностью, а их судебная защита, согласно ст. 46 Конституции РФ, гарантируется каждому гражданину. В соответствии со ст. 109 Дисциплинарного устава ВС РФ, ст. 21 Закона РФ «О статусе военнослужащих», а также ст. 4 Закона РФ «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» военнослужащий вправе обратиться в суд с жалобой на действия воинских должностных лиц. При этом в Законе отмечается, что в суд могут быть обжалованы действия, в результате которых гражданин незаконно привлечен к какой-либо ответственности.

При наложении дисциплинарного взыскания на военнослужащего затрагиваются его права и свободы, а поэтому законность и обоснованность привлечения к дисциплинарной ответственности могут быть предметом рассмотрения в суде. По данному делу начальник Серпуховского военного института, принимая решение о наложении взыскания, исходил из того, что Н. убыл за пределы гарнизона без его разрешения, а это является нарушением ст. 243 Устава внутренней службы ВС РФ.

Вместе с тем применяемые к виновному меры воздействия должны соответствовать требованиям Дисциплинарного устава ВС РФ. Согласно ст. 48 этого Устава налагаемое взыскание должно соответствовать тяжести совершенного проступка и степени вины, установленной командиром в результате проведенного разбирательства. В соответствии со ст. 87 ДУ ВС РФ при определении вида дисциплинарного взыскания принимаются во внимание: характер проступка, обстоятельства, при которых он был совершен, его последствия, прежнее поведение виновного и др., что не было сделано начальником института.

Из дела видно, что основанием для убытия Наумова из гарнизона послужила судебная повестка из военного суда, обязывающая Наумова в качестве представителя своих сослуживцев явиться 18 декабря 1998 г. на судебное заседание в г. Москву. Наумов, получив повестку 15 декабря 1998 г., на следующий день доложил о необходимости участвовать в суде своему непосредственному начальнику — Сорокину, который, в свою очередь, доложил начальнику кафедры. Данный факт установлен в судебном заседании. Никто из вышеперечисленных должностных лиц не возражал против убытия Наумова в Москву. Более того, Сорокин пояснил, что после его доклада начальнику кафедры о намерениях Наумова тот сказал «хорошо». Таким образом, непосредственным начальникам Наумова было известно о предстоящем убытии Наумова за пределы гарнизона и они не возражали против этого.

Кроме того, на момент совершения этого проступка Наумов дисциплинарных взысканий не имел, также не установлено наступления каких-либо вредных последствий в результате его отъезда. Таким образом, за малозначительный дисциплинарный проступок Наумову было объявлено строгое взыскание в виде предупреждения о неполном служебном соответствии. Согласно Дисциплинарному уставу ВС РФ оно объявляется военнослужащему один раз за время пребывания им в занимаемой должности и за ним следует снижение в должности либо досрочное увольнение в запас.

Данное взыскание явно несоразмерно с тяжестью содеянного Наумовым и степенью его вины, а потому является несправедливым и признано Военной коллегией незаконным (Определение Военной коллегии Верховного Суда РФ N 4н-352/99 // Обзор судебной практики рассмотрения гражданских дел по искам и жалобам военнослужащих на действия и решения органов военного управления и воинских должностных лиц, утвержден Военной коллегией Верховного Суда РФ 10.03.2000).

Источник — журнал «Вопросы трудового права».

ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ ДЕЛ ПО ЖАЛОБАМ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ НА ДЕЙСТВИЯ И РЕШЕНИЯ ОРГАНОВ ВОЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ И ВОИНСКИХ ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ВОЕННАЯ КОЛЛЕГИЯ ВЕРХОВНОГО СУДА РФ (ПВОС 99-5) Настоящий обзор подготовлен на основании обзоров и справок военных судов округов и флотов за 1997 и 1998 годы, а также практики Военной коллегии Верховного Суда РФ за период с 1996 года. В 1998 году были приняты в новой редакции Федеральные законы "О статусе военнослужащих" и "О воинской обязанности и военной службе". В этих законах нашли свое законодательное урегулирование многие нерешенные ранее вопросы, связанные с прохождением военной службы и статусом военнослужащих. В связи с изменениями в законодательстве о военной службе и статусе военнослужащих, сложившаяся судебная практика военных судов по разрешению жалоб военнослужащих в ряде случаев нуждается в корректировке. В обзоре, на основе анализа судебной практики военных судов и Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации по разрешению жалоб военнослужащих, даются некоторые рекомендации по применению новых положений закона, а также приведены статистические данные о работе военных судов по рассмотрению дел указанной категории в 1997 - 1998 годах, проанализированы ошибки судов, допущенные при рассмотрении дел по жалобам военнослужащих, и отдельные спорные вопросы, возникшие в судебной практике. СТАТИСТИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ О РАССМОТРЕНИИ СУДАМИ ЖАЛОБ Количество жалоб военнослужащих, поступающих в военные суды, неуклонно растет. Так, если в 1993 году, когда военнослужащие впервые получили право на такое обжалование, военные суды рассмотрели около 3000 таких жалоб, то в 1994 г. уже более 13 тысяч жалоб, в 1995 году - около 5500 жалоб, в 1996 году - 7.294 жалобы. В 1997 г. судами было рассмотрено только по армии и флоту 20.699 жалоб, а всего военные суды рассмотрели 21.509 жалоб военнослужащих. В первом полугодии 1998 года количество поступающих в военные суды жалоб военнослужащих продолжало резко расти. Всего за полугодие их было рассмотрено 23.213, то есть больше, чем за весь 1997 год. Динамика изменения количества жалоб военнослужащих, рассмотренных военными судами наглядно видна из следующей диаграммы. Подавляющее большинство из этих жалоб было удовлетворено военными судами, что свидетельствует о значительном количестве нарушений прав военнослужащих. Так, в первом полугодии 1998 года из рассмотренных военными судами 23.213 жалоб военнослужащих удовлетворено 20.813 и только по 1036 жалобам были вынесены решения об отказе в удовлетворении требований заявителей. Как видно из приведенной ниже таблицы, составленной по данным за 1 полугодие 1998 года, большая часть жалоб военнослужащих вызвана не обеспечением их положенными видами довольствия, либо связана с увольнением с военной службы. Жалобы в армии и на флоте по категориям Задержка в присвоении звания 2 0,01% Снижение в звании 5 0,02% Перевод по службе 32 0,14% Снижение в должности 28 0,12% Увольнение с военной службы 698 3,08% Нарушение условий контракта 98 0,43% Необоснованное привлечение к материальной ответственности 484 2,13% Необеспечение положенными видами довольствия 20348 89,69% Иные жалобы по службе 336 1,48% По жилищным вопросам 386 1,70% Жалобы, не связанные со службой 269 1,19% Итого 22686 100% ВОПРОСЫ ПОДСУДНОСТИ Подсудность жалоб военнослужащих на действия воинских должностных лиц в основном определяется судьями правильно, однако в некоторых случаях допускаются ошибки. Согласно ст.239-4 ГПК РСФСР обратиться в военный суд с жалобой на действия органов военного управления и воинских должностных лиц вправе только лицо, состоявшее в период совершения обжалуемых действий на военной службе, либо его представитель. Жалобы гражданских лиц военным судам неподсудны (за исключением военных судов, действующих в местностях, где на них возложено рассмотрение всех гражданских дел). Несмотря на неоднократные напоминания, нарушения этого положения закона продолжают встречаться в практике военных судов. Так, военным судом Уральского военного округа было обоснованно отменено определение военного суда Екатеринбургского гарнизона, принявшего к своему производству жалобу гражданки Кочуриной, которая не являлась военнослужащей. Следует четко разграничивать понятия подсудность и подведомственность, поскольку это имеет существенное значение для соблюдения прав заявителей. В военный суд Заозерского гарнизона обратился майор Кривцов с жалобой на действия командира части, связанные с установлением ему оклада денежного содержания ниже минимального размера, установленного Законом РФ 1993 г. "О статусе военнослужащих". Судья своим определением отказал Кривцову в принятии жалобы за неподведомственностью данного спора судам, так как размеры окладов по воинской должности и по воинскому званию определяются Правительством РФ, решения которого не могут быть обжалованы в военный суд. Военный суд Северного флота правильно расценил это решение судьи как ошибочное и обратил внимание нижестоящих судов на следующие обстоятельства. Отказ в принятии жалобы за неподведомственностью судам лишает заявителя возможности обратиться с этой жалобой в любой другой суд. Между тем, в соответствии со ст.116 ГПК РФ, нормативные акты Правительства РФ могут быть обжалованы в Верховный Суд РФ. Поэтому, если в жалобе оспаривается законность актов Правительства РФ, следует отказывать в ее приеме на основании ст.129, п.7 ГПК РСФСР за неподсудностью дела военному суду, что не лишало бы заявителя права на судебную защиту своих интересов в дальнейшем. Судам следует иметь в виду, что Верховным Судом уже неоднократно рассматривались жалобы военнослужащих, в которых они оспаривали постановления Правительства РФ. Например, 16 марта 1998 г. Верховный Суд РФ, рассмотрев жалобу старшины контрактной службы Костичевой, удовлетворил ее требования и признал недействительными (незаконными) п.1 постановления Правительства РФ от 6 апреля 1995 г. N 311 в части повышения военнослужащим с 1 апреля 1995 г. окладов по воинской должности и окладов по воинским званиям лишь в 1,3 раза и п.1 постановления Правительства РФ от 30 октября 1995 г. N 1052 в части повышения военнослужащим с 1 сентября 1995 г. должностных окладов и окладов по воинским званиям лишь в 1,54 раза, как несоответствующие п.2 ст.12 Закона РФ "О статусе военнослужащих", предусматривающему, что оклады по первичным воинским должностям солдат и матросов, проходящих военную службу по контракту, не могут быть менее пяти минимальных размеров оплаты труда, а оклады по воинским званиям не могут быть менее половины воинских должностных окладов. Военной коллегией Верховного Суда РФ в порядке надзора отменены определения военных судов Брянского гарнизона и Московского военного округа, в соответствии с которыми жалоба офицера Баронова по поводу необеспечения его различными видами довольствия передана на рассмотрение в народный суд по месту нахождения ответчика. Баронов проходит военную службу в качестве преподавателя на военной кафедре гражданского ВУЗа. Он обжаловал в суд действия военного комиссара области, отказавшего выплатить денежную компенсацию взамен продпайка, пособие на санаторно-курортное лечение и расходы на перевозку домашних вещей к новому месту службы. Решение о передаче дела по подсудности в народный суд было мотивировано тем, что все выплаты, кроме денежной компенсации взамен продпайка, должна производить администрация учебного заведения, следовательно Баронов предъявил требования не к надлежащему должностному лицу. Однако данная позиция судов не основана на законе. Из материалов дела усматривалось, что жалоба заявителя была принята к производству военным судом гарнизона, о чем вынесено соответствующее определение, в котором прямо указано, что жалоба подсудна военному суду и подана с соблюдением требований ГПК РСФСР. При таких условиях гражданское дело, в соответствии с требованиями ст. 122 ГПК РСФСР, должно быть рассмотрено по существу в суде, принявшем его к своему производству, хотя бы в дальнейшем оно стало подсудным другому суду. К тому же, согласно приказу Министра обороны и председателя Госкомитета по высшему образованию от 20.12.94 г. N 420/1239, все выплаты, о которых стоял вопрос в жалобе, должны были производиться за счет средств Минобороны РФ, в данном случае в облвоенкомате. Поэтому направление жалобы Баронова в народный суд является необоснованным. Отменив судебные решения, Военная коллегия направила дело на новое рассмотрение в военный суд гарнизона (1н-232/98). В практике военных судов возник вопрос о том, каким образом поступать с исковыми заявлениями военнослужащих, которые были поданы ими в народные суды, откуда явно необоснованно передавались по подсудности в военные суды. Например, в военный суд Калининградского гарнизона из Центрального народного суда г. Калининграда поступили исковые заявления военнослужащих Мазова и Малютина о взыскании причитающихся им сумм денежного довольствия. Причем гражданское дело было принято к производству указанным народным судом, вопрос о передаче его по подсудности решался в стадии рассмотрения дела, а единственным доводом в обоснование принятого решения явился факт состояния истцов на военной службе. Судья военного суда гарнизона вынес определение об оставлении исковых заявлений без движения и предложил истцам оформить свои требования как жалобы на действия командования, с чем не согласился Мазов. Военный суд Балтийского флота, рассмотрев дело по частной жалобе Мазова отменил указанное определение, указав, что в соответствии со ст. 125 ГПК РСФСР споры о подсудности между судами не допускаются, поэтому дело, направленное из одного суда в другой, должно быть принято к рассмотрению, а оставление дела без движения в стадии производства противоречит требованиям ст. 130 ГПК РСФСР. Между тем, такая позиция военного суда флота ориентирует нижестоящие суды на рассмотрение по существу любых дел, в том числе направленных им с явными нарушениями закона и не входящих в компетенцию военных судов. Она также противоречит закрепленному в ст. 47 Конституции РФ положению о том, что никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде, к подсудности которого оно отнесено законом. Поскольку законом определено, что из числа гражданских дел военным судам подсудны только дела по жалобам военнослужащих на действия органов военного управления и воинских должностных лиц, то расширять этот круг своими решениями суды не вправе. В данном случае военный суд гарнизона оказался в ситуации, аналогичной той, которая возникла в народном суде по делу Баронова (см. предыдущий пример), следовательно и выход из неё должен быть схожим. Представляется правильным, что в таких случаях судам необходимо ставить перед председателями соответствующих областных и им равных судов вопрос об опротестовании и отмене решений народных судов о направлении дел по подсудности в военные суды. До разрешения этого вопроса производство по делу следует приостанавливать на основании ст. 214, п. 4, ГПК РСФСР. При решении вопроса о подсудности одним из наиболее важных моментов является правильное определение предмета спора. В этой связи представляют интерес следующие примеры. В военный суд обратились военнослужащие Федотов и Боднар, которые в жалобах просили суд обязать военного прокурора рассмотреть направленные в его адрес заявления о привлечении должностных лиц части к уголовной ответственности за превышение должностных полномочий и изготовление подложных документов, то есть обжаловали бездействие прокурора, не выполнившего свои служебные обязанности, связанные с разрешением заявлений граждан. Судья отказал заявителям в принятии жалоб, сославшись на ст.220 УПК РСФСР, в соответствии с которой действия и решения прокурора могут быть обжалованы вышестоящему прокурору. Военный суд-войсковая часть 16666 в кассационном порядке обоснованно отменил это определение, указав, что ст. 46 Конституции РФ предусматривает возможность обжалования в суд действий или бездействия любых органов государственной власти и должностных лиц, поскольку каких-либо изъятий в ней не содержится. Такая позиция суда второй инстанции соответствует закону и Постановлению Конституционного Суда РФ от 29. 04. 1998 г. по делу о проверке конституционности ч.4 ст. 113 УПК РСФСР в связи с запросом Костомукшского горсуда Республики Карелия, согласно которому при рассмотрении жалоб на решения прокурора, следователя или органа дознания должны непосредственно применяться положения ст. ст. 45, ч.2, и 46, ч. 1, 2 Конституции РФ. Таким образом, действия или бездействие должностных лиц военной прокуратуры также могут быть обжалованы в военный суд. Действия, которые входят в служебные обязанности должностных лиц военной прокуратуры согласно Закону РФ "О прокуратуре РФ" (неисполнение этих обязанностей), а также связанные с осуществлением административно-хозяйственной деятельности органов военной прокуратуры (например, работа с письмами и заявлениями граждан, правильность их учета и регистрации, своевременность рассмотрения, сообщение заявителю о результатах, не процессуальные решения в ходе общенадзорных проверок, приказы и распоряжения по вопросам финансового и иных видов обеспечения сотрудников прокуратуры и т.п.), то есть совершенные прокурорскими работниками не как процессуальными лицами и не в рамках производства по уголовному делу, могут обжаловаться в суд в порядке ст. 239-1 ГПК РСФСР. От них следует отличать процессуальные действия работников прокуратуры, совершаемые ими в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, например, вынесение следователем постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по сообщению военнослужащего о совершенном преступлении. Такие действия работников прокуратуры на основании вышеприведенных конституционных норм также могут быть обжалованы в суд заинтересованным лицом, однако при рассмотрении жалоб данной категории должны применяться не нормы ГПК РСФСР, а установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок судебной проверки иных действий органов дознания, следователей и прокуроров, в соответствии с правилами, предусмотренными ст. 220-2 УПК РСФСР. Неправильное определение предмета спора повлекло ошибку и при решении вопроса о принятии заявления военного прокурора в защиту интересов офицера Черкасова. В этом заявлении, поданном в военный суд Рязанского гарнизона, содержалась просьба обязать начальника КЭЧ гарнизона оформить установленным порядком ордер на выделенную Черкасову жилую площадь. Судья отказал в принятии данного заявления, мотивируя это тем, что требование о выдаче ордера может быть адресовано лишь к должностным лицам городской администрации, а не к воинским должностным лицам, поэтому заявление подлежит разрешению в суде общей юрисдикции. Однако, из текста заявления военного прокурора усматривалось, что он обжаловал бездействие должностных лиц КЭЧ, заключающееся в игнорировании неоднократных просьб Черкасова об оформлении соответствующих документов, необходимых для представления в местную администрацию и последующей выдачи ордера на жилое помещение. Поэтому заявление было подано в военный суд с соблюдением правил подсудности. Военный суд Московского военного округа исправил эту ошибку, отменив определение военного суда гарнизона, и направил заявление на новое рассмотрение в тот же суд. Принципиальное значение имеет решение Военной коллегии по делу Глухова. По приказу командира части офицер Глухов был назначен дежурным по контрольно-пропускному пункту. Считая, что этим приказом на него возложены не свойственные офицеру обязанности, Глухов обжаловал действия командира в военный суд-войсковая часть 54268. Судья отказал в принятии данной жалобы, мотивируя это тем, что она не может быть рассмотрена в судебном порядке, поскольку затрагивает вопросы обеспечения боевой готовности, а командир части - он же и начальник гарнизона, издавая обжалуемый приказ, не допустил превышения своих должностных полномочий. Судом II инстанции (в/ч 16666) решение судьи было оставлено без изменений. В порядке надзора дело рассматривалось по протесту председателя Военной коллегии. В протесте ставился вопрос об отмене состоявшихся судебных решений по следующим основаниям. В статье 46 Конституции РФ, гарантирующей гражданам судебную защиту их прав и свобод, предусматривается, что решения и действия (или бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд. Никаких исключений из этой нормы в Конституции не предусмотрено. Поэтому содержащиеся в ст. 239-3 ГПК РСФСР требования о запрещении обжалования в суд индивидуальных и нормативных актов, касающихся обеспечения обороны (оперативного управления войсками, организации боевого дежурства, обеспечения боевой готовности) и государственной безопасности Российской Федерации, не может препятствовать судебному обжалованию таких актов в части, непосредственно ограничивающей права и свободы граждан, возлагающей на них какие-либо обязанности или привлекающей их к какой-либо ответственности. Глухов обжаловал действия начальника гарнизона не в части решения вопросов организации охраны и обеспечения боевой готовности гарнизонных объектов, а в части возложения на него, как офицера, обязанностей, которые в соответствии со ст. 296 Устава внутренней службы ВС РФ возлагаются на прапорщиков и сержантов. Поэтому эти действия должностного лица, могли быть предметом судебного разбирательства, и отказ судьи в принятии жалобы на них являлся неправомерным. Кроме того, сделав вывод о том, что при издании приказа командир не превысил своих полномочий, судья фактически дал оценку законности этого акта, что он имел право сделать только в форме судебного решения после рассмотрения жалобы по существу. Неправильное применение судьей процессуальных норм, преграждает возможность дальнейшего движения дела и препятствует Глухову обратиться за судебной защитой своих прав. Военная коллегия согласилась с протестом, отменила судебные решения в связи с неправильным применением норм процессуального права и направила жалобу на новое рассмотрение в тот же военный суд. (6н-150/95). ВОПРОСЫ, СВЯЗАННЫЕ С ПОРЯДКОМ ПРОХОЖДЕНИЯ ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ И ОБЕСПЕЧЕНИЕМ ЛЬГОТ И ПРЕИМУЩЕСТВ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ 1. ПЕРЕВОД ПО СЛУЖБЕ В августе 1998 г. Военной коллегией, по протесту её председателя, рассмотрено гражданское дело мичмана Куринного. Суть принятого решения заключается в том, что перемещение положительно аттестованных военнослужащих на нижестоящие должности без их согласия противоречит требованиям Закона. Согласно материалам дела, Куринный проходил службу на должности техника ремонтного участка, которая соответствовала 8 тарифному разряду. В июле 1994 года он заключил контракт о прохождении военной службы в соответствии с п "б" ч.1 ст.33 Закона РФ "О воинской обязанности и военной службе" (в ред. 1993 г.) сроком на три года. На основании Директивы ГШ ВМФ в марте 1996 г. произошло переформирование части с реорганизацией ее штатной структуры, в результате которой занимаемая Куринным должность получила новое название - техник ремонтной группы и стала соответствовать 6-му тарифному разряду. По приказу командира части Куринный был освобожден от ранее занимаемой должности в связи с оргштатными мероприятиями и одновременно назначен на переименованную должность. Это назначение состоялось без согласия Куринного, который настаивал на увольнении его в запас в связи с оргштатными мероприятиями. Не согласившись с такими действиями командования, он обратился с жалобой в военный суд Заозерского гарнизона, который отказал ему в ее удовлетворении. В своем решении суд указал, что командиром части не допущено нарушения Закона в отношении заявителя, поскольку войсковая часть не была расформирована, а изменила лишь свою штатную структуру. Должность Куринного фактически сохранена под другим наименованием, а контракт им заключен о прохождении службы в кадрах части без указания конкретной должности. Поэтому командование было вправе производить перемещения Куринного по службе в пределах части без его согласия. Кроме того, согласно директиве вышестоящего штаба все должности мичманов получили тарифы не выше шестого разряда. Военным судом Северного флота это решение оставлено без изменения. В протесте председателя Военной коллегии был поставлен вопрос об отмене судебных решений по следующим основаниям. В соответствии с требованиями ст.10 Закона РФ "О статусе военнослужащих", государство гарантирует военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, занятие воинских должностей и перемещение по службе с повышением в должности. Однако ни данный Закон, ни Закон РФ "О воинской обязанности и военной службе", ни иные нормативные акты, регулирующие порядок прохождения военной службы, не предусматривают возможности перемещения положительно аттестованных военнослужащих на нижестоящие должности без их согласия. Военнослужащие из числа прапорщиков и мичманов могут быть без их согласия перемещены лишь на равнозначные или вышестоящие должности. Снижение в должности без их согласия допускается лишь в порядке дисциплинарного взыскания, согласно п. "д" ст. 62 Дисциплинарного Устава ВС РФ. Вывод суда о том, что такой перевод возможен в отношении военнослужащих, заключивших контракт в соответствии с п. "б" ст.33 Закона РФ "О воинской обязанности и военной службе", является ошибочным. Поскольку командование, как это установлено судом, не имеет возможности переместить Куринного на равнозначные или вышестоящую должность, его нарушенное право может быть восстановлено лишь путем удовлетворения рапорта об увольнении с военной службы в связи с оргштатными мероприятиями. Военная коллегия, согласилась с протестом, отменила состоявшиеся решения и приняла новое решение, согласно которому действия командира, связанные с отказом в досрочном увольнении Куринного с военной службы в связи с оргштатными мероприятиями признаны незаконными (2н-03/98). 2. ДЕНЕЖНЫЕ ВЫПЛАТЫ Несмотря на то, что наибольшее число жалоб военнослужащих связано именно с невыплатами различных денежных сумм, дела этой категории не вызывают у судей больших затруднений, а практика военных судов разных округов и флотов в основном совпадает. Из числа проблемных вопросов, которые являются общими для всех судов, следует отметить вопрос о выплате военнослужащим и членам их семей подъёмного пособия при переводе к новому месту службы. Эта выплата предусмотрена ст. 13, п. 3, Федерального закона "О статусе военнослужащих", где, в отличие от аналогичной нормы ранее действовавшего закона 1993 года, установлены несколько иные условия её производства. Однако, основное условие, определяющее основание для выплаты данного пособия, осталось прежним. Это переезд военнослужащего на новое место военной службы в другой населенный пункт. Такая формулировка нового закона является более точной, поскольку непосредственно увязывает право на получение пособия с изменением места военной службы, а не места жительства, как было ранее. Ведомственные нормативные акты, наоборот, зачастую связывали вопрос о выплате подъёмного пособия с вопросами прописки (регистрации) военнослужащих и членов их семей по месту жительства (пребывания), что порождало судебные споры. Так, военным судом Санкт-Петербургского гарнизона обоснованно удовлетворена жалоба офицера Гизатуллина, которому должностными лицами финансовых органов было отказано в выплате подъёмного пособия в связи с отсутствием у него документов о выписке с предыдущего и прописке по новому месту службы. Аналогичное дело было рассмотрено военным судом Архангельского гарнизона по жалобе офицера Борисова. Борисов проходил службу в войсковой части, дислоцированной в г. Архангельске, откуда был откомандирован с исключением из списков личного состава части для дальнейшего прохождения службы в Таджикистан сроком на полтора года с правом возвращения к прежнему месту службы и сохранением там ранее полученного жилья. Во время нахождения Борисова в Таджикистане он сохранял прописку по прежнему месту службы, его семья продолжала проживать в Архангельске, получала там компенсацию за поднаем жилья, а затем была обеспечена квартирой. В связи с этими обстоятельствами Борисову было отказано в выплате подъёмного пособия по возвращении из Таджикистана в г. Архангельск, что и было предметом судебного разбирательства. Суд первой инстанции удовлетворил жалобу заявителя, однако военный суд Ленинградского военного округа это решение отменил и отказал Борисову в удовлетворении его требования. В апреле 1997 г. дело Борисова рассмотрено в порядке надзора Военной коллегией по протесту её председателя. По результатам рассмотрения определение военного суда округа отменено и оставлено в силе решение военного суда гарнизона. При этом Военная коллегия отметила, что согласно действующему законодательству единственным условием для получения подъёмного пособия, предусмотренного ст. 13, п. 3, Закона РФ "О статусе военнослужащих",(1993 г) является смена места жительства военнослужащим, вызванная сменой им места службы. С введением в действие Закона РФ от 25 июня 1993 г. "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места жительства в пределах Российской Федерации" институт прописки утратил силу. В ст. 3 данного Закона прямо указано, что регистрация или отсутствие таковой не могут служить основанием ограничения или условием реализации прав и свобод граждан, предусмотренных законами Российской Федерации. Вывод военного суда второй инстанции о том, что Борисов находился в Таджикистане в командировке, является ошибочным. Направление военнослужащего в командировку не предполагает смены им места службы. Согласно же материалам дела Борисов фактически дважды переводился к новому месту службы путем исключения из списка личного состава одной войсковой части и зачисления в список личного состава другой части. При этом никаких выплат на командировочные расходы ему не производилось. Не устраняло права Борисова на получение подъёмного пособия и то, что его семья осталась проживать в Архангельске. Данное обстоятельство лишь не позволяло ему требовать таких же выплат и на членов семьи, о чем вопрос он и не ставил (3н-441/96). В практике военных судов возникает вопрос об индексации несвоевременно выплаченного единовременного пособия в связи с повреждением здоровья, предусмотренного ст. 18, п. 3, Федерального закона РФ "О статусе военнослужащих". (Аналогичная статья Закона 1993 г.) Неправильное применение закона при решении вопроса об индексации повлекло ошибку при рассмотрении дела Булавина военным судом Санкт-Петербургского гарнизона. Булавин обратился в суд в связи с отказом в выплате ему вышеуказанного единовременного пособия по новым окладам, поскольку с момента признания за ним права на пособие до момента фактической выплаты прошло около двух лет. Финансовые органы и суды первой и второй инстанции, оставившие жалобу заявителя без удовлетворения, руководствовались директивой Главного управления военного бюджета и финансирования МО РФ от 7 июля 1994 г., согласно которой размеры единовременного пособия за ущерб здоровью следует исчислять из окладов денежного содержания, установленных на день увольнения с действительной военной службы. Кроме того, суды в своих определениях указали, что порядок индексации не распространяется на единовременные пособия. Военная коллегия, рассмотрев дело в порядке надзора, пришла к выводу о несоответствии судебных решений закону. Как указано в её определении, в данном случае речь идет не об индексации, а о восстановлении нарушенного права Булавина на получение пособия на условиях, исключающих причинение ему какого-либо материального ущерба, поэтому при разрешении жалобы необходимо руководствоваться требованиями норм гражданского законодательства о полном возмещении причиненного вреда. С учетом этого, а также инфляции Военная коллегия признала, что нарушенное право заявителя на получение единовременного пособия будет полностью восстановлено только при условии выплаты ему этого пособия исходя из окладов денежного содержания, установленных на день фактической выплаты. Отменив предыдущие судебные решения, Военная коллегия удовлетворила требования Булавина (3н-376/95). Аналогичное решение принято Военной коллегией и по делу Иняшева, которому при увольнении с военной службы задолженность по денежной компенсации взамен продовольственного пайка была выплачена по старым ценам на продукты. В соответствии с судебным решением командование части обязано выплатить Иняшеву указанную компенсацию исходя из стоимости продовольственного пайка на момент фактической выплаты (2н-417/98). По делам, связанным с присуждением ко взысканию денежных сумм с войсковых частей в пользу военнослужащих, военными судами практически всех округов и флотов широко применялась отсрочка исполнения судебных решений. Однако не во всех случаях такие решения принимались военными судами в точном соответствии с законом. Так, ошибка, связанная с отсрочкой исполнения судебного решения, была допущена военным судом Североморского гарнизона по делу Соломенникова и других. Согласно материалам дела, группа военнослужащих обратилась в военный суд с жалобами на действия командира части и начальника финотделения, связанные с невыплатой денежной компенсации взамен продпайка за 1996 год и четыре месяца 1997 года по причине отсутствия финансирования. Суд удовлетворил жалобы двух военнослужащих частично, а остальных - в полном объеме. Одновременно суд в своем решении указал об отсрочке его исполнения до поступления в часть денежных средств на ст. 0430 сметы МО РФ. Военная коллегия, рассмотрев дело в порядке надзора, изменила решение суда, исключив из него указание об отсрочке его исполнения. В обоснование приведены следующие доводы. В соответствии с гражданским процессуальным законодательством срок исполнения судебного решения устанавливается законом либо, в определенных случаях, судом. ГПК РСФСР предусматривает исполнение судебного решения после вступления его в законную силу, что происходит в строго определенные сроки (ст. 209 ГПК РСФСР) или немедленно (ст. ст. 210 и 211 ГПК РСФСР). В случае же установления срока судом в соответствии со ст. 198 ГПК РСФСР, об этом должно быть указано в самом решении. Установленный судом срок исполнения также должен быть конкретным. Вынесение решений, исполнение которых ставится в зависимость от наступления или не наступления определенного условия, недопустимо (2н-314/97). При рассмотрении жалоб военнослужащих на действия командования в военных судах Дальневосточного военного округа возник вопрос о возмещении заявителю расходов по явке в судебное заседание. Бывший военнослужащий Козлов обратился в военный суд Комсомольского-на-Амуре гарнизона с жалобой, которая была удовлетворена, а действия командира части признаны неправомерными. В ходе рассмотрения дела Козлов заявил ходатайство об оплате ему стоимости проезда к месту судебного заседания и обратно, однако суд отказал в удовлетворении этого требования заявителя, сославшись на то, что для заявителя, являющегося стороной в споре, указанное возмещение действующим законодательством не предусмотрено. Военный суд округа расценил это решение как ошибочное и отменил его. При этом военный суд ДВО указал, что судом первой инстанции необоснованно применена ст. 86 ГПК РСФСР, в которой определен перечень издержек, связанных с проведением судебного процесса или исполнением решения суда, а не расходов, которые могут быть понесены стороной для защиты в суде нарушенного права. В соответствии со ст. 7 Закона РФ " Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан" (в редакции Федерального закона от 14.12.1995 г.) убытки, нанесенные гражданину незаконными действиями, возмещаются в порядке, установленном Гражданским кодексом РФ. Согласно ст.ст. 15 и 1069 ГК РФ, вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий должностных лиц государственных органов, подлежит возмещению, а лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков. При этом под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно произвести для восстановления нарушенного права. Кроме того, статьей 90 ГПК РСФСР установлено, что стороне, в пользу которой состоялось решение, суд присуждает с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы. Каких-либо изъятий по видам понесенных и подлежащих компенсации расходов в законе не содержится. Таким образом, поскольку жалоба Козлова на действия командования судом удовлетворена, понесенные им расходы по явке в судебное заседание для защиты нарушенных прав, в соответствии со ст. 90 ГПК РСФСР, подлежат взысканию со стороны, проигравшей судебный процесс. 3. ЛЬГОТЫ ВОЕННОСЛУЖАЩИМ ИЗ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ ОСОБОГО РИСКА В соответствии с п. 1 Постановления Верховного Совета РФ от 27. 12. 1991 г. N 2123-1, на граждан из подразделений особого риска распространяются льготы и компенсации, предусмотренные Законом РСФСР "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС". В военные суды поступило значительное количество жалоб от военнослужащих данной категории, по которым требовалось принять решение с какого момента на них распространяются указанные льготы: с момента предъявления соответствующего удостоверения, как полагали должностные лица финансовых органов, или с момента опубликования вышеназванного Постановления, на чем настаивали заявители. По этим делам военные суды различных округов и флотов зачастую принимали противоположные решения. Позиция Военной коллегии по данной проблеме отражена в решении по делу Савлука и других (рассмотренному по первой инстанции военным судом Фокинского гарнизона). Военными судами гарнизона, а затем и Тихоокеанского флота были приняты решения об удовлетворении жалоб, однако Военная коллегия не согласилась с этим, считая, что вывод суда о необходимости производства выплат заявителям с момента опубликования Постановления Верховного Совета РФ N2123-1 от 27 декабря 1991 года не основан на Законе. В соответствии с п.2 Постановления Верховного Совета РФ от 27 декабря 1991 года N 2123-1, льготы и компенсации предоставляются лицам, имеющим удостоверение, выданное Комитетом ветеранов подразделений особого риска РФ на основании заключения медико-социальной экспертной комиссии. Согласно п.7 Постановления Верховного Совета РФ от 18 июня 1992 года N3062-1 "О порядке введения в действие Закона РФ "О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" и п.4 Постановления Совета Министров - Правительства РФ от 30 марта 1993 года N253 "О порядке предоставления компенсаций и льгот лицам, пострадавшим от радиационных воздействий", удостоверения, выданные гражданам, участвовавшим в ликвидации последствий ядерных и радиационных аварий на объектах гражданского и военного назначения, являются основанием для получения ими компенсаций и льгот, установленных Законом РФ "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации". Ст.15 Федерального закона РФ от 18 июня 1992 года N3061-1 "О внесении изменений и дополнений в закон РСФСР "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" также связывает выплату компенсаций с наличием у гражданина упомянутого удостоверения, где указывается, что эти документы дают право на компенсации и льготы, предусмотренные указанным законом с момента их предъявления. Сам порядок оформления и выдачи удостоверений для граждан, принимавших участие в работах по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, и лиц, приравненных к ним, утвержден Госкомчернобылем РФ в письме от 5 августа 1993 года N 13С-10-3618. Все перечисленные нормативные акты связывают начало производства выплат компенсаций с признанием за гражданином этого права путем выдачи ему удостоверения. Таким образом, законных оснований для производства заявителям выплат с момента опубликования Постановления Верховного Совета РФ N 2123-1 не имелось, а суд неправильно применил нормы материального права, что повлекло отмену судебных решений в порядке надзора (2н-313/97). 4. ОПЛАТА ПРОЕЗДА ВОЕННОСЛУЖАЩИХ И ЧЛЕНОВ ИХ СЕМЕЙ В период действия Закона РФ "О статусе военнослужащих" 1993 года в судебной практике периодически возникал вопрос о праве детей жены военнослужащего от первого брака на оплату проезда в случаях, предусмотренных для членов семьи военнослужащего. Фактически проблема заключалась в том, признавать ли их членами семьи военнослужащего, поскольку в ст.20 упомянутого Закона это понятие не раскрыто, а в ведомственных нормативных актах ответа на этот вопрос также не содержалось. Например, военным судом Ижевского гарнизона оставлена без удовлетворения жалоба офицера Туктабаева, который обжаловал в суд отказ командира части оплатить проезд детей жены от первого брака, прибывших вместе с ним к новому месту службы. Военный суд Приволжского военного округа, рассмотрев дело в кассационном порядке, отменил это решение и принял новое решение об удовлетворении требований заявителя. При этом военный суд округа исходил из положений ст. 53, ч. 2, Жилищного кодекса РФ о том, что к членам семьи относятся супруг, их дети и родители, а также из содержания ст. ст. 31, 54-57, 61 Семейного кодекса РФ и ст. 14 Инструкции о дополнительных денежных выплатах военнослужащим при служебных перемещениях и направлениях в служебные командировки (приказ МО РФ 1996 г. N 385). В настоящее время этот вопрос урегулирован ст. ст. 20 и 2, п. 5 нового Федерального закона 1998 г. "О статусе военнослужащих", поэтому при рассмотрении подобных дел впредь надлежит руководствоваться требованиями именно этих норм закона. Это обусловлено тем, что понятия "члены семьи", которым оперируют законодательные акты из других отраслей права, и понятие "члены семьи военнослужащего", содержащееся в вышеназванном Федеральном законе "О статусе военнослужащих", не идентичны, поскольку в последнем речь идет только о тех членах семьи военнослужащего, на которых распространяется действие этого Федерального закона в части льгот и преимуществ. Исходя из содержания ст. 2, п. 5, нового Федерального закона "О статусе военнослужащих", на неусыновленных детей жены военнослужащего от первого брака льготы по оплате проезда, установленные ст. 20 этого же закона, могут распространяться только при условии нахождения их на иждивении военнослужащего, что и следует устанавливать в судебном заседании по делам данной категории. Военным судом Читинского гарнизона рассмотрена жалоба офицера Рябкова на отказ начальника финансово-экономического отдела войсковой части в оплате проезда в дополнительный учебный отпуск. Рябков проходил службу по контракту в должности следователя военной прокуратуры и заочно обучался в г. Новосибирске на юридическом факультете Томского госуниверситета без освобождения от исполнения обязанностей военной службы. В связи с обучением ему в 1996 и 1997 годах военным прокурором предоставлялись учебные отпуска для сдачи экзаменационных сессий с выездом в г. Новосибирск. В обоих случаях начальник финансово-экономического отдела войсковой части, где состояли на довольствии сотрудники военной прокуратуры, оплатил проезд Рябкову только в один конец, сославшись во-первых, на ст. 200 КзоТ РФ, в соответствии с которой администрация учреждений оплачивает обучающимся заочно в высших учебных заведениях проезд к месту нахождения учебного заведения и обратно один раз в год в размере 50% стоимости проезда, а во-вторых, на соответствующий ведомственный приказ и распоряжения вышестоящих начальников, содержащие запрет производить оплату проезда в большем размере, поскольку Рябков обучался не в военном, а в гражданском ВУЗе. Суд исследовал представленные доказательства и пришел к правильному выводу о том, что для Рябкова, назначенного в установленном порядке на должность с военно-учетной специальностью юридического профиля, высшее юридическое образование является профессиональным. В соответствии со ст. 11, п. 6 Закона РФ 1993 г. "О статусе военнослужащих" военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, предоставляются учебные отпуска для сдачи вступительных экзаменов при поступлении в образовательные учреждения профессионального образования и в период обучения в них. При этом ни в данной норме Закона, ни в аналогичной норме нового Федерального закона 1998 г. "О статусе военнослужащих" не имеется каких-либо указаний о применении или неприменении этого положения в зависимости от того, в военном или гражданском учебном заведении обучается военнослужащий. Указанные отпуска отнесены законом к числу дополнительных. Согласно же ст.20 ранее действовавшего Закона "О статусе военнослужащих", положения которой не претерпели изменений и сохранены в новом Федеральном законе с аналогичным названием, военнослужащие имеют право на бесплатный проезд к местам использования дополнительных отпусков и обратно. Поэтому решение суда, удовлетворившего жалобу Рябкова, следует признать правильным. 5. МАТЕРИАЛЬНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ В связи с изменениями гражданского законодательства изменился и подход к рассмотрению жалоб военнослужащих о необоснованном привлечении их к материальной ответственности. Приказ МО СССР 1984 г. N 85, которым объявлено "Положение о материальной ответственности военнослужащих", может применяться в части, не противоречащей действующему законодательству Российской Федерации. В настоящее время положения данного приказа в части определяющей порядок привлечения военнослужащих к материальной ответственности устарели и не могут применяться, поскольку противоречат Конституции РФ. Принципиальное значение по этому вопросу имеет решение по делу Шилина. Согласно материалам дела, командир войсковой части издал приказ об удержании из денежного довольствия командира роты Шилина около 2 млн. рублей в счет возмещения обнаруженной в роте недостачи вещевого имущества. Не считая себя виновным в этой недостаче, Шилин данные действия командира обжаловал в судебном порядке. Военный суд Вологодского гарнизона удовлетворил жалобу офицера и в своем решении указал, что приказ Министра Обороны N 85-1984г., на основании которого командир части привлек Шилина к материальной ответственности, противоречит ч. 3, ст. 35 Конституции Российской Федерации, не допускающей возможности лишения граждан своего имущества иначе, как по решению суда. Военный суд округа это решение оставил без изменения. Военная коллегия согласилась с таким решением и в своем определении отметила следующее. Принимая решение об удовлетворении жалобы Шилина, суд I инстанции обоснованно применил ч.3 ст. 35 Конституции РФ. Что касается " Положения о материальной ответственности военнослужащих", объявленного в приказе МО СССР N 85-1984г., которым предусматривался внесудебный порядок удержаний из денежного довольствия военнослужащих за ущерб, причиненный государству, то оно противоречит установленному Основным Законом страны новому порядку разрешения этих вопросов - судебному порядку, а потому не может применяться. Такое требование, как об этом правильно указал суд в своем решении, закреплено в п. 1 ст. 15 Конституции РФ, согласно которому Конституция РФ имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Применяемые в Российской Федерации Законы и иные правовые акты не должны ей противоречить. Конституционное положение о судебной защите имущества граждан в полном объеме распространяется и на случаи удержаний из средств военнослужащих денежных сумм для возмещения материального ущерба. Недоплата денежного содержания является не чем иным, как принудительным лишением военнослужащего и членов его семьи денежных средств, начисляемых ему в обязательном порядке на законных основаниях, которые в соответствии со ст. 10 Закона РФ " О статусе военнослужащих" и ст.77 КЗОТ РФ, являются оплатой за его личный труд при прохождении военной службы. В случаях установления при административном расследовании размера материального ущерба и лиц его причинивших, то, как правильно указал в своем решении суд I инстанции, командир части должен предложить виновному в причинении ущерба добровольно возместить его. При нежелании военнослужащего возместить ущерб в добровольном порядке, командир должен направить материалы расследования в суд для производства денежного взыскания с виновного в соответствии с требованиями ст. 1064 ГК РФ и в порядке, предусмотренном ст. ст. 25 и 113 ГПК РСФСР (3н-79/97). 6. ВЗЫСКАНИЕ АЛИМЕНТОВ С ВОЕННОСЛУЖАЩИХ В апреле 1997 года в финансовые органы поступило для руководства разъяснение Минтруда РФ и Минфина РФ от 2 апреля 1997 г. N 1585-ВЯ, в соответствии с которым причитающиеся военнослужащим денежные компенсации за продовольственный паек и санаторно-курортное лечение включены в перечень сумм, из которых удерживаются алименты на несовершеннолетних детей. Поскольку ранее из этих компенсаций алименты не удерживались, военнослужащие стали обращаться с жалобами в суды. В октябре 1998 года Военной коллегией в порядке надзора рассмотрено одно из таких дел по жалобе офицера Волтегрова. Военный суд гарнизона отказал Волтегрову в удовлетворении жалобы на действия начальника финансовой службы части связанных с удержанием алиментов с вышеуказанных сумм, сославшись на указанное разъяснение Минтруда РФ и Минфина РФ от 2 апреля 1997 г., которое издано в соответствии с п. 2 Постановления Правительства РФ N 841 от 18 июля 1996 г. и не противоречит утвержденному этим же постановлением Перечню видов заработной платы и иного дохода, из которых производится удержание алиментов на несовершеннолетних детей. Это решение судом второй инстанции оставлено без изменения. Военная коллегия отменила состоявшиеся судебные решения по следующим основаниям. В соответствии со ст. 82 Семейного кодекса РФ виды заработка и иного дохода, из которых производится удержание алиментов на несовершеннолетних детей, определяются Правительством РФ. На основании данной нормы Правительство Российской Федерации издало постановление N 841 от 18 июля 1996 г. "О перечне видов заработной платы и иного дохода, из которых производится удержание алиментов на несовершеннолетних детей". В соответствии с п. 1 данного постановления утвержден Перечень видов заработной платы и иного дохода, из которых производится удержание алиментов, а в соответствии с п. 2 - Министерству финансов РФ совместно с заинтересованными министерствами и ведомствами предоставлено право давать разъяснения по применению названного Перечня. В п. 1 Перечня определены виды выплат, входящие в заработную плату или иные приравненные к ней виды вознаграждения за труд, с которых производится удержание алиментов, в том числе компенсации за питание. Военнослужащие в связи с исполнением обязанностей военной службы получают не заработную плату, а денежное довольствие, поэтому распространение на них п. 1 Перечня, как это рекомендовано в письме Министерства труда и социального развития РФ и Министерства финансов РФ N 1585-ВЯ от 2 апреля 1997 года, нельзя признать обоснованным, поскольку исчерпывающий перечень выплат, получаемых военнослужащими в связи с исполнением обязанностей военной службы, из которых производится удержание алиментов, определен в п. 3 указанного Перечня. По смыслу ст. 82 Семейного кодекса РФ, расширение вышеупомянутого Перечня, в том числе и указание на взыскание алиментов с выплачиваемых военнослужащим компенсаций взамен продовольственного пайка и на санаторно-курортное лечение, может быть произведено только Правительством Российской Федерации. К тому же компенсация на санаторно-курортное лечение военнослужащих и членов их семей, предусмотренная Законом РФ "О статусе военнослужащих", не может подпадать под признаки доходов, с которых должно производиться взыскание алиментов, поскольку этим законом данная выплата определена в долевом порядке на каждого члена семьи и какие-либо удержания из доли военнослужащего в пользу других членов семьи недопустимы. Письмо Минтруда РФ и Минфина РФ N 1585-ВЯ от 2 апреля 1997 г. не носит нормативного характера, поскольку не соответствует Правилам подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации, утвержденным Постановлением Правительства РФ от 13 августа 1997 г. N 1009 (в редакции Постановления Правительства РФ от 11 декабря 1997 г. N 1538). С учетом изложенного Военная коллегия вынесла по делу новое решение об удовлетворении жалобы заявителя. Действия же начальника финансовой службы части по удержанию с Волтегрова алиментов с денежных компенсаций за продовольственный паек и санаторно-курортное лечение признаны незаконными (2н-78/98). 7. ЖИЛИЩНЫЕ ВОПРОСЫ Рассмотрение жалоб военнослужащих, связанных с нарушением их права на жилище, вызывает значительные затруднения у многих судей. Некоторые проблемные вопросы в настоящее время нашли свое разрешение. Безвозмездная финансовая помощь на строительство жилья может быть предоставлена не только военнослужащим, вступившим в ЖСК, но и тем, кто будет использовать такую помощь для приобретения квартиры при участии в достройке многоквартирного дома (решение военного суда гарнизона Советская Гавань по делу офицера Морокина). Согласно материалам дела, Морокин заключил договор с АО "Тольяттистрой" на финансирование приобретение квартиры при участии в достройке многоквартирного дома в г. Тольятти и обратился к командованию с просьбой об оказании ему безвозмездной финансовой помощи для строительства жилья. В такой помощи Морокину было отказано в связи с отсутствием средств на эти цели, и он обратился с жалобой в военный суд гарнизона, который удовлетворил его требования. Военный суд Тихоокеанского флота отменил решение суда гарнизона, мотивировав свои выводы тем, что Морокин нарушил установленный Законом РФ "О статусе военнослужащих" и Постановлением Правительства от 26 июня 1995 года N 604, порядок получения безвозмездной финансовой помощи. В протесте председателя Военной коллегии ставился вопрос об отмене определения суда II инстанции по следующим основаниям. Судом гарнизона было установлено, что Морокин, как военнослужащий, прослуживший более 25 лет и не имеющий жилого помещения для постоянного проживания, имел право на получение безвозмездной финансовой помощи на приобретение квартиры за счет средств МО РФ согласно п. 14 ст. 15 Закона РФ "О статусе военнослужащих" и Постановлений Правительства N 604 от 26 июня 1995 года и N 937 от 3 августа 1996 г. Более того, данное положение было включено в дополнительные условия контракта, заключенного Морокиным с Министерством обороны РФ в лице командира части. Согласно выписке из протокола заседания жилищной комиссии части, Морокин признан нуждающемся в оказании безвозмездной финансовой помощи на строительство квартиры. Вывод суда флота о том, что безвозмездная помощь на строительство жилья может быть предоставлена только лицам, вступившим в жилищно-строительные кооперативы, противоречит действующему законодательству, в частности Постановлению Правительства РФ N 937 от 3 августа 1996 г., в котором прямо указано о возможности использования такой помощи для финансирования приобретения квартиры при участии в достройке многоквартирного дома. Военная коллегия, рассмотрев дело, согласилась с протестом, отменила определение военного суда флота, а решение суда гарнизона оставила в силе.(2н-174/98). Военнослужащие в период военной службы обеспечиваются жильем лишь по месту прохождения военной службы (решение военного суда Наро-Фоминского гарнизона по делу Наумова). Капитан Наумов А. Л., проходящий военную службу в одной из частей Наро-Фоминского гарнизона, обратился в военный суд с жалобой, в которой просил признать неправомерными действия командира части, отказавшего ему в выделении безвозмездной финансовой помощи для строительства кооперативной квартиры в г. Ярославле по тому основанию, что он вступил в жилищно-строительный кооператив, расположенный не по месту его службы. Военный суд Наро-Фоминского гарнизона эти действия командира признал законными и отказал Наумову в удовлетворении его жалобы. Данное решение было отменено военным судом Московского военного округа, который вынес новое решение, обязав командира части оказать Наумову безвозмездную финансовую помощь на строительство кооперативного жилья в г. Ярославле. Удовлетворяя требования Наумова, военный суд округа пришел к выводу о том, что оказание военнослужащим безвозмездной финансовой помощи на строительство кооперативного жилья, согласно требованиям п. 14 ст. 15 Закона РФ "О статусе военнослужащих", не ставится в зависимость от того, в каком месте находится жилищно-строительный кооператив, в который вступил военнослужащий. В протесте председателя Военной коллегии был поставлен вопрос об отмене определения военного суда округа в связи с неправильным толкованием норм материального права. Согласно ст. 15 Закона РФ "О статусе военнослужащих" предоставление военнослужащим жилых помещений, равно как и иное улучшение их жилищных условий, осуществляются Министерством обороны РФ по нормам и в порядке, которые предусмотрены жилищным законодательством. В соответствии с действующим законодательством ("Примерные правила учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий", Жилищный кодекс РСФСР.) обязательным условием для принятия на учет граждан (по месту их жительства либо по месту работы), нуждающихся в улучшении жилищных условий, и предоставления им жилых помещений, является постоянное проживание с регистрацией по месту жительства в данном населенном пункте. В члены ЖСК могут быть приняты также лишь граждане, постоянно проживающие в данном населенном пункте. Вышеназванными нормативными актами установлено, что в период прохождения военной службы учет военнослужащих, нуждающихся в улучшении жилищных условий, последующее предоставление им жилых помещений, либо улучшение жилищных условий, должны производиться в местности, где они, исполняя воинскую обязанность, проживают. Последнее обстоятельство, вопреки выводам военного суда округа, указывалось в протесте, не нарушает конституционное право граждан на выбор места жительства. Оно обусловлено, с одной стороны, заключением гражданами контрактов о прохождении военной службы и необходимостью проживания в определенной местности в целях исполнения обязанностей, предусмотренных этими контрактами, а с другой - обязанностью органов государственной власти и управления обеспечить соблюдение прав военнослужащих, в т. ч. права на жилище. Согласно требованиям ст. 6 Закона РФ "О статусе военнослужащих" право на свободу передвижения реализуется военнослужащими с учетом необходимости поддержания боевой готовности воинских частей и обеспечения своевременности прибытия военнослужащих к месту службы. Изменять же место военной службы, в т. ч. переводиться в другую местность, военнослужащие имеют право лишь в соответствии с заключенным контрактом и по основаниям, установленным "Положением о порядке прохождения военной службы". Лишь в установленных действующим законодательством случаях военнослужащие имеют право (независимо от обеспечения их жильем по месту службы) на получение за счет средств МО РФ безвозмездной финансовой помощи для строительства (покупки) жилья в другой от места военной службы местности (см. п. 6 ст. 15 Закона РФ "О статусе военнослужащих) - за три года до увольнения с военной службы по возрасту и в год увольнения по состоянию здоровья или в связи с оргштатными мероприятиями). Из материалов дела усматривается, что предельный возраст пребывания капитана Наумова на военной службе наступит через пять лет. По месту службы он состоит в очереди на улучшение жилищных условий. При таких обстоятельствах, когда у Наумова отсутствовали предусмотренные действующим законодательством основания для получения безвозмездной финансовой помощи на строительство (покупки) жилья в другой от места военной службы, местности, военный суд гарнизона обоснованно отказал ему в удовлетворении его жалобы. Рассмотрев дело и обсудив доводы протеста, Военная коллегия отменила определение военного суда Московского военного округа, а решение военного суда Наро-Фоминского гарнизона оставила в силе.(1н-8/98). Увольнение в запас военнослужащих, проходящих службу на территории закрытого административно-территориального образования и обеспеченных там жильем по нормам, установленным действующим законодательством, без предоставления им командованием других жилых помещений по избранному постоянному месту жительства не противоречит закону (решение военного суда Заозерского гарнизона по жалобе Лукашенко). Капитан 2 ранга Лукашенко И. Я. проходил службу в г. Заозерске - закрытом административно-территориальном образовании и по его просьбе был включен Главнокомандующим ВМФ в список лиц, подлежащих заселению в строящийся многоквартирный дом в г. Краснодаре. До момента завершения строительства указанного дома приказом Главнокомандующего ВМФ Лукашенко уволен в запас по достижении предельного возраста пребывания на военной службе. Полагая, что он занимает служебное жилое помещение и относится к категории военнослужащих, которые не обеспечены постоянным жильем, Лукашенко обжаловал приказ об увольнении в суд. При этом он требовал не производить его увольнение до момента фактического получения им квартиры именно в г. Краснодаре и нигде более. Военный суд гарнизона удовлетворил жалобу заявителя, а военный суд Северного флота оставил это решение без изменения. Рассмотрев дело в порядке надзора, Военная коллегия пришла к выводу, что суды первой и второй инстанции неправильно истолковали ст. 22, п. 1, Закона РФ 1993 г. "О статусе военнослужащих" и ошибочно увязали понятие "предоставление военнослужащим и членам их семей жилых помещений по нормам, установленным законодательством" с местом нахождения этого жилья. Так, военные суды гарнизона и флота в основу своих решений положили вывод о том, что имеющаяся у Лукашенко квартира на территории закрытого административно-территориального образования не может считаться жильем для постоянного проживания, следовательно Лукашенко надлежащим образом жильем не обеспечен и его уволили необоснованно. Однако, этот вывод не основан на законе. Статья 22, п. 1, Закона РФ "О статусе военнослужащих" содержит запрет увольнять военнослужащих с выслугой 10 лет и более по основаниям, указанным в этой же статье, без предоставления им жилых помещений по нормам, установленным законодательством. Каких-либо иных требований к предоставляемым жилым помещениям, как-то нахождение их в избранном постоянном месте жительства или предназначение для постоянного проживания, эта норма Закона не предъявляет. Порядок обеспечения указанной категории граждан, уволенных с военной службы, жильем в избранном постоянном месте жительства определялся ст. 15, п. 6, указанного Закона. Обязанность по его реализации возложена на органы местного самоуправления. Таким образом, увольнение в запас военнослужащих такой категории, к которой относится Лукашенко, без предоставления им военным командованием жилых помещений в избранном постоянном месте жительства не противоречит закону при условии, что по месту службы им предоставлено жилье по установленным нормам. Согласно материалам дела, Лукашенко с семьей обеспечен благоустроенным жилым помещением в г. Заозерске по установленным для данной местности нормам. Причем эта квартира, вопреки утверждению в судебных решениях, не является служебной, что подтверждается ордером. Более того, судом установлено, что ранее командование предлагало Лукашенко на выбор квартиры в Псковской и Ленинградской областях, от получения которых он отказался и продолжал настаивать на предоставлении ему жилья в г. Краснодаре. На момент рассмотрения дела в суде Главнокомандующий ВМФ не отменил свое решение о предоставлении Лукашенко квартиры в г. Краснодаре после завершения строительства вышеупомянутого дома. При таких данных Военная коллегия не усмотрела в действиях командования по увольнению заявителя в запас нарушений закона и отменила состоявшиеся судебные решения в связи с неправильным применением и толкованием норм материального права.(2н-309/97). Позиция Военной коллегии соответствует и новому Федеральному закону РФ 1998 г. "О статусе военнослужащих". Сохраненное в ст. 23 этого закона положение о невозможности увольнения военнослужащих, при определенных условиях, без предоставления им жилых помещений получило существенное дополнение: "при желании указанных военнослужащих получить жилые помещения не по месту увольнения с военной службы они обеспечиваются жилыми помещениями по избранному месту постоянного жительства в порядке, предусмотренном пунктами 13 и 14 статьи 15 настоящего Федерального закона", то есть органами местного самоуправления. Большое количество жалоб, поступающих в суды, касается одновременно двух проблем: предоставления жилья и увольнения с военной службы. Заявителями по таким делам выступают военнослужащие, на которых распространяется действие ст.23, п. 1, Федерального закона "О статусе военнослужащих" (ст.22, п.1, ранее действовавшего Закона 1993 г.), то есть те, кто, несмотря на предстоящее или уже произведенное увольнение, не обеспечен жильем. Как показало изучение судебной практики военных судов, имеются случаи неправильного толкования судами указанной выше нормы закона. Так, в военный суд Самарского гарнизона обратился офицер Шастун, достигший предельного возраста пребывания на военной службе и имеющий заболевание, дающее право на увольнение по состоянию здоровья, с жалобой на бездействие командования, выразившееся в игнорировании его неоднократных рапортов о предоставлении жилья и оформлении документов об увольнении с военной службы. В жалобе Шастун просил обязать командование уволить его с военной службы с предоставлением жилья или выдачей безвозмездной ссуды на приобретение квартиры. Своим решением военный суд гарнизона удовлетворил жалобу частично и обязал соответствующего командира представить документы на увольнение Шастуна с военной службы в связи с признанием его ограниченно годным к военной службе с оставлением в списках очередников части на получение жилого помещения. Военный суд Приволжского военного округа, рассмотрев дело по кассационной жалобе заявителя, решение суда первой инстанции отменил и в удовлетворении жалобы Шастуну отказал. При этом военный суд округа указал, что Шастун как перед командованием, так и перед судом ставил вопрос о своем увольнении с одновременным предоставлением жилья. Согласия на увольнение без предоставления жилья он не давал и не просил об этом. Суд же, разделив произвольно вопреки ст. 195 ГПК РСФСР единое требование Шастуна на два, принял неверное решение по существу жалобы. Поскольку в соответствии со.ст. 22, п. 1, Закона РФ 1993 г. "О статусе военнослужащих" Шастун не может быть уволен с военной службы по состоянию здоровья без предоставления жилого помещения, а реальное обеспечение его жильем, как установил суд, возможно лишь в порядке очередности, то вывод суда первой инстанции о необходимости реализации права заявителя на увольнение с военной службы по состоянию здоровья, по мнению военного суда ПриВО, является необоснованным. Сходная позиция высказана и военным судом Уральского военного округа по делу офицера Новикова. Однако, с точки зрения Военной коллегии, указанные судебные решения военных судов округов не основаны на законе. Положения ст. 22, п. 1, Закона РФ 1993 г. "О статусе военнослужащих" и ст.23, п. 1, Федерального закона "О статусе военнослужащих" 1998 г. являются законодательными гарантиями того, что военнослужащий, прослуживший определенный срок и подлежащий увольнению по объективным причинам (возраст, состояние здоровья, оргштатные мероприятия) будет обеспечен жильем хотя бы перед увольнением за счет того ведомства, службе в котором он посвятил значительный отрезок своей жизни (не менее 10 лет), и которое по различным причинам не предоставило ему жилье ранее, в том числе в установленный законом трехмесячный срок со дня прибытия к новому месту службы. Рассматривать эти нормы в качестве основания для продления гражданину срока военной службы, что фактически сделали суды по указанным выше делам, нельзя. Это вытекает из положений как ранее действовавшего, так и нового законодательства. В частности, согласно ст.37, п. 4, Закона РФ 1993 г. "О воинской обязанности и военной службе" никто не вправе продлить гражданину истекший срок военной службы. В соответствии со ст. 38, п. 11, нового Федерального закона 1998 года с аналогичным названием допускается задержка военнослужащего на службе в случаях, указанных в этой же статье. Такого основания, как не обеспечение жильем, в этом перечне нет. Достижение предельного возраста пребывания на военной службе бесспорно является основанием для увольнения такого военнослужащего в запас или отставку (ст.ст. 37 и 48 старого Закона; ст. 51 нового Федерального закона). Таким образом, по вышеуказанному делу Шастуна судом установлено, что заявитель имел право как на увольнение с военной службы, так и на получение жилого помещения за счет Министерства обороны РФ, о чем он и ставил вопрос в жалобе. Отказав ему в удовлетворении этих требований, военный суд ПриВО не только не восстановил нарушенные права заявителя, но и фактически судебным решением с одной стороны лишил его права на гарантированное законом своевременное увольнение с военной службы по возрасту, а с другой - признал законными продолжаемые нарушения его прав командованием, которое ни жилья не предоставляет, ни вопросы увольнения не решает. Такое толкование ст.22, п. 1, Закона РФ 1993 г. "О статусе военнослужащих", на которую сослался суд, недопустимо. По таким делам необходимо принимать решения об удовлетворении жалобы в полном объеме, обязывая соответствующих должностных лиц обеспечить заявителя жильем по установленным нормам и представить необходимые документы для его увольнения с военной службы. С принятием в январе 1998 года федеральной целевой программы "Государственные жилищные сертификаты", а затем нового Федерального закона РФ "О статусе военнослужащих" у военнослужащих, имеющих право на улучшение жилищных условий, появилась возможность выбора способа решения своего жилищного вопроса. Однако, возникают ситуации, когда военнослужащие, получившие жилищные сертификаты, в последующем реально не могут на них приобрести положенное им жилье, что вынуждает их обращаться в суды. В связи с изложенным судам следует иметь ввиду, что Президентская программа "Государственные жилищные сертификаты" не исключает возможность получения военнослужащими жилых помещений в порядке ст. 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих". Участие в Программе предполагается только на добровольной основе, т.е. военнослужащие имеют право, как и до утверждения Правительством РФ указанной Программы, на улучшение жилищных условий как очередники на получение государственного или муниципального жилья на основаниях и в порядке предусмотренном Федеральным законом "О статусе военнослужащих". Принцип добровольного участия закреплен в самой Программе, а также в Федеральном законе РФ "О статусе военнослужащих". Кроме того это подтверждено решением Верховного Суда РФ по делу Черемных (журнал "Законность", 1998 г., N 10). (Окончание следует)

Правила получения налогового вычета на квартиру: порядок оформления и какие документы для этого нужны

Правильные методы гадания на часах по цифрам

Омлет на воде Омлет из 1 яйца на воде

Бухучет инфо Разноска выписки в 1с 8