Из всех советских республик именно Казахстан был тем полигоном, накотором вСССР особенно смело испытывали иядерное оружие, и"целину", иконцепцию "новой исторической общности- советского народа". К 1959г., когда проводилась общесоюзная перепись, доля казахов всоставе населения республики сократилась доминимального уровня- до30%. Но после 1959г. доля казахов всоставе населения неуклонно увеличивалась: в1970г.- 32%, в1979г.- 36%, 1989г.- почти 40%. По данным переписи населения СССР 1989г., из16464000населения казахи составляли 39,7%, русские- 37,8 %, немцы- 5,8 %, украинцы- 5,4 %. За 1989-1999 гг. численность казахов встране увеличилась на1млн. 488,1 тыс., или на23%, ивозросла с 6млн. 496,9 тыс. до7млн. 985тыс. За 90-е гг. изстраны выехало около 2млн. русских, украинцев ибелорусов, атакже 0,8 млн. немцев. Население Казахстана сократилось с 16,9 млн. в1991г. до14,9 млн. в1999г. За 1989-1999 гг. количество русских сократилось на26%, украинцев- на38%, немцев- на63%. Разумеется, эти демографические сдвиги немогли невызвать изменения вотношениях двух ведущих этносов, вих представлениях особственном месте вновом государстве.
Одно изпроявлений этих изменений- те гетеростереотипы ("представления одругих"), которые получили распространение среди казахов ирусских впоследние годы. В этнической психологии распространено следующее понимание этностереотипа: это- "устойчивое, схематично-упрощенное иэмоционально-оценочное мнение одной этнической общности одругой ио самой себе". При этом хотелось бы подчеркнуть, что мы несчитаем этностереотипы заведомо ложными, негативными представлениями ипредрассудками; напротив, нанаш взгляд, они впреломленной форме нередко отражают очень важные реальные тенденции, получившие развитие вобществе. Этностереотипы, всвою очередь, оказывают огромное влияние насоциализацию, наповедение подрастающих поколений вотношении представителей той или иной этнической общности. Автостереотипы ("представления освоих") оказываются, как правило, гораздо позитивнее, чем гетеростереотипы. При этом важно учитывать, что негативные гетеростереотипы особенно часто актуализируются втех условиях, когда между этносами либо идет острая конкурентная борьба, разгораются конфликты пожизненно важным вопросам, либо складываются отношения господства-подчинения.
Нами использовались результаты более десятка социологических исследований поданной тематике, проведенных вКазахстане впериод с 1992по 2004гг. Вместе с тем, автор имел уникальную возможность апробировать свои выводы вавгусте 2003г., читая курс поэтническим стереотипам намеждународном летнем университете вУсть-Каменогорске. Молодые казахстанские преподаватели- социологи, психологи, политологи, историки, философы, экономисты- активно участвовали вфокус-группах иделовых играх, давших достаточно интересный эмпирический материал поинтересующей нас тематике. Кроме того, использовались данные контент-анализа СМИ, атакже такой нетрадиционный источник, как Интернет-форумы, накоторых обсуждаются проблемы межэтнических отношений вКазахстане.
В целом данные опросов показывают, что "запас прочности" позитивных, добрососедских отношений между русскими иказахами сохранялся всвоей основе даже всамые критические моменты . Исследования поценностным ориентациям показывают близость позиций казахов ирусских, выросших вКазахстане. Положительные характеристики, как правило, преобладают надотрицательными вгетеростереотипах ирусских, иказахов (особенно- упредставителей старших поколений). Однако вместе с тем отмечаются исущественные колебания, причем "крайние" позиции чаще встречаются всреде студенческой молодежи.
В содержании негативных стереотипов, нанаш взгляд, зачастую получали отражение разного рода претензии ифобии, накопившиеся всознании людей. Так, например, в 1999г. вхарактеристиках казахов русскими впервые стали упоминаться такие качества, как "национализм" и"жестокость" . В какой-то мере эта тенденция кусилению недоверия нашла отражение ив тех гетеростереотипах, которые были названы русскими напроведенной нами фокус-группе: здесь явно отразилось недовольство вотношении стремления казахов доминировать с использованием азиатских традиций (помощь своим родственникам вустройстве наработу, авторитаризм ит.д.).
Такую эволюцию стереотипов, по-видимому, можно верно истолковать лишь с учетом изменения общей ситуации вКазахстане. К моменту распада СССР в среде казахов накопилось довольно много претензий к"старшему брату", традиционно считавшему, что именно он принес все начала цивилизации вэтот "край диких кочевников" . Так называемая "колониальная неблагодарность" казахов выплеснулась втом, что русских стали обвинять вгеноциде, вискоренении их национального языка икультуры… Затем произошел глобальный миграционный отток, миллионы русских, украинцев, немцев покинули страну. Эмиграция русскоязычных групп достигла апогея в1994г.- понекоторым данным, она составила 481тыс. чел. Затем показатели постепенно снижаются: большинство тех, кто имели возможность уехать, уже уехали. Казахи стали составлять абсолютное численное большинство встране, заняли ключевые посты ворганах власти, стали единственным "титульным" этносом.
Эти перемены нашли отражение ив идеологии. Официальное руководство Казахстана часто говорит о "евразийском" , многонациональном характере государства. Однако реальная политика выражается втом, что почти все ключевые посты принадлежат казахам. В дальнейших планах некоторых идеологов- полная "казахизация" страны. Так, например, доктор исторических наук Азимбай Гали пишет: "Что такое хорошо для Казахстана иказахов? Интеграция, ассимиляция иаккультурация наоснове казахских ценностей… Будут уменьшаться носители этого (русского- Ю.Ч.) языка, меньше будет эпигонов ив качестве международного: казахи предпочтут английский, вкачестве родного- казахский". Вместе с тем националисты предают анафеме тех "асфальтных казахов", которые все еще остаются "политически русскими". Такие идеологи подогревают вказахской среде бытовой национализм, национальную кичливость иксенофобию. На Интернет-форумах, например, встречаются такие сообщения : "Вчера имел удовольствие лицезреть огромную очередь уроссийского посольства. Зрелище феерически приятное"; внекоторых газетах содержатся нападки напевицу-казашку, которая еще осмеливается петь по-русски, ит.д. Формула "казахи русского происхождения" , нанаш взгляд, вполне могла быть заимствована казахскими националистами изПрибалтики, где уже накоплен богатый опыт дискриминации людей поэтническому признаку. Чем-то напоминает она иформулу "немцы, говорящие по-вендски", применявшуюся нацистами вотношении лужицко-сербского меньшинства Германии.
Разумеется, все это неможет невызывать обратную, невсегда сдержанную, реакцию оппонентов. Некоторые лидеры русскоязычных общин, ксожалению, так иостались в плену старых идеологических догм , весьма далеких от современной реальности. Все это неспособствует развитию конструктивного диалога ивзаимопонимания.
Тенденция ксозданию этнократического государства неможет нетревожить тех все еще многочисленных неказахов, которые остаются жить вКазахстане. Поэтому весьма серьезна та разница, с которой казахи инеказахи оценивают состояние межнациональных отношений. Если казахи вмассе своей считают, что теперь стало "все нормально", топредставители других национальностей посылают совершенно иные сигналы : "нет, далеко невсе нормально: мы считаем себя ущемленными вкадровой, языковой политике" ит.д. Собственно, эти же самые сигналы обнаруживаются ив тех новых гетеростереотипах, окоторых шла речь выше.
В условиях отношений господства-подчинения негативные стереотипы, как уже отмечалось, резко актуализируются, становятся мощным фактором, препятствующим восстановлению понимания идоверия между народами. В Казахстане еще сохраняется солидный запас доверия, но вновых, принципиально изменившихся условиях он подвергся размыванию. Какая реальная политика- направленная наэтнократию или насоздание многонационального евразийского государства- возобладает? Это во многом будет зависеть от того, захочет ли власть Казахстана услышать посылаемые ей сигналы.
Юрий Георгиевич Чернышов - д.и.н., профессор, зав. кафедрой всеобщей истории имеждународных отношений Алтайского гос. университета, директор Алтайской школы политических исследованийБольше новостей в Telegram-канале . Подписывайся!
Преамбула
Казахский язык стал удобным инструментом для выстраивания кланово-этнократической политической системы
«Русский вопрос», в его наиболее полном смысле (включая вопросы русского языка, миграции, правого положения русского населения и проч.) никогда не уходил из поля общественной дискуссии в Казахстане. Бывали времена, когда он уходил на периферию этого поля, или же его туда пытались выдавить, но, так или иначе, все 23 года существования Казахстана он никогда полностью не исчезал с «повестки дня».
В последнее время в связи с рядом событий, основными из которых, конечно, являются внутриполитический кризис и гражданская война на Украине, обсуждение «русского вопроса» в Казахстане вновь актуализировалось, обнаружив потребность в приведении данного дискурса в соответствие с текущими внутри- и внешнеполитическими реалиями.
Тем не менее, нынешнее состояние обсуждения данного вопроса никак нельзя назвать удовлетворительным, поскольку само русское население (по сути и являющееся предметом обсуждения) в большинстве своём оказалось отстранённым от дискуссии, а сам вопрос без «русского взгляда» на него оказался отдан на откуп тем, кто, так или иначе, не заинтересован в его разрешении, и тем, кто просто-напросто оказался некомпетентен и не осведомлён в подробностях социально-правового положения русского населения и русского языка в Казахстане.
Подобно Портосу из «Трёх мушкетёров», заявлявшему «Я дерусь… просто потому что я дерусь» русское население Казахстана, согласно мнению данных «экспертов» (всевозможных специалистов, аналитиков, политологов, социологов и просто журналистов), уезжает из страны… просто потому что уезжает , практически не представлено в органах власти - просто потому что не хочет туда идти, не знает казахского языка – просто потому что не учит… Ну, и, конечно, не имеет никаких проблем с соблюдением своих прав и свобод.
Я, разумеется, утрирую, но лишь слегка, поскольку в плане обсуждения «русского вопроса» у многих из подобных «экспертов» аргументация не сильно отличается от вышеприведённой. Отчасти так получается, потому что подавляющая часть из тех, чьи комментарии на эту тему появляются в публичном поле, так или иначе аффилированы с казахстанскими властными структурами и поэтому ограничены в своём мнении официальной позицией, заключающейся в том, что Казахстан является образцом в плане построения общества межнационального согласия. Отчасти виной тому, как уже говорилось, некомпетентность комментаторов, или, в некоторых случаях явная ангажированность и предвзятость (в основном, характерные для представителей национал-патриотических или либеральных оппозиционных кругов). В то же время отсутствие более или менее чётко выраженной позиции большинства самого русского населения в обсуждении вопроса, касающегося его напрямую, не даёт возможности для создания полноценного общественного диалога, необходимого для ликвидации или, по крайней мере, нейтрализации имеющихся и потенциальных «болевых точек» межэтнических отношений в казахстанском обществе (в том числе, путём корректировки национальной и языковой политики самого казахстанского государства).
Языковой вопрос в Казахстане
При обсуждении языкового вопроса в Казахстане, практически каждый (кто-то намеренно и сознательно, а кто-то невольно) попадает в ловушку официальной терминологии, закреплённой в Конституции РК и законе о языках.
Согласно закону о языках казахский язык имеет статус государственного, а русский – является официально употребляемым в государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским.
Также, согласно закону о языках государство освобождается от конституционной ответственности за овладение гражданами государственного языка, - эта ответственность перекладывается на самих граждан, для которых овладение казахским языком, согласно закону о языках, является долгом.
Этот пункт, (даже не касаясь прочих нестыковок и противоречий (в том числе и терминологических) в самом законе, а также отсутствие у русского языка статуса государственного, позволяют некоторым переводить общественную дискуссию либо в формальную плоскость (аргументируя это тем, что закон есть закон, и его надо исполнять, нравится это кому-то или нет) либо же в популистско-патриотическую, используя в качестве основного аргумента слова «государственный» и «долг». Подобные манипуляционные софизмы, разумеется, не приводят к какому-либо консенсусу, поскольку суть диалога, выстраиваемого с их помощью, характеризуются крылатым выражением Владимира Ильича Ленина: «Формально правильно, а по существу издевательство».
Ключевой «болевой точкой» в языковом вопросе является противоречие между законодательными статусами двух языков (русского и казахского) и их реальным функционалом и ролью в стране. Говоря проще, русский язык, юридически и на уровне общественного сознания не являясь государственным по статусу, по сути исполняет его функции, обеспечивая жизнедеятельность государства во всех ключевых сферах: бюрократической, производственной, коммерческой, научно-технической, медицинской, дипломатической и т.д. В то же время казахский язык, являясь государственным, в реальности за прошедшие 23 года, не смог стать таковым, даже несмотря на радикальные изменения в этническом составе населения Казахстана, где сейчас примерно две трети составляет титульный этнос – казахи. Функционал казахского языка по-прежнему является весьма ограниченным, сводясь, по большей части, к роли бытового коммуникатора в регионах с доминирующим процентом казахского населения.
Причём, нынешнее противоречивое положение казахского языка обусловлено рядом причин, которые лежат сразу в нескольких плоскостях:
- лингвистической,
- культурной,
- социально-общественной и
- политической.
Лингвистическая и культурные плоскости связаны между собой: казахский язык обеспечивал функционирование социальных институтов с родоплеменным видом отношений и отгонным скотоводством в качестве основного вида деятельности. С наступлением XX века, распадом Российской империи и созданием СССР у казахов и других народов, его населявших. произошёл очень резкий (по историческим меркам – практически моментальный) переход к индустриальной экономике, соответственно создав необходимость в «подтягивании» и языков этих народов до соответствующего цивилизационного уровня, что можно было сделать только путём наработки культурных пластов – создания современной литературы у этих народов и её последующей интеграции в общесоветскую культуру. Были созданы условия для поддержки и развития писателей и литераторов, процесс был запущен, однако распад СССР прервал его. И с обретением долгожданной (или нежданной – нужное подчеркнуть) независимости все эти народы оказались уже в условиях постиндустриального мира, в то время как не был завершён их переход к социокультурному уровню предыдущего – индустриального этапа.
Если говорить конкретно о казахском языке, то следует констатировать, что, к сожалению, за период независимости не появилось ни одного автора или литературного произведения ставшего событием за пределами страны , что свидетельствует о том, что процесс наработки казахского культурного пласта для интеграции в современную мировую культуру является весьма вялотекущим. В результате, на текущий момент казахский язык, который ещё не завершил полного перехода к индустриальной фазе, не может обеспечить полноценное функционирование страны в современном постиндустриальном мире.
И тут мы подходим к социально-общественной плоскости. При доминирующем положении русского языка в ключевых сферах общественно-политической жизни страны и официальном позиционировании государственного казахского языка, как «важнейшего фактора консолидации народа Казахстана» в общественном сознании возникает противоречие, которое не устраняется, а то и усугубляется официальной пропагандой, не поддерживающей взгляд на русский язык как автохтонный и родной не только для русского населения Казахстана, но и для остальных этносов республики, включая титульный. При этом, русскоязычие части населения Казахстана в рамках общественного дискурса, заданного госпропагандой, принимается per se, но должно быть со временем согласно официальной стратегии заменено казахоязычием (при декларируемом сохранении знания русского языка). Это противоречие позволяет внедрить в не владеющих казахским языком чувство вины и неполноценности: для неказахов в качестве аргумента используется «гражданский патриотизм» («долг каждого – знать язык своей страны»), для самих же казахов к этому добавляется ещё и этнический фактор («долг каждого казаха – знать свой родной язык»).
Ситуация усугубляется тем, что за годы независимости так и не было создано, апробировано и внедрено в общеобразовательную систему ни одной эффективной методики преподавания казахского языка.
Это довольно удивительный факт, - как лингвист, за годы своей учёбы автор этих строк, помимо русского и казахского, изучал английский, французский, немецкий и латынь, и, исходя из личного опыта могу сказать, что даже методика преподавания мёртвого языка – латыни в соотношении «время, затраченное на изучение/результативность» превосходит современные методики преподавания казахского языка, - как в школах, так и в институтах.
В результате, при имеющемся отчуждении русского языка в общественном сознании, восприятия русскоязычия в качестве уходящей реалии, формировании подсознательного комплекса вины у не владеющих казахским языком при отсутствии эффективных методик овладения им миллионы русскоязычных граждан Казахстана фактически переводятся в разряд «второсортных», что влечёт за собой целый ряд негативных последствий в сферах межнациональных отношений, демографии и экономики, а также общественно-политической жизни страны, что как раз затрагивает следующую плоскость – политическую.
Здесь «языковой вопрос» пересекается с «национальным вопросом», поскольку в этой плоскости казахский язык стал удобным инструментом для выстраивания кланово-этнократической политической системы , выступив в качестве официального предлога для постепенной зачистки государственного аппарата от представителей нетитульных этносов. Этому способствует и то, что закон о языках сплошь и рядом противоречит основному закону страны – Конституции (например, согласно государственной программе развития языков делопроизводство в республике должно поэтапно переводиться на казахский язык, а не на оба, как следует из Конституции).
Таким образом, постепенно сужая сферу применения русского языка, при недостатке условий для реального расширения сферы применения казахского, государство создаёт языковую политику, которая становится не объединяющим, а разделяющим население фактором, что выгодно для властных элит и позволяет им манипулировать общественным мнением, поочередно используя то «интернациональную», то национал-патриотическую риторики, но деструктивно для самого казахстанского социума.
Георгий Мамедов в своём материале «Русский язык в Кыргызстане: дискурс и нарративы» замечает: «Конфликт же между реальным русскоязычием и навязываемым общественным мнением «твой родной язык кыргызский», даже если человек знает на нем не более десятка слов, имеет клиническую природу и может быть охарактеризован как коллективный невроз ». В данной характеристике достаточно заменить «кыргызский» на «казахский», и мы получим точное описание того, что происходит в казахстанском обществе. Политика провоцирования подобного «коллективного невроза» может казаться властным элитам Казахстана удобной и адекватной, однако, печальный опыт украинских событий наглядно показывает её пагубность и недальновидность, свидетельствуя о том, что «коллективный невроз» при превышении допустимого порога неблагоприятных факторов (социальных, политических, экономических) превращается в «коллективный психоз».
Украинская проекция в Казахстане
Любопытно то, что с началом гражданской войны на Украине в казахстанских СМИ, а также комментариях экспертов и аналитиков стало активно обсуждаться предположение (прогноз) о том, что следующим после Украины аналогичный дестабилизирующий сценарий будет реализован в Казахстане. Со стороны данное предположение кажется несколько странным, и вызывает естественный вопрос «Почему именно Казахстан?». Почему, например, не Белоруссия? Ведь Белоруссия (по сравнению с Казахстаном) имеет с Украиной гораздо больше общего в этническом, языковом и культурном планах, кроме того, она напрямую граничит с ней, находясь в непосредственной близости от имеющегося очага нестабильности. Однако, в белорусских СМИ, в отличие от казахстанских, мы не обнаруживаем активной дискуссии о возможной грядущей дестабилизации. Ни этническая, ни культурная, ни языковая или даже элементарная географическая близость с Украиной не являются в белорусском общественном сознании достаточным поводом для возникновения опасений о возможном повторении украинских событий. В таком случае, наличие каких общих факторов позволяет проводить параллели между Украиной и Казахстаном?
Отталкиваясь от взаимных претензий, озвученных в публичном поле обеими сторонами внутриукраинского конфликта, можно назвать два аспекта, которые так или иначе коррелируют с казахстанскими реалиями – это национальная и языковая политика обоих государств. Политика всеобщей «украинизации», которая проводилась все годы независимости на Украине, перекликается с политикой «казахизации», отличаясь лишь степенью интенсивности реализации.
Однако, парадоксально, - в значительной части материалов, статей и комментариев политологов и экспертов внутри Казахстана явственно прослеживается мысль о том, что отнюдь не ассимиляционная и дискриминационная по отношению к русскому и русскоязычному населению политика казахских элит является одной из «болевых точек» внутренней стабильности, а наличие ещё достаточно большого количества этнических русских в северных регионах и потенциальная «российская угроза» аннексии этих земель . И ряд косвенных признаков даёт основания полагать, что подобное понимание «угрозы суверенитету» присутствует и у казахстанской власти. Например, в уголовный кодекс РК были внесены изменения, ужесточающие наказание за призывы к «незаконному, неконституционному изменению территориальной целостности Республики Казахстан», в демографическую политику были внесены изменения, стимулирующие переселение в северные, центральные, западные и восточные регионы жителей южных областей и оралманов (которым с 2015 года упростят получение гражданства - без необходимости предварительного проживания в стране четыре года по виду на жительство), что официально объясняется причинами демографического и экономического характера, но может быть расценено и как стремление изменить этнический ландшафт этих регионов (что подтверждается в отдельных публикациях и комментариях экспертов на эту тему).
Весьма показателен был инцидент в Петропавловске, где на девятое мая этого года неизвестные, представляясь членами какой-то «общественной организации», отбирали у прохожих георгиевские ленточки, взамен раздавая красно-чёрно-синие «казахстанские ленты». Предшествовала же этому кампания в соцсетях и казахском сегменте интернета, организаторы которой призывали запретить в Казахстане георгиевскую ленту как «символ сепаратизма». Все перечисленные события объединяет в один ряд то, что произошли они либо практически одновременно с вхождением Крыма в состав России и началом гражданской войны на Донбассе, либо в скором времени после этого.
К ещё одной параллели между Казахстаном и Украиной можно отнести и довольно широко развернувшуюся дискуссию в казахстанской прессе и интернет-пространстве (куда включились и казахстанские официальные лица) об угрозе информационной безопасности Казахстана со стороны российских СМИ . В качестве же методов ликвидации этой угрозы предлагаются неоригинальные, но вполне однозначные меры – от ограничения до полного запрета российских медиа-ресурсов на территории Казахстана. Основной фокус, разумеется приходится на телевидение, которое для большинства населения до сих пор остаётся основным источником получения информации.
При этом, стоит заметить, что в официальной сетке телевещания есть только один телеканал с доминирующей долей (около 60 процентов) российского контента – это Первый канал Евразия. При этом, назвать этот телеканал российским вряд ли получится, - 80 процентов доли ТОО «Евразия+ОРТ», являющегося собственником телеканала, принадлежит АО РТРК «Казахстан», а российский контент представлен только развлекательными передачами, и его доля постепенно сокращается (по закону к 2015 году доля собственного контента у всех казахстанских телеканалов должна будет составлять не менее 50 процентов).
Но пять-десять (в зависимости от региона) телеканалов, которые можно поймать на стандартную домашнюю телевизионную антенну, не удовлетворяют спрос большинства населения Казахстана, которое обращается к услугам спутникового и кабельного телевидения, где, как раз, основную часть телевизионного пакета составляют российские телеканалы. И именно этот медиа-сегмент и предлагают запретить или ограничить некоторые сторонники «информационной безопасности» Казахстана. В качестве образца борьбы с российскими СМИ приводится, естественно, Украина, закрывшая на своей территории доступ к российским телеканалам, отбирающая лицензии у печатных СМИ, в которых присутствует слово «Россия» или «русский», и активно зачищающая интернет-пространство от «пророссийских» сайтов . При этом, иные аспекты «успешного» украинского опыта – сомнительная легитимность текущего правительства, пришедшего к власти в результате государственного переворота, гражданская война, гуманитарная катастрофа в ряде регионов, грозящая распространиться на территорию всей страны (в случае, если до начала зимы газовый вопрос не будет решён), около миллиона беженцев на территории соседнего государства, - всё это мало смущает «запретителей», также не поясняющих, как подобные предложения согласуются со статьёй 20 Конституции РК, гарантирующей каждому «право свободно получать и распространять информацию любым, не запрещенным законом способом».
Отличие Казахстана от Украины заключается в том, что, если на Украине сходные с казахстанскими факторы внутриполитической ситуации, в принципе, укладываются в специфику внешнеполитического и экономического курса нынешнего украинского руководства, то в Казахстане эти факторы вступают в противоречие с интеграционными процессами в рамках Евразийского союза и сотрудничеством с Москвой (особенно в свете ратифицированного недавно президентом Назарбаевым Договора о дружбе и сотрудничестве между Россией и Казахстаном), которые в официальной риторике подаются как одни из приоритетных экономических и политических векторов.
И в этом контексте возникает противоречие: с одной стороны на высшем межгосударственном уровне обсуждается создание единого евразийского информационного пространства, Нурсултан Назарбаев предлагает создать телеканал «Евразия-24» и использовать телекомпанию «Мир» для освещения положительных аспектов сотрудничества между Россией и Казахстаном; с другой стороны искусственно актуализируется тема «опасности» российских СМИ, их доминирования и даже простого присутствия в казахстанском медиа-поле.
Опасность в данном случае заключается в том что, риторика против российских СМИ и «кремлёвской пропаганды», получив развитие, в результате перерастает в антироссийскую риторику в общем контексте, а антироссийская риторика, вброшенная в область сколь-нибудь широкого общественного обсуждения, как показывает история, неизбежно перерастает в антирусскую риторику, суть которой (в контексте нынешних событий), как уже сейчас можно понять по отдельным комментариям, будет заключаться в том, что русское население Казахстана (и без того на протяжении всего периода независимости обвинявшееся казахскими националистами в недостаточном патриотизме и лояльности) будет объявлено «пятой колонной» , лелеющей сепаратистские настроения и готовой по сигналу из Москвы выйти на улицы с триколорами, встречая «вежливых людей», прибывших аннексировать «исконно казахскую землю».
Появление и умножение подобного рода высказываний в публичной плоскости безусловно отрицательно скажется на национальном самочувствии русского населения Казахстана и приведёт к усилению не мифических «сепаратистских», а вполне реальных миграционных настроений.
Причём, стоит заметить, что на данный момент рост темпа миграции среди русских Казахстана сдерживает ряд факторов, среди которых, однако, наиболее весомым для большинства из тех, кто задумывается о переезде, является отсутствие возможности ускоренного получения российского гражданства (такая возможность предоставляется только в рамках программы переселения соотечественников, реальное применение вступившего в силу закона о ускоренной выдаче гражданства носителям русского языка пока также под вопросом), что затрудняет поиск работы и обустройство в России.
Однако, с углублением процесса евразийской интеграции, формированием единого рынка труда и вступлением в силу договора о мобильности пенсионных накоплений этот фактор потеряет свою актуальность: любой казахстанец сможет переехать в Россию и работать там, спокойно дожидаясь, пока пройдут пять лет, после которых он сможет подать заявление на получение гражданства РФ. И при появлении признаков русофобских настроений и усилении ментального дискомфорта можно быть уверенным в том, что многие казахстанские русские, подверженные «чемоданным» настроениям, решатся в итоге «проголосовать ногами».
А учитывая то, что большинство русского населения Казахстана проживает в городах и имеет высшее или среднепрофессиональное образование, можно представить какие последствия это будет иметь для и без того имеющего проблему оттока квалифицированных специалистов Казахстана, - особенно в свете озвученного Нурсултаном Назарбаевым Плана инфраструктурного развития и программы «Светлый путь», совпадающих со второй пятилеткой государственной программы форсированного индустриально-инновационного развития.
Игнорирование подобных тревожных тенденций вряд ли будет дальновидным шагом для казахстанских властей, провозгласивших краеугольным камнем своей политики сохранение стабильности: внутриполитической, экономической и межнациональной. Столь же недальновидным будет и продолжение игнорирования «русского вопроса» в Казахстане, в целом. Пример Украины наглядно показывает, что принцип «где тонко, там и рвётся» вполне применим и к общественно-политическим процессам, и очевидно, что, в условиях нарастающей геополитической нестабильности и рецессии в мировой экономике, напряжение, в том числе и на «тонкие места», будет только нарастать. Также очевидно, что меры по регулировке национальной и языковой политики в виде регулярных и привычных призывов со стороны главы Казахстана к сохранению межнационального согласия и недопущению перегибов являются, по сути, декоративными и не оказывают влияния на общие тенденции в этом вопросе. Этому способствуют и, (как уже было сказано мной в первой части материала) противоречия и нестыковки в Законе о языках, а, в общем и целом, - сам неопределённый «официальный» статус русского языка в Конституции страны, позволяющий заинтересованной части элиты и бюрократического аппарата постепенно сужать сферу его применения, а зачастую и полностью игнорировать. И единственной эффективной мерой, которая позволит если и не закрыть «русский вопрос», то максимально приблизиться к этому, будет лишь изменение конституционного статуса русского языка и, либо возвращение ему прежнего статуса языка межнационального общения, либо придание наравне с казахским статуса государственного.
Сложно сказать, решатся ли на подобную меру казахстанские власти, но одно ясно совершенно точно: с нового года начнётся активная подготовка к президентским выборам (хотя уже сейчас выдвигаются предположения о том, что выборы вновь будут досрочными), и вне зависимости от того, будет ли действующий глава государства выдвигаться ещё на один срок или представит на выборах своего преемника, ему необходимо будет предъявить народу Казахстана чёткую программу внутри- и внешнеполитического курса, дающую ясные очертания того будущего, которое ждёт казахстанцев в ближайшие годы. И думается, что большей части русского и русскоязычного населения Казахстана для поддержания градуса доверия к власти потребуются более осязаемые, чем декларативные призывы к стабильности и согласию, гарантии сохранения их языковых и этнических прав.
», в котором журналист поднял вопрос отличия казахстанских русских от российских русских.
Автор, Асель ИХСАНОВА, начинает свой материал с утверждения о том, что ментальность казахстанских русских отличается от российских. В подтверждение приводится пример сложной социализации казахских русских в России. Ведь неоднократно происходит так, что казахстанские русские возвращаются в РК, не сумев адаптироваться к реалиям российского общества . Вторым же примером автор приводит то, что эмигрировавших из Казахстана в Россию называют казахами.
Дабы разобраться в проблеме и отличиях, Асель ИХСАНОВА обратилась к директору центра актуальных исследований «Альтернатива» Андрею ЧЕБОТАРЁВУ , политологу Петру СВОИКУ , блогеру Денису КРИВОШЕЕВУ и руководителю республиканского славянского движения «Лад» Максиму КРАМАРЕНКО.
Ниже медиа-портал приводит выдержки из мнений экспертов.
Как считает Андрей ЧЕБОТАРЁВ, казахстанских русских характеризует открытость, позитивное отношение к другим этносам, принятие их материальных и духовных ценностей . Связано это с тем, что представители русской диаспоры с ранних лет слушают и читают казахские сказки, сморят казахстанские фильмы, а также едят баурсаки, бешбармак и прочие вкусности.
«Казахские русские также более склонны к созданию семейных союзов на интернациональной, смешанной основе, чем российские. Есть явные различия между ними и в разных социально-бытовых вопросах, включая общение, гостеприимство, отношение к людям других национальностей и т.д. », - считает политолог.
Также, по мнению Чеботарёва, русская общность в Казахстане является более сплоченной, нежели в самой России, и объясняет это тем, что различные регионы РФ отличаются друг от друга ментальными, языковыми и даже культурными составляющими, в то время как в Казахстане такого нет.
Подводя итог, эксперт называет причину того, почему русских эмигрантов из Казахстана частенько называют казахами.
«От среды продолжительного проживания никуда не уйдешь . Особенно казахстанцам в третьем, четвертом и более старшем поколениях , - заключает Андрей ЧЕБОТАРЁВ.
Далее приводится мнение Петра СВОИКА, который считает, что русских вне зависимости от среды и региона проживания объединяет единая культурная основа, которая нивелирует любые ментальные отличия. Но и различий он все же не отрицает.
«Понятно, что этносы перемешаны, крови сильно перемешаны, так как перемешанных браков очень много. Соответственно русские, распределенные по этому пространству, например, на Кавказе тесно переплетены с кавказцами, а здесь у нас в Казахстане русские и казахи - это один почти народ . Во всяком случае, те, для кого родной - русский. Очень важно, что воспитание и восприятие жизни происходит на одном и том же языке. И это казахстанских русских касается. Практически в той же степени, что и большинство казахов», - объясняет Своик.
По мнению политолога, именно это и обусловливает столь комфортное совместное проживание двух национальностей.
«Казахстанские русские - это уже наполовину казахи . Во-первых, многие просто перемешаны с казахами. Во-вторых, в любом случае, тот, кто живет в Казахстане постоянно, хорошо знает казахский, и достаточно много казахских традиций перенимаются и входят в быт как бы неосознанно, это факт, как и казахи во многом русифицируются по культуре, по обрядам. Тут есть некий симбиоз», - заключает эксперт.
По мнению блогера Дениса КРИВОШЕЕВА, ментальные отличия есть даже среди русских в России, в зависимости от региона. При этом он не видит ничего плохого в том, что русские Казахстана готовы расти в казахском культурном коде .
Он не отрицает, что «есть и те, кто связывают свою жизнь и будущее своих детей с Казахстаном, и они выстраивают соответствующие стратегии, для того чтобы максимально эффективно срастись со страной» . Однако, рассуждая о дальнейшей судьбе русских в Казахстане, он категорично ставит вопрос ребром - либо уезжать, либо растворяться .
Максим КРАМАРЕНКО также считает, что между русскими Казахстана и России существуют ментальные различия.
«С одной стороны, и прежде всего к культуре тех, кто проживает рядом. А с другой стороны, присуще чувство раздвоенности: малая родина здесь, а историческая родина хоть и близко, но за границей», - объясняет Крамаренко.
При этом, как считает эксперт, нельзя говорить о становлении «русских казахов».
«Можно сказать, что попытка сформировать четвертый жуз из числа русских, или «слепить» русского казаха, так и осталась журналистской затеей . Так что казахского русского пока нет и, скорее всего, не будет», - заявил Крамаренко.
Последние данные социологических исследований показывают, что в миграционных процессах между Казахстаном и Россией наблюдается любопытная тенденция – казахи, работающие в России, все реже связывают свою жизнь с исторической Родиной, а русские продолжают активно покидать Казахстан.
На этой неделе министерство внутренних дел России сообщило о том, что граждан РК, работающих в России уже больше 71 тыс. человек, конечно, это не такие масштабы как в соседних республиках Центральной Азии, где миллионы граждан работают в России, поддерживая национальную экономику. Но даже 71 тыс. человек говорит о том, что и для Казахстана характерно появление так называемых гастарбайтеров.
Легальные трудовые мигранты из Казахстана зарабатывают в России в среднем 31,6 тыс. рублей, а нелегальные 27,3 тысяч рублей в месяц. Получается, что в среднем казахстанцы в России могут заработать до 173 тысячи тенге, в то время как официальная средняя зарплата в Казахстане составляет 140 тыс. тенге. При этом опросы, проведенные среди казахстанских мигрантов, показывают, что 65% из них не планируют возвращаться на Родину и связывают свою жизнь с Россией.
При этом, исследования, проведенные уже в Казахстане, показывают, что в этом году темпы отъезда русских из страны самые высокие начиная с 2012 года. В целом, больше всего в этом году из Казахстана уезжали русские, немцы и украинцы. Темпы эмиграции населения из Казахстана растут, а скорость прибытия новых граждан замедляется.
Всего за 6 месяцев 2017 года из Казахстана по тем или иным причинам уехало 15 100 человек, а приехало почти вдвое меньше - 8700 человек. Отрицательное сальдо внешней миграции углубляется – за январь-июнь текущего года из РК выбыло на 6400 человек больше, чем прибыло. За январь-июнь 2017 выбыло из страны 10 800 русских, а прибыло всего 1700 человек.
Раньше скорость иммиграции русских в Казахстан была на обычном среднестатистическом уровне, а темпы выбытия в этом году самые высокие за последние пять лет. Предыдущий антирекорд был зафиксирован в январе-июне 2012 года, когда выехало 9 100 человек.
Сглаживание уровня отрицательного сальдо внешней миграции происходит традиционно за счет прибытия казахов. В этом году вернулись на историческую Родину 5200 казахов, при этом покинуло страну 613 казахов.
В этом году в сальдо миграции казахов также фиксируются изменения – в течение последних 5 лет практически весь поток иммигрантов (80-87%) формировался из стран СНГ. Однако в этом году численность прибывших в РК казахов из СНГ составила всего 2900 человек или 56% всего потока. Остальные 2300 человек приехали в Казахстан из других стран.
Самые заметные эмигрантские настроения в северных и приграничных областях. Самый существенный уровень отрицательного сальдо миграции – в Карагандинской области
Если сравнивать с потоком казахов, прибывших за аналогичный период в 2011-2012 годах, то темпы иммиграции титульной нации упали вдвое. На втором месте самых активных иммигрантов в РК – каракалпаки, их в этом году приехало 152 человека, а выбыло всего 7. На третьем месте узбеки – за 6 месяцев этого года в РК прибыло 182 человека, а покинуло 62. Лишь в четырех регионах Казахстана из 16 сложилось положительное сальдо внешней миграции населения. Самые заметные эмигрантские настроения в северных и приграничных областях. Самый существенный уровень отрицательного сальдо миграции – в Карагандинской области. В этом году из РК выехало 2400 карагандинцев, а прибыло всего 330 человек. Наиболее активно привлекает внешних мигрантов Алматинская область – за 6 месяцев в этом году из Казахстана уехало 374 жителя области, а приехало извне 3300 человек.
Высшая школа экономики представила исследование о ситуации с миграцией в России, в котором отмечается, что мигранты в России стали существенно реже сталкиваться с негативным к себе отношением
Тем временем, Высшая школа экономики представила исследование о ситуации с миграцией в России, в котором отмечается, что мигранты в России стали существенно реже сталкиваться с негативным к себе отношением.
Больше половины из них (54% в 2017 году, 53,4% в 2011-м) уверены, что «местные жители никогда не будут считать приезжих своими», однако мигранты стали чаще характеризовать отношения с местными как «хорошие» (81,8% в 2017 году против 72,1% в 2001-м) и существенно реже жаловаться на неприязненное отношение при трудоустройстве (8,9% против 23,5%) или в повседневном общении (5,9% против 15,3%).
Примечательно, что даже среди мигрантов, желающих стать гражданами РФ, примерно треть среди опрошенных или больше 20% хотели бы жить с российским гражданством не в России, а у себя на родине. Причиной получения гражданства РФ казахстанцы называют то, что «российская пенсия, пособие по рождению ребенка, материнский капитал - все эти бонусы, которые в России выше».
Вместе с тем, эксперты отмечают, что для мигрантов из республик Центральной Азии проблемой в России все чаще становится незнание русского языка, который вымывается в республиках ЦА. Его изучение в местных школах с каждым годом становится все более второстепенным.
Снижение роли русского языка отчасти объясняется структурными изменениями в миграции из стран Центральной Азии, считает директор Центра миграционных исследований Дмитрий Полетаев.
«В последние 10–15 лет городская миграция сменяется на сельскую, где в принципе население менее образованное и хуже знает какой-то язык, кроме родного. Пройдет время, картинка будет еще ярче, если мы не будем ничего предпринимать - у нас же нет специальных программ по обучению русскому языку, продвижению русского языка. Русский язык уходит из республик. Но снижение роли русского языка - это «лакмусовая бумажка» других происходящих процессов - формирования «параллельных сообществ». Это двусторонний процесс. С одной стороны, общество мигрантов не очень принимает, и мы возводим стену, потому что они какие-то не такие», - заключил он.
Редактор российского издания «БАБР» делится впечатлениями от поездки в Казахстан.
Об этом сообщает медиа-портал Caravan.kz со ссылкой на БАБР .
По словам журналиста, осенью 2016 года он посетил Петропавловск, Щучинск, Кокшетау, Караганду, Астану, Алматы.
- По итогам турне в голове сложилось достаточно емкое виденье положения славянского и русскоязычного населения в этой большой и сложно устроенной стране, - пишет он.
По словам автора статьи, в Казахстане необходимо четко разграничить две проблемы: это «славянский вопрос » и проблема русскоговорящего населения. Причем можно увидеть четкую территориальную градацию населения по языковому и этническому составу:
- Казахстан четко разделен на Север и Юг, - пишет автор. - На севере и востоке живут славяне и "северные" казахи - полностью обрусевшие, отличающиеся от южан даже внешне. Соответственно, юг и запад страны населяют узбеки и "южные" казахи.
По мнению журналиста, север и восток Казахстана очень похож на города Западной Сибири и Алтая. В то время как южная часть страны «более азиатский».
В свою очередь, отдельно выделяются Астана и Алматы.
- Это многонациональные, двуязычные города-милионники, для которых проблема языка стоит не так остро в силу высокой концентрации образованного и обеспеченного населения, регулярно выезжающего в Россию и дальнее зарубежье.
- Ты можешь говорить только на казахском и чувствовать себя полноценным гражданином, ты можешь владеть обеими языками и не знать проблем, но если ты говоришь только по-русски - у тебя начинаются большие проблемы .
- Советское, поголовно русскоговорящее поколение сходит со сцены, уступая место национально ориентированной, пассионарной молодежи, для которой знание русского является делом добровольным, а вовсе не обязательным. Для успешности сегодня куда важнее знать английский, нежели русский.
- К населению приходит понимание, что без знания казахского ты автоматически попадаешь в неуютное и притесняемое языковое гетто. А жить в гетто, понятное дело, мало кто хочет.
Эта ситуация, на взгляд журналиста, создает всего два решения проблемы: «учить казахский или уезжать в Россию» .
По словам журналиста, перебираются казахстанцы в Россию «без большой охоты».
«Никто их не гонит и не заставляет. Но и не отговаривает. Дело в том, что русские в Казахстане преимущественно одноязычные и де-факто попадают в то самое языковое гетто. Социальные лифты для них закрыты.
Все русские, с кем мне удалось переговорить в Казахстане, или уже перевезли семьи в Россию, или собираются это сделать в обозримой перспективе. Подчеркну - я говорю не об отдельных случаях, но о ярко очерченной тенденции, имеющей глубокие экономические и политические корни».
- После "крымской весны" и войны на Донбассе национальный вопрос в Казахстане резко и недвусмысленно обострился. У каждой из сторон здесь, как водится, своя правда.
По мнению журналиста, языковая и национальная проблемы постепенно сойдут в Казахстане на «нет»: страна идет по своему пути развития, уже не ориентируясь на Россию:
«Казахстан и другие республики бывшего СССР отпустили Россию. Мы больше не гегемон, не империя, не властительница умов. Мы просто большая региональная держава, с мнением которой считаются и к чьей позиции прислушиваются. И не более того.
Пора и нам отпустить Казахстан и прочий "русский мир". Этот мир существует в культурном пространстве, но не в политическом. Среднеазиатские республики строят свои национальные государства - данность, которая будет определять их существование на блажащие десятилетия. Мы должны это понять и принять. Иных вариантов просто нет.
Уверен, через 20-30 лет "русский вопрос" в Казахстане исчезнет сам по себе, просто в силу того, что доля этнических славян в населении станет незначительной. Казахстан идет своей дорогой, на которой все больше мечетей, мощенных китайским юанем, и все меньше газопроводов, отлитых из русского металла.
Всем русским в Казахстане совет простой: учите казахский или уезжайте» , - подытожил автор.
