По оценкам казахстанских аналитиков, стране грозит вторая волна эмиграции населения. Власти при этом беспокоит растущий отток квалифицированных кадров, хотя вполне устраивает смена этнического состава населения северных регионов, исключающая, по их мнению, повторение здесь «крымского сценария».
По данным политолога Болата Султанова, опирающегося на данные комитета по статистике, в 2016 г. республику покинуло 32,9 тыс. чел., что на 16,4% превышает показатели 2015 г. Большинство из них едут в Россию, в которой на долю Казахстана в прошлом году пришлось 11% всех иммигрантов. Нарастают и масштабы получения казахстанцами российского гражданства. Если в 2015 г. российские паспорта получили 32 тыс. жителей республики, то в 2016 г. – уже почти 38 тыс. Результатом этого является продолжающийся процесс «утечки мозгов», когда из страны уезжают квалифицированные кадры, место которых занимают не отличающиеся высоким уровнем образования казахские оралманы (переселенцы) из других стран.
Из 32 930 казахстанцев, эмигрировавших в прошлом году, 23 589 человек были русскими (71,6%), 2 252 – украинцами (6,8%), 2 915 – немцами (8,9%) и 843 – татарами (2,6%). Сальдо миграции (разница между числом прибывших и выбывших) казахов было положительным. За 2016 г. в республику переселились 2 554 казаха, а покинули ее – 1 179.
Но при этом 755 эмигрировавших казахов опять же переселились в Россию. В Казахстан едут казахи из других стран мира, и, прежде всего, из Узбекистана, откуда за прошлый год их прибыло 1 393. Большинство тех, кто покинул республику, выбрали в качестве страны своего постоянного проживания Россию (87%), что объясняется преобладанием среди них этнических славян. Помимо РФ, казахстанцы переселялись также в Белоруссию, Германию, Польшу, Канаду и США. Любопытно, что, несмотря на значительную долю украинцев, Украина среди основных стран въезда не фигурирует.
Казахстанские аналитики проводят параллели между современной миграционной ситуацией и той, что сложилась в 1990-е гг., сразу после распада СССР. «Мы тогда только обрели независимость, и среди населения появились домыслы, что у Казахстана нет перспектив, – приводит оценку политолога Замира Каражанова казахстанское интернет-издание 365info.kz. – В такой ситуации люди начинают задумываться о будущем детей: как их растить, где им лучше будет жить. Материально-экономическая составляющая в тот момент доминировала. Но впоследствии, в 2000-х годах, когда экономика страны начала расти быстрыми темпами - 10% в год, ситуация поменялась. Как только начали улучшаться экономические показатели, отток населения из страны снизился, в сравнении с притоком. На сегодняшний день тенденция оттока наблюдается последние два-три года». При этом эмиграция населения наиболее заметна в северных регионах, населенных преимущественно восточными славянами, которые, не имея никакого языкового и этнокультурного барьера, переезжают в Россию.
Особую тревогу властей вызывает проблема оттока молодежи из граничащих с РФ северных и северо-восточных регионов.
В июле прошлого года управление внутренней политики Восточно-Казахстанской области (ВКО) сообщило, что только за полгода в Россию уехало 669 юношей и девушек в возрасте от 14 до 29 лет. «В настоящее время в высших учебных заведениях Томска, Новосибирска и Барнаула около 2 тысяч студентов – выходцев из ВКО обучаются следующим специальностям: нанотехнологии, ядерная физика, геология, металлургия, горное дело, инженерия и медицина, – сообщил руководитель управления внутренней политики Ержан Сембинов. – По итогам анкетирования, проведённого управлением, 35% данных студентов намерены вернуться в регион, но только при условии трудоустройства. Для сокращения оттока молодежи проводится комплексная работа по профориентационной работе абитуриентов школ области, информирование молодежи о 74 среднеспециальных и 8 высших учебных заведениях области». Но эффективность этих мер пока невелика.
Уезжает не только молодежь, но и уже состоявшиеся квалифицированные специалисты. В январе этого года казахстанский интернет-ресурс Ratel.kz сообщил, что в Павлодаре из-за миграционного оттока населения стремительно дешевеет жилье. «Жители Павлодарской области семьями переезжают в Россию по программе переселения соотечественников, – отмечает издание. – В консульства РФ стоят очереди, чтобы сдать заявление на участие в программе нужно записываться за пару месяцев до приема». Среди основных субъектов РФ, куда хотят переселиться павлодарцы – не только соседние сибирские регионы, но и города европейской части России и Урала Краснодар, Белгород, Калининград, Екатеринбург. В общей сложности за пять лет Павлодарскую область покинуло свыше 20 тысяч человек, что сопоставимо с населением целого района. Удешевление жилья привело к тому, что трехкомнатную квартиру в Павлодаре можно купить по цене однокомнатной, а сам город вместе с Таразом и Актобе вошел в тройку самых доступных по ценам на недвижимость.
Причины усиления миграционного оттока населения казахские эксперты видят в области экономики и социальной политики. Так, политолог Мухит Асанбаев считает, что растущая эмиграция вызвана такими обстоятельствами, как девальвация тенге и последующее обнищание населения, снижение возможностей для роста, отсутствие социальных лифтов, чувство неопределенности, ухудшение медицинского обслуживания и падение общего уровня образования.
Россия в глазах эмигрантов привлекательна в связи с более ранним выходом на пенсию и более значительным ее размером, лучшим состоянием системы образования и здравоохранения, а также наличием материнского капитала, аналог которого в Казахстане отсутствует. Играет роль и более значительный объем российского рынка труда. По данным российского посольства в Казахстане, в вузах РФ сегодня получают образование около 70 тысяч граждан республики, многие из которых после окончания обучения остаются в России, где условия для работы более привлекательны.
Вместе с тем в последнее время казахские эксперты начали обращать все большее внимание и на «внеэкономические» факторы, подталкивающие людей к эмиграции, в том числе – ухудшение положения с русским языком и опасения в связи с возможным приходом к власти политика националистической ориентации после предстоящего в обозримом будущем ухода Н.А. Назарбаева.
«Русский язык сдает свои позиции. Когда мы говорим о выталкивающих факторах, то вспомним, что со стороны казахоязычных СМИ постоянно идут вбросы в СМИ например, о том, что через 10–20 лет Казахстан станет казахоязычным государством со всеми вытекающими последствиями, – заметил Болат Султанов. – Может, станет таким, может трехъязычным, но я абсолютно уверен, что Казахстан будет мультиэтническим государством и никаких спекуляций на этот счет быть не должно».
Примером такой спекуляции является публикация известного казахстанского демографа Азимбая Гали. «… Доля русских граждан в Казахстане упала до 20%, а казахи уже составляют 67% населения, – написал он в августе прошлого года на своей странице в Facebook. – Изменение демографического баланса требует и изменения приоритетов в национальной и языковой политике. Как русский язык может выполнять свою «официальную» роль, если русские у нас составляют всего 20% населения? Зачем в Казахстане давать особый приоритет языку, по сути, национального меньшинства? Пришло время определять нашу политику!». Поскольку русский язык по Конституции и Закону о языках является в Казахстане официальным и может наравне с государственным – казахским – использоваться во всех сферах общественной жизни, отмена этого статуса приведет к значительным внутриполитическим переменам. И оптимизма русскому и другому русскоязычному населению они не внушают.
Не вселяет уверенности в завтрашнем дне и последняя инициатива Н.А. Назарбаева о переводе казахского алфавита к 2025 г. на латинскую графику. По общему мнению экспертов, напрямую на положение русских и русского языка в Казахстане языковая реформа не повлияет. Но в целом латинизация казахского алфавита приведет к культурно-цивилизационному, а затем – и ментальному разрыву с русской культурой и русскоязычным медиа-пространством, что станет еще одним фактором эмиграции русских.
«Неизбежным последствием перехода на латиницу станет усиление чемоданных настроений русскоязычного населения и рост эмиграции из страны уже в текущем году, – заявил агенству Sputnik политолог Султанбек Султангалиев. – Не следует ожидать от русскоязычного населения какого-то активного сопротивления поистине глобальной языковой реформе. Им проще уехать, что они и сделают. А остальные останутся со старыми проблемами и новой латиницей».
Идея латинизации казахского алфавита, которая витала в воздухе уже давно, но окончательные очертания приобрела только после апрельского выступления Н.А. Назарбаева, разделила казахстанское общество на сторонников и противником реформы, чаще всего занимающих полярные позиции.
«….Всего-то 100 лет как русские казахов грамоте обучили, дали свой алфавит, создали грамматику казахского языка, по дурости большевиков, выдернули казахов из юрт, приобщили к цивилизации, научили уму-разуму, на свои же средства все создали и построили в голой степи, на свою голову, – утверждает на форуме один из противников перехода на латиницу. – А вот англосаксы, чтобы не морочить себе голову и не тратиться, просто перебили индейцев, и все. Понятно, хорошее вы не помните, только плохое ковыряете и из пальца высасываете. Верно говорят «не делай добра, о котором не просят, не будет тебе зла», очень надеюсь, что Россия больше не будет делать такое «добро» чужакам, вспомните вы, спохватитесь, да уже поздно будет, поезд уйдет или уже ушел навсегда!».
Позиция сторонников реформы заключается в том, что выбор графической основы для алфавита – внутреннее дело Казахстана, которое не касается не только России, но и проживающих в республике русских. «И нравится это кому-то из наших друзей или нет, но всё это, повторимся, исключительно казахская повестка, чисто казахская тема, – заявляет на форуме сторонник латинизации. – Как «русский мир», так и русский язык, и российская сфера политического влияния – всё это имеет к данной теме примерно такое же отношение, как оглобля к Ту-154. Ни запрячь, ни взлететь, ни объяснить внятно, нафиг самолёту оглобля, у вас не получится – ибо нет между ними абсолютно ничего общего…». «Не понимаю, о чём этот сыр-бор, – продолжает его мысль другой сторонник реформы. – Это ведь казахи переводят свою письменность на латиницу. Русскоязычные газеты Казахстана по-прежнему будут выходить на кириллице, русские, живущие в Казахстане, будут по-прежнему писать на кириллице. А казахи вольны переходить на любую письменность, т.к. Казахстан независимое государство. Узбекистан уже перешёл на латиницу».
Примечательно, что сторонники латинизации казахского алфавита пишут на форумах под русскими именами («Александр, «Олег», «Мефодий» и т.п.), стремясь доказать, что за реформу выступает или же, по крайней мере, относится к ней индифферентно не только казахское, но и русское население. Для участников форума такая подмена быстро становится очевидной. Но сам по себе этот факт говорит об озабоченности казахских властей состоянием общественного мнения, которое отнюдь не всегда складывается в их пользу, и активных попытках влиять на настроения русского и русскоязычного населения страны с помощью форумов и соцсетей.
Впрочем, эмиграция русских имеет для Казахстана и другой аспект. После присоединения Крыма к России казахские власти очень опасаются повторения этого сценария в северных регионах, где все еще преобладают славяне, и постепенная смена этнического состава их населения в пользу казахов вполне соответствует их интересам. С этой же целью власти стимулируют переселение на север этнических казахов с территории южных областей. 18 февраля 2016 года правительство Казахстана приняло постановление №83 от «Об определении регионов для расселения оралманов и переселенцев», согласно которому к ним относятся Восточно-Казахстанская, Костанайская, Павлодарская и Северо-Казахстанская области. Участники программы могут рассчитывать на предоставление субсидий, связанных с переездом, обеспечение жильем и оплату коммунальных услуг. Кроме того, семьи переселенцев обеспечиваются местами в детсадах и школах. 25 мая, например, казахстанские СМИ сообщили, что 20 семей общей численностью 82 человека из Кордайского района Жамбылской области согласились переехать в село Ленино Мамлютского района Северо-Казахстанской области, и еще шесть семей планируют переселиться на север в летние каникулы.
Тем не менее объемы эмиграции из Казахстана пока не идут ни в какое сравнение с ситуацией 1990-х гг., когда она измерялась сотнями тысяч, а численность славян в стране все еще достаточно велика.
На начало 2016 г. в Казахстане проживало 3 млн 644,5 тыс. русских (20,6% населения), что сопоставимо с количеством жителей Грузии (3,7 млн), Молдавии (3,6 млн), и значительно больше населения Монголии (3,1 млн), Армении (3 млн) и Литвы (2,9 млн).
Более того, русские Казахстана заметно превосходят по численности население Латвии и Эстонии вместе взятых (3,3 млн). Отток 23 тыс. человек за прошлый год на этом фоне пока не выглядит слишком большим показателем. Резкое сокращение численности восточнославянского населения республики возможно лишь в случае увеличения эмиграции до масштабов первых постсоветских лет, кажущееся пока не слишком вероятным. Что, впрочем, не исключает возможности кратного возрастания миграционного оттока при неблагоприятных для русских внутриполитических, языковых и этнокультурных переменах.
Республика Казахстан — девятая по площади страна мира. Однако численность населения в сравнении с территорией здесь совсем невелика (63 место в мире), лишь недавно она перевалила за 17 млн. человек. Территория республики — это земли, традиционные для расселения казахов на протяжении веков, но в ХХ столетии были моменты, когда казахи становились этническим меньшинством.
Сейчас казахи составляют примерно 65% населения страны. Но в целом Казахстан – типичное полиэтничное государство, в котором вторым по численности этносом являются русские. И хотя за годы независимости численность русских в Казахстане сократилась примерно в 2,5 раза, по различным данным, они составляют от 20 до 25 процентов населения.
Кем видят себя русские Казахстана в современных политических реалиях? Как они соотносят себя с русскими России? Вопрос для республики не праздный. Но до сих пор в Казахстане мало распространены специальные исследования на эти темы.
Между тем осенью 2012 года Научный Центр «История и этнология» Южно-Казахстанского государственного университета им.М.Ауэзова участвовал в социологическом опросе Института истории им.Ш.Марджани АН Республики Татарстан среди русского населения трех казахстанских городов. Самого южного и самого северного областных центров, Шымкента и Петропавловска, и столицы — Астаны, географически расположенной в центре страны. При небольшом объеме выборки (всего около 500 человек) это исследование чрезвычайно интересно уже потому, что другие попросту редко встречаются, а опоздание с публикацией объясняется длительным периодом обработки данных, которые стали доступны только в 2015 году.
Может показаться, что данные этого опроса потеряли свою ценность, так как за истекшие 2,5 года столько всего случилось: события на Украине и их резонанс в Казахстане, образование ЕАЭС, различное отношение к этому внутри страны и т.д. Разве не могло все это настолько изменить ситуацию, чтобы сделать неактуальным анализ мнений, высказанных в 2012 году?
Ответ на этот вопрос представляется не столь однозначным. Прежде всего, посмотрим, как цифры реальной миграции отразили миграционные настроения граждан страны. Поданным Комитета по статистике Министерства национальной экономки РК в 2012 году за пределы страны выехало 22.047 граждан Казахстана русской национальности, в 2013-ем – 17.072, в 2014-ом – 20.287 человек. За первый квартал 2015 года выехало 3.138 русских, что позволяет предполагать, что объем внешней миграции русских остается на уровне предыдущих лет. Как видим, порядок цифр существенно не изменился и после бурных событий 2013 года.
Это говорит о том, что за последние годы не произошло событий, резко изменивших самоощущение людей и повлиявших на формирование реальных миграционных намерений. Тогда как на основании наблюдений за ситуацией в СМИ и дискуссиями в социальных сетях можно было представить себе иную картину. К тому же, как смогут убедиться читатели, цифра в 20 тысяч в год выезжающих за пределы страны не составляет и процента от общего числа русских жителей Казахстана, хотя от 18 до 27% респондентов в разных городах заявляли о своем желании выехать из страны. К тому же, вопреки заявленным мнениям, гораздо большее число русских выезжает из Акмолинской и Северо-Казахстанской областей, а вовсе не из Южно-Казахстанской.
Это говорит о том, что в момент ответа на вопрос респондент проецирует свои ощущения и ожидания, не всегда напрямую связанные с темой опроса. Не следует ожидать в ответах буквальное отражение того, что происходит вокруг, и отголоски событий, которые представляются архиважными в пространстве СМИ и активных пользователей социальных сетей. Вне дискуссий, которые охватывают не столь большое количество людей, люди предпочитают действовать в рамках логики повседневных потребностей, а не политических лозунгов.
К примеру, значительная часть опрошенных показала, что на решение выехать из страны влияют «особенности национальной и языковой политики», которая, несмотря на, казалось бы, бурные дебаты на эту тему в политически ангажированных кругах, мало изменилась за прошедшие два года. После событий марта 2014 года (присоединение Крыма к России – ред.) приостановилось обсуждение выдвинутых чуть ранее новых идеологических концептов («Мангелiк ел», «Казак елi»), адресованных в новых демографических условиях к казахскоязычной части общества, и последовало несколько уверенных заявлений власти по поводу недопустимости языковых перегибов. Но уже к началу 2015 года плакаты, пропагандирующие «Мангелik ел», вновь появились на улицах городов страны, что вместе с активным обсуждением предстоящего празднования 550-летнего юбилея образования Казахского государства позволяет предположить сохранение прежней повестки языковой и культурной политики. В этих условиях вряд ли можно ожидать резкого изменения настроений русских граждан Казахстана.
Но прежде чем обратиться к описанию этих настроений, несколько слов об особенностях проживания русского населения в различных регионах страны.
Русские с разной историей
Русские расселены по территории страны очень неравномерно. В некоторых приграничных с Россией регионах севера они до сих пор составляют большинство населения. В южных регионах, за исключением Алма-Аты, русских всегда было мало.
Попадали русские в Казахстан разными путями и в разное время, начиная с XVII века.
Соответственно, и отношение к стране проживания было и остается самым разным. По этому признаку русских можно условно разделить на три категории. Первая — те, кто считал Казахстан продолжением России и своим временным местом проживания. Эта категория в значительной мере стала покидать страну после распада СССР. Вторая — те, кто Казахстан продолжением России не считал, но и не был к нему привязан духовно. Они некоторое время колебались, а потом тоже стали ориентироваться на эмиграцию. И, наконец, третья: русские, которые срослись с Казахстаном и либо считают его своей родиной, либо не считают эмиграцию лучшей для себя альтернативой. Ментальность этой категории несколько отлична от российской русской ментальности. Представители этой группы если и уезжают, то зачастую возвращаются назад, При этом бывает, что они рассказывают о своих российских соотечественниках разного рода нелицеприятные вещи, указывая на алкоголизм, завистливость, недоброжелательность и т.д.
Региональные различия
В трех городах, где производился опрос, ситуация, в которой живет русское население, различается и с географической, и с исторической, и с демографической точек зрения.
В Северо-Казахстанской области проживает 288 тыс. русских, которые составляют большинство населения региона (общее количество жителей области — 576 тыс. человек). Эта приграничная с Россией область никак не отделена от нее географически. А первые русские поселения появились здесь 300 лет назад.
В столице страны Астане, при общем населении города более 800 тыс. человек, русских насчитывается 132 тыс. Географически Астана ближе к Омску, чем к Алматы или Шымкенту. Первые русские поселились здесь с образованием города в тридцатых годах XIX века.
Южно-Казахстанская область, центром которой является Шымкент, — самая густонаселенная в стране (2,7 млн. человек). Русских здесь столько же, сколько в Астане, и проживают они на 95% в областном центре. Географически русские юга страны отрезаны от России. А первые русские поселения появились в регионе лишь в 1860-х годах.
Каковы же настроения русских в столь разных регионах страны?
Отношение к эмиграции
На вопрос, хотели бы они сменить место жительства, ответили положительно 57% шымкентцев, 50% жителей Петропавловска и, как ни странно, 43% астанчан. И это на фоне устойчивого притока жителей регионов в столицу, которая дает больше возможностей для роста. Реально собираются менять место жительства значительно меньшее количество опрошенных: 28% шымкентцев, 22% астанчан и 18% петропавловцев. При этом северяне в подавляющем большинстве хотят переехать в Россию, а среди южан 25% хотели бы уехать куда-то «вне России».
Главной побудительной причиной к переезду является, по мнению опрошенных, «национальная и языковая политика РК». Но здесь есть региональные нюансы. Среди южан эту причину назвали 52%, что вполне естественно, поскольку именно этот регион стремительно теряет русскоязычное пространство. 24% южан отметили также «ухудшение межэтнических отношений». В Петропавловске и Астане такая проблема не стоит. Но и здесь «национальную и языковую политику» как побудительную причину к отъезду назвали 32 и 29 процентов соответственно. Северо-Казахстанская область — один из регионов с наиболее низкой средней заработной платой в стране, поэтому здесь 23% опрошенных хотели бы уехать «по причине неустойчивого экономического положения, в том числе и угрозы безработицы». В двух других регионах этот фактор не существенен.
При этом большинство жителей всех регионов объединяет уверенность, что Россия не создает достаточно комфортных условий для переезда.
Языки и браки
Подавляющее большинство опрошенных состоят в браке с русскими. Но не видят проблемы в том, что их дети могут жениться или выйти замуж за человека другой национальности. Категорически не одобрили бы это в Петропавловске лишь 6%, в Шымкенте 16% и в Астане 24% опрошенных. Возможно, это связано с тем, что в Петропавловске и Шымкенте люди имеют дело с более стабильной ситуацией в плане брачного рынка: на севере он еще не изменился, тогда как на юге изменился давно, и к этому уже привыкли. А вот в Астане серьезные социально-демографические изменения происходят стремительно в последние 20 лет, что и отразилось в мнениях респондентов. Большинство опрошенных не считают, что межнациональные браки «размывают» народ. Таким образом, опрос показал достаточно высокий уровень межэтнической толерантности.
Очень интересные моменты выявил опрос в части, касающейся языковых проблем. Свободно владеют казахским языком лишь два процента опрошенных шымкентцев и один процент астанчан. В Петропавловске таких нет. При этом частично понимают казахский 66% южан, 42% астанчан и 33% северян. Что логически вытекает из демографической ситуации в этих регионах.
Незнание государственного языка заставляет русских испытывать дискомфорт. Прежде всего, это, конечно, относится к шымкентцам (81% респондентов). Сфера применения русского языка на юге страны в последние годы резко сузилась. Среди жителей столицы таких, как ни странно, еще больше — 85%, при том что в Астане языковое законодательство соблюдается достаточно строго. В Петропавловске 62% опрошенных русских испытывают дискомфорт из-за незнания казахского языка – и это в самом русскоязычном регионе страны.
Но вот парадокс. Отвечая на вопрос, какими языками должны, в первую очередь, владеть их дети, более 80% респондентов во всех трех городах назвали европейские языки, прежде всего, английский. Казахский в качестве приоритетного в Петропавловске выбрали лишь 30%, в Астане — 31% и только в Шымкенте таких более половины — 53%. Так что, несмотря на весь дискомфорт от незнания государственного языка, большинство казахстанских русских не считают его изучение средством изменения ситуации для себя в положительную сторону.
Русские и русскость
Относительно русских в Казахстане существуют два мнения. Одни уверены, что они те же, что и русские России. Другие считают, что казахстанских русских можно выделить в особый суб-этнос, как поморов или казаков.
Истина, вероятно, как всегда, — посередине. И хотя прямого ответа на этот вопрос в данных опроса не найти, какие-то отдельные штрихи выделить можно.
Национальная кухня — это один из значимых критериев этничности. Во всех трех городах опрошенные среди любимых национальных блюд назвали борщ и блины. Хотя борщ – блюдо, скорее, украинское. А вот относительно третьего любимого национального блюда мнения разделились: в Шымкенте и Астане это пельмени, а в Петропавловске — окрошка.
Относительно любимых блюд казахской кухни все дружно назвали бешбармак. Но если для жителей севера и столицы оно единственное, то шымкентцы прибавили к нему шурпу, каурдак, казы и баурсаки. Южане вообще наиболее тесно срослись с особенностями казахского быта и в большей степени его переняли. Вошли в их рацион и узбекские и корейские блюда, из которых в других регионах назвали только плов.
Большинство опрошенных отметили, что они соблюдают свои национальные обычаи, обряды и традиции при рождении ребенка, на свадьбах и похоронах. К сожалению, не ясно, что именно под этим имелось в виду.
Среди народных праздников были отмечены, прежде всего, Пасха и Рождество. Праздники бывшего СССР очень немногие считают народными, еще меньшее число опрошенных готовы признать таковым праздником Наурыз (Навруз). Подавляющее большинство опрошенных заявили, что знают русские народные песни.
О степени религиозности
78% шымкентцев и 72% петропавловцев однозначно считают себя верующими людьми. В столице этот показатель оказался неожиданно низким — 49%. Возможно, это связано с тем, что русские астанчане в массе своей — потомки комсомольцев-целинников, которые верующими, конечно, не были. При этом 70% астанчан заявили, что посещают церковь. В двух других городах этот показатель еще выше.
Но посещения эти в большинстве происходят «от случая к случаю». Что в общем противоречит тенденции религиозной консолидации русских казахстанцев, но характерно для городского населения в большинстве стран мира. Это, скорее, не религия, а определенная атрибутика, ритуал, призванный обозначить этническое происхождение человека.
Этничность и Родина
Каково отношение русских Казахстана к своей этнической принадлежности? Здесь опрос показал несколько парадоксальные данные. В Петропавловске, где русские составляют большинство населения, 47% опрошенных заявили, что их национальность и национальность окружающих значения для них не имеют, и в тоже время 53% никогда не забывают, что они — представители своего народа. В Астане, где русские в явном меньшинстве, эти цифры составили соответственно 70 и 30 процентов. Хотя казалось бы, должно быть наоборот. Для Шымкента таких данных нет. Таким образом, русские, оказываясь в меньшинстве, не изолируют себя от общества в своих внутриэтнических переживаниях.
Примерно половина опрошенных во всех трех городах вообще заявила, что «современному человеку не обязательно чувствовать себя частью какой-то нации». Но другая половина уверена в обратном: «частью своей национальной группы ощущать себя необходимо».
Своей родиной считают именно Казахстан 49% опрошенных астанчан, 39% шымкентцев и лишь 19% петропавловцев. Если учесть, что в опросе было предложено 11 вариантов ответа, то это высокий показатель. Только у жителей СКО есть вариант более популярный: 23% указали, что родиной считают именно Петропавловск.
О равенстве и братстве
В советское время Казахстан называли лабораторией дружбы народов. Сейчас официальная пропаганда внушает гражданам, что именно в Казахстане созданы наиболее гармоничные межэтнические отношения, и именно Казахстан многие мультиэтничные страны берут в качестве примера. Подтверждает ли это опрос?
Подавляющее большинство респондентов во всех городах выразили уверенность, что в Казахстане национальность человека влияет «на его возможности устроиться на самую лучшую работу». Как ни странно, более других в этом уверены петропавловцы: 75 процентов.
Приходилось сталкиваться с ущемлением своих прав или возможностей из-за национальной принадлежности 76% опрошенных в Шымкенте, 66% в Петропавловске и 51% в Астане. Такие ответы, конечно, не радуют.
Но в чем это проявлялось конкретно? На первое место опрошенные шымкентцы (34%) ставят госучреждения. Это, судя по всему, связано с тотальным переводом их работы на юге на казахский язык и игнорированием чиновниками соответствующей статьи конституции (о переводах на русский язык). Этот показатель высок и для Астаны – 31%. А петропавловцам больше дискомфортно на работе — 28%.
С открытым нежеланием общаться с русскими сталкивались немногие: от 8 процентов в Петропавловске до 17% в Астане. Оскорбления и угрозы по национальному признаку тоже слышали относительно немногие: от 10% в Астане до 18% в Чимкенте. Зато советовали «уехать к себе на историческую Родину, если что-то не устраивает» сорока процентам русских шымкентцев, 35 процентам астанчан и 26 процентам петропавловцев. В принципе, такого рода советы в повседневной жизни легко нейтрализуются напоминаниями о соответствующих статьях Уголовного кодекса.
Гораздо хуже другое: «чувствуют негативное отношение» 45% опрошенных в Шымкенте, 37% в Петропавловске и 51% — в Астане. Распространенность этого мнения можно списать как на ограниченную выборку, так и на свойство людей весьма избирательно трактовать свои негативные ощущения, «нагружая» их подсказанными самим опросом аргументами. Более важно, что примерно треть респондентов во всех трех городах заявили, что для них «есть ограничения в получении желаемой работы». Это тревожный признак. Но и здесь надо знать казахстанскую специфику, где большую роль играют клановые связи. А это бьет по русским примерно в той же мере, что и по казахам, не имеющим обширных связей в госаппарате или в бизнесе.
Конечно, материалы подобных опросов еще ждут более глубоких интерпретаций и сопоставлений с результатами исследований в других странах. Но самые первые выводы можно сделать уже сейчас.
Во-первых, заметно, что разница географических и социально-культурных условий проживания разных сообществ русских в Казахстане в наибольшей степени сказалась на тех сферах их жизни, которые связаны с непосредственным взаимодействием разных категорий жителей страны: отношение к межнациональным бракам, реальное демографическое поведение, культурная адаптация, пищевые предпочтения и т.д. Тогда как языковая сфера, пространство взаимоотношений с политическими институтами, социальное самочувствие и т.д. предстают в высказываниях респондентов из разных городов более выровненными. Здесь они чувствуют себя наиболее похожими друг на друга и наименее уверенными.
В то же время, и это во-вторых, неуверенность и неудовлетворенность не перешли пока в стремление к самоизоляции или массовой эмиграции, что заставляет рассчитывать на еще не реализованные возможности интеграции русских в казахстанский социум 21 века.
Редактор российского издания «БАБР» делится впечатлениями от поездки в Казахстан.
Об этом сообщает медиа-портал Caravan.kz со ссылкой на БАБР .
По словам журналиста, осенью 2016 года он посетил Петропавловск, Щучинск, Кокшетау, Караганду, Астану, Алматы.
- По итогам турне в голове сложилось достаточно емкое виденье положения славянского и русскоязычного населения в этой большой и сложно устроенной стране, - пишет он.
По словам автора статьи, в Казахстане необходимо четко разграничить две проблемы: это «славянский вопрос » и проблема русскоговорящего населения. Причем можно увидеть четкую территориальную градацию населения по языковому и этническому составу:
- Казахстан четко разделен на Север и Юг, - пишет автор. - На севере и востоке живут славяне и "северные" казахи - полностью обрусевшие, отличающиеся от южан даже внешне. Соответственно, юг и запад страны населяют узбеки и "южные" казахи.
По мнению журналиста, север и восток Казахстана очень похож на города Западной Сибири и Алтая. В то время как южная часть страны «более азиатский».
В свою очередь, отдельно выделяются Астана и Алматы.
- Это многонациональные, двуязычные города-милионники, для которых проблема языка стоит не так остро в силу высокой концентрации образованного и обеспеченного населения, регулярно выезжающего в Россию и дальнее зарубежье.
- Ты можешь говорить только на казахском и чувствовать себя полноценным гражданином, ты можешь владеть обеими языками и не знать проблем, но если ты говоришь только по-русски - у тебя начинаются большие проблемы .
- Советское, поголовно русскоговорящее поколение сходит со сцены, уступая место национально ориентированной, пассионарной молодежи, для которой знание русского является делом добровольным, а вовсе не обязательным. Для успешности сегодня куда важнее знать английский, нежели русский.
- К населению приходит понимание, что без знания казахского ты автоматически попадаешь в неуютное и притесняемое языковое гетто. А жить в гетто, понятное дело, мало кто хочет.
Эта ситуация, на взгляд журналиста, создает всего два решения проблемы: «учить казахский или уезжать в Россию» .
По словам журналиста, перебираются казахстанцы в Россию «без большой охоты».
«Никто их не гонит и не заставляет. Но и не отговаривает. Дело в том, что русские в Казахстане преимущественно одноязычные и де-факто попадают в то самое языковое гетто. Социальные лифты для них закрыты.
Все русские, с кем мне удалось переговорить в Казахстане, или уже перевезли семьи в Россию, или собираются это сделать в обозримой перспективе. Подчеркну - я говорю не об отдельных случаях, но о ярко очерченной тенденции, имеющей глубокие экономические и политические корни».
- После "крымской весны" и войны на Донбассе национальный вопрос в Казахстане резко и недвусмысленно обострился. У каждой из сторон здесь, как водится, своя правда.
По мнению журналиста, языковая и национальная проблемы постепенно сойдут в Казахстане на «нет»: страна идет по своему пути развития, уже не ориентируясь на Россию:
«Казахстан и другие республики бывшего СССР отпустили Россию. Мы больше не гегемон, не империя, не властительница умов. Мы просто большая региональная держава, с мнением которой считаются и к чьей позиции прислушиваются. И не более того.
Пора и нам отпустить Казахстан и прочий "русский мир". Этот мир существует в культурном пространстве, но не в политическом. Среднеазиатские республики строят свои национальные государства - данность, которая будет определять их существование на блажащие десятилетия. Мы должны это понять и принять. Иных вариантов просто нет.
Уверен, через 20-30 лет "русский вопрос" в Казахстане исчезнет сам по себе, просто в силу того, что доля этнических славян в населении станет незначительной. Казахстан идет своей дорогой, на которой все больше мечетей, мощенных китайским юанем, и все меньше газопроводов, отлитых из русского металла.
Всем русским в Казахстане совет простой: учите казахский или уезжайте» , - подытожил автор.
Преамбула
Казахский язык стал удобным инструментом для выстраивания кланово-этнократической политической системы
«Русский вопрос», в его наиболее полном смысле (включая вопросы русского языка, миграции, правого положения русского населения и проч.) никогда не уходил из поля общественной дискуссии в Казахстане. Бывали времена, когда он уходил на периферию этого поля, или же его туда пытались выдавить, но, так или иначе, все 23 года существования Казахстана он никогда полностью не исчезал с «повестки дня».
В последнее время в связи с рядом событий, основными из которых, конечно, являются внутриполитический кризис и гражданская война на Украине, обсуждение «русского вопроса» в Казахстане вновь актуализировалось, обнаружив потребность в приведении данного дискурса в соответствие с текущими внутри- и внешнеполитическими реалиями.
Тем не менее, нынешнее состояние обсуждения данного вопроса никак нельзя назвать удовлетворительным, поскольку само русское население (по сути и являющееся предметом обсуждения) в большинстве своём оказалось отстранённым от дискуссии, а сам вопрос без «русского взгляда» на него оказался отдан на откуп тем, кто, так или иначе, не заинтересован в его разрешении, и тем, кто просто-напросто оказался некомпетентен и не осведомлён в подробностях социально-правового положения русского населения и русского языка в Казахстане.
Подобно Портосу из «Трёх мушкетёров», заявлявшему «Я дерусь… просто потому что я дерусь» русское население Казахстана, согласно мнению данных «экспертов» (всевозможных специалистов, аналитиков, политологов, социологов и просто журналистов), уезжает из страны… просто потому что уезжает , практически не представлено в органах власти - просто потому что не хочет туда идти, не знает казахского языка – просто потому что не учит… Ну, и, конечно, не имеет никаких проблем с соблюдением своих прав и свобод.
Я, разумеется, утрирую, но лишь слегка, поскольку в плане обсуждения «русского вопроса» у многих из подобных «экспертов» аргументация не сильно отличается от вышеприведённой. Отчасти так получается, потому что подавляющая часть из тех, чьи комментарии на эту тему появляются в публичном поле, так или иначе аффилированы с казахстанскими властными структурами и поэтому ограничены в своём мнении официальной позицией, заключающейся в том, что Казахстан является образцом в плане построения общества межнационального согласия. Отчасти виной тому, как уже говорилось, некомпетентность комментаторов, или, в некоторых случаях явная ангажированность и предвзятость (в основном, характерные для представителей национал-патриотических или либеральных оппозиционных кругов). В то же время отсутствие более или менее чётко выраженной позиции большинства самого русского населения в обсуждении вопроса, касающегося его напрямую, не даёт возможности для создания полноценного общественного диалога, необходимого для ликвидации или, по крайней мере, нейтрализации имеющихся и потенциальных «болевых точек» межэтнических отношений в казахстанском обществе (в том числе, путём корректировки национальной и языковой политики самого казахстанского государства).
Языковой вопрос в Казахстане
При обсуждении языкового вопроса в Казахстане, практически каждый (кто-то намеренно и сознательно, а кто-то невольно) попадает в ловушку официальной терминологии, закреплённой в Конституции РК и законе о языках.
Согласно закону о языках казахский язык имеет статус государственного, а русский – является официально употребляемым в государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским.
Также, согласно закону о языках государство освобождается от конституционной ответственности за овладение гражданами государственного языка, - эта ответственность перекладывается на самих граждан, для которых овладение казахским языком, согласно закону о языках, является долгом.
Этот пункт, (даже не касаясь прочих нестыковок и противоречий (в том числе и терминологических) в самом законе, а также отсутствие у русского языка статуса государственного, позволяют некоторым переводить общественную дискуссию либо в формальную плоскость (аргументируя это тем, что закон есть закон, и его надо исполнять, нравится это кому-то или нет) либо же в популистско-патриотическую, используя в качестве основного аргумента слова «государственный» и «долг». Подобные манипуляционные софизмы, разумеется, не приводят к какому-либо консенсусу, поскольку суть диалога, выстраиваемого с их помощью, характеризуются крылатым выражением Владимира Ильича Ленина: «Формально правильно, а по существу издевательство».
Ключевой «болевой точкой» в языковом вопросе является противоречие между законодательными статусами двух языков (русского и казахского) и их реальным функционалом и ролью в стране. Говоря проще, русский язык, юридически и на уровне общественного сознания не являясь государственным по статусу, по сути исполняет его функции, обеспечивая жизнедеятельность государства во всех ключевых сферах: бюрократической, производственной, коммерческой, научно-технической, медицинской, дипломатической и т.д. В то же время казахский язык, являясь государственным, в реальности за прошедшие 23 года, не смог стать таковым, даже несмотря на радикальные изменения в этническом составе населения Казахстана, где сейчас примерно две трети составляет титульный этнос – казахи. Функционал казахского языка по-прежнему является весьма ограниченным, сводясь, по большей части, к роли бытового коммуникатора в регионах с доминирующим процентом казахского населения.
Причём, нынешнее противоречивое положение казахского языка обусловлено рядом причин, которые лежат сразу в нескольких плоскостях:
- лингвистической,
- культурной,
- социально-общественной и
- политической.
Лингвистическая и культурные плоскости связаны между собой: казахский язык обеспечивал функционирование социальных институтов с родоплеменным видом отношений и отгонным скотоводством в качестве основного вида деятельности. С наступлением XX века, распадом Российской империи и созданием СССР у казахов и других народов, его населявших. произошёл очень резкий (по историческим меркам – практически моментальный) переход к индустриальной экономике, соответственно создав необходимость в «подтягивании» и языков этих народов до соответствующего цивилизационного уровня, что можно было сделать только путём наработки культурных пластов – создания современной литературы у этих народов и её последующей интеграции в общесоветскую культуру. Были созданы условия для поддержки и развития писателей и литераторов, процесс был запущен, однако распад СССР прервал его. И с обретением долгожданной (или нежданной – нужное подчеркнуть) независимости все эти народы оказались уже в условиях постиндустриального мира, в то время как не был завершён их переход к социокультурному уровню предыдущего – индустриального этапа.
Если говорить конкретно о казахском языке, то следует констатировать, что, к сожалению, за период независимости не появилось ни одного автора или литературного произведения ставшего событием за пределами страны , что свидетельствует о том, что процесс наработки казахского культурного пласта для интеграции в современную мировую культуру является весьма вялотекущим. В результате, на текущий момент казахский язык, который ещё не завершил полного перехода к индустриальной фазе, не может обеспечить полноценное функционирование страны в современном постиндустриальном мире.
И тут мы подходим к социально-общественной плоскости. При доминирующем положении русского языка в ключевых сферах общественно-политической жизни страны и официальном позиционировании государственного казахского языка, как «важнейшего фактора консолидации народа Казахстана» в общественном сознании возникает противоречие, которое не устраняется, а то и усугубляется официальной пропагандой, не поддерживающей взгляд на русский язык как автохтонный и родной не только для русского населения Казахстана, но и для остальных этносов республики, включая титульный. При этом, русскоязычие части населения Казахстана в рамках общественного дискурса, заданного госпропагандой, принимается per se, но должно быть со временем согласно официальной стратегии заменено казахоязычием (при декларируемом сохранении знания русского языка). Это противоречие позволяет внедрить в не владеющих казахским языком чувство вины и неполноценности: для неказахов в качестве аргумента используется «гражданский патриотизм» («долг каждого – знать язык своей страны»), для самих же казахов к этому добавляется ещё и этнический фактор («долг каждого казаха – знать свой родной язык»).
Ситуация усугубляется тем, что за годы независимости так и не было создано, апробировано и внедрено в общеобразовательную систему ни одной эффективной методики преподавания казахского языка.
Это довольно удивительный факт, - как лингвист, за годы своей учёбы автор этих строк, помимо русского и казахского, изучал английский, французский, немецкий и латынь, и, исходя из личного опыта могу сказать, что даже методика преподавания мёртвого языка – латыни в соотношении «время, затраченное на изучение/результативность» превосходит современные методики преподавания казахского языка, - как в школах, так и в институтах.
В результате, при имеющемся отчуждении русского языка в общественном сознании, восприятия русскоязычия в качестве уходящей реалии, формировании подсознательного комплекса вины у не владеющих казахским языком при отсутствии эффективных методик овладения им миллионы русскоязычных граждан Казахстана фактически переводятся в разряд «второсортных», что влечёт за собой целый ряд негативных последствий в сферах межнациональных отношений, демографии и экономики, а также общественно-политической жизни страны, что как раз затрагивает следующую плоскость – политическую.
Здесь «языковой вопрос» пересекается с «национальным вопросом», поскольку в этой плоскости казахский язык стал удобным инструментом для выстраивания кланово-этнократической политической системы , выступив в качестве официального предлога для постепенной зачистки государственного аппарата от представителей нетитульных этносов. Этому способствует и то, что закон о языках сплошь и рядом противоречит основному закону страны – Конституции (например, согласно государственной программе развития языков делопроизводство в республике должно поэтапно переводиться на казахский язык, а не на оба, как следует из Конституции).
Таким образом, постепенно сужая сферу применения русского языка, при недостатке условий для реального расширения сферы применения казахского, государство создаёт языковую политику, которая становится не объединяющим, а разделяющим население фактором, что выгодно для властных элит и позволяет им манипулировать общественным мнением, поочередно используя то «интернациональную», то национал-патриотическую риторики, но деструктивно для самого казахстанского социума.
Георгий Мамедов в своём материале «Русский язык в Кыргызстане: дискурс и нарративы» замечает: «Конфликт же между реальным русскоязычием и навязываемым общественным мнением «твой родной язык кыргызский», даже если человек знает на нем не более десятка слов, имеет клиническую природу и может быть охарактеризован как коллективный невроз ». В данной характеристике достаточно заменить «кыргызский» на «казахский», и мы получим точное описание того, что происходит в казахстанском обществе. Политика провоцирования подобного «коллективного невроза» может казаться властным элитам Казахстана удобной и адекватной, однако, печальный опыт украинских событий наглядно показывает её пагубность и недальновидность, свидетельствуя о том, что «коллективный невроз» при превышении допустимого порога неблагоприятных факторов (социальных, политических, экономических) превращается в «коллективный психоз».
Украинская проекция в Казахстане
Любопытно то, что с началом гражданской войны на Украине в казахстанских СМИ, а также комментариях экспертов и аналитиков стало активно обсуждаться предположение (прогноз) о том, что следующим после Украины аналогичный дестабилизирующий сценарий будет реализован в Казахстане. Со стороны данное предположение кажется несколько странным, и вызывает естественный вопрос «Почему именно Казахстан?». Почему, например, не Белоруссия? Ведь Белоруссия (по сравнению с Казахстаном) имеет с Украиной гораздо больше общего в этническом, языковом и культурном планах, кроме того, она напрямую граничит с ней, находясь в непосредственной близости от имеющегося очага нестабильности. Однако, в белорусских СМИ, в отличие от казахстанских, мы не обнаруживаем активной дискуссии о возможной грядущей дестабилизации. Ни этническая, ни культурная, ни языковая или даже элементарная географическая близость с Украиной не являются в белорусском общественном сознании достаточным поводом для возникновения опасений о возможном повторении украинских событий. В таком случае, наличие каких общих факторов позволяет проводить параллели между Украиной и Казахстаном?
Отталкиваясь от взаимных претензий, озвученных в публичном поле обеими сторонами внутриукраинского конфликта, можно назвать два аспекта, которые так или иначе коррелируют с казахстанскими реалиями – это национальная и языковая политика обоих государств. Политика всеобщей «украинизации», которая проводилась все годы независимости на Украине, перекликается с политикой «казахизации», отличаясь лишь степенью интенсивности реализации.
Однако, парадоксально, - в значительной части материалов, статей и комментариев политологов и экспертов внутри Казахстана явственно прослеживается мысль о том, что отнюдь не ассимиляционная и дискриминационная по отношению к русскому и русскоязычному населению политика казахских элит является одной из «болевых точек» внутренней стабильности, а наличие ещё достаточно большого количества этнических русских в северных регионах и потенциальная «российская угроза» аннексии этих земель . И ряд косвенных признаков даёт основания полагать, что подобное понимание «угрозы суверенитету» присутствует и у казахстанской власти. Например, в уголовный кодекс РК были внесены изменения, ужесточающие наказание за призывы к «незаконному, неконституционному изменению территориальной целостности Республики Казахстан», в демографическую политику были внесены изменения, стимулирующие переселение в северные, центральные, западные и восточные регионы жителей южных областей и оралманов (которым с 2015 года упростят получение гражданства - без необходимости предварительного проживания в стране четыре года по виду на жительство), что официально объясняется причинами демографического и экономического характера, но может быть расценено и как стремление изменить этнический ландшафт этих регионов (что подтверждается в отдельных публикациях и комментариях экспертов на эту тему).
Весьма показателен был инцидент в Петропавловске, где на девятое мая этого года неизвестные, представляясь членами какой-то «общественной организации», отбирали у прохожих георгиевские ленточки, взамен раздавая красно-чёрно-синие «казахстанские ленты». Предшествовала же этому кампания в соцсетях и казахском сегменте интернета, организаторы которой призывали запретить в Казахстане георгиевскую ленту как «символ сепаратизма». Все перечисленные события объединяет в один ряд то, что произошли они либо практически одновременно с вхождением Крыма в состав России и началом гражданской войны на Донбассе, либо в скором времени после этого.
К ещё одной параллели между Казахстаном и Украиной можно отнести и довольно широко развернувшуюся дискуссию в казахстанской прессе и интернет-пространстве (куда включились и казахстанские официальные лица) об угрозе информационной безопасности Казахстана со стороны российских СМИ . В качестве же методов ликвидации этой угрозы предлагаются неоригинальные, но вполне однозначные меры – от ограничения до полного запрета российских медиа-ресурсов на территории Казахстана. Основной фокус, разумеется приходится на телевидение, которое для большинства населения до сих пор остаётся основным источником получения информации.
При этом, стоит заметить, что в официальной сетке телевещания есть только один телеканал с доминирующей долей (около 60 процентов) российского контента – это Первый канал Евразия. При этом, назвать этот телеканал российским вряд ли получится, - 80 процентов доли ТОО «Евразия+ОРТ», являющегося собственником телеканала, принадлежит АО РТРК «Казахстан», а российский контент представлен только развлекательными передачами, и его доля постепенно сокращается (по закону к 2015 году доля собственного контента у всех казахстанских телеканалов должна будет составлять не менее 50 процентов).
Но пять-десять (в зависимости от региона) телеканалов, которые можно поймать на стандартную домашнюю телевизионную антенну, не удовлетворяют спрос большинства населения Казахстана, которое обращается к услугам спутникового и кабельного телевидения, где, как раз, основную часть телевизионного пакета составляют российские телеканалы. И именно этот медиа-сегмент и предлагают запретить или ограничить некоторые сторонники «информационной безопасности» Казахстана. В качестве образца борьбы с российскими СМИ приводится, естественно, Украина, закрывшая на своей территории доступ к российским телеканалам, отбирающая лицензии у печатных СМИ, в которых присутствует слово «Россия» или «русский», и активно зачищающая интернет-пространство от «пророссийских» сайтов . При этом, иные аспекты «успешного» украинского опыта – сомнительная легитимность текущего правительства, пришедшего к власти в результате государственного переворота, гражданская война, гуманитарная катастрофа в ряде регионов, грозящая распространиться на территорию всей страны (в случае, если до начала зимы газовый вопрос не будет решён), около миллиона беженцев на территории соседнего государства, - всё это мало смущает «запретителей», также не поясняющих, как подобные предложения согласуются со статьёй 20 Конституции РК, гарантирующей каждому «право свободно получать и распространять информацию любым, не запрещенным законом способом».
Отличие Казахстана от Украины заключается в том, что, если на Украине сходные с казахстанскими факторы внутриполитической ситуации, в принципе, укладываются в специфику внешнеполитического и экономического курса нынешнего украинского руководства, то в Казахстане эти факторы вступают в противоречие с интеграционными процессами в рамках Евразийского союза и сотрудничеством с Москвой (особенно в свете ратифицированного недавно президентом Назарбаевым Договора о дружбе и сотрудничестве между Россией и Казахстаном), которые в официальной риторике подаются как одни из приоритетных экономических и политических векторов.
И в этом контексте возникает противоречие: с одной стороны на высшем межгосударственном уровне обсуждается создание единого евразийского информационного пространства, Нурсултан Назарбаев предлагает создать телеканал «Евразия-24» и использовать телекомпанию «Мир» для освещения положительных аспектов сотрудничества между Россией и Казахстаном; с другой стороны искусственно актуализируется тема «опасности» российских СМИ, их доминирования и даже простого присутствия в казахстанском медиа-поле.
Опасность в данном случае заключается в том что, риторика против российских СМИ и «кремлёвской пропаганды», получив развитие, в результате перерастает в антироссийскую риторику в общем контексте, а антироссийская риторика, вброшенная в область сколь-нибудь широкого общественного обсуждения, как показывает история, неизбежно перерастает в антирусскую риторику, суть которой (в контексте нынешних событий), как уже сейчас можно понять по отдельным комментариям, будет заключаться в том, что русское население Казахстана (и без того на протяжении всего периода независимости обвинявшееся казахскими националистами в недостаточном патриотизме и лояльности) будет объявлено «пятой колонной» , лелеющей сепаратистские настроения и готовой по сигналу из Москвы выйти на улицы с триколорами, встречая «вежливых людей», прибывших аннексировать «исконно казахскую землю».
Появление и умножение подобного рода высказываний в публичной плоскости безусловно отрицательно скажется на национальном самочувствии русского населения Казахстана и приведёт к усилению не мифических «сепаратистских», а вполне реальных миграционных настроений.
Причём, стоит заметить, что на данный момент рост темпа миграции среди русских Казахстана сдерживает ряд факторов, среди которых, однако, наиболее весомым для большинства из тех, кто задумывается о переезде, является отсутствие возможности ускоренного получения российского гражданства (такая возможность предоставляется только в рамках программы переселения соотечественников, реальное применение вступившего в силу закона о ускоренной выдаче гражданства носителям русского языка пока также под вопросом), что затрудняет поиск работы и обустройство в России.
Однако, с углублением процесса евразийской интеграции, формированием единого рынка труда и вступлением в силу договора о мобильности пенсионных накоплений этот фактор потеряет свою актуальность: любой казахстанец сможет переехать в Россию и работать там, спокойно дожидаясь, пока пройдут пять лет, после которых он сможет подать заявление на получение гражданства РФ. И при появлении признаков русофобских настроений и усилении ментального дискомфорта можно быть уверенным в том, что многие казахстанские русские, подверженные «чемоданным» настроениям, решатся в итоге «проголосовать ногами».
А учитывая то, что большинство русского населения Казахстана проживает в городах и имеет высшее или среднепрофессиональное образование, можно представить какие последствия это будет иметь для и без того имеющего проблему оттока квалифицированных специалистов Казахстана, - особенно в свете озвученного Нурсултаном Назарбаевым Плана инфраструктурного развития и программы «Светлый путь», совпадающих со второй пятилеткой государственной программы форсированного индустриально-инновационного развития.
Игнорирование подобных тревожных тенденций вряд ли будет дальновидным шагом для казахстанских властей, провозгласивших краеугольным камнем своей политики сохранение стабильности: внутриполитической, экономической и межнациональной. Столь же недальновидным будет и продолжение игнорирования «русского вопроса» в Казахстане, в целом. Пример Украины наглядно показывает, что принцип «где тонко, там и рвётся» вполне применим и к общественно-политическим процессам, и очевидно, что, в условиях нарастающей геополитической нестабильности и рецессии в мировой экономике, напряжение, в том числе и на «тонкие места», будет только нарастать. Также очевидно, что меры по регулировке национальной и языковой политики в виде регулярных и привычных призывов со стороны главы Казахстана к сохранению межнационального согласия и недопущению перегибов являются, по сути, декоративными и не оказывают влияния на общие тенденции в этом вопросе. Этому способствуют и, (как уже было сказано мной в первой части материала) противоречия и нестыковки в Законе о языках, а, в общем и целом, - сам неопределённый «официальный» статус русского языка в Конституции страны, позволяющий заинтересованной части элиты и бюрократического аппарата постепенно сужать сферу его применения, а зачастую и полностью игнорировать. И единственной эффективной мерой, которая позволит если и не закрыть «русский вопрос», то максимально приблизиться к этому, будет лишь изменение конституционного статуса русского языка и, либо возвращение ему прежнего статуса языка межнационального общения, либо придание наравне с казахским статуса государственного.
Сложно сказать, решатся ли на подобную меру казахстанские власти, но одно ясно совершенно точно: с нового года начнётся активная подготовка к президентским выборам (хотя уже сейчас выдвигаются предположения о том, что выборы вновь будут досрочными), и вне зависимости от того, будет ли действующий глава государства выдвигаться ещё на один срок или представит на выборах своего преемника, ему необходимо будет предъявить народу Казахстана чёткую программу внутри- и внешнеполитического курса, дающую ясные очертания того будущего, которое ждёт казахстанцев в ближайшие годы. И думается, что большей части русского и русскоязычного населения Казахстана для поддержания градуса доверия к власти потребуются более осязаемые, чем декларативные призывы к стабильности и согласию, гарантии сохранения их языковых и этнических прав.
», в котором журналист поднял вопрос отличия казахстанских русских от российских русских.
Автор, Асель ИХСАНОВА, начинает свой материал с утверждения о том, что ментальность казахстанских русских отличается от российских. В подтверждение приводится пример сложной социализации казахских русских в России. Ведь неоднократно происходит так, что казахстанские русские возвращаются в РК, не сумев адаптироваться к реалиям российского общества . Вторым же примером автор приводит то, что эмигрировавших из Казахстана в Россию называют казахами.
Дабы разобраться в проблеме и отличиях, Асель ИХСАНОВА обратилась к директору центра актуальных исследований «Альтернатива» Андрею ЧЕБОТАРЁВУ , политологу Петру СВОИКУ , блогеру Денису КРИВОШЕЕВУ и руководителю республиканского славянского движения «Лад» Максиму КРАМАРЕНКО.
Ниже медиа-портал приводит выдержки из мнений экспертов.
Как считает Андрей ЧЕБОТАРЁВ, казахстанских русских характеризует открытость, позитивное отношение к другим этносам, принятие их материальных и духовных ценностей . Связано это с тем, что представители русской диаспоры с ранних лет слушают и читают казахские сказки, сморят казахстанские фильмы, а также едят баурсаки, бешбармак и прочие вкусности.
«Казахские русские также более склонны к созданию семейных союзов на интернациональной, смешанной основе, чем российские. Есть явные различия между ними и в разных социально-бытовых вопросах, включая общение, гостеприимство, отношение к людям других национальностей и т.д. », - считает политолог.
Также, по мнению Чеботарёва, русская общность в Казахстане является более сплоченной, нежели в самой России, и объясняет это тем, что различные регионы РФ отличаются друг от друга ментальными, языковыми и даже культурными составляющими, в то время как в Казахстане такого нет.
Подводя итог, эксперт называет причину того, почему русских эмигрантов из Казахстана частенько называют казахами.
«От среды продолжительного проживания никуда не уйдешь . Особенно казахстанцам в третьем, четвертом и более старшем поколениях , - заключает Андрей ЧЕБОТАРЁВ.
Далее приводится мнение Петра СВОИКА, который считает, что русских вне зависимости от среды и региона проживания объединяет единая культурная основа, которая нивелирует любые ментальные отличия. Но и различий он все же не отрицает.
«Понятно, что этносы перемешаны, крови сильно перемешаны, так как перемешанных браков очень много. Соответственно русские, распределенные по этому пространству, например, на Кавказе тесно переплетены с кавказцами, а здесь у нас в Казахстане русские и казахи - это один почти народ . Во всяком случае, те, для кого родной - русский. Очень важно, что воспитание и восприятие жизни происходит на одном и том же языке. И это казахстанских русских касается. Практически в той же степени, что и большинство казахов», - объясняет Своик.
По мнению политолога, именно это и обусловливает столь комфортное совместное проживание двух национальностей.
«Казахстанские русские - это уже наполовину казахи . Во-первых, многие просто перемешаны с казахами. Во-вторых, в любом случае, тот, кто живет в Казахстане постоянно, хорошо знает казахский, и достаточно много казахских традиций перенимаются и входят в быт как бы неосознанно, это факт, как и казахи во многом русифицируются по культуре, по обрядам. Тут есть некий симбиоз», - заключает эксперт.
По мнению блогера Дениса КРИВОШЕЕВА, ментальные отличия есть даже среди русских в России, в зависимости от региона. При этом он не видит ничего плохого в том, что русские Казахстана готовы расти в казахском культурном коде .
Он не отрицает, что «есть и те, кто связывают свою жизнь и будущее своих детей с Казахстаном, и они выстраивают соответствующие стратегии, для того чтобы максимально эффективно срастись со страной» . Однако, рассуждая о дальнейшей судьбе русских в Казахстане, он категорично ставит вопрос ребром - либо уезжать, либо растворяться .
Максим КРАМАРЕНКО также считает, что между русскими Казахстана и России существуют ментальные различия.
«С одной стороны, и прежде всего к культуре тех, кто проживает рядом. А с другой стороны, присуще чувство раздвоенности: малая родина здесь, а историческая родина хоть и близко, но за границей», - объясняет Крамаренко.
При этом, как считает эксперт, нельзя говорить о становлении «русских казахов».
«Можно сказать, что попытка сформировать четвертый жуз из числа русских, или «слепить» русского казаха, так и осталась журналистской затеей . Так что казахского русского пока нет и, скорее всего, не будет», - заявил Крамаренко.
