Ценности либерализма и отношение к ним современной молодежи. Последствия либерального эксперимента над системой ценностей россиян

1. НОВАЯ УТОПИЯ ИЛИ НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ? (НЕКОТОРЫЕ ИСХОДНЫЕ ГИПОТЕЗЫ)

После того, как люди, считающиеся либеральными реформаторами, проиграли парламентские выборы -либеральному демократу- Жириновскому и вынуждены были покинуть правительство, вопрос о судьбе либерализма в России стал еще более запутанным. Готова ли страна если и не сразу принять, то хотя бы развиваться в направлении, ведущем к созданию экономической системы, основанной на частной собственности и независимой от государства экономической деятельности, и системы политической, учитывающей и законодательно гарантирующей как права большинства, так и права меньшинства, способной сочетать признание множественности и разнонаправленности интересов с обеспечением общественной стабильности и безопасности?

Если вспомнить, что выборам предшествовали неконституционный роспуск Верховного Совета и штурм здания, в котором он размещался, возникают серьезные сомнения в способности российских политических элит находить выход из политических кризисов, не переступая при этом границу конституционной законности. И общество не нашло в себе ни сил, ни отчетливо выраженного желания воспрепятствовать этому, как ранее не проявило достаточной воли для пресечения конфликта властей, приобретшего недопустимые для уважающего себя государства формы.

Но, с другой стороны, ведь общество и не дало втянуть себя в конфликт, не позволило расколоть себя, а его политически активная часть, вопреки обнаружившейся осенью неукорененности принципов парламентаризма и конституционности, пришла на парламентские выборы и большинством голосов высказалась на рефере-думе в поддержку новой Конституции. Так, может быть, в современном российском обществе существуют запасы терпимости, толерантности, уважения к законности (а это и есть предрасположенность к либерализму), гораздо более значительные, чем можно судить, наблюдая за событиями на политической сцене?

Во всяком случае, еще в 1990 г. авторы крупного советско-американского проекта, посвященного изучению политического сознания россиян, пришли к выводу о "наличии среди советских граждан широкой поддержки демократических ценностей, значительно даже большей, чем они первоначально предполагал и..." (). А по некоторым ключевым показателям (поддержка идеи прав человека, принципа альтернативности выборов и др.) либерально-демократическая ориентированность россиян вполне соответствовала "западным стандартам".

Легче всего, конечно, сказать, что это еще никакой не либерализм, а первичная и очень поверхностная реакция на коммунистический тоталитаризм, что дальнейшее развитие может пойти совсем в ином направлении, что и показали выборы 12 декабря. Но то, что партия Жириновского, выигравшая их, не только не отказывалась во время избирательной кампании от либеральной идеологии, а постоянно подчеркивала свою приверженность ей (даже самый экстремистский программный тезис ЛДПР о восстановлении России в границах СССР обосновывался с помощью либеральной идеи о защите прав меньшинств, одним из которых оказались русские в бывших советских республиках), уже одно это наводит на мысль, что в сознании российских граждан имеются разные пласты ценностей и что на вопрос о предпосылках либерализма нельзя ответить однозначными "да" или "нет". Более того, на него вообще нельзя ответить без предварительного целенаправленного изучения эволюции реального сознания постсоветского человека.

Судя по тому, что происходит на политической поверхности, в российском обществе налицо глубокий конфликт ценностей, не сводимый к конфликту экономических интересов. Можно предположить, что этот конфликт существует и развивается не только между "традиционно советским" и либеральным типами сознания, но и между разными версиями самого либерального сознания, а также между ними и некоторыми оригинальными - не либеральными, но и не "традиционно советскими" - мировоззренческими установками. Можно предположить также, что развитие политической культуры различных социальных групп российского общества не просто неравномерно, но - в относительно короткой перспективе - и разнонаправленно. Можно предположить, наконец, что идеологическое освоение элементов либерального мировоззрения не всегда сопровождается соответствующим политическим поведением и что само это освоение часто сводится к овладению модным жаргоном, не сопровождающемся содержательными сдвигами в сознании и, соответственно, принципиальным переосмыслением действительности и своего отношения к ней.

Справедливость или несправедливость этих и других предположений, как это всегда бывает, установит лишь время. Но уже сейчас можно попытаться проверить их и составить более точное, чем то, которое мы на сегодня имеем, представление о происходящих в общественном сознании процессах. Эту работу Фонд "Общественное мнение " начал уже давно (). Однако лишь осенью прошлого года была предпринята попытка специального изучения вопроса о предрасположенности россиян к восприятию либеральных ценностей.

Во-первых, мы попробовали хотя бы в первом приближении определить, какие ценности - "либеральные" или "социалистические" - больше всего актуализированы в сознании различных групп населения и как они соотносятся друг с другом ().

Во-вторых, была выделена группа, представители которой идентифицируют себя с либерализмом. Рассмотрение особенностей экономических и политических ориентаций данной группы позволило выявить как специфические черты именно российского либерального (точнее - считающего себя таковым) массового сознания, так и его глубокую внутреннюю противоречивость. Наконец, в-третьих, мы решили выяснить, как понимают россияне такие понятия, как свобода, равенство, толерантность (терпимость), частная собственность, государство, справедливость и прогресс - ключевые для характеристики любого мировоззрения, в том числе и либерального. Прежде чем перейти к изложению результатов исследования, хотелось бы более детально охарактеризовать те исходные гипотезы, которыми мы руководствовались и которые хотели проверить.

1. Либеральные ценности, предполагающие, в частности, готовность к компромиссу, имеют в современной России определенное распространение и играют довольно значимую политическую роль. Иначе трудно объяснить самое главное: почему обществу, переживающему революцию, до сих пор удается избегать катастрофически-неуправляемого развития событий, локализовав конфликты и вооруженные столкновения либо на окраинах, либо на небольшой территории в центре столицы. И это вопреки таким мощнейшим разрушительным факторам, как распад исторической государственности, падение уровня жизни большинства населения, глубочайший мировоззренческий кризис, наконец, невыполнение нынешней властью ни одного из обещаний, относящихся к сфере непосредственных интересов рядового человека (например, заявлений Б.Ельцина о проведении реформ без снижения жизненного уровня граждан или о стабилизации экономики к осени 1992 г.).

Не сбылись прогнозы многих, в том числе серьезных аналитиков, считавших, что распад прежней идеологически сконструированной реальности или, говоря иначе, крах советского официального марксизма при отсутствии либерального мировоззрения неизбежно вернет Россию из идеологически-рационалистического упорядоченного мира, каким он сложился после 1914 г., на "классическое поле истории", где "более древние, более первобытные силы, националистические и религиозные, фундаменталистские и скоро, возможно, мальтузианские (будут) состязаться друг с другом"(). Если добавить к этому, что политически мобилизующие лозунги антитоталитарных преобразований в России (как и в Восточной Европе) оказались близкими или тождественными лозунгам классических буржуазных революций на Западе (народный суверенитет, права и свободы человека, отмена привилегий и т.п.)(), то наша гипотеза о распространении в российском обществе либеральных политических ориентации (или, по крайней мере, близких к ним) не покажется таким уж непомерным преувеличением. Вопрос (и вопрос действительно серьезный) в другом - насколько эти ориентации глубоки, являются ли они лишь идеологией отторжения коммунизма, неизбежно поверхностной и ситуативной, или успели укорениться в ценностном ядре сознания.

2. В настоящее время либеральные ориентации россиян являются, как правило, производными факторов духовно-культурного порядка, а не экономических, включая обладание частной собственностью. Иначе не может и быть: ведь наше общество не производит и не воспроизводит либеральное сознание "объективно", посредством сложившихся "ритуалов" социально-экономического и политического поведения. Сейчас и в обозримом будущем Россия не является и не станет - в структурном и функциональном отношениях - либерально-демократической страной: нет ни сколько-нибудь развитого рынка, ни правового - в строгом смысле слова - государства, ни соответствующих культурных институтов, начиная с системы образования.

Разумеется, и у нас объективные - прежде всего экономические - условия жизни людей будут влиять на формирование либеральных ориентации, открывая для этого большие или меньшие возможности. Но вряд ли можно признать серьезной позицию тех, кто связывает перспективу установления либерально-демократического строя в России исключительно с развитием класса собственников (не говоря уже об утопии превращения в собственников всех граждан).

Влияние экономических условий на формирование либеральных ценностей в обозримом будущем будет проявляться скорее всего не в том, что эти условия создадут некую предрасположенность к восприятию и усвоению таких ценностей, а в том, что от них будет зависеть степень доступности для граждан именно неэкономических, духовно-культурных предпосылок либерального сознания (образование, многообразие и содержательность общественных контактов, необходимость принятия ответственных решений и т.п.). Но если так, то можно предположить, что уровень образования, тип профессиональной деятельности, степень включенности в политическую жизнь должны более явно коррелировать с наличием или отсутствием либеральной ориентации, чем, скажем, тип предприятия, на котором работает респондент (государственное, акционированное или частное), место его жительства или источники и уровень доходов.

Более того, даже если речь идет о частном собственнике, это само по себе никоим образом не означает, что перед нами носитель современного либерального мировоззрения. Собственник, сознание которого враждебно или хотя бы безразлично к идеям политической и нравственной свободы и достоинства личности - не в большей степени либерал, чем представитель любой другой группы, выделенной по чисто экономическому признаку .

3. Сказанное дает основание считать, что в России либеральная ориентация свойственна сегодня прежде всего элитным группам, профессиональная деятельность которых в наибольшей степени предполагает сочетание высокого образования, необходимости принятия ответственных решений, широты и многообразия "связей с людьми", вовлечения (нередко вынужденного) в политику. Разумеется, такая ориентация может обнаруживаться в данных группах лишь в той мере, в какой их представители внутренне освободились от коммунизма, оставили надежды на его реставрацию и ищут иные идеологические, политические и экономические основания для выживания и развития страны, равно как и своего собственного самоутверждения.

Но возможно и другое, внешне прямо противоположное заключение. Скорее всего подобного рода ориентации свойственны не только наиболее развитой части традиционных советских элит, переросшей прежнюю систему отношений, но и выпавшим из нее - по своей или чужой воле - нетрадиционным группам. Мы имеем в виду не только предпринимателей, но и, как ни покажется странным, - безработных.

Представители этих групп меньше, чем кто бы то ни было, могут опереться на устоявшиеся поведенческие и ментальные стереотипы, на привычные схемы социальной адаптации (в данном отношении к ним примыкают учащиеся и студенты). Поэтому можно предположить, что в их восприятии реальности гораздо отчетливее, чем у других, просматривается индивидуалистическая окраска. Но какой это индивидуализм - либеральный или нелиберальный (об их различиях чуть ниже), можно выяснить только в ходе исследования.

Что касается традиционных массовых групп российского общества (рабочих, колхозников и др.), то мы заранее настроили себя на особо осторожный и трезвый подход по отношению к происходящим в их сознании переменам. В частности, мы исходили из того, что кажущийся либерализм многих представителей этих групп, выявленный в ходе многочисленных социологических опросов (здесь достаточно высока доля сторонников частной собственности, углубления реформ и т.п.) чаще всего представляет собой специфический продукт распада советского типа массового сознания: его разложение сопровождается не исчезновением, а, наоборот, усилением некоторых присущих ему особенностей. Внешне же это может выглядеть как их отрицание и превращение в нечто принципиально иное.

Скажем, признание той же частной собственности, ставшей своего рода паролем нашего домашнего либерализма, может не иметь ничего общего с признанием ее как объекта и основы трудовой деятельности: частная собственность в глазах многих лишь дополнительный источник (реальный или символический) потребительских благ и наслаждения. Ничего нового тут, строго говоря, нет: это - хорошо знакомая нам черта советской ментальности (по крайней мере брежневского периода), меняющей - в соответствии с "духом времени" - внешнюю идеологическую окраску.

4. Можно предположить также, что принятие различных конкретных либеральных ценностей не одинаково (т.е. с разной степенью точности) свидетельствует о формировании либерального сознания в посткоммунистической России. Или, говоря иначе, одни ценности больше влияют на этот процесс, обладают в данном отношении более значительным потенциалом, чем другие. Этим мы отнюдь не хотим сказать, что существует некая "объективная", "внеконтекстная" иерархия либеральных ценностей. Мы имеем в виду их разную значимость в конкретной сегодняшней российской среде.

Так, чем выше степень новизны тех или иных ценностей, чем труднее отождествить их с традиционно советскими, чем глубже они успели укорениться в уже сложившихся (или складывающихся) новых формах общественной практики, тем меньше вероятность их поверхностного, чисто "вербального" восприятия. В этом смысле потенциал "свободы", к примеру, должен быть значительно больше потенциала привычного для уха советского человека "равенства", а "частной собственности" (при всех оговорках, которые были сделаны выше) - значительнее, чем "правового государства". Потому что частная собственность успела вплестись в ткань российской социально-экономической действительности глубже, чем право - в ткань политической реальности.

5. И, наконец, последняя гипотеза. Мы исходим из того, что интегрирующими показателями, свидетельствующими о присутствии или отсутствии либеральных ориентации в сознании россиян, являются представления о справедливости и прогрессе. При этом идея справедливости особенно важна уже потому, что, в отличие от идеи прогресса, постоянно актуализируется в сознании и сказывается как на оценках конкретных событий жизни, ее повседневного обыденного протекания, так и на характере общих суждений и умозаключений о ней.

Вопрос о справедливости - это, в конечном счете, вопрос о том, какой тип отношений между людьми, какая организация общества приемлемы для человека и побуждают его исполнять свои обязанности члена этого общества и соблюдать общепринятые нормы, а какие - нет. Социум, принципиально не приемлемый для населения с точки зрения принятых в нем представлений о справедливости, существовать просто не может. Вот почему известный американский философ Дж. Роулс имел все основания определить справедливость как "первое достоинство социальных институтов, подобно тому, как истина - достоинство систем мысли. Какой бы элегантной и экономной ни была теория, она должна быть отвергнута или пересмотрена, если она неистинна; так же законы и институты, сколь угодно эффективные и хорошо устроенные, должны быть отменены или реформированы, если они несправедливы" ().

Если в представлениях о справедливости, которые преобладают в обществе, есть либеральная компонента или они хотя бы совместимы с либерализмом (что это значит, мы скажем ниже), то у такого общества имеется шанс стать либеральным. И наоборот, оно не может таковым стать, если, как советуют некоторые наши либерал-радикалы (например, Г.Бурбулис), приверженцы реформ "откажутся от лицемерной и лживой задачи социально справедливо регулировать отношения между своими гражданами" (). Да, либерализм несовместим с коммунистической (уравнительно-перераспределительной) версией справедливости. Но либерализм несовместим и с отказом от идеи справедливости вообще.

То же самое относится и к пониманию прогресса. Чтобы говорить о готовности или неготовности россиян принять либеральные ценности, совсем нелишне знать, какое общество они считают "хорошим", достойным того, чтобы к нему стремиться. Это особенно важно в переходные эпохи, когда понятие прогресса неизбежно выдвигается на передний план.

Известно, что современный западный либерализм в значительной степени освободился от идеи прогресса как ценности. Но когда Запад переживал свой "переходный период", т.е. период становления и отлаживания механизмов функционирования современного общества, эта идея была для него одной из ключевых. Завершение перехода привело к вытеснению ценности прогресса (развития, преобразования) ценностью стабилизации. Разумеется, проблема стабилизации стоит сегодня и перед нами. Однако это не стабилизация чего-то уже сложившегося и существующего, а создание чего-то качественно нового, способного быть стабильным. Но это "новое" может быть разным. Отсюда и актуальность для нас вопроса о прогрессе, о том, какое стабильное общество видится россиянам "хорошим" и насколько их представления совпадают с ценностями либерализма.

2. 0 ДВУХ ЛИБЕРАЛЬНЫХ И ДВУХ НЕЛИБЕРАЛЬНЫХ ТИПАХ СОЗНАНИЯ ИЛИ НЕСКОЛЬКО СЛОВ О МЕТОДОЛОГИИ ИССЛЕДОВАНИЯ

Чтобы более или менее достоверно судить о том, насколько приживаются либеральные ценности в сознании российского населения в целом и отдельных социальных групп, нужна точка отсчета, нужен какой-то эталон либерализма, с которым можно было бы сопоставлять реальные представления людей. Назовем этот эталон, воспользовавшись известным понятием Макса Вебера, идеальным типом либерального сознания. Особенность такого типа заключается в том, что он фиксирует лишь некоторые наиболее существенные, конституирующие признаки явления (в нашем случае - либерального сознания), но в самом абстрактном, бедном конкретным содержанием виде.

Мы исходим из того, что идеальный тип либерального сознания предполагает признание самоценности индивидуальной свободы, по-разному реализуемой в различных сферах жизни. В отношениях внутри гражданского общества - как равенство в свободе или, что то же самое, свобода равных (никто не может быть свободнее другого). В отношениях личности и государства - как равенство перед законом, гарантирующим не противоречащую ему свободу частной и публичной деятельности. В отношении к различиям, к многообразию общественной жизни - как терпимость ко всему, что само не отрицает терпимость. В экономических отношениях - как признание частной собственности в качестве условия свободного развития человека.

Даже самых общих представлений об эволюции либерального сознания в современном мире, с одной стороны, и реальном сознании посткоммунистического российского общества - с другой, более чем достаточно, чтобы выделить несколько типов сознания, исходя из степени их близости или отдаленности от идеального типа . Первый тип сознания отличается неприятием индивидуальной свободы как самоценности. Если же вопрос о свободе тут все-таки возникает, то она отождествляется с равенством жизненного удела или, говоря иначе, с одинаковостью положения, людей по отношению к центру власти и распределения благ. Это - нелиберальный тип сознания, который можно назвать "традиционно советским". Будучи продуктом всей советской истории, но прежде всего - ее позднего (брежневского) периода, он характеризуется развитым индивидуализмом, но - потребительски-приватного, а не производственного, морального или публично-политического толка. Это - тот самый тип, о котором мы неоднократно говорили в наших предыдущих публикациях в "Полисе": тип частного человека в тоталитарно-коммунистическом обществе, в обществе, где отсутствует частная собственность ().

Людям, принадлежащим к "традиционно советскому" типу, может быть присуща ориентация на коллективизм, но ее сходство с органической доиндустриальной об-щинностью, в том числе и российского образца, чисто внешнее. Глубинной преемственности тут нет. Ведь "коллективизм" в данном случае - это опять-таки не что иное, как специфическая форма уравнительной организации бытия атомизированных и аполитичных (или лишь ритуально политизированных) индивидов.

Что же происходит в сознании людей "традиционно советского" типа в условиях переходного общества? Они могут, идеологически приспосабливаясь к обстановке, демонстрировать принятие тех или иных либеральных ценностей. Они могут акцентировать одни компоненты своего прежнего мировоззрения, приглушая или даже вытесняя другие (например, усиливать потребительскую ориентацию при одновременном ослаблении изначально сопряженной с ней ориентации уравнительной). Они могут, наконец, проявлять специфическую политизированность, выступающую как ответ на наступление альтернативных и явно не "советских" типов сознания и жизненных стилей. В результате возрастает вероятность ренессанса ценностей раннего, "героического" периода советской истории - правда, ренессанса неорганичного, искусственного, т. к. он является не более чем защитной реакцией атомизированных потребителей, сознание которых травмирует не только ущемление интересов, но и разрушение привычного жизненного уклада. И, как следствие - и этого разрушения, и искусственности этой реакции на него - трансформация "героического" коммунизма в "героический" национализм. Такая транссрормация уже достаточно заметно обнаруживает себя на политической поверхности и, разумеется, заслуживает самого пристального внимания. Однако "традиционно советский" тип сознания и его современные модификации будут интересовать нас лишь в той мере, в какой они противостоят либерализму или имитируют его.

Второй тип сознания предполагает признание ценности индивидуальной свободы. Но она понимается исключительно как свобода реализации собственного интереса, ограниченная не правом, а силой других людей или обстоятельств. По существу, речь здесь идет не об индивидуальной свободе, а об индивидуальном произволе.

По ряду признаков, прежде всего экономического порядка (частная собственность признается безоговорочно), этот тип сознания похож на один из подтипов либерального сознания, о котором пойдет речь ниже. Но другим критериям, зафиксированным в идеальном типе, он не отвечает и, соответственно, лишен минимального набора свойств, присущих либеральному сознанию и отличающих его от нелиберального. Назовем этот тип "нелиберальным индивидуализмом". Внешне он представляет собой полную противоположность "традиционно советскому" типу сознания, его безусловное и категорическое отрицание. На самом же деле перед нами лишь одна из трансформаций (правда, весьма основательная) "традиционно советского" типа, о возможности которой мы уже вскользь упоминали. А именно - резкое усиление потребительских акцентов при столь же резком освобождении от уравнительных.

Этот тип сознания и его эволюция чрезвычайно важны с точки зрения перспектив начавшихся в России рыночных реформ. Одно дело, если он будет эволюционировать в направлении либерализма, хотя никто не может сегодня сказать, способны ли его носители выбрать подобный маршрут. И совсем другое дело, если он будет развиваться, как говорится, на своей собственной основе. Тогда мы обречены на десятилетия криминального беспредела. Вот почему "нелиберальный индивидуализм" требует самого серьезного отношения.

И, наконец, либеральный тип сознания. Его можно подразделить на два подтипа - "экономически либеральный" и "социал-либеральный" . В дальнейшем для удобства изложения мы будем рассматривать их как два самостоятельных типа, но читателя просим не забывать об их "парадигмическом" сродстве.

Основное различие между этими типами можно проиллюстрировать, используя афористические формулировки классиков либеральной мысли. По определению Л. фон Мизеса (он представляет, если пользоваться нашим разграничением, либерализм "экономический"), "программа либерализма... если ее сконденсировать в одном слове, будет читаться: собственность..." ().

Внешне это действительно напоминает то, что мы назвали "нелиберальным индивидуализмом". Но - только внешне. Дело в том, что у Мизеса все остальные либеральные ценности (политическая и гражданская свобода, толерантность и др.), хотя и не стоят в одном ряду с частной собственностью, но с необходимостью из нее вытекают (). Между принципом частной собственности (при последовательной его реализации) и всеми остальными правами и свободами человека нет и не может возникнуть никаких противоречий, так сказать, по определению: частная собственность оправдана и целесообразна, исходя не из частных, а из общего интереса либерального общества (). Что же касается "нелиберального индивидуализма", то он не только допускает возможность таких противоречий, но и легко примиряется с ними. В этом и заключается едва ли не основное проявление его нелиберальности.

Теперь - о "социал-либерализме". Его суть и его принципиальное отличие от "экономического либерализма" хорошо просматривается в словах Б.Кроче. "...Если свободе, - пишет он, - приходится выбирать, то она должна быть полностью независима от экономического предрассудка; она должна иметь смелость принять средства социального прогресса, которые кажутся и, возможно, являются очень разнообразными и противоречивыми". Именно поэтому "необходимо разорвать несчастливую ассоциацию "либерализма" как морального или этико-политического принципа с laissez-faire как одним из возможных типов экономического порядка" ().

Иначе говоря, ""социал-либерализм" отдает приоритет не частной собственности, а свободе, допуская при этом возможность ее конфликта с другими ценностями. Подобный конфликт должен разрешаться исключительно в пользу свободы. Интересно, что данная версия либерализма для осуществления и развития свободы предполагает - соответственно обстоятельствам места и времени - использование различных средств. Между тем для либерализма "экономического" частная собственность, занимающая верхнюю строку на шкале ценностей, одновременно выступает универсальным средством практической реализации любых других ценностей.

И, наконец, между двумя версиями либерализма обнаруживаются достаточно тонкие различия, касающиеся самого содержания отдельных ценностей и пересечений их смыслов. Возьмем, к примеру, свободу и равенство. В глазах "экономического либерала" равенство ценно лишь постольку, поскольку оно выступает условием осуществления свободы, что в данном случае означает прежде всего свободу собственности. Поэтому "экономическому либералу" близка мысль о равенстве перед законом (и как юридической нормой, и как законом функционирования рыночной экономики). Однако любые дополнения к такому - минимально либеральному - толкованию равенства отвергаются.

Конечно, с подобной интерпретацией равенства, отвечающей духу либерального сознания, вряд ли будет спорить и "социал-либерал". Не соблазнится он и корректировкой ее в духе уравнительности. Но он видит проблему там, где "экономический либерал" ее не усматривает и усматривать не хочет. Суть же этой проблемы заключается в том, что практическое обеспечение "минимального" равенства требует условий и средств, не вытекающих из его содержания. Говоря проще, стоя на позиции "минимального" равенства, само это "минимальное" равенство нельзя обеспечить. Хрестоматийный пример: равенство перед рынком предполагает равенство стартовых условий каждого нового поколения. Однако законами рынка это вовсе не предусматривается, более того, они, как известно, способствуют не ослаблению, а углублению неравенства от поколения к поколению. Чтобы снять или хотя бы смягчить данное противоречие, "социал-либерализм" дополняет формулу, вытекающую из "минимальной" версии равенства (формулу: "карьеры, открытые для талантов"), требованием равных стартовых возможностей для выявления и раскрытия талантов. На практическом языке это означает осуществление соответствующих программ в сферах образования, здравоохранения, социального обеспечения.

С другой стороны, "социал-либерал" ценит равенство не просто и не только как условие осуществления свободы. Оно обладает для него и определенным самостоятельным значением, т. к. в его представлении расширение зоны равенства - это - в тенденции - одновременно и расширение объема и обогащение содержания свободы. Он считает необходимым именно развитие сфер и оснований равенства, а не их сужение и редукцию к границам, доступным наименее продвинутым - социально и культурно - слоям данного общества . "Экономический" же либерал, тоже не желая ориентироваться на эти слои, озабочен лишь тем, чтобы защитить себя и свое мировоззрение от свойственного им толкования равенства. Никакой другой проблемы он здесь не усматривает вообще. Поэтому не будет очень уж большим преувеличением вывод о том, что содержательный пафос этой позиции, если говорить о развитых странах, обращен или в настоящее (противостояние уравнительности) или в прошлое (преодоление средневековых сословных привилегий), но - не в будущее.

Что касается России, выходящей из эпохи коммунистической уравнительности и коммунистических привилегий, то здесь, разумеется, дело обстоит иначе: ведь в ней пока остается открытым вопрос о ближайшем будущем не только того или иного варианта либерализма, но и либерализма вообще. Вместе с тем, как увидит читатель, полученные нами данные позволяют выказать на сей счет некоторые предположения.

Из сказанного следует, что "социал-либеральное" сознание ориентируется на распространение принципа равенства за пределы сфер и оснований, очерченных "эталонным" идеальным типом либерального сознания, и - одновременно - не ставит под сомнение сам этот эталон, т. к. предполагается, что развитие равенства не подрывает исторически завоеванные позиции свободы.

Таковы теоретико-методологические предпосылки, которыми мы руководствовались, разрабатывая программу исследования и обрабатывая затем его результаты. Но прежде чем перейти к их изложению, хотим оговориться: мы можем представить лишь некоторые из этих результатов, те, которые кажутся нам наиболее существенными для понимания характера и эволюции политического сознания и политической культуры россиян. Более того, отдельные темы (например, касающиеся зависимости позиций респондентов от половозрастных, социально-демографических и некоторых других характеристик) мы сможем затронуть лишь походя. Это связано не только с обширностью полученного материала, но и с тем, что его отбор осуществлялся нами под углом зрения высказанных выше исходных гипотез и методологических установок. Можем лишь заверить читателя, что материал, не вошедший в текст, эти гипотезы и установки не разрушает.

3. МЕЖДУ "ТРУДОМ" И "СВОБОДОЙ"?

Изложение результатов исследования мы начнем не с анализа представлений граждан России о тех или иных либеральных ценностях, не с того, как они их понимают, а с вопроса о том, насколько актуализированы в сознании различные ценности, насколько ассоциируются они с политической и житейской повседневностью, со злобой дня. Посмотрим, что происходит на поверхности сознания, что в нем уже реально проявилось, не задаваясь пока вопросом о том, к чему оно способно или неспособно потенциально.

Чтобы ответить на интересующий нас вопрос, воспользуемся данными, с которыми читатель уже знаком по публикации в предыдущем номере "Полиса", - данными о том, как воспринимает население России те или иные жизненные ценности (). Причем, нас будут интересовать не только семь ключевых ценностей, о которых было заявлено выше (свобода, равенство, терпимость, государство, собственность, справедливость и прогресс), но и некоторые другие.

Во-первых, потому, что в списке ценностей у нас не было государства. Но там были слова, характеризующие некоторые его функции ("законность", "безопасность"), тип политического режима ("демократия"), а также его традиционный для России образ ("держава"). Это было сделано специально: учитывая особую и не всегда осознаваемую роль государства в истории России, хотелось избежать случайностей при определении его места в иерархии актуальных ценностей.

Во-вторых, реальное содержание либеральных ценностей в сознании наших граждан и их реальная динамика просматриваются гораздо отчетливее при сопоставлении их восприятия с восприятием традиционно советских ценностей, противостоящих им, а также некоторых других, образующих тот фон, на котором смысл этого противостояния проступает рельефнее и ярче. В частности, мы остановимся на отношении к ценностям, выраженным словами "труд" (его рейтинг, как увидим, очень важен для понимания глубины укорененности современного массового сознания в коммунистическом прошлом) и "профессионализм" (оно фиксирует - в первом приближении - степень деидеологизации и, соответственно, рационализации сознания, включая представления о роли и месте того же труда). Небезынтересной кажется нам и реакция на слова "духовность" (т.к., по мнению некоторых аналитиков, в современных дискуссиях "выявляется противопоставление свободы - духовности" (), "достоинство" (т.к. без идеи личного достоинства либеральная идея независимости личности от государства теряет нравственный, а следовательно, и либеральный смысл), и. наконец, "семья" и "достаток" - соотнесение их с либеральными ценностями поможет понять, наполняется ли частная жизнь постсоветского человека либеральным содержанием или, наоборот, отторгает его.

Вот как выглядит соотношение этих ценностей в различных социальных группах.

Может, правда, показаться, что несмотря на низкий статус собственности, терпимости, достоинства, какое-то положительное содержание свободы все же просматривается. Просматривается же оно не столько в экономических, социальных, политических или моральных ориентациях, сколько в некой духовно-культурной устремленности в самом общем, абстрактном, идеально-отвлеченном ее понимании. Бесспорно, например, что в сознании россиян свобода смыкается с духовностью - вопреки тому, что в некоторых интеллектуальных кругах эти ценности рассматриваются как антагонисты: первая преимущественно как "западная", а вторая - как "самобытная". В глазах тех, для кого духовность является ценностью, она не выступает символом приверженности исключительно национальной религиозно-православной традиции (в отличие от свободы, как символа слишком резкого от нее отталкивания). Похоже, обе ценности воспринимаются как противостоящие ценностям "традиционно советским" и в этом смысле друг друга дополняющие . Но если наше предположение верно, то это означает, что в нынешних условиях духовность, как и свобода, - ценность прежде всего отрицательная, свидетельствующая больше об сталкивании от старого содержания, нежели об утверждении нового.

Положительное же содержание свободы (и духовности тоже), если и можно обрести, то не в результате увеличения силы отталкивания от несвободы, а в результате укоренения в пространстве свободы того наследства, которое оставлено нам советской эпохой. В этом смысле гораздо важнее выделить не те ценности, которые дополняют свободу, а те, которые противоречат ей. Вся проблема и вся суть дела в том-то и заключается, насколько органично это противоречие, насколько разные стороны его способны к мирному сосуществованию и взаиморазвитию, не переходя ту грань, за которой начинается борьба на уничтожение, т.е. до полной и окончательной победы одной из сторон.

Свои соображения о том, как может развиваться этот процесс, мы выскажем в заключительной части нашей работы. Пока же отметим, что сегодня свобода противостоит справедливости. Эта ценность, по природе своей совсем не чуждая либерализму, используется как идеологический щит прежде всего носителями "традиционно советских" ценностей (самый высокий рейтинг - среди пенсионеров и колхозников) и, как мы уже отмечали, более сдержанно воспринимается в группах, противостоящих им (самый низкий рейтинг справедливости - среди предпринимателей).

Другое принципиальное размежевание происходит по линии "свобода - труд", о чем также уже упоминалось в предыдущем номере журнала. Если высокий рейтинг свободы - это результат разгосударствления личности, начавшегося в брежневскую

Это не значит, что свобода и труд выступают в сознании исключительно как I ценности-антагонисты: нередко они примиряются (идеал "свободного труда") , но это примирение не сопровождается сколько-нибудь масштабным практическим воплощением и закреплением в нынешней социально-экономической реальности, a потому и не может быть прочным и долговечным. Косвенным подтверждением противостояния труда и свободы (причем именно как разных ценностей) может служить тот факт, что первый привлекательнее всего выглядит в глазах пенсионеров, т.е. тех, кто сам уже не трудится, а вторая менее всего привлекает... тоже пенсионеров. Если добавить, что самый низкий рейтинг труда мы обнаруживаем у предпринимателей, среди которых рейтинг свободы наивысший, то вывод о том, что по линии "труд-свобода" наблюдается противостояние "традиционно советского" и других, в том числе либеральных, типов ценностей, не покажется преувеличением.

Высокий статус труда - это сохраняющаяся в широких кругах российского общества сознательная или бессознательно-инерционная ориентация на огосударствленную социально-экономическую сферу или, если угодно, на огосударствленное гражданское общество. Труд - это как бы посредник между семьей, частной жизнью, идеологически и политически отделившейся от государства, и - все тем же государством, отделиться от которого экономически и социально оказалось несравнимо труднее. Труд по-прежнему воспринимается многими как гарантированный источник выживания и достатка, как своего рода субстанция, лишенная каких-либо качественных характеристик и их не предполагающая.

К сожалению, у нас нет возможности подробно останавливаться на особенностях восприятия труда в советской и - шире - российской национальной культуре. Здесь достаточно отметить, что проблема качества труда (и его результатов) оказалась у нас - за пределами того, что производится для себя или реализуется при непосредственном контакте с потребителем - так и не разрешенной. Если же временами она решалась и в условиях индустриального производства, то лишь в отдельных хозяйственных укладах и благодаря использованию чрезвычайных средств и механизмов (самый выразительный пример: искусственная милитаризация экономики в сталинскую эпоху). При этом трудовой процесс приобретал идеологически-символическую, даже героическую окраску и мог сопровождаться органическим внутренним напряжением и воодушевлением отдельных категорий работников с сопутствующим этому пафосом бескорыстия и безвозмездности. Но длительное поддержание такой обстановки невозможно, а без нее труд, лишенный повседневных неэкстремальных стимулов, превращается в то, во что он постепенно у нас и превратился, а именно - гарантированный источник удовлетворения скудного набора основных потребностей и тем самым - в одну из главных опор государственной власти.

Труд, таким образом, - это та точка, где до сих пор соединяются у нас личность и государство, а высокий статус труда - это проявление их сохраняющейся неотделимости друг от друга в сознании многих людей. Тут не столько даже инстинктивная защита от будущей безработицы (безработные, кстати, в этом отношении не отличаются от работающих), а именно признание за государством роли работодателя - пусть не монопольного, как раньше, но по-прежнему основного.

Эта сохраняющаяся ценность труда ничего общего не имеет с некоторыми официальными советскими ценностями, которые пытаются порой реанимировать и романтизировать, - скажем, с "коллективизмом". Рейтинг последнего близок к нулю во всех социальных группах. Речь идет именно о государственно организованном труде , который в "героическую" эпоху требует "коллективизма", а в негероическую - вполне сочетается с особым потребительским индивидуализмом советского и постсоветского частного человека.

Если наши соображения и предположения справедливы, то можно с уверенностью утверждать: главной проблемой, с которой столкнется "социал-либерализм" в России, будет именно проблема труда и его соединения со свободой. Колоссальная трудность такого соединения заключается в том, что эти две ценности, строго говоря, несоединимы: ведь свобода означает не что иное, как освобождение от труда в том его понимании, в каком он у нас продолжает существовать. Как сделать это (и можно ли сделать) постепенно, эволюционно, безопасно для всех и к

Индивидуализм. Центральное в классическом либерализме - идеал индивидуализма, руководствующийся представлением обограниченном государстве как о «ночном стороже» , занятом преимущественно вопросами внешней безопасности и почти не вмешивающемся ни в экономические, ни в социально-политические дела. Люди здесь рассматриваются прежде всего и главным образом как индивиды; они уникальны и обладают равным моральным достоинством. Либерализм поэтому стремится создать такое общество, в котором индивиду будет обеспечено развитие и благополучие, а каждый человек получит шанс сполна реализовать свои способности, стремясь к «благу» в том смысле, в каком он (или она) это благо понимает. Иногда в этой связи говорят, что либерализм этически нейтрален: он лишь предписывает правила, по которым индивиду предоставляется принимать свои собственные решения морального характера.

Свобода личности - это также одна их основополагающих ценностей либерализма, имеющая для него более важное значение, чем, скажем, равенство, справедливость или власть. Приверженность принципу индивидуальной свободы естественным образом вытекает из принципа индивидуализма и стремления обеспечить каждому индивиду возможность действовать по собственному усмотрению. Однако в действительности либералы предпочитают говорить о «свободе в рамках закона », ясно осознавая, что свобода одного человека может обернуться угрозой для свободы других людей и вообще выродиться во вседозволенность. Поэтому идеальным разрешением проблемы здесь представляется предоставление индивиду того максимума свободы, который не угрожает свободе других людей.

Разум. Либералы верят в то, что мир имеет умопостигаемую природу. Поэтому они склонны верить в способность индивида самостоятельно принимать вполне здравые решения и вообще быть лучшим судьей по части собственных дел. Отсюда же вытекает вера либералов в прогресс и способность людей разрешать противоречия, если таковые возникают, мирным образом - через дискуссии и переговоры, а не через насилие и войну.

Равенство. Индивидуализм предполагает убеждение в изначальном равенстве людей, то есть в том, что люди «рождаются равными ». Отсюда вытекает приверженность либерализма принципу равенства в сфере права («равенство перед законом» ) и политики («один человек - один избирательный голос: все поданные голоса равноценны»). Поскольку, однако, способности и желание трудиться у людей неодинаковы, либерализм не принимает идеи социального равенства - «равенства результатов», предпочитая вместо этого говорить о «равенстве возможностей », которое позволяет людям реализовать каждому свой потенциал, изначально неравный. Отсюда вытекает и приверженность либерализма принципу меритократии («правление достойнейших»; принцип, согласно которому распределение благ в обществе должно основываться на заслугах человека .), понимаемому, если говорить кратко, как формулу «талант, помноженный на упорный труд».

Толерантность. Либералы убеждены в том, что толерантность (то есть терпимость, признание за другим человеком права думать, говорить и поступать так, как он считает нужным) есть одновременно и гарантия личной свободы и средство культурного, да и всякого иного, обогащения общества. Безошибочным показателем общественного здоровья для данной традиции являетсяплюрализм, выражается ли он в культурном или политическом разнообразии, ибо плюрализм благоприятствует обмену взглядов в обществе и содействует его развитию, так как только в этих условиях различные точки зрения по-настоящему проверяются на истинность в рамках свободного рынка идей. Более того, либерализм верит в то, что даже и между противоположными интересами есть своя «предустановленная гармония », а потому в обществе нет и не может быть конфликтов, которые нельзя было бы примирить.

Общественное согласие, консенсус. Согласно философии либерализма власть и, шире, публичные отношения должны основываться на общественном согласии и соглашениях сугубо добровольного характера; всякое управление должно зиждиться на «согласии со стороны тех, кем управляют». Именно поэтому либерализм привержен доктрине демократии и политического представительства. То же воззрение распространяется и на общество в целом: организации и объединения здесь возникают в порядке тех договорных отношений, в которые люди, преследуя свои собственные цели, вступают сугубо добровольно.Власть в этой картине всегда «исходит снизу» и потому обладает заведомой легитимностью.

Конституционализм. Хотя государство для либеральной идеологии всегда было жизненно важной гарантией порядка и стабильности в обществе, здесь постоянно присутствует и ощущение той опасности, что власть может выродиться в тиранию (по лорду Актону, «всякая власть развращает»). Следовательно, ее необходимо ограничивать. Эта задача решается разделением государственной власти через систему сдержек и противовесов в отношениях между ее институтами и принятием кодифицированной, или писаной, конституции с биллем о правах , которым определяются отношения между государством и индивидом.

Ядром классического либерализма изначально была приверженность крайним формам индивидуализма. Люди в этой традиции рисовались откровенно эгоистическими существами, которые преследуют лишь свои собственные цели и надеются лишь на самих себя. Это в полном смысле слова хозяева своей судьбы, ничем не обязанные ни обществу, ни другим людям. Параллелью к такому атомистическому воззрению на общество выступала «негативная» свобода - неприятие индивидом какого бы то ни было внешнего вмешательства в его жизнь, его свобода от внешних ограничений. Нечего и говорить, что к государству и всевозможным правительственным регламентациям эта традиция относилась глубочайше враждебным образом.

По выражению Тома Пэйна, государство - это «необходимое зло ». «Необходимое», поскольку обеспечивает в обществе какой-то порядок, безопасность и соблюдение договорных обязательств, и «зло» , поскольку навязывает всем некую коллективную волю , ставя в рамки свободу и ответственность человека. Идеалом классического либерализма поэтому было «предельно малое государство» , которое исполняло бы, как тогда выражались, роль «ночного сторожа» - зашиты людей от всевозможных неприятностей со стороны сограждан. В такой своей разновидности, как экономический либерализм , эта позиция сопровождалась безграничной верой в механизмы свободного рынка, - в то, что экономика лучше всего работает тогда, когда правительство вообще оставляет ее в покое. Предполагалось, что свободный капитализм сам собой приведет к процветанию общества, гарантирует людям свободу, поскольку их успех или неудачи в данном случае зависят лишь от них самих, и тем самым обеспечит социальную справедливость.

Современный либерализм характеризуется куда более примирительным отношением к государственному вмешательству. В США «либералом» сегодня даже называют того, кто выступает не за малое, а за большое правительство (стоящее на принципах широкого вмешательства в общественную жизнь.). Столь радикальная перемена объясняется широким осознанием того, что промышленный капитализм, оставив людей на произвол рынка, в конце концов породил новые проявления общественной несправедливости. Под влиянием традиции, идущей от Дж. С. Милля так называемые «новые либералы» - Т.Х. Грин Дж. А. Гобсон и др. - выступили с обоснованием более широкой, «позитивной», концепции свободы. Речь шла не о той ситуации, где тебя попросту оставляют в покое (ибо это ведь может означать и свободу умереть от голода), а о той свободе, что предполагает свободное развитие и самореализацию человека .

Это воззрение стало основой для так называемого социального либерализма или, по другому говоря, либерализма «всеобщего благоденствия» . Главной здесь является идея того, что государственное вмешательство, особенно в виде социальных пособий, расширяет общественные пределы свободы тем, что предохраняет человека от порой неизбежных «злоключений судьбы». В Великобритании один из правительственных докладов 1942 г. указывал в этой связи на пять «монстров» : нужду, невежество, незанятость, расточительство и болезнь. По всем этим обстоятельствам современный либерализм отказался от идеала свободного капитализма. Особую роль в этом сыграла теория Дж. М. Кейнса о том, что рост и процветание достигаются лишь в рамках «управляемого» , или регулируемого, капитализма , когда основные экономические задачи берет на себя правительство. Однако либералы нового образца готовы поддерживать идею правительственного вмешательства лишь при соблюдении известных условий. Главной их заботой являетсясудьба лишь наиболее слабых и уязвимых слоев общества, которые действительно беспомощны, а целью - помочь этим людям подняться до того уровня, когда они вновь смогут самостоятельно устраивать свою судьбу и располагать в жизни свободным выбором. Наиболее влиятельным теоретиком, предпринявшим попытку примирить принципы либерализма с политикой «всеобщего благоденствия» и практикой перераспределения (сокращение материального неравенства в обществе методами прогрессивного налогообложения и различными программами социального обеспечения и социальной помощи.) общественных средств, был Джон Роулс.

Консерватизм. Идеология консерватизма во многом противоположна либерализму, однако между ними все же есть определенная зона согласия (консенсуса). Зарождение консерватизма в конце XVIII - начале XIX в. было обусловлено в основном феодально-аристократической реакцией на Французскую революцию и в этом смысле данная идеология изначально имела антибуржуазный характер. Почти с первых лет возникновения консерватизма в нем наметились два течения. Одно - так называемое континентальное, реакционное и аристократическое, представленное французским философом Жозефом де Местром (1753-1821), другое - англо-американское, умеренное, основателем которого считается Эдмунд Бёрк . Классический консерватизм выступил с резкой критикой Французской революции , в т.ч. за то, что ее идеологи уповали на абстрактные принципы и идеалы, далекие от действительности. Им, как и либералам в целом, консерваторы противопоставляют традицию, опыт, историю. Но это была более осторожная, гибкая и в конечном итоге жизнеспособная форма консерватизма, воплотившаяся в лозунге Эдмунда Бёрка «измениться, чтобы сохранить» . Такой подход позволил консерваторам в XIX в. перейти на позиции социального реформирования под патерналистским (система отношений, при которой власти обеспечивают потребности граждан, которые в обмен на это позволяют диктовать им модели поведения, как публичного, так и частного) лозунгом «единой нации» . Апогеем этого движения в Великобритании стали 1950-е годы, когда Консервативная партия, наконец, смирилась с послевоенными порядками и выдвинула собственную версию демократии в духе социальной доктрины либералаКейнса (англ. экономист). Но и это движение уже в 1970-х годах столкнулись с консервативной же оппозицией со стороны «новых правых» - направления, которое по своему антипатерналистскому запалу парадоксальным образом вернулось к классическим темам и ценностям раннего либерализма.

Противодействуя тем процессам, что были порождены ростом либерализма, социализма и национализма, консерватизм встал на защиту все более ветшающего традиционного общественного порядка. Однако в самой консервативной мысли с самого начала не было единства.

Принципы

Традиция. Центральная тема консервативной мысли - «сохранить накопленное» - теснейшим образом связана с уважением ко всему тому, что прошло проверку временем - традициям, обычаям и институтам. Традиция здесь - это накопленная мудрость прошлого, которую нужно сохранить для блага живущих и будущих поколений. Все это важно также тем, что укрепляет в обществе отношения стабильности и безопасности , давая людям ощущение общественной и исторической связи времен.

Прагматизм. Консерваторы всегда указывали на ограниченность человеческого разума в сопоставлении с бесконечной сложностью мира. Отсюда их почти инстинктивное недоверие к абстрактным принципам и теориям и, напротив, установка на опыт, историю и, главное, прагматизм - убежденность в том, что действовать нужно сообразно с практическими обстоятельствами и практическими целями , - словом, со всем тем, «что работает» на практике. Свои собственные взгляды они предпочитают определять не как идеологию, а как «умонастроение» или «подход к жизни», при этом совершенно не принимая в свой адрес обвинения, что такой подход равнозначен беспринципному оппортунизму.

Несовершенство человека. Консервативный взгляд на природу человека глубоко пессимистичен : люди здесь суть ограниченные, беспомощные и малодушные существа, которым страшно выйти за пределы того, что тысячи раз испробовано, и которые стремятся лишь к спокойной, упорядоченной жизни; они, сверх того, морально извращены и испорчены эгоизмом, жадностью и неутолимым стремлением к власти. Именно отсюда, а не от общества, идет и преступность и иные общественные проблемы. Для поддержания порядка, следовательно, требуется сильное государство , строгие законы и жесткие наказания.

Органицизм. Государство в зеркале консерватизма предстает не как результат деятельности людей, порождение их ума и фантазии, а как некое органическое целое - как чуть ли не живое существо. Соответственно и общество здесь представляется продуктом естественной необходимости, а различные социальные институты - семья, местные сообщества, нации и т.д. - «живой тканью общества» или чем-то таким, что выполняет роль его органов. Метафора «жизненно важные» прилагается также к культуре и общественным ценностям - «традициям», без которых невозможно поддерживать жизнь сообщества и внутрисоциальные связи в нем.

Несколько лет назад Всероссийский центр изучения мнения общественности провел опрос населения, главным вопросом которого был: «Что такое либерализм, и кто такой либерал?». Большую часть участников данный вопрос ввел в заблуждение, 56 % не смогли дать исчерпывающий ответ . Опрос был проведен в 2012 году, скорее всего, на сегодняшний день ситуация вряд ли поменялась к лучшему. Поэтому сейчас в данной статье мы кратко рассмотрим понятие либерализма и все его основные аспекты для просвещения российской аудитории.

Вконтакте

О понятии

Существует несколько определений, описывающих понятие этой идеологии. Либерализм – это:

• политическое течение или идеология, объединяющая поклонников демократии и парламентаризма ;
• мировоззрение, которое свойственно промышленным , отстаивающим свои права политического характера, а также предпринимательскую свободу;
• вобравшая в себя философские и политические идеи теория, которая появилась в Западной Европе в 18 веке;
• первым значением понятия было вольнодумство;
• толерантность и терпимость неприемлемых поступков.

Все эти определения можно смело отнести к либерализму, но основным является то, что этот термин обозначает идеологию, затрагивающую устройство и государства. С латыни либерализм переводится как свобода. Действительно ли на свободе выстроены все функции и аспекты данного течения?

Свобода или ограничение

Либеральное движение включает в себя такие ключевые понятия, как общественное благо, свобода личности и равенство людей в рамках политики и . Какие либеральные ценности пропагандирует данная идеология?

1. Общее благо. Если государство защищает права и свободу личности, а также оберегает народ от различных угроз и контролирует соблюдение исполнение законов, то такое устройство общества можно назвать разумным.
2. Равенство. Многие кричат о том, что все люди равны, хотя очевидно, что это совершенно не так. Мы отличаемся друг от друга по разным аспектам: интеллект, социальный статус, физические данные, национальность и так далее. Но либералы подразумевают равенство в возможностях человека . Если личность хочет чего-то добиться в жизни, никто не вправе помешать этому на основании расовой принадлежности, социальной и прочих моментов. Принцип таков, что, если ты будешь прилагать усилия, ты достигнешь большего.
3. Естественные права. Британские мыслители Локк и Гоббс пришли к идее принадлежности человеку трех прав с самого рождения: на жизнь, на собственность и на счастье. Растолковать это для многих не составит труда: никто не имеет права забирать у человека жизнь (только государство за определенные проступки), собственность рассматривается как личное право владения чем-либо, а право на счастье и есть та самая свобода выбора.

Важно! Что такое либерализация? Существует и такое понятие, которое означает расширение гражданских свобод и прав в рамках экономической, политической, культурной и социальной жизни, также это процесс, когда экономика избавляется от влияния государства.

Принципы либеральной идеологии:

• нет ничего ценнее, чем человеческая жизнь ;
• все люди в этом мире равны;
• каждый имеет свои неотъемлемые права;
• личность и ее потребности ценнее общества в целом;
• государство возникает по общему согласию;
• законы и государственные ценности человек формирует самостоятельно;
• государство ответственно перед человеком, человек в свою очередь - перед государством;
• власть должна быть разделена, принцип организации жизни в государстве на основе конституции;
• только на честных выборах может избираться правительство;
• гуманистические идеалы.

Эти принципы либерализма сформулировали в 18 веке английские философы и мыслители. Многие из них так и не воплотились в жизнь. Большинство из них похоже на утопию, к которой так яро стремится человечество, но никак не может достичь.

Важно! Либеральная идеология могла бы стать спасательным кругом для многих стран, но всегда будут существовать какие-либо «подводные камни», мешающие развитию.

Основатели идеологии

Что такое либерализм? В то время его каждый мыслитель понимал по-своему. Эта идеология вобрала в себя совершенно разные идеи и мнения мыслителей того времени.

Понятно, что некоторые из концепций могут противоречить друг другу, но суть остается та же.

Основоположниками либерализма можно считать английских ученых Дж. Локка и Т. Гоббса (18 век) наряду с французским писателем эпохи Просвещения Шарлем Монтескье, который был первым, кто задумался и высказал свое мнение о свободе человека во всех сферах его деятельности.

Локк положил начало существованию правового либерализма и заявлял, что только в том обществе, в котором все граждане свободны, может быть стабильность.

Изначальная теория либерализма

Последователи классического либерализма в большей мере отдавали предпочтение и уделяли больше внимания «индивидуальной свободе» человека. Концепция этого понятия выражается в том, что личность не должна подчиняться ни обществу, ни социальным порядкам. Независимость и равенство - вот те главные ступени, на которых стояла вся либеральная идеология. Под словом «свобода» тогда понималось неимение различных запретов, лимитов или вето на осуществление действий личностью, учитывая общепринятые правила и законы государства. То есть, та свобода, которая не шла бы наперекор установленных догм.

Как считали основатели либерального движения, правительство должно гарантировать равенство между всеми его гражданами, но о своем материальном положении и статусе человек уже должен был заботиться самостоятельно. Ограничение сферы деятельности правительственной власти было тем, что либерализм пытался в свою очередь добиться. По теории, единственное, чем должно было обеспечивать государство своих граждан - это безопасность и охрана порядка. То есть либералы пытались повлиять на сведение до минимума всех его функций. Существование общества и власти могло быть лишь при условии их общего подчинения законам в рамках государства.

О том, что классическому либерализму все-таки быть, стало понятно, когда в 1929 году в Соединенных Штатах возник страшный экономический кризис. Его последствиями стали десятки тысяч обанкротившихся банков, смерть множества людей от голода и прочие ужасы экономического спада государства.

Экономический либерализм

Основной концепцией данного течения была идея равенства между экономическими законами и природными. Вмешательство государственной власти в эти законы было запрещено. Адам Смит – основатель этого течения и его основных принципов:

• для толчка экономического развития нужна личная заинтересованность;
• государственное регулирование и существование монополий вредит экономике;
• росту экономики нужно способствовать незаметно. То есть правительство не должно вмешиваться в процесс появления новых учреждений. Предприятия и поставщики, действующие в интересах дохода и в рамках системы рынка, незаметно направляет «невидимая рука». Все это является залогом грамотного удовлетворения потребностей социума.

Неолиберализм

Данное направление было сформировано в XIX веке и подразумевает собой новую тенденцию в , которая заключается в полном невмешательстве правительства в торговые отношения между его субъектами.

Главными принципами неолиберализма являются конституционализм и равенство между всеми членами социума в стране.

Признаки данного течения: власть должна способствовать саморегулированию экономике на рынке, а процесс перераспределения финансов прежде всего должен принимать во внимание слои населения с низким уровнем дохода.

Неолиберализм не выступает против государственного регулирования экономики, в то время как классический либерализм это отрицает. Но в процесс регулирования должны входить только свободный рынок и конкурентоспособность субъектов для залога экономического роста наряду с социальной справедливостью. Главная идея неолиберализма – поддержка внешнеторговой политики и внутренней торговли для повышения валового дохода государства, то есть протекционизма.

У всех политических концепций и философских движений есть свои особенности, и неолиберализм не стал исключением:

• необходимость государственного вмешательства в экономику. Рынок должен быть защищен от возможного появления монополий, а конкурентоспособная среда и свобода обеспечены;
• протекция принципов и справедливости. Все граждане должны быть задействованы в политических процессах для поддержания нужной демократической «погоды»;
• правительству следует поддерживать существование разных экономических программ, связанных с финансовой поддержкой социальных слоев с маленьким доходом.

Вкратце о либерализме

Почему в России искажают понятие либерализма

Вывод

Теперь вопрос: «Что такое либерализм?» больше не вызовет у опрашиваемых диссонанс. Ведь понимание свободы и равенства просто преподносится под другими терминами, имеющими свои принципы и концепции, затрагивающие разные сферы государственного устройства, но остающимися неизменными в одном – только тогда государство будет процветать, когда перестанет во многом ограничивать своих граждан.

ID: 2017-01-27-A-11951

Оригинальная статья (свободная структура)

Юркова И.В.

Резюме

Ключевые слова

Либерализм ценности молодежь государство свобода

Статья

Ценности либерализма и отношение к ним современной молодежи

Юркова И.

ФГБОУ ВО Саратовский ГМУ им. В.И. Разумовского

Кафедра философии, гуманитарных наук и психологии

Научный руководитель - доцент А.А. Живайкина

Либерализм представляет собой идейно-политическое течение, в основе которого заложен принцип постепенного преобразования общества, направленного на реализацию индивидуальных ценностей и индивидуальной свободы. Для эпохи либеральной цивилизации необходимо, чтобы эталон свободы, независимости, достоинства имели достойное почитание, все глубже и глубже осваивались и подкреплялись теорией, различными отраслями знаний, являлись в жизни каждого человека и всего общества в качестве высших ценностей. Среди составных понятий либерализма можно выделить: индивидуализм и универсализм, рыночная экономика, свобода в рамках закона, а также разум и прогресс.

В современном мире либерализм является одним из основополагающих и ведущих мировоззрений в мире. Его ценности, такие как к личная свобода, чувство собственного достоинства, свобода слова, неприкосновенность личной жизни, равенство, всеобщие права человека, частная собственность, ограничения на государственную власть, верховная власть народа, самоопределение нации, просвещённая и разумная государственная политика получили самое широкое распространение.

Главным аспектом либеральной теории является вопрос о соотношении личности и государства. Для сторонников либерализма концепция личной свободы и ограничение государственной власти имеют следующее решение: государство не имеет право вмешиваться в предпринимательскую деятельность и, тем более, в личную жизнь человека. Власть осознается либералами как должное зло, которое следует ограничивать. Единственной причиной вмешательства государства может быть защита собственности и свободы одних от посягательств другими. Основная функция государства заключается в защите от несправедливости и насилия во всех сферах жизни человека, но выходя за эти пределы, оно теряет смысл. Среди сторонников либерализма имеется двойственное мнение по поводу реализации принципа главенства закона. С одной стороны, для ее осуществления государство должно обладать достаточной силой, с другой, обеспечение законности должно осуществляться общественными и частными организациями.

Противники либерализма утверждают, что только государственный надзор над распределением доходов может обеспечить справедливость и всеобщее материальное благополучие. По их мнению, главным изъяном либерализма является неравномерное распределение благ. Власть в либеральном обществе, как полагают противники, находится у небольшой группы людей, контролирующие финансовые потоки. При этом стремление быть равными перед законом и иметь равные возможности в условиях неравенства экономики является ничем иным, как фантазией. В ответ на эту позицию Ф. Хайек заявлял, что жёсткое государственное регулирование требует ограничений в размере зарплаты, в выборе профессии и места проживания, а в конечном итоге ведёт к уничтожению личной свободы и тоталитаризму.

Неотъемлемой частью и, одновременно, ценностью либерализма выступает широкая свобода индивида во всех сферах общественной жизни. Уже Дж. Локк выдвинул идею о том, что свободные личности могут стать основой стабильного общества. Он выдвинул два фундаментальных принципа: экономическая свобода, предполагающая право владения и пользования собственностью и интеллектуальная свобода, включающая свободу совести. В теории либерализма право и ответственность за все решения и действия принадлежит именно человеку. Индивиды на основании своего естественного права могут распоряжаться собой, своей собственностью и способностями, никто не вправе навязывать благополучие человеку, каждый человек сам выбирает, быть ему счастливым или нет, он вправе сам искать свое счастье, при этом он не должен создавать преграды для достижения такой же свободы другому.

А. Смит развил теорию, что нравственная жизнь и экономическая деятельность возможны без директив со стороны государства, что наиболее сильны те нации, в которых граждане свободны проявлять свою собственную инициативу. В своей работе «Исследование о природе и причинах богатства народов» он утверждал, что в нужных условиях свободный рынок способен к естественному саморегулированию и смог бы достичь наибольшей производительности, чем рынок со многими запретами и ограничениями. Роль государства, по его мнению, заключается в предотвращение мошенничества и противозаконного применения силы. В качестве важнейших основ социально-политического взаимодействия в обществе либерализм рассматривает терпимость и плюрализм.

В России либерализм зародился гораздо позже, чем в Европе. Это произошло в 1830-1840-е годы вместе со становлением системы университетского образования. Особенностью русских либералов было то, что они являлись сторонниками сильной государственной власти. Так например, самые знаменитые либералы XIX века в России - Б.Н. Чичерин и К.Д. Кавелин - были убежденными сторонниками сохранения самодержавия.

В контексте рассмотрения данной темы было проведено социологическое исследование отношения к ценностям либерализма среди современной молодежи. В опросе приняли участие студенты Саратовского государственного медицинского университета им. В.И. Разумовского в возрасте 18 лет. Студентов попросили ответить на следующие вопросы: 1. Важна ли для Вас ваша свобода? 2. В чем проявляется ваша свобода? 3. Какую роль вы отводите государству? 4. Считаете ли вы, что государство может вмешиваться в личную жизнь человека? Если да, то в каком случае. 5. К чему, по вашему мнению, может привести жесткое государственное регулирование? Полученные данные приведены в следующей таблице.

Важна ли для Вас ваша свобода?	«Да» - 48 человек «Нет» - 2 человека
В чем проявляется ваша свобода?	«Свобода выбора (всех видов деятельности, религии, образование и т.д.)» - 45 человек «Свобода слова, мнения» - 50 человек «Свобода воззрений» - 5 человек «Свобода от полного вмешательства государства в жизнь человека» - 1 человек
Какую роль вы отводите государству?	«Не задумывался о роли государства» - 30 человек «Ведущая роль в обеспечении благополучия жизни граждан» - 1 человек «Государство регулирует все сферы человеческой жизни» - 2 человека «Обеспечивает безопасность и защиту прав» -15 человек.
Считаете ли вы, что государство может вмешиваться в личную жизнь человека? Если да, то в каком случае.	«Государство не имеет права вмешиваться в личную жизнь» - 25 человек «Государство может вмешиваться лишь в том случае, когда свобода человека выходит за рамки закона» - 3 человека «Государство может вмешиваться, в случае угрозы человеческой жизни» - 20 человек Воздержались от ответа - 2 человека
К чему, по вашему мнению, может привести жесткое государственное регулирование?	«Возмущения, недовольства, протесты, бунт и т.д» - 25 человек «Смена государственной власти» - 7 человек «Внутренние конфликты и как следствие уязвимость страны, угроза безопасности государства» - 1 человек «Закрепощению личности и отсутствию свободы ее интересов, обезличиванию» - 2 человека «Ущемление прав человека» - 10 человек Воздержались от ответа - 5 человек

Основываясь на результаты опроса, можно утверждать, что большую часть опрашиваемых студентов следует отнести к сторонникам либерализма. Современная молодежь ценит свою свободу, которая проявляется в свободе выбора, свободе слова и мысли. Образ государства в массовом сознании молодежи выражается в деятельности государственных и гражданских институтов, призванных создавать благоприятные условия для реализации жизненных устремлений граждан, в том числе молодежи. Государственное вмешательство является допустимым при угрозе жизни человека. Можно предположить, что сравнительно невысокий интерес молодежи к роли государства обусловлен тем, что спектр жизненных интересов, особенно подростков и юношества, ограничен проблемой вхождения во взрослую жизнь, а социальный опыт ограничивается пока межличностными и внутрисемейными коммуникациями. Но по мере увеличения социальных связей (университет, армия, работа и т.д.) происходит перераспределение жизненных интересов в сторону участия в общественной и политической жизни.

Можно сказать, что либерализм - это идея мощного целенаправленного развития страны в результате свободного выбора ее народа. Либеральные идеи можно реализовать только с сильным государством, способным защитить свободы от внешних и внутренних угроз.

Литература

1. Алексеев С.С. Фундаментальные либеральные ценности: современность и право // Известия Уральского государственного университета. - 1999. - № 12. - С. 30-45.

2. Ващенко И.С., Рыкалина Е.Б., Фахрудинова Э.Р. Индивидуализм в современном обществе / Актуальные вопросы в научной работе и образовательной деятельности: сборник научных трудов по материалам Международной научно-практической конференции: в 13 частях. - Тамбов, 2013. - С. 29-32.

3. Живайкина А.А. К.Д. Кавелин: опыт философского анализа культуры // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Философия. Психология. Педагогика. - 2009. - Т. 9. - № 4. - С. 8-12.

4. Живайкина А.А. Система философских взглядов К.Д. Кавелина / автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук / Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского. Саратов, 2010.

5. Катрунов В.А., Засыпкина Е.В., Кузнецова М.Н., Павлова Л.А. Личность в политической жизни современного российского общества // Дыльновские чтения «Российская идентичность: состояние и перспективы»: Материалы научно-практической конференции. - Саратов, 2015. - С. 291-296.

6. Кремплевская С.П., Живайкина А.А. Судьба человека и его свобода. проблема самоопределения личности // Бюллетень медицинских интернет-конференций. - 2014. - Т. 4. - № 5. - С. 801.

7. Макарова М.В., Ермолаева Е.В. Экономический рост в России: проблемы и перспективы // Бюллетень медицинских Интернет-конференций. - 2015. - Т. 5. - № 12. - С. 1502.

8. Назарова Ю.В. Философия политической толерантности в либерализме // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Право. - 2013. - № 9. - С. 312-320.

9. Соловьев К. Особенности либерализма в России / Электронный ресурс: https://postnauka.ru/video/26242

10. Философия: Энциклопедический словарь. Под редакцией А.А. Ивина. — М.: Гардарики, 2004.

11. Харитонова М.А., Калинина К.Ю., Ермолаева Е.В. Проблемы формирования среднего класса в России // Бюллетень медицинских Интернет-конференций. - 2015. - Т. 5. - № 12. - С. 1488.

Ваша оценка: Нет

Либеральные ценности или Россия?

Большинство наших сограждан уже давно пришло к тяжёлому выводу: в РФ сложилось такое устойчивое равновесие политических сил, что выборы не стали у нас средством объединения общества вокруг какой-то программы. Эти выборы в Госдуму, как и грядущие в скором времени выборы Президента, похоже, никак не изменят наше состояние застойного кризиса. При нынешнем политическом режиме этот кризис становится прямо-таки безнадёжным. При такой патовой ситуации помимо выборов требуется общественный диалог и поиск компромисса, но на диалог власть категорически отказывается идти.

Бодрые доклады о росте ВВП, доходах бюджета и каком-то «рейтинге» доверия к власти, небольшие прибавки жалованья то одной, то другой группе бюджетников не могут скрыть растерянности правительства. Эти успехи - всего лишь малые колебания на фоне тяжёлых, как поступь Каменного гостя, процессов деградации главных систем жизнеобеспечения страны: качества рабочей силы, производственной базы, научного потенциала, армии.

При таком положении режим не может завоевать авторитета и вынужден лавировать между общественными силами, поскольку ему нечем объединить общество для необходимых усилий. Обеспечивает ли нынешний режим сохранение народа и страны? В этом у людей, даже неискушённых, большие сомнения. А если обобщить данные, то видно: в рамках нынешнего курса сохранение народа и страны не гарантировано.

Мы наблюдаем небывалое в истории по своей интенсивности и длительности вымирание населения. Поскольку оно в наибольшей степени затронуло русских, - а это народ государствообразующий, - единство страны оказалось под угрозой просто-напросто по демографическим причинам. А ведь они дополняются резким расслоением населения регионов по доходам, уровню и даже типу жизни; распадом единой системы образования и единого культурного ядра; расчленением больших технических систем (транспорт, энергетика), которые скрепляли Россию.

Мы помним неопровержимый факт: на той же земле, с тем же народом мы совсем недавно были мощной державой, где были устранены главные источники массовых страданий - голод и безработица, культурная деградация и преступное насилие. Наш образ жизни по главным показателям отвечал уровню самых развитых стран или превышал его. Значит, наше нынешнее состояние не вызвано какими-то неодолимыми причинами. Оно - следствие серии неправильных выборов и решений в главных вопросах.

Все последние пятнадцать лет, в течение которых правящая верхушка ломает и «реформирует» страну, её идеологи уводят людей от главной мысли, что мы как страна стоим на распутье, что решается судьба народа на много поколений вперёд. Между тем, именно в связи с этим фактом и возникло нынешнее скрытое противостояние политических сил в России, тот конфликт идеалов и интересов, который не находит явного выражения в общественном диалоге, но сковывает нас по рукам и ногам. В чём же заключается этот выбор и связанный с ним конфликт?

Во времена Ельцина была неопределённость намерений власти. Было очевидно, что часть номенклатуры КПСС решила свергнуть тяготившую её советскую систему и завладеть накопленным к 1980-м годам национальным богатством. Обещания демократии и свободы после 1993 г. никто уже всерьёз не принимал, да и смысл этих слов слишком туманный, чтобы за ними видеть какой-то выбор. По речам и жестам Ельцина и Черномырдина было невозможно представить себе образ того будущего жизнеустройства, которое они мечтают создать в России. Они были типичным порождением номенклатуры - без идеалов, без проектов.

С приходом В.В. Путина эта неопределенность стала рассеиваться. Он сказал о своем выборе, о своих идеалах. Главное в его заявлениях состоит в том, что он привержен либеральным ценностям. Понятно, что речь тут идет не о сугубо личных пристрастиях типа хобби. Личные увлечения - дзюдо, горные лыжи, песни Булата Окуджавы - все это очень мило. Сталин курил трубку и любил вино «Хванчкара», а Горбачев без ума от пиццы «Хат». Ради бога, сильные мира сего могут позволить себе маленькие радости, на судьбе народа они не скажутся. Но когда президент заявляет, что он привержен ценностям иной цивилизации, причем именно тем ценностям, с которыми культура его страны на протяжении четырех веков была в конфликте, это проясняет очень многое. Представьте себе, что президент Ирана вдруг заявил бы, что он привержен ценностям иудаизма…

Прежде чем развернуть смысл этого заявления В.В. Путина, скажу сразу, что непрерывные исследования взглядов населения РФ отечественными и зарубежными социологами показали, что поворота к либеральным ценностям в нашем массовом сознании не произошло. Даже «новые русские», которые самим своим названием хотят сообщить, что они уже другие, что они отряхнули прах старых русских ценностей и стали «как на Западе», в глазах западных либералов выглядят дикарями, только разбогатевшими (каким-то сомнительным образом).

Те надежды, которые возлагала на поворот к либеральным ценностям «бригада» Горбачёва, были следствием невежества его консультантов с кафедры научного коммунизма. Ценности, то есть представления о добре и зле и о том, как надо жить человеку, входят в «культурное ядро» общества и определяют тип цивилизации. Они обладают исключительной устойчивостью, и в истории ещё не было случая, чтобы властям удалось политическими средствами заставить народ сменить его главные традиционные ценности на иные.

Надо сказать, что такую задачу в истории ставили себе только колониальные власти Запада в их программе вестернизации других народов. Эта программа провалилась, хотя целый ряд слабых культур она разрушила. При этом народы, лишившиеся своих культур, не превратились, например, в англосаксов, только смуглых или раскосых. Они просто угасли, исчезли с лица земли, как индейцы в США или аборигены Австралии. А сильные культуры, даже многое переняв у Запада, сохранили свои устои и ценности - индусы остались индусами, китайцы - китайцами, арабы - арабами.

На Западе либеральные ценности возникли в ходе катастрофической религиозной революции, получившей название Реформации. Какого масштаба это была катастрофа, видно из того, что Германия в её ходе потеряла 2/3 населения. Основанное на либеральных ценностях социально-философское учение, излагающее принципы «правильного» общественного строя и получившее название либерализм, в наиболее полном виде сложилось в Англии, а в самом чистом виде воплотилось в США, где меньше было влияние традиций. Там либеральные ценности можно было утверждать на чистой площадке, расчищенной от местного населения.

Россия со времён Ивана Грозного (когда на Западе как раз заполыхала Реформация) и до наших дней не была либеральным государством. Россия - многонациональная цивилизация, ядро которой составляет русский народ с очень ясными и высокоразвитыми представлениями о мире и человеке, о добре и зле. Русский образованный слой имел представление о западных взглядах и, можно сказать, находился в непрерывной дискуссии с либерализмом. В XIX веке у нас было влиятельное течение «западников», но и они не претендовали на то, чтобы русские сменили свои главные ценности на либеральные. Они лишь стремились, чтобы Россия как цивилизация теснее сблизилась с Западом, чтобы перенять его достижения.

Единственной либеральной партией в России были начиная с 1905 г. конституционные демократы (кадеты). Их утопические планы предусматривали установление в России буржуазно-либерального государства западного типа. Они с помощью западных наставников возродили в России политическое масонство и стали главными организаторами свержения монархии в феврале 1917 г. Но практически все сословия России, за исключением части буржуазии, отвергли их проект. Зеркалом русской революции был выразитель крестьянского мироощущения Лев Толстой, а не кадеты. Либеральная государственность в России начала XX века оказалась мертворождённой, и Временное правительство сменила Советская власть, сохранившая важный принцип соборности: «Вся власть Советам!» Важная либеральная ценность - разделение властей - не привилась. Её и сейчас не видно.

Таким образом, вот главное основание для раскола и кризиса в России: правящий слой пытается перестроить всё бытие России в соответствии с либеральными ценностями, а подавляющее большинство населения этих ценностей не принимает и продолжает следовать своим ценностям, которые сложились за много веков.

Попытка переделать Россию по англо-саксонскому образцу настолько нелепа и утопична, что многие не верят в её искренность и думают, что это просто маскировка для создания общего хаоса, чтобы выловить всю рыбу в мутной воде. Но для нашей судьбы в принципе неважно, ломают устои России под знаменем либерализма искренне или ради воровства. Главное, что никаких шансов успешно завершить эту «реформу» нет. Не было в истории случая, чтобы успешно прошла реформа, противоречащая главным ценностям народа и изменяющая само ядро его культуры. Не было такого случая, и сейчас не будет.

Свою приверженность ценностям иной культуры и цивилизации наши реформаторы оправдывают тем, что якобы либерализм - высшее достижение всей мировой культуры, что он основан на общечеловеческих ценностях и отвечает «естественным» потребностям человека. А Россия, мол, уклонилась от столбовой дороги цивилизации, и теперь ей приходится расплачиваться за свою ошибку и навёрстывать упущенное через болезненные реформы.

Либерализм не несёт в себе никаких общечеловеческих «естественных» ценностей и не может предложить какой-то универсальной модели жизнеустройства для всего человечества. Либерализм - очень специфическая, неповторимая культура, которая сложилась в англо-саксонской части Запада. Более того, даже в этой части жители разных стран вовсе не привержены каким-то «ценностям либерализма», они просто любят свои конкретные страны, свою культуру и своих предков. Англичане любят Англию не за либеральные ценности. Французы и немцы, тоже называющие свои страны либеральными (это сегодня выгодно), недолюбливают Англию, родину либерализма.

Мы уж не будем затрагивать тут и другую важную сторону дела: на самом Западе либеральные ценности (прежде всего, индивидуализм) потерпели сокрушительное поражение, породив, в припадке отчаяния, неолиберализм - тупое фундаменталистское течение, разрушающее само либеральное общество. Допустим, хотя это абсурдное предположение, что В.В. Путин уважает не реальные современные ценности неолиберализма, представленные Рейганом и Тэтчер, а «седое предание» либерализма - философов типа Адама Смита, Гоббса и Локка.

Можно уважать англичан, их культуру, их либеральных философов и пр. Я, скажем, их уважаю, но сама идея стать приверженцем их ценностей мне кажется дикой и нелепой. Ценности - самая потаённая, даже святая часть национальной культуры. Глупо спорить о том, лучше или хуже наши русские ценности, чем либеральные. Они наши. Они для нас прекрасны, как прекрасна для человека его любимая и любящая родная мать.

Бывает, что страну постигает несчастье - к верховной власти приходит человек, который, оказывается чужд ценностям ее культуры. Душа у него не лежит, нет у нее любви к отеческим гробам, ее тянет к иным ценностям, например, либеральным. Бывает и в семье такое несчастье - сын страдает оттого, что родился у своего отца с матерью, а не у богатых соседей. Но почти никогда такие мечты и приверженности не высказывают вслух. Не принято это. Но времена меняются, и мы такое слышим от президента. Наверное, либеральные гориллы, на время возомнившие себя мировыми жандармами, зажали нашего президента в угол. Только на это осталась слабая надежда, чтобы оправдать его откровение.