Пьеса содержит в себе как бы два парал-лельных действия. Первое — соци-ально-бытовое и второе — фило-соф-ское. Оба действия разви-ва-ются парал-лельно, не пере-пле-таясь. В пьесе суще-ствуют как бы два плана: внешний и внут-ренний.
Внешний план. В ночлежном доме, принад-ле-жащем Михаилу Ивано-вичу Костылеву (54 года) и его жене Васи-лисе Карповне (26 лет), живут, по опре-де-лению автора, «бывшие люди», т. е. люди без твер-дого соци-аль-ного статуса, а также рабо-та-ющие, но бедняки. Это: Сатин и Актер (обоим под 40 лет), Васька Пепел, вор (28 лет), Андрей Митрич Клещ, слесарь (40 лет), его жена Анна (30 лет), Настя, прости-тутка (24 года), Бубнов (45 лет), Барон (33 года), Алешка (20 лет), Татарин и Кривой Зоб, крюч-ники (возраст не назван). В доме появ-ля-ются Квашня, торговка пель-ме-нями (под 40 лет) и Медведев, дядя Васи-лисы, поли-цей-ский (50 лет). Между ними очень сложные отно-шения, часто завя-зы-ва-ются скан-далы. Васи-лиса влюб-лена в Ваську и подго-ва-ри-вает его убить своего пожи-лого мужа, чтобы быть едино-личной хозяйкой (во второй поло-вине пьесы Васька бьет Костылева и случайно убивает его; Ваську аресто-вы-вают). Васька влюблен в Наталью, сестру Васи-лисы (20 лет); Васи-лиса из ревности нещадно бьет сестру. Сатин и Актер (бывший актер провин-ци-альных театров по фамилии Сверчков-Заволж-ский) — полно-стью опустив-шиеся люди, пьяницы, картеж-ники, Сатин еще и шулер. Барон — бывший дворянин, промо-тавший все состо-яние и ныне один из наиболее жалких людей ночлежки. Клещ стара-ется зара-ба-ты-вать своим слесарным инстру-ментом; его жена Анна заболе-вает и нужда-ется в лекар-ствах; в конце пьесы Анна умирает, а Клещ окон-ча-тельно опус-ка-ется «на дно».
В разгар пьянок и скан-далов в ночлежке появ-ля-ется странник Лука, жале-ющий людей. Он обещает многим несбы-точное светлое будущее. Анне он пред-ре-кает загробное счастье. Актеру расска-зы-вает о бесплатной лечеб-нице для алко-го-ликов. Ваське и Наташе сове-тует уйти из дома и т. д. Но в самый напря-женный момент Лука факти-чески сбегает, оставив обна-де-женных людей. Актера это доводит до само-убий-ства. В финале ночлеж-ники поют песню, и когда Сатин слышит о смерти Актера, то досад-ливо и с горечью говорит: «Эх... Испортил песню... дурак!» Внут-ренний план. В пьесе стал-ки-ва-ются две фило-соф-ские «правды»: Луки и Сатина. Ночлежка — своего рода символ оказав-ше-гося в тупике чело-ве-че-ства, которое к началу XX в. поте-ряло веру в Бога, но еще не обрело веры в самоё себя. Отсюда всеобщее чувство безна-деж-ности, отсут-ствия перспек-тивы, которое, в част-ности, выра-жают Актер и Бубнов (резонер-песси-мист) в словах: «А что же дальше» и «А ниточки-то гнилые...» Мир обветшал, обес-силел, идет к концу. Сатин пред-по-чи-тает прини-мать эту горькую правду и не лгать ни себе, ни людям. Клещу он пред-ла-гает бросить рабо-тать. Если все люди бросят рабо-тать, то что будет? «С голоду сдохнут...» — отве-чает Клещ, но тем самым он лишь раскры-вает бессмыс-ленную сущность труда, который направлен только на поддер-жание жизни, а не на привне-сение в нее какого-либо смысла. Сатин — своего рода радикал-экзи-стен-ци-а-лист, человек, прини-ма-ющий абсурд-ность миро-здания, в котором «Бог умер» (Ницше) и обна-жи-лась Пустота, Ничто. Иного взгляда на мир придер-жи-ва-ется Лука. Он считает, что именно страшная бессмыс-лица жизни должна вызы-вать особую жалость к чело-веку. Если для продол-жения жизни чело-веку нужна ложь, надо ему лгать, его утешать. В противном случае человек не выдержит «правды» и погибнет. Так Лука расска-зы-вает притчу об иска-теле праведной земли и ученом, который по карте показал ему, что никакой праведной земли нет. Обиженный человек ушел и пове-сился (парал-лель с будущей смертью Актера). Лука не просто обычный странник, утеши-тель, но и философ. По его мнению, человек обязан жить вопреки бессмыс-лице жизни, ибо он не знает своего буду-щего, он только странник в миро-здании, и даже земля наша в космосе стран-ница. Лука и Сатин спорят. Но Сатин в чем-то приемлет «правду» Луки. Во всяком случае, именно появ-ление Луки прово-ци-рует Сатина на его монолог о Чело-веке, который он произ-носит, подражая голосу своего оппо-нента (прин-ци-пи-альная ремарка в пьесе). Сатин хочет не жалеть и утешать чело-века, но, сказав ему всю правду о бессмыс-лен-ности жизни, подвиг-нуть его к само-ува-жению и бунту против миро-здания. Человек, осознав трагедию своего суще-ство-вания, должен не отча-и-ваться, а, напротив, почув-ство-вать свою ценность. Весь смысл миро-здания — в нем одном. Другого смысла (например, христи-ан-ского) — нет. «Человек — это звучит гордо!» «Все в чело-веке, все для чело-века».
/ / / «На дне»
Пьеса Максима Горького «На дне» была написана в начале 20 века. В своем произведении Горький показал читателю весь ужас жизни людей, которые по различным причинам скатились «на дно» общества. В 1904 году пьеса была удостоена Грибоедовской премии.
Основной конфликт произведения заключается в борьбе «сладкой лжи» и «горькой правды». Наиболее точно конфликт пьесы раскрывается в образах двух главных героев Луки и Сатина.
В произведении присутствуют две сюжетные линии, которые развиваются параллельно: бытовая и философская. Пьеса состоит из четырех действий.
Основные события произведения происходят в ночлежке, хозяином которой был Костылев Михаил Иванович. У него была жена Василиса, вдвое моложе своего мужа. Основная масса людей проживающих в ночлежки уже были людьми без определенного социального статуса, они смирились со своей участью и просто волочили жалкое существование.
Главными героями, квартирантами в ночлежке были: сестра Василисы Наташа, вор Васька Пепел, слесарь Андрей Клещ и его больная жена Анна, проститутка Настя, бывший дворянин Барон, карточный шулер Сатин, бывший служитель театра Актер, картузник Бубнов, торговка пельменями Квашня, позже к ним присоединяется старик Лука.
Отношения между главными героями натянутые, они постоянно ругаются, иногда дело доходит до драки.
Василиса влюблена в Ваську Пепла, он же, в свою очередь, мечтает жениться на ее сестре Наташе. По ходу развития событий пьесы, Василиса подстрекает Пепла убить своего ненавистного мужа. За этот поступок Васька был сослан на каторгу в Сибирь.
Клещ мечтает после смерти своей супруги разбогатеть. Он думает, что будет много работать и сможет себя обеспечить. В конечном итоге, ему пришлось продать все свои инструменты, чтобы собрать деньги на похороны Анны.
Актер, уйдя из театра, превратился в горького пьяницу. В алкоголе он нашел решение всех своих проблем и объяснения жизненных неудач.
Сатин, человек, обладающий острым умом, был очень ленив по своей натуре. Ему было удобно и уютно жить в ночлежке. Именно лень не давала подняться ему с этого дна.
Проститутка Настя мечтает о чистой любви, постоянно читая любовные романы.
Так вот и жили обитатели ночлежки.
Но в один из дней жизнь главных героев встряхнулась. Это произошло тогда, когда в ночлежке появляется старик Лука. О нем мы практически ничего не знаем. Нам известно только то, что пришел он издалека, а куда идет не известно. Философия жизни Луки заключалась в умении утешить людей, подарить им надежду на лучшее будущее. Так, умирающей Анне он вселяет надежду о лучше жизни после смерти, Актеру сообщает о бесплатной клинике, где его вылечат от алкоголизма. Ваське Пеплу и Наташе он советует бежать из ночлежки, тем самым избавиться от власти Василисы. Но в самый кульминационный момент старик Лука куда-то исчезает.
После этого жизнь героев произведения, лишенная надежды, катится по наклонной. Анна умирает, Актер кончает жизнь самоубийством, узнав, что нет никакой лечебницы, Ваську Пепла отправляют на каторгу.
В финале пьесы Сатин делает вывод о том, что все беды героев произведения в том, что они не свободны. Только свободный человек, который верит в свои силы и смотрит правде в глаза, сможет вырваться из плена ночлежки и снова найти путь наверх.
Драматургия Горького не для средних умов, и пусть простой язык драмы не вводит читателя в заблуждение. Понять глубину конфликтов и все философские концепты, заложенные в книги, не так уж легко. Но для пытливой публики команда «Литерагуру» подготовила подробное краткое содержание, чтобы вам было легче вникнуть в сюжет произведения и понять, о чем же оно на самом деле.
В середине комнаты стоит грязный стол, за которым сидят многие обитатели ночлежки. Каждый занимается своим делом: торговка пельменями Квашня хозяйничает у самовара, Настя читает потрепанную книгу «Роковая любовь», Барон над ней издевается, из-за печки слышатся кашель Актера, на нарах просыпается Сатин. Квашня рассуждает о замужестве. Она утверждает, что не будет вписываться в паспорт к мужчине. Барон слушает и ест хлеб. В беседу вклинивается Клещ, он спорит с ней. Барон хватает книгу из рук увлеченно читающей Насти. Девушка просит отдать ей книгу, начинается шум. В то же время торговка упрекает Клеща в плохом отношении к своей жене. Больная Анна просит перестать кричать и ругаться и дать ей «умереть спокойно». Но ее никто не слушает. Квашня жалеет женщину и предлагает ей поесть, Анна глухо кашляет и отказывается. Она отдает пельмени мужу, потому что считает, что ей есть уже не надо. Просыпается Сатин, он не помнит, что было вчера, чувствует, что избит, а за что, не помнит. Жильцы спорят, никто не хочет прибираться, забыли, чья очередь. В это время появляется Актер и объявляет, что доктор нашел причину его болезни: «организм отравлен алкоголем». Он и Сатин вспоминают сложные умные слова, которые когда-то знали. Бубнов, Актер и Клещ, Сатин вспоминают, что когда-то были «нормальными людьми» и что-то значили для общества.
Появляется Костылев и разыскивает жену. Он стучит в дверь комнаты Пепла, которая отгорожена тонкими досками в углу ночлежки, собираясь поговорить, но Пепел прогоняет его. Костылёв подозревает, что его жена Василиса - любовница вора Васьки, но никак не может поймать их вместе. Пепла он побаивается, поскольку покупает у него краденые вещи и боится, что тот проболтается. Вору же Василиса давно надоела, и он ухлёстывает за её сестрой Наташей. Раздосадованный Костылев уходит. В это время Сатин занимает деньги у Пепла, после чего приглашает Актера в пивнушку, оба уходят.
Сестра хозяйки, Наташа, приводит нового жильца – пожилого странника Луку, который ходит из города в город по храмам и монастырям. Пепел, которому нравится Наташа, пытается заговорить с нею, но девушка избегает его. Постояльцы вместе с мужем Анны бурно ведут беседу и ругаются между собой, совершенно не замечая умирающую женщину. Напротив, все хотят, чтоб бедная Анна поскорее умерла, и ночью им бы никто не мешал спать. Утешает женщину только добрый странник, который поддерживает её в самое непростое для неё время. В ночлежку заходит Василиса в поисках любовника, но тот ушел в трактир. Раздосадованная женщина срывает свой гнев на постояльцах, придираясь к долгам и неметеному полу. Лука безропотно идет подметать. Действие завершается криками. Где-то за кулисами Василиса бьет Наталью, ей не нравится, что Васька сменил интерес к ней на ухаживание за сестрой. Постояльцы бегут разнимать женщин.
Акт второй
Действие происходит в той же обстановке, но уже наступил вечер, огни зажжены. Одни жильцы играют в карты, другие – в шашки. Слышатся азартные восклицания и частые ругательства из-за нечестной игры. Старик Лука сидит у постели больной Анны и успокаивает ее. Женщина рассказывает ему о своей нелегкой жизни, жалуется, что никогда не ела досыта, ходила в оборванных одеждах. Старик уверяет ее, что она «на том свете отдохнет». Актёр пытается продекламировать свои любимые стихи, но выясняется, что он ничего не помнит, потому что «организм, отравленный алкоголем» отобрал память. Лука говорит, что забывать любимое плохо, это сравнимо с потерей души. Старик предлагает Актёру лечиться от пьянства. По словам старика, в некотором городе существует бесплатная лечебница для пьяниц. А для начала Актёру нужно воздержаться от алкоголя несколько дней, а уж название города Лука обязательно скоро вспомнит. Лука уверен, человек все сможет, если захочет.
Анна снова зовет Луку поговорить с ней. Клещ пытается что-то сказать жене, стоя рядом с ней, но той уже не до него. Она рассказывает старику, что зачахла от его же побоев. Лука утешает её: «Помрёшь - отдохнёшь». Расстроенный Пепел, входит в ночлежку, спрашивает у обитателей, насколько сильно Василиса избила свою сестру, на что Медведев – дядя девушек – заявляет, что это не Васькино, а семейное дело, из-за чего они сильно ссорятся. Лука пытается вмешаться в их разговор, но Пепел спрашивает, зачем Лука врет, говоря всем, что во всем мире хорошо. Лука же убеждает Василия, что вместо поисков правды ему нужно идти в «золотую сторону», Сибирь, именно там он сможет найти свой истинный путь. Василий поражен, он думал, что в Сибирь только ссылают, а самим идти туда глупо. Беседа принимает философский характер. Пепел выясняет у Луки, есть ли Бог. Старец молча улыбается.
Входит Василиса и зовет Ваську в его комнату. Лука делает вид, что вышел, прячется за печь и подслушивает их разговор. Она говорит с Пеплом, и тот признается, что Василиса надоела ему – в ней «души нет». Хитрая Василиса предлагает Пеплу жениться на сестре в обмен на убийство своего надоевшего мужа. В это время медленно подкрадывается Костылев, который хотел бы найти жену дома, а не рядом с вором. Соперники ругаются, Пепел уже собирается ударить мужа любовницы, когда Лука начинает ворочаться на печи. После того, как супруги уходят, странник советует Пеплу не иметь дело с Василисой, а уходить прочь из ночлежки с той, которая вору по душе – с Наташей. После этого старик Лука замечает, что больная притихла. Он идет к постели, говорит, что Анна отмучилась. Постепенно все жители ночлежки собираются у кровати Анны.
Акт третий
Действие разворачивается на «пустыре» рядом с ночлежкой, куда выходят все действующие лица. Ранняя весна. Настя и Наташа сидят на бревнышке. Настя увлеченно рассказывает о пережитой любви молодого студента. Слушающие открыто смеются и, не скрывая, утверждают, что это все ложь. Лука утешает девушку, говорит, чтобы та не переживала. Происходит спор о правде и лжи. Бубнов размышляет, почему человек так любит говорить неправду. Наташа признаётся, что сама иногда выдумывает, что скоро приедет кто-то «особенный», и с ней случится что-то «небывалое». Барон сочувствует Наташе, ведь ей тяжело жить с сестрой и Костылёвым, которые её жестоко избивают. Лука просит Барона перестать смеяться над Настей, после чего Барон уходит с ней мириться. Клещ презирает людей и правда ему ни к чему. Появляется Пепел и вступает в общий разговор. Он спрашивает Луку, зачем тот обманывает, говоря, что везде хорошо. Лука отвечает, что «не всегда правдой душу вылечишь», поэтому человека стоит пожалеть. И замечает, что скоро покинет ночлежку. Васька Пепел признается в любви Наташе, зовет ее уйти вместе с ним, обещает бросить воровство. Наташа сомневается, но все-таки доверяется ему. Васька обещает не поднимать руку на Наталью. Лука подтверждает его слова. Василиса подслушивала их разговор под окном. Она приходит на пустырь и провоцирует ссору между бывшим любовником и мужем. Лука их успокаивает, но, найдя повод, женщина выгоняет старика, который действительно уходит, оставив поверивших людей наедине с собой. Появляются Сатин и Актёр, который уже целый день не пил и действительно собрался искать лечебницу для пьяниц. Сатин рассказывает Луке о своей прекрасной молодости, как он плясал, играл на сцене, людей смешил, а потом «убил подлеца», защищая сестру. Отсидел четыре года в тюрьме, сестра умерла. И теперь ему в нормальную жизнь ходу нет. Сатин стал игроком. В это время Клещ возвращается в подвал угрюмым и озабоченным. Он потерял смысл жизни. Инструменты пришлось продать, чтобы похоронить Анну, без работы слесарь не видит своего будущего. Клещу стыдно так жить.
Тут из окна дома Костылёвых слышится шум - Василиса снова избивает сестру. Из дому выводят избитую Наташу с ошпаренными ногами - на неё опрокинули кипящий самовар. Следом идёт Василиса, всё ещё пытаясь ударить сестру. Ей пытаются помешать. Появляется Васька. Он пытается раздвинуть всех руками, чтобы найти Наташу. Костылев призывает связать Ваську. Тот размахивается и толкает его. Ревнивец падает и умирает. Василиса тут же обвиняет Ваську в убийстве. Тот не остаётся в долгу и кричит, что это Василиса его подговорила мужа убить. Наташа решает, что они заодно и изувечили её специально, чтобы не мешала. Она проклинает Пепла и, теряя сознание, просит забрать ее саму в тюрьму.
Акт четвертый
Действие снова происходит в обстановке первого акта. Но нет перегородки, за которой была комната Пепла, она сломана. За столом сидит Клещ и чинит гармонь. Он теперь тоже нищий. Остальные обсуждают странника и его странное исчезновение. Их мнения различаются: одни говорят, что он был хорошим и добрым, другие – просто мягкотелым и лгуном. Клещ замечает, что странник Лука «поманил куда-то, а сам дорогу не сказал». Сатин громко приказывает всем «молчать о старике», который, в отличие от всех, понимал, что «правда – это человек», а говорил неправду из жалости к людям. Странник повлиял на его отношение к миру как «кислота на старую и грязную монету». Сатин спрашивает Настю о Наташе. Девушка рассказывает, что та была в больнице, но недавно исчезла. Клещу интересно, кто кого «глубже утопит» - Пепел Василису или наоборот. Настя считает, что хитрая Василиса вывернется, а Ваську на каторгу сошлют. Она снова ссорится с Бароном и убегает. Сатин просит приятеля не трогать девушку, он сегодня ко всем добр. Постепенно разговор снова возвращается к рассуждениям о старике. Барон признается, что он живет совершенно бессмысленно, будто спит. Актер весь разговор сидит, спрятавшись на печи. Но вдруг резко слезает с нее и убегает из ночлежки. В комнату постепенно возвращаются остальные постояльцы. Они собираются петь под отремонтированную гармонь всю ночь.
Испуганный Барон вбегает и произносит: «Актер удавился! ». В ночлежке тут же все смолкают. Сатин негромко говорит: «Испортил песню… дурак».
Интересно? Сохрани у себя на стенке!
Пьеса (1902, опубл. 1903)
Пьеса содержит в себе как бы два параллельных действия. Первое - социально-бытовое и второе - философское. Оба действия развиваются параллельно, не переплетаясь. В пьесе существуют как бы два плана: внешний и внутренний.
Внешний план. В ночлежном доме, принадлежащем Михаилу Ивановичу Костылеву (51 года) и его жене Василисе Карловне (26 лет), живут, по определению автора, «бывшие люди», т. е. люди без твердого социального статуса, а также работающие, но бедняки. Это: Сатин и Актер (обоим под 40 лет), Васька Пепел, вор (28 лет), Андрей Митрич Клещ, слесарь (40 лет), его жена Анна (30 лет), Настя, проститутка (24 лет), Бубнов (45 лет), Барон (33 лет), Алешка (20 лет), Татарин и Кривой Зоб, крючники (возраст не назван). В доме появляются Квашня, торговка пельменями (под 40 лет) и Медведев, дядя Василисы, полицейский (50 лет). Между ними очень сложные отношения, часто завязываются скандалы. Василиса влюблена в Ваську и подговаривает его убить своего пожилого мужа, чтобы быть единоличной хозяйкой (во второй половине пьесы Васька бьет Костылева и случайно убивает его; Ваську арестовывают). Васька влюблен в Наталью, сестру Василисы (20 лет); Василиса из ревности нещадно бьет сестру. Сатин и Актер (бывший актер провинциальных театров по фамилии Сверчков-Заволжский) - полностью опустившиеся люди, пьяницы, картежники, Сатин еще и шулер. Барон - бывший дворянин, промотавший все состояние и ныне один из наиболее жалких людей ночлежки. Клещ старается зарабатывать своим слесарным инструментом; его жена Анна заболевает и нуждается в лекарствах; в конце пьесы Анна умирает, а Клещ окончательно опускается «на дно».
В разгар пьянок и скандалов в ночлежке появляется странник Лука, жалеющий людей. Он обещает многим несбыточное светлое будущее. Анне он предрекает загробное счастье. Актеру рассказывает о бесплатной лечебнице для алкоголиков. Ваське и Наташе советует уйти из дома и т. д. Но в самый напряженный момент Лука фактически сбегает, оставив обнадеженных людей. Актера это доводит до самоубийства. В финале ночлежники поют песню, и когда Сатин слышит о смерти Актера, то досадливо и с горечью говорит: «Эх… Испортил песню… дурак!»
Внутренний план. В пьесе сталкиваются две философские «правды»: Луки и Сатина. Ночлежка - своего рода символ оказавшегося в тупике человечества, которое к началу XX в. потеряло веру в Бога, но еще не обрело веры в самое себя. Отсюда всеобщее чувство безнадежности, отсутствия перспективы, которое, в частности, выражают Актер и Бубнов (резонер-пессимист) в словах: «А что же дальше» и «А ниточки-то гнилые…» Мир обветшал, обессилел, идет к концу. Сатин предпочитает принимать эту горькую правду и не лгать ни себе, ни людям. Клещу он предлагает бросить работать. Если все люди бросят работать, то что будет? «С голоду сдохнут…» - отвечает Клещ, но тем самым он лишь раскрывает бессмысленную сущность труда, который направлен только на поддержание жизни, а не на привнесение в нее какого-либо смысла. Сатин - своего рода радикал-экзистенциалист, человек, принимающий абсурдность мироздания, в котором «Бог умер (Ницше) и обнажилась Пустота, Ничто. Иного взгляда на мир придерживается Лука. Он считает, что именно страшная бессмыслица жизни должна вызывать особую жалость к человеку. Если для продолжения жизни человеку нужна ложь, надо ему лгать, его утешать. В противном случае человек не выдержит «правды» и погибнет. Так Лука рассказывает притчу об искателе праведной земли и ученом, который по карте показал ему, что никакой праведной земли нет. Обиженный человек ушел и повесился (параллель с будущей смертью Актера). Лука не просто обычный странник, утешитель, но и философ. По его мнению, человек обязан жить вопреки бессмыслице жизни, ибо он не знает своего будущего, он только странник в мироздании, и даже земля наша в космосе странница. Лука и Сатин спорят. Но Сатин в чем-то приемлет «правду» Луки. Во всяком случае, именно появление Луки провоцирует Сатина на его монолог о Человеке, который он произносит, подражая голосу своего оппонента (принципиальная ремарка в пьесе). Сатин хочет не жалеть и утешать человека, но, сказав ему всю правду о бессмысленности жизни, подвигнуть его к самоуважению и бунту против мироздания. Человек, осознав трагедию своего существования, должен не отчаиваться, а, напротив, почувствовать свою ценность. Весь смысл мироздания - в нем одном. Другого смысла (например, христианского) - нет. «Человек - это звучит гордо!» «Все в человеке, все для человека».
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Максим Горький
На дне
Посвящаю Константину Петровичу Пятницкому
М. Горький
Картины. Четыре акта
Действующие лица
Михаил Иванов Костылев , 54 года, содержатель ночлежки
Василиса Карповна , его жена, 26 лет
Наташа , ее сестра, 20 лет
Медведев , их дядя, полицейский, 50 лет
Васька Пепел , 28 лет
Клещ, Андрей Митрич , слесарь, 40 лет
Анна , его жена, 30 лет
Настя , девица, 24 года
Квашня , торговка пельменями, под 40 лет
Бубнов , картузник, 45 лет
Барон , 33 года
Сатин , приблизительно одного возраста, лет под 40
Актер
Лука , странник, 60 лет
Алешка , сапожник, 20 лет
Кривой 3об , крючники
Татарин
Несколько босяков без имен и речей
Акт первый
Подвал, похожий на пещеру. Потолок – тяжелые, каменные своды, закопченные, с обвалившейся штукатуркой. Свет – от зрителя и, сверху вниз, – из квадратного окна с правой стороны. Правый угол занят отгороженной тонкими переборками комнатой Пепла, около двери в эту комнату – нары Бубнова. В левом углу – большая русская печь; в левой, каменной, стене – дверь в кухню, где живут Квашня, Барон, Настя. Между печью и дверью у стены – широкая кровать, закрытая грязным ситцевым пологом. Везде по стенам – нары. На переднем плане у левой стены – обрубок дерева с тисками и маленькой наковальней, прикрепленными к нему, и другой, пониже первого. На последнем – перед наковальней – сидит Клещ, примеряя ключи к старым замкам. У ног его – две большие связки разных ключей, надетых на кольца из проволоки, исковерканный самовар из жести, молоток, подпилки. Посредине ночлежки – большой стол, две скамьи, табурет, всё – некрашеное и грязное. За столом, у самовара, Квашня – хозяйничает, Барон жует черный хлеб и Настя , на табурете, читает, облокотясь на стол, растрепанную книжку. На постели, закрытая пологом, кашляет Анна . Бубнов , сидя на нарах, примеряет на болванке для шапок, зажатой в коленях, старые распоротые брюки, соображая, как нужно кроить. Около него – изодранная картонка из-под шляпы – для козырьков, куски клеенки, тряпье. Сатин только что проснулся, лежит на нарах и – рычит. На печке, невидимый, возится и кашляет Актер .
Начало весны. Утро.
Квашня. Не-ет, говорю, милый, с этим ты от меня – поди прочь. Я, говорю, это испытала… и теперь уж – ни за сто печеных раков – под венец не пойду!
Бубнов (Сатину) . Ты чего хрюкаешь?
(Сатин рычит.)
Квашня. Чтобы я, – говорю, – свободная женщина, сама себе хозяйка, да кому-нибудь в паспорт вписалась, чтобы я мужчине в крепость себя отдала – нет! Да будь он хоть принц американский – не подумаю замуж за него идти.
Клещ. Врешь!
Квашня. Чего-о?
Клещ. Врешь. Обвенчаешься с Абрамкой…
Барон (выхватив у Насти книжку, читает название) . «Роковая любовь»… (Хохочет.)
Настя (протягивая руку) . Дай… отдай! Ну… не балуй!
(Барон смотрит на нее, помахивая книжкой в воздухе.)
Квашня (Клещу) . Козел ты рыжий! Туда же – врешь! Да как ты смеешь говорить мне такое дерзкое слово?
Барон (ударяя книгой по голове Настю) . Дура ты, Настька…
Настя (отнимает книгу) . Дай…
Клещ. Велика барыня!.. А с Абрамкой ты обвенчаешься… только того и ждешь…
Квашня. Конечно! Еще бы… как же! Ты вон заездил жену-то до полусмерти…
Клещ. Молчать, старая собака! Не твое это дело…
Квашня. А-а! Не терпишь правды!
Барон. Началось! Настька – ты где?
Настя (не поднимая головы) . А?.. Уйди!
Анна (высовывая голову из-за полога) . Начался день! Бога ради… не кричите… не ругайтесь вы!
Клещ. Заныла!
Анна. Каждый божий день… Дайте хоть умереть спокойно!
Бубнов. Шум – смерти не помеха…
Квашня (подходя к Анне) . И как ты, мать моя, с таким злыднем жила?
Анна. Оставь… отстань…
Квашня. Ну-ну! Эх ты… терпеливица!.. Что, не легче в груди-то?
Барон. Квашня! На базар пора…
Квашня. Идем, сейчас! (Анне.) Хочешь – пельмешков горяченьких дам?
Анна. Не надо… спасибо. Зачем мне есть?
Квашня. А ты – поешь. Горячее – мягчит. Я тебе в чашку отложу и оставлю… захочешь когда, и покушай! Идем, барин… (Клещу.) У, нечистый дух… (Уходит в кухню.)
Анна (кашляя) . Господи…
Барон (тихонько толкает Настю в затылок) . Брось… дуреха!
Настя (бормочет) . Убирайся… я тебе не мешаю.
(Барон, насвистывая, ухолит за Квашней.)
Сатин (приподнимаясь на нарах) . Кто это бил меня вчера?
Бубнов. А тебе не всё равно?..
Сатин. Положим – так… А за что били?
Бубнов. В карты играл?
Сатин. Играл…
Бубнов. За это и били…
Сатин. М-мерзавцы…
Актер (высовывая голову с печи) . Однажды тебя совсем убьют… до смерти…
Сатин. А ты – болван.
Актер. Почему?
Сатин. Потому что – дважды убить нельзя.
Актер (помолчав) . Не понимаю… почему – нельзя?
Клещ. А ты слезай с печи-то да убирай квартиру… чего нежишься?
Актер. Это дело не твое…
Клещ. А вот Василиса придет – она тебе покажет, чье дело …
Актер. К черту Василису! Сегодня Баронова очередь убираться… Барон!
Барон (выходя из кухни) . Мне некогда убираться… я на базар иду с Квашней.
Актер. Это меня не касается… иди хоть на каторгу… а пол мести твоя очередь… я за других не стану работать…
Барон. Ну, черт с тобой! Настёнка подметет… Эй, ты, роковая любовь! Очнись! (Отнимает книгу у Насти.)
Настя (вставая) . Что тебе нужно? Дай сюда! Озорник! А еще – барин…
Барон (отдавая книгу) . Настя! Подмети пол за меня – ладно?
Настя (уходя в кухню) . Очень нужно… как же!
Квашня (в двери из кухни – Барону) . А ты – иди! Уберутся без тебя… Актер! тебя просят – ты и сделай… не переломишься, чай!
Актер. Ну… всегда я… не понимаю…
Барон (выносит из кухни на коромысле корзины. В них – корчаги, покрытые тряпками) . Сегодня что-то тяжело…
Сатин. Стоило тебе родиться бароном…
Квашня (Актеру) . Ты смотри же, – подмети! (Выходит в сени, пропустив вперед себя Барона.)
Актер (слезая с печи) . Мне вредно дышать пылью. (С гордостью.) Мой организм отравлен алкоголем… (Задумывается, сидя на нарах.)
Сатин. Организм… органон…
Анна. Андрей Митрич…
Клещ. Что еще?
Анна. Там пельмени мне оставила Квашня… возьми, поешь.
Клещ (подходя к ней) . А ты – не будешь?
Анна. Не хочу… На что мне есть? Ты – работник… тебе – надо…
Клещ. Боишься? Не бойся… может, еще…
Анна. Иди, кушай! Тяжело мне… видно, скоро уж.
Клещ (отходя.) Ничего… может – встанешь… бывает! (Уходит в кухню.)
Актер (громко, как бы вдруг проснувшись) . Вчера, в лечебнице, доктор сказал мне: ваш, говорит, организм – совершенно отравлен алкоголем…
Сатин (улыбаясь) . Органон…
Актер (настойчиво) . Не органон, а ор-га-ни-зм…
Сатин. Сикамбр…
Актер (машет на него рукой) . Э, вздор! Я говорю – серьезно… да. Если организм – отравлен… значит – мне вредно мести пол… дышать пылью…
Сатин. Макробиотика… ха!
Бубнов. Ты чего бормочешь?
Сатин. Слова… А то еще есть – трансцендентальный…
Бубнов. Это что?
Сатин. Не знаю… забыл…
Бубнов. А к чему говоришь?
Сатин. Так… Надоели мне, брат, все человеческие слова… все наши слова – надоели! Каждое из них слышал я… наверное, тысячу раз…
Актер. В драме «Гамлет» говорится: «Слова, слова, слова!» Хорошая вещь… Я играл в ней могильщика…
Клещ (выходя из кухни) . Ты с метлой играть скоро будешь?
Актер. Не твое дело… (Ударяет себя в грудь рукой.) «Офелия! О… помяни меня в твоих молитвах!..»
(За сценой, где-то далеко, – глухой шум, крики, свисток полицейского. Клещ садится за работу и скрипит подпилком.)
Сатин. Люблю непонятные, редкие слова… Когда я был мальчишкой… служил на телеграфе… я много читал книг…
Бубнов. А ты был и телеграфистом?
Сатин. Был… (Усмехаясь.) Есть очень хорошие книги… и множество любопытных слов… Я был образованным человеком… знаешь?
Бубнов. Слыхал… сто раз! Ну и был… эка важность!.. Я вот – скорняк был… свое заведение имел… Руки у меня были такие желтые – от краски: меха подкрашивал я, – такие, брат, руки были желтые – по локоть! Я уж думал, что до самой смерти не отмою… так с желтыми руками и помру… А теперь вот они, руки… просто грязные… да!
Сатин. Ну, и что же?
Бубнов. И больше ничего…
Сатин. Ты это к чему?
Бубнов. Так… для соображения… Выходит: снаружи как себя ни раскрашивай – всё сотрется… всё сотрется, да!
Сатин. А… кости у меня болят!
Актер (сидит, обняв руками колени) . Образование – чепуха, главное – талант. Я знал артиста… он читал роли по складам, но мог играть героев так, что… театр трещал и шатался от восторга публики…
Сатин. Бубнов, дай пятачок!
Бубнов. У меня всего две копейки…
Актер. Я говорю – талант, вот что нужно герою. А талант – это вера в себя, в свою силу…
Сатин. Дай мне пятак, и я поверю, что ты талант, герой, крокодил, частный пристав… Клещ, дай пятак!
Клещ. Пошел к черту! Много вас тут…
Сатин. Чего ты ругаешься? Ведь у тебя нет ни гроша, я знаю…
Анна. Андрей Митрич… Душно мне… трудно…
Клещ. Что же я сделаю?
Бубнов. Дверь в сени отвори…
Клещ. Ладно! Ты сидишь на нарах, а я – на полу… пусти меня на свое место да и отворяй… а я и без того простужен…
Бубнов (спокойно) . Мне отворять не надо… твоя жена просит…
Клещ (угрюмо) . Мало ли кто чего попросил бы…
Сатин. Гудит у меня голова… эх! И зачем люди бьют друг друга по башкам?
Бубнов. Они не только по башкам, а и по всему прочему телу. (Встает.) Пойти ниток купить… А хозяев наших чего-то долго не видать сегодня… словно издохли. (Уходит.)
(Анна кашляет. Сатин, закинув руки под голову, лежит неподвижно.)
Актер (тоскливо осмотревшись вокруг, подходит к Анне) . Что? Плохо?
Анна. Душно.
Актер. Хочешь – в сени выведу? Ну, вставай. (Помогает женщине подняться, накидывает ей на плечи какую-то рухлядь и, поддерживая, ведет в сени.) Ну-ну… твердо! Я – сам больной… отравлен алкоголем…
Костылев (в дверях) . На прогулку? Ах, и хороша парочка, баран да ярочка…
Актер. А ты – посторонись… видишь – больные идут?..
Костылев. Проходи, изволь… (Напевая под нос что-то божественное, подозрительно осматривает ночлежку и склоняет голову налево, как бы прислушиваясь к чему-то в комнате Пепла. Клещ ожесточенно звякает ключами и скрипит подпилком, исподлобья следя за хозяином.) Скрипишь?
Клещ. Чего?
Костылев. Скрипишь, говорю? (Пауза.) А-а… того… что, бишь, я хотел спросить? (Быстро и негромко.) Жена не была здесь?
Клещ. Не видал…
Костылев (осторожно подвигаясь к двери в комнату Пепла) . Сколько ты у меня за два-то рубля в месяц места занимаешь! Кровать… сам сидишь… н-да! На пять целковых места, ей-богу! Надо будет накинуть на тебя полтинничек…
Клещ. Ты петлю на меня накинь да задави… Издохнешь скоро, а всё о полтинниках думаешь…
Костылев. Зачем тебя давить? Кому от этого польза? Господь с тобой, живи знай в свое удовольствие… А я на тебя полтинку накину, – маслица в лампаду куплю… и будет перед святой иконой жертва моя гореть… И за меня жертва пойдет, в воздаяние грехов моих, и за тебя тоже. Ведь сам ты о грехах своих не думаешь… ну вот… Эх, Андрюшка, злой ты человек! Жена твоя зачахла от твоего злодейства… никто тебя не любит, не уважает… работа твоя скрипучая, беспокойная для всех…
Клещ (кричит) . Ты что меня… травить пришел?
(Сатин громко рычит.)
Костылев (вздрогнув) . Эк ты, батюшка…
Актер (входит) . Усадил бабу в сенях, закутал…
Костылев. Экой ты добрый, брат! Хорошо это… это зачтется всё тебе…
Актер. Когда?
Костылев. На том свете, братик… там всё, всякое деяние наше усчитывают…
Актер. А ты бы вот здесь наградил меня за доброту…
Костылев. Это как же я могу?
Актер. Скости половину долга…
Костылев. Х-хе! Ты всё шутишь, милачок, всё играешь… Разве доброту сердца с деньгами можно равнять? Доброта – она превыше всех благ. А долг твой мне – это так и есть долг! Значит, должен ты его мне возместить… Доброта твоя мне, старцу, безвозмездно должна быть оказана…
Актер. Шельма ты, старец… (Уходит в кухню.)
(Клещ встает и уходит в сени.)
Костылев (Сатину) . Скрипун-то? Убежал, хе-хе! Не любит он меня…
Сатин. Кто тебя – кроме черта – любит?..
Костылев (посмеиваясь.) Экой ты ругатель! А я вас всех люблю… я понимаю, братия вы моя несчастная, никудышняя, пропащая… (Вдруг, быстро.) А… Васька – дома?
Сатин. Погляди…
Костылев (подходит к двери и стучит) . Вася! (Актер появляется в двери из кухни. Он что-то жует.)
Пепел. Кто это?
Костылев. Это я… я, Вася.
Пепел. Что надо?
Костылев (отодвигаясь) . Отвори…
Сатин (не глядя на Костылева) . Он отворит, а она – там…
(Актер фыркает.)
Костылев (беспокойно, негромко) . А? Кто – там? Ты… что?
Сатин. Чего? Ты – мне говоришь?
Костылев. Ты что сказал?
Сатин. Это я так… про себя…
Костылев. Смотри, брат! Шути в меру… да! (Сильно стучит в дверь.) Василий!..
Пепел (отворяя дверь) . Ну? Чего беспокоишь?
Костылев (заглядывая в комнату) . Я… видишь – ты…
Пепел. Деньги принес?
Костылев. Дело у меня к тебе…
Пепел. Деньги – принес?
Костылев. Какие? Погоди…
Пепел. Деньги, семь рублей, за часы – ну?
Костылев. Какие часы, Вася?.. Ах, ты…
Пепел. Ну, ты гляди! Вчера, при свидетелях, я тебе продал часы за десять рублей… три – получил, семь – подай! Чего глазами хлопаешь? Шляется тут, беспокоит людей… а дела своего не знает…
Костылев. Ш-ш! Не сердись, Вася… Часы – они…
Сатин. Краденые…
Костылев (строго) . Я краденого не принимаю… как ты можешь…
Пепел (берет его за плечо) . Ты – зачем меня встревожил? Чего тебе надо?
Костылев. Да… мне – ничего… я уйду… если ты такой…
Пепел. Ступай, принеси деньги!
Костылев (уходит) . Экие грубые люди! Ай-яй…
Актер. Комедия!
Сатин. Хорошо! Это я люблю…
Пепел. Чего он тут?
Сатин (смеясь) . Не понимаешь? Жену ищет… И чего ты не пришибешь его, Василий?
Пепел. Стану я из-за такой дряни жизнь себе портить…
Сатин. А ты – умненько. Потом – женись на Василисе… хозяином нашим будешь…
Пепел. Велика радость! Вы не токмо всё мое хозяйство, а и меня, по доброте моей, в кабаке пропьете… (Садится на нары.) Старый черт… разбудил… А я – сон хороший видел: будто ловлю я рыбу, и попал мне – огромаднейший лещ! Такой лещ, – только во сне эдакие и бывают… И вот я его вожу на удочке и боюсь, – леса оборвется! И приготовил сачок… Вот, думаю, сейчас…
Сатин. Это не лещ, а Василиса была…
Актер. Василису он давно поймал…
Пепел (сердито) . Подите вы к чертям… да и с ней вместе!
Клещ (входит из сеней.) . Холодище… собачий…
Актер. Ты что же Анну не привел? Замерзнет…
Клещ. Ее Наташка в кухню увела к себе…
Актер. Старик – выгонит…
Клещ (садясь работать) . Ну… Наташка приведет…
Сатин. Василий! Дай пятак…
Актер (Сатину) . Эх ты… пятак! Вася! Дай нам двугривенный…
Пепел. Надо скорее дать… пока рубля не просите… на!
Сатин. Гиблартарр! Нет на свете людей лучше воров!
Клещ (угрюмо) . Им легко деньги достаются… Они – не работают…
Сатин. Многим деньги легко достаются, да немногие легко с ними расстаются… Работа? Сделай так, чтоб работа была мне приятна – я, может быть, буду работать… да! Может быть! Когда труд – удовольствие, жизнь – хороша! Когда труд – обязанность, жизнь – рабство! (Актеру.) Ты, Сарданапал! Идем…
Актер. Идем, Навухудоноссор! Напьюсь – как… сорок тысяч пьяниц…
(Уходят. )
Пепел (зевая) . Что, как жена твоя?
Клещ. Видно, скоро уж…
(Пауза. )
Пепел. Смотрю я на тебя, – зря ты скрипишь.
Клещ. А что делать?
Пепел. Ничего…
Клещ. А как есть буду?
Пепел. Живут же люди…
Клещ. Эти? Какие они люди? Рвань, золотая рота… люди! Я – рабочий человек… мне глядеть на них стыдно… я с малых лет работаю… Ты думаешь – я не вырвусь отсюда? Вылезу… кожу сдеру, а вылезу… Вот, погоди… умрет жена… Я здесь полгода прожил… а всё равно как шесть лет…
Пепел. Никто здесь тебя не хуже… напрасно ты говоришь…
Клещ. Не хуже! Живут без чести, без совести…
Пепел (равнодушно) . А куда они – честь, совесть? На ноги, вместо сапогов, не наденешь ни чести, ни совести… Честь-совесть тем нужна, у кого власть да сила есть…
Бубнов (входит) . У-у… озяб!
Пепел. Бубнов! У тебя совесть есть?
Бубнов. Чего-о? Совесть?
Пепел. Ну да!
Бубнов. На что совесть? Я – не богатый…
Пепел. Вот и я то же говорю: честь-совесть богатым нужна, да! А Клещ ругает нас, нет, говорит, у нас совести…
Бубнов. А он что – занять хотел?
Пепел. У него – своей много…
Бубнов. Значит, продает? Ну, здесь этого никто не купит. Вот картонки ломаные я бы купил… да и то в долг…
Пепел (поучительно) . Дурак ты, Андрюшка! Ты бы, насчет совести, Сатина послушал… а то – Барона…
Клещ. Не о чем мне с ними говорить…
Пепел. Они – поумнее тебя будут… хоть и пьяницы…
Бубнов. А кто пьян да умен – два угодья в нем…
Пепел. Сатин говорит: всякий человек хочет, чтобы сосед его совесть имел, да никому, видишь, не выгодно иметь-то ее… И это – верно…
(Наташа входит. За нею – Лука с палкой в руке, с котомкой за плечами, котелком и чайником у пояса.)
Лука. Доброго здоровья, народ честной!
Пепел (приглаживая усы) . А-а, Наташа!
Бубнов (Луке) . Был честной, да позапрошлой весной…
Наташа. Вот – новый постоялец…
Лука. Мне – всё равно! Я и жуликов уважаю, по-моему, ни одна блоха – не плоха: все – черненькие, все – прыгают… так-то. Где тут, милая, приспособиться мне?
Наташа (указывая на дверь в кухню) . Туда иди, дедушка…
Лука. Спасибо, девушка! Туда так туда… Старику – где тепло, там и родина…
Пепел. Какого занятного старичишку-то привели вы, Наташа…
Наташа. Поинтереснее вас… Андрей! Жена твоя в кухне у нас… ты, погодя, приди за ней.
Клещ. Ладно… приду…
Наташа. Ты бы, чай, теперь поласковее с ней обращался… ведь уж недолго…
Клещ. Знаю…
Наташа. Знаешь… Мало знать, ты – понимай. Ведь умирать-то страшно…
Пепел. А я вот – не боюсь…
Наташа. Как же!.. Храбрость…
Бубнов (свистнув) . А нитки-то гнилые…
Пепел. Право – не боюсь! Хоть сейчас – смерть приму! Возьмите вы нож, ударьте против сердца… умру – не охну! Даже – с радостью, потому что – от чистой руки…
Наташа (уходит) . Ну, вы другим уж зубы-то заговаривайте.
Бубнов (протяжно) . А ниточки-то гнилые…
Наташа (у двери в сени) . Не забудь, Андрей, про жену…
Клещ. Ладно…
Пепел. Славная девка!
Бубнов. Девица – ничего…
Пепел. Чего она со мной… так? Отвергает… Всё равно ведь – пропадет здесь…
Бубнов. Через тебя пропадет…
Пепел. Зачем – через меня? Я ее – жалею…
Бубнов. Как волк овцу…
Пепел. Врешь ты! Я очень… жалею ее… Плохо ей тут жить… я вижу…
Клещ. Погоди, вот Василиса увидит тебя в разговоре с ней…
Бубнов. Василиса? Н-да, она своего даром не отдаст… баба – лютая…
Пепел (ложится на нары) . Подите вы к чертям оба… пророки!
Клещ. Увидишь… погоди!..
Лука (в кухне, напевает) . Середь но-очи… пу-уть дорогу не-е видать…
Клещ (уходя в сени) . Ишь, воет… тоже…
Пепел. А скушно… чего это скушно мне бывает? Живешь-живешь – всё хорошо! И вдруг – точно озябнешь: сделается скушно…
Бубнов. Скушно? М-м…
Пепел. Ей-ей!
Лука (поет) . Эх, и не вида-ать пути-и…
Пепел. Старик! Эй!
Лука (выглядывая из двери) . Это я?
Пепел. Ты. Не пой.
Лука (выходит) . Не любишь?
Пепел. Когда хорошо поют – люблю…
Лука. А я, значит, не хорошо?
Пепел. Стало быть…
Лука. Ишь ты! А я думал – хорошо пою. Вот всегда так выходит: человек-то думает про себя – хорошо я делаю! Хвать – а люди недовольны…
Пепел (смеясь) . Вот! Верно…
Бубнов. Говоришь – скушно, а сам хохочешь.
Пепел. А тебе что? Ворон…
Лука. Это кому – скушно?
Пепел. Мне вот…
(Барон входит.)
Лука. Ишь ты! А там, в кухне, девица сидит, книгу читает и – плачет! Право! Слезы текут… Я ей говорю: милая, ты чего это, а? А она – жалко! Кого, говорю, жалко? А вот, говорит, в книжке… Вот чем человек занимается, а? Тоже, видно, со скуки…
Барон. Это – дура…
Пепел. Барон! Чай пил?
Пепел. Хочешь – полбутылки поставлю?
Пепел. Становись на четвереньки, лай собакой!
Барон. Дурак! Ты что – купец? Или – пьян?
Пепел. Ну, полай! Мне забавно будет… Ты барин… было у тебя время, когда ты нашего брата за человека не считал… и всё такое…
Пепел. Чего же? А теперь вот я тебя заставлю лаять собакой – ты и будешь… ведь будешь?
Барон. Ну, буду! Болван! Какое тебе от этого может быть удовольствие, если я сам знаю, что стал чуть ли не хуже тебя? Ты бы меня тогда заставлял на четвереньках ходить, когда я был неровня тебе…
Бубнов. Верно!
Лука. И я скажу – хорошо!..
Бубнов. Что было – было, а остались – одни пустяки… Здесь господ нету… всё слиняло, один голый человек остался…
Лука. Все, значит, равны… А ты, милый, бароном был?
Барон. Это что еще? Ты кто, кикимора?
Лука (смеется) . Графа видал я и князя видал… а барона – первый раз встречаю, да и то испорченного…
Пепел (хохочет) . Барон! А ты меня сконфузил…
Барон. Пора быть умнее, Василий…
Лука. Эхе-хе! Погляжу я на вас, братцы, – житье ваше – о-ой!..
Бубнов. Такое житье, что как поутру встал, так и за вытье…
Барон. Жили и лучше… да! Я… бывало… проснусь утром и, лежа в постели, кофе пью… кофе! – со сливками… да!
Лука. А всё – люди! Как ни притворяйся, как ни вихляйся, а человеком родился, человеком и помрешь… И всё, гляжу я, умнее люди становятся, всё занятнее… и хоть живут – всё хуже, а хотят – всё лучше… упрямые!
Барон. Ты, старик, кто такой?.. Откуда ты явился?
Лука. Я-то?
Барон. Странник?
Лука. Все мы на земле странники… Говорят, – слыхал я, – что и земля-то наша в небе странница.
Барон (строго) . Это так, ну, а – паспорт имеешь?
Лука (не сразу) . А ты кто, – сыщик?
Пепел (радостно) . Ловко, старик! Что, Бароша, и тебе попало?
Бубнов. Н-да, получил барин…
Барон (сконфуженный) . Ну, чего там? Я ведь… шучу, старик! У меня, брат, у самого бумаг нет…
Бубнов. Врешь!
Барон. То есть… я имею бумаги… но – они никуда не годятся…
Лука. Они, бумажки-то, все такие… все никуда не годятся.
Пепел. Барон! Идем в трактир…
Барон. Готов! Ну, прощай, старик… Шельма ты!
Лука. Всяко бывает, милый…
Пепел (у двери в сени) . Ну, идем, что ли! (Уходит. Барон быстро идет за ним.)
Лука. В самом деле, человек-то бароном был?
Бубнов. Кто его знает? Барин, это верно… Он и теперь – нет-нет, да вдруг и покажет барина из себя. Не отвык, видно, еще.
Лука. Оно, пожалуй, барство-то – как оспа… и выздоровеет человек, а знаки-то остаются.
Бубнов. Он ничего все-таки… Только так иногда брыкнется… вроде как насчет твоего паспорта…
Алешка (входит выпивши, с гармонией в руках. Свистит) . Эй, жители!
Бубнов. Чего орешь?
Алешка. Извините… простите! Я человек вежливый…
Бубнов. Опять загулял?
Алешка. Сколько угодно! Сейчас из участка помощник пристава Медякин выгнал и говорит: чтобы, говорит, на улице тобой и не пахло… ни-ни! Я – человек с характером… А хозяин на меня фыркает… А что такое – хозяин? Ф-фе! Недоразумение одно… Пьяница он, хозяин-то… А я такой человек, что… ничего не желаю! Ничего не хочу и – шабаш! На, возьми меня за рубль за двадцать! А я – ничего не хочу. (Настя выходит из кухни.) Давай мне миллион – н-не хочу! И чтобы мной, хорошим человеком, командовал товарищ мой… пьяница, – не желаю! Не хочу!
(Настя, стоя у двери, качает головой, глядя на Алешку.)
Лука (добродушно) . Эй, парень, запутался ты…
Бубнов. Дурость человеческая…
Алешка (ложится на пол) . На, ешь меня! А я – ничего не хочу! Я – отчаянный человек! Объясните мне – кого я хуже? Почему я хуже прочих? Вот! Медякин говорит: на улицу не ходи – морду побью! А я – пойду… пойду лягу середь улицы – дави меня! Я – ничего не желаю!..
Настя. Несчастный!.. молоденький еще, а уж… так ломается…
Алешка (увидав ее, встает на колени) . Барышня! Мамзель! Парле франсе… прейскурант! Загулял я…
Настя (громко шепчет) . Василиса!
Василиса (быстро отворяя дверь, Алешке) . Ты опять здесь?
Алешка. Здравствуйте… пожалуйте…
Василиса. Я тебе, щенку, сказала, чтобы духа твоего не было здесь… а ты опять пришел?
Алешка. Василиса Карповна… хошь, я тебе… похоронный марш сыграю?
Василиса (толкает его в плечо) . Вон!
Алешка (подвигаясь к двери) . Постой… так нельзя! Похоронный марш… недавно выучил! Свежая музыка… Погоди! так нельзя!
Василиса. Я тебе покажу – нельзя… я всю улицу натравлю на тебя… язычник ты проклятый… молод ты лаять про меня…
Алешка (выбегая) . Ну, я уйду…
Василиса (Бубнову) . Чтобы ноги его здесь не было! Слышишь?
Бубнов. Я тут не сторож тебе…
Василиса. А мне дела нет, кто ты таков! Из милости живешь – не забудь! Сколько должен мне?
Бубнов (спокойно) . Не считал…
Василиса. Смотри – я посчитаю!
Алешка (отворив дверь, кричит) . Василиса Карповна! А я тебя не боюсь… н-не боюсь! (Прячется.)
(Лука смеется) .
Василиса. Ты кто такой?..
Лука. Проходящий… странствующий…
Василиса. Ночуешь или жить?
Лука. Погляжу там…
Василиса. Пачпорт!
Лука. Можно…
Василиса. Давай!
Лука. Я тебе принесу… на квартиру тебе приволоку его…
Василиса. Прохожий… тоже! Говорил бы – проходимец… всё ближе к правде-то…
Лука (вздохнув) . Ах, и неласкова ты, мать…
(Василиса идет к двери в комнату Пепла.)
Алешка (выглядывая из кухни, шепчет) . Ушла? а?
Василиса (оборачивается к нему) . Ты еще здесь?
(Алешка, скрываясь, свистит. Настя и Лука смеются.)
Бубнов (Василисе) . Нет его…
Василиса. Кого?
Бубнов. Васьки…
Василиса. Я тебя спрашивала про него?
Бубнов. Вижу я… заглядываешь ты везде…
Василиса. Я за порядком гляжу – понял? Это почему у вас до сей поры не метено? Я сколько раз приказывала, чтобы чисто было?
Бубнов. Актеру мести…
Василиса. Мне дела нет – кому! А вот если санитары придут да штраф наложат, я тогда… всех вас – вон!
Бубнов (спокойно) . А чем жить будешь?
Василиса. Чтобы соринки не было! (Идет в кухню. Насте.) Ты чего тут торчишь? Что рожа-то вспухла? Чего стоишь пнем? Мети пол! Наталью… видела? Была она тут?
Настя. Не знаю… не видела…
Василиса. Бубнов! Сестра была здесь?
Бубнов. А… вот его привела она…
Василиса. Этот… дома был?
Бубнов. Василий? Был… С Клещом она тут говорила, Наталья-то…
Василиса. Я тебя не спрашиваю – с кем! Грязь везде… грязища! Эх, вы… свиньи! Чтобы было чисто… слышите! (Быстро уходит.)
Бубнов. Сколько в ней зверства, в бабе этой!
Лука. Сурьезная бабочка…
Настя. Озвереешь в такой жизни… Привяжи всякого живого человека к такому мужу, как ее…
Бубнов. Ну, она не очень крепко привязана…
Лука. Всегда она так… разрывается?
Бубнов. Всегда… К любовнику, видишь, пришла, а его нет…
Лука. Обидно, значит, стало. Охо-хо! Сколько это разного народа на земле распоряжается… и всякими страхами друг дружку стращает, а всё порядка нет в жизни… и чистоты нет…
Бубнов. Все хотят порядка, да разума нехватка. Однако же надо подмести… Настя!.. Ты бы занялась…
Настя. Ну да, как же! Горничная я вам тут…. (Помолчав.) Напьюсь вот я сегодня… так напьюсь!
Бубнов. И то – дело…
Лука. С чего же это ты, девица, пить хочешь? Давеча ты плакала, теперь вот говоришь – напьюсь!
Настя (вызывающе) . А напьюсь – опять плакать буду… вот и всё!
Бубнов. Не много…
Лука. Да от какой причины, скажи? Ведь так, без причины, и прыщ не вскочит…
(Настя молчит, качая головой.)
Лука. Так… Эхе-хе… господа люди! И что с вами будет?.. Ну-ка хоть я помету здесь. Где у вас метла?
Бубнов. За дверью, в сенях…
(Лука идет в сени.)
Бубнов. Настёнка!
Настя. А?
Бубнов. Чего Василиса на Алешку бросилась?
Настя. Он про нее говорил, что надоела она Ваське и что Васька бросить ее хочет… а Наташу взять себе… Уйду я отсюда… на другую квартиру.
Бубнов. Чего? Куда?
Настя. Надоело мне… Лишняя я здесь…
Бубнов (спокойно) . Ты везде лишняя… да и все люди на земле – лишние…
(Настя качает головой. Встает, тихо уходит в сени. Медведев входит. За ним – Лука с метлой.)
Медведев. Как будто я тебя не знаю…
Лука. А остальных людей – всех знаешь?
Медведев. В своем участке я должен всех знать… а тебя вот – не знаю…
Лука. Это оттого, дядя, что земля-то не вся в твоем участке поместилась… осталось маленько и опричь его… (Уходит в кухню.)
Медведев (подходя к Бубнову) . Правильно, участок у меня невелик… хоть хуже всякого большого… Сейчас, перед тем как с дежурства смениться, сапожника Алешку в часть отвез… Лег, понимаешь, среди улицы, играет на гармонии и орет: ничего не хочу, ничего не желаю! Лошади тут ездят и вообще – движение… могут раздавить колесами и прочее… Буйный парнишка… Ну, сейчас я его и… представил. Очень любит беспорядок…
Бубнов. Вечером в шашки играть придешь?
Медведев. Приду. М-да… А что… Васька?
Бубнов. Ничего… всё так же…
Медведев. Значит… живет?
Бубнов. Что ему не жить? Ему можно жить…
Медведев (сомневаясь) . Можно? (Лука выходит в сени с ведром в руке.) М-да… тут – разговор идет… насчет Васьки… ты не слыхал?
Бубнов. Я разные разговоры слышу…
Медведев. Насчет Василисы, будто… не замечал?
Бубнов. Чего?
Медведев. Так… вообще… Ты, может, знаешь, да врешь? Ведь все знают… (Строго.) Врать нельзя, брат…
Бубнов. Зачем мне врать!
Медведев. То-то!.. Ах, псы! Разговаривают: Васька с Василисой… дескать… а мне что? Я ей не отец, я – дядя… Зачем надо мной смеяться?.. (Входит Квашня.) Какой народ стал… надо всем смеется… А-а! Ты… пришла…
Квашня. Разлюбезный мой гарнизон! Бубнов! Он опять на базаре приставал ко мне, чтобы венчаться…
Бубнов. Валяй… чего же? У него деньги есть, и кавалер он еще крепкий…
Медведев. Я-то? Хо-хо!
Квашня. Ах ты, серый! Нет, ты меня за это мое, за больное место не тронь! Это, миленький, со мной было… Замуж бабе выйти – всё равно как зимой в прорубь прыгнуть: один раз сделала – на всю жизнь памятно…
Медведев. Ты – погоди… мужья – они разные бывают.
Квашня. Да я-то всё одинакова! Как издох мой милый муженек, – ни дна бы ему ни покрышки, – так я целый день от радости одна просидела: сижу и всё не верю счастью своему…
Медведев. Ежели тебя муж бил… зря – надо было в полицию жаловаться…
Квашня. Я богу жаловалась восемь лет, – не помогал!
Медведев. Теперь запрещено жен бить… теперь во всем – строгость и закон-порядок! Никого нельзя зря бить… бьют – для порядку…
Лука (вводит Анну) . Ну, вот и доползли… эх ты! И разве можно в таком слабом составе одной ходить? Где твое место?
Анна (указывая) . Спасибо, дедушка…
Квашня. Вот она – замужняя… глядите!
Лука. Бабочка совсем слабого состава… Идет по сеням, цепляется за стенки и – стенает… Пошто вы ее одну пущаете?
Квашня. Не доглядели, простите, батюшка! А горничная ейная, видно, гулять ушла…
Лука. Ты вот – смеешься… а разве можно человека эдак бросать? Он – каков ни есть – а всегда своей цены стоит…
Медведев. Надзор нужен! Вдруг – умрет? Канитель будет из этого… Следить надо!
Лука. Верно, господин ундер…
Медведев. М-да… хоть я… еще не совсем ундер…
Лука. Н-ну? А видимость – самая геройская!
(В сенях шум и топот. Доносятся глухие крики.)
Медведев. Никак – скандал?
Бубнов. Похоже…
Квашня. Пойти поглядеть…
Медведев. И мне надо идти… Эх, служба! И зачем разнимают людей, когда они дерутся? Они и сами перестали бы… ведь устаешь драться… Давать бы им бить друг друга свободно, сколько каждому влезет… стали бы меньше драться, потому побои-то помнили бы дольше…
Бубнов (слезая с нар) . Ты начальству поговори насчет этого…
Костылев (распахивая дверь, кричит) . Абрам! Иди… Василиса Наташку… убивает… иди!
(Квашня, Медведев, Бубнов бросаются в сени. Лука, качая головой, смотрит вслед им.)
Анна. О господи… Наташенька бедная!
Лука. Кто дерется там?
Анна. Хозяйки… сестры…
Лука (подходя к Анне) . Чего делят?
Анна. Так они… сытые обе… здоровые…
Лука. Тебя как звать-то?
