Защита прав ребенка в вооруженном конфликте. Защита прав детей в международных вооруженных конфликтах

Одной из наиболее острых проблем во время вооруженных конфликтов является вопрос об обеспечении защиты гражданского населения, в особенности детей. Несмотря на широкое признание в международном праве необходимости защиты гражданского населения, в настоящее время данная проблема приобрела особую актуальность. Анализ современных войн показывает, что появились новые виды конфликтов, особенностью которых являются постепенное стирание грани между комбатантами и гражданским населением, повышение роли экономического фактора в войне, возникновение новых видов вооружений и т.д. Тем не менее, несмотря на то, что международное гуманитарное право четко регламентирует необходимость защиты прав детей во время вооруженного конфликта , обеспечить эту защиту удается далеко не всегда.

Отметим, что начало международно-правовой защиты прав и интересов детей было положено в рамках Лиги Наций , а затем шло параллельно с общей международно-правовой регламентацией прав человека под эгидой Организации Объединенных Наций. Эти процессы находились в тесной взаимосвязи и вза- имозависимости. Международно-правовые нормы о правах детей и о защите детей являются составной частью общих норм о правах человека.

К числу документов, которые регулируют права детей в период вооруженных конфликтов относятся:

  • Декларация прав ребенка 1924 г.,
  • Декларация о правах ребенка 1959 г.,
  • Конвенция о правах ребенка 1989 г. (не подписали Сомали и США)
  • Факультативный протокол к конвенции о правах ребенка, устанавливающий возрастной предел в 18 лет для принудительного призыва и прямого участия в военных действиях и требует от государств-участников снижения минимального возраста для добровольной вербовки как минимум до 16 лет;
  • Всеобщая декларация прав человека 1948 г.,
  • Международные Пакты о правах человека 1966 года, касающиеся защиты гражданских и политических прав, экономических, социальных и культурных прав.
  • Римский Статут Международного уголовного суда 1998, который квалифицирует призыв, вербовку или использование детей в возрасте до 15 лет в военных действиях как военное преступление;
  • Многочисленные резолюции Совета Безопасности ООН - 1261(1999), 1314 (2000), 1379 (2001), 1460 (2003), 1539 (2004), 1612 (2005) - касаются защиты детей, затрагиваемых вооруженными конфликтами;
  • Четыре Женевские конвенции 1949 года и Дополнительные протоколы к ним 1977 года обеспечивают особую защиту детей во время вооруженного конфликта. В частности, можно сказать, что дети пользуются двойной защитой в соответствия с международным гуманитарным правом: общей защитой как все мирные жители и лица, прекратившие принимать участие в боевых действиях, и особой защитой, которой они пользуются, являясь детьми. Более 25 статей Женевских конвенций и их Дополнительных протоколов регламентируют порядок защиты детей. К ним относятся правила о запрете смертной казни, обеспечении доступа к продовольствию, медицинской помощи и образованию в зонах конфликта, содержанию под стражей, разлуке с родными и участию детей в военных действиях. Права, гарантированные детям Конвенцией о правах ребенка, которую ратифицировали почти все страны мира, действуют также во время вооруженного конфликта.

Помимо этого стоит отметить роль Международного Комитета Красного Креста, который ставит своей целью предоставление помощи всем жертвам вооруженного конфликта с целью защиты жизни и здоровья людей и облегчения их страданий. Помощь детям предоставляется на основании их потребностей – продовольствие, вода, укрытие, медицинская помощь, предоставление наборов по уходу за детьми, обеспечение охраны материнства и детства, снабжение детей школьно-письменными принадлежностями и.т.д.

Сегодня, более чем в 30 странах свыше 250 тыс. детей в возрасте до 18 лет подвергаются жестокой эксплуатации в качестве солдат. За последнее десятилетие в результате вооруженных конфликтов и гражданских войн погибли 2 млн. детей, еще 6 млн. получили серьезные ранения или стали инвалидами. Многие другие, кого война сделала сиротами или разлучила с родителями, пережили тяжкие эмоциональные потрясения в борьбе за выживание.

Еще в 2008 Генеральный секретарь ООН сформулировал коллективную волю следующим образом: «Обеспечение защиты детей в вооруженных конфликтах - это наиболее безошибочный способ проверки на качество для Организации Объединенных Наций и ее государств-членов. Это моральный призыв, и он заслуживает того, чтобы стоять над политическими интересами. Решение этой задачи требует новаторского и бесстрашного подхода и приверженности со стороны всех основных участников процесса».

Таким образом, защищая детей, живущих в атмосфере насилия и жестокости, миротворцы могут разорвать порочный круг и заложить основы долгосрочного мира.

Одним из приоритетных направлений социальной политики государств и международных организаций является защита прав детей. Хотя на сегодняшний день в России действует целая система административных и судебных органов, в задачи которых входит защита прав ребенка, зачастую бывает затруднительно добиться защиты и восстановления нарушенных прав.

В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ международные договоры являются частью правовой системы РФ. Согласно ч. 3 ст. 46 Конституции РФ «каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты». Таким образом, кроме защиты прав ребенка в судебном порядке на национальном уровне Конституцией предусматривается возможность их защиты при помощи международных механизмов. На сегодняшний день основным и наиболее действенным международным органом, осуществляющим защиту прав граждан, является Европейский суд по правам человека (далее - суд, Европейский суд, ЕСПЧ), учрежденный Конвенцией о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) и начавший свою деятельность в 1959 г. Рассмотрение дел Европейским судом способствует обеспечению соблюдения обязательств, принятых на себя странами - участницами Конвенции, и Протоколов к ней, а также привлечению внимания государств к фактам нарушения прав человека. Практика Европейского суда по правам человека демонстрирует наиболее уязвимые положения национального законодательства и нарушения в правоприменительной практике, обнаруживая тем самым необходимость приведения действующего законодательства и правоприменительных процедур в соответствие с международными нормами. Хотя конкретные решения Европейского суда обязательны для исполнения только государствами-ответчиками (например, необходимость положить конец нарушению, устранить его последствия и, по возможности, восстановить ситуацию, предшествовавшую нарушению, - «restitution in integrum», а также принять действенные меры для предотвращения новых подобных нарушений Конвенции), другие государства могут также руководствоваться ими для приведения к соответствию своего законодательства положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Вместе с этим необходимо отметить, что ЕСПЧ не является апелляционным судом по отношению к национальным судам государств.

Если Европейским судом установлено нарушение положений Конвенции, он, тем не менее, не может приказать суду государства отменить вынесенное решение. В соответствии с п. 2 ст. 46 Конвенции окончательное постановление Европейского суда по делу направляется Комитету Министров Совета Европы, осуществляющему надзор за его исполнением. Россия ратифицировала Конвенцию о защите прав человека и основных свобод 30 марта 1998 г., тем самым согласившись признавать решения Европейского суда обязательными к исполнению. Компетенция Европейского суда по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней признается Россией обязательной, таким образом, необходимо отталкиваться от уже принятого ЕСПЧ решения в отношении другого физического или юридического лица по делу с аналогичными обстоятельствами. С 5 мая на Россию была распространена юрисдикция Европейского суда по правам человека. Хотя в Конвенции о защите прав человека и основных свобод практически не содержится статей (кроме ст. 5, 6 Конвенции и ст. 5 Протокола № 7 к ней), напрямую регулирующих или защищающих права детей, ее положения применимы также и к ребенку наравне с другими участниками международных правоотношений. Европейский суд по правам человека защищает права, закрепленные в Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Таким образом, Конвенцией и Протоколами к ней определяются границы защиты семейных прав в ЕСПЧ. Вместе с этим с течением времени нормы, закрепленные в Конвенции, развиваются и расширяют свои границы в решениях ЕСПЧ. Жалоба в ЕСПЧ может быть подана государством, любым физическим лицом, любой группой лиц или любой неправительственной организацией (ст. 33, 34 Конвенции). Таким образом, обратиться в суд может любой человек независимо от его дееспособности (в том числе душевнобольные и несовершеннолетние) и гражданства. Жалоба не может быть подана против не участвующего в Конвенции и Протоколах к ней государства. Европейский суд может установить факт нарушения Конвенции, а также присудить заявителю соответствующую компенсацию и возмещение расходов. Принимая во внимание то, что ребенок самостоятельно не может «исчерпать внутригосударственные средства защиты», а законные представители ребенка иногда являются и нарушителями его прав, вопрос защиты прав детей в практике Европейского суда по правам человека представляется особенно актуальным. Применение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод к детям.

В делах о защите детей в ЕСПЧ наиболее часто фигурируют следующие статьи Европейской Конвенции: a) «Статья 3. Запрещение пыток и бесчеловечного унижающего достоинство обращения или наказания (в частности, в случаях применения к детям телесных наказаний в школе, родителями или по решению суда); b) Статья 6. Право на справедливый суд (устанавливает специальные процессуальные правила для суда над несовершеннолетними, обвиняемыми в совершении преступления); c) Статья 8. Право на уважение семейной жизни (в рамках которого суд трактует понятие семьи; статус незаконнорожденных детей; определяет концепцию действий в интересах ребенка (выбор религии, имени и др.); передачу государству права на опеку над ребенком; случаи разлучения родителей и детей по причине депортации родителей); d) Статья 10 (ч. 2). Ограничение свободы выражения своего мнения, получения и распространения информации в целях охраны здоровья и нравственности; e) Статья 14. Защита от дискриминации; f) Статья 2 Протокола 1. Право на образование (например, образование в частных школах; уважение к философским убеждениям родителей)». На основании данных статей суд разработал определенные правовые стандарты, регламентирующие правовое положение детей в международном праве. Кроме того, при обосновании нарушения права ребенка допустимы и даже поощряются ссылки на другие международно-правовые акты, закрепляющие права ребенка, в частности, на Конвенцию ООН о правах ребенка 1989 г.. Практика Европейского суда по правам человека по рассмотрению вопросов о защите прав детей. Кратко рассмотрим некоторые прецеденты ЕСПЧ по обозначенным нормам Конвенции. Исходя из практики Европейского суда по правам человека, при защите прав детей одним из часто применимых положений Конвенции является ст. 3, запрещающая пытки или бесчеловечное и унижающее достоинство обращение или наказание. Европейским судом отмечается, что нарушением ст. 3 является плохое обращение с ребенком, достигшее минимального уровня жестокости, оценка которого, в свою очередь, зависит от ряда определенных факторов конкретного дела (длительность, пол, возраст, состояние здоровья ребенка, воздействие на психологическое или физическое состояние). Жестокость обращения разграничивает три элемента: пытки, бесчеловечное обращение или наказание и унизительное обращение или наказание.

В качестве прецедента рассмотрения ЕСПЧ дела об унижающем достоинство ребенка наказании можно рассмотреть дело «Тайрер против Соединенного Королевства». За «незаконное нападение, повлекшее за собой телесные повреждения старшему ученику своей школы», 15-летнего учащегося школы на о. Мэн в соответствии с местным законодательством приговорили к трем ударам розгой. В полицейском участке ребенка заставили приспустить брюки и трусы, пригнули к столу и нанесли удары в присутствии отца мальчика и врача: один полицейский производил наказание и еще двое держали мальчика. Из обстоятельств дела следует, что у Энтони Тайрера не возникло серьезных физических повреждений. Несмотря на это, ЕСПЧ установил, что, учитывая возраст ребенка, он оказался унижен при исполнении наказания и в своих глазах, и в глазах других присутствующих там людей. Хотя наказание имело легальное закрепление на момент рассмотрения дела, ЕСПЧ определил, что оно явилось посягательством на честь, достоинство и физическую неприкосновенность ребенка. Также суд отметил, что исполнение наказания совершенно незнакомыми ребенку людьми могло привести к негативным психическим последствиям. Таким образом, по совокупности обстоятельств судом был сделан вывод о том, что данное наказание ребенка можно расценить как наказание, при котором унижение достигло уровня, подразумевающегося понятием «унижающее достоинство наказание», и признал нарушение ст. 3 Конвенции. ЕСПЧ отметил ответственность государства и английской правовой системы, в частности, за унижающее досто инство обращение, впоследствии в соответствии с решением ЕСПЧ было изменено законодательство о. Мэн. В рамках 3 статьи в практике ЕСПЧ есть ряд прецедентных решений по делам о предоставлении убежища детям и их родителям. В деле «Мусхаджиева и другие против Бельгии» заявительница-чеченка и четверо ее детей, бежавшие из Грозного, прибыли в Бельгию и попросили там убежище. Однако в связи с тем, что страной въезда в Европейский Союз была Польша, им было предписано покинуть Бельгию. До выполнения предписания семья содержалась в течение месяца под стражей в Бельгии.

Европейский суд особо отметил важность совместного пребывания детей с матерью в течение этого месяца. В ранее вынесенных решениях Европейский суд подчеркивал, что прежде всего должна учитываться особая уязвимость детей, а затем уже незаконность пребывания иностранца на территории чужой страны (дело «Мубиланзила Майека и Каники Митунга против Бельгии», в котором суд установил нарушение ст. 3 Конвенции, поскольку ребенок и его родители содержались отдельно в центре для иностранцев, ожидающих выдворения). В связи с тем, что дети заявительницы в течение месяца находились в закрытом центре, не адаптированном к приему детей, а также что врачи обнаружили у детей симптомы психологической травмы, и учитывая их возраст, продолжительность содержания под стражей и состояние здоровья, суд признал нарушение ст. 3 Конвенции и присудил заявителям компенсацию в 17 тысяч евро. Другим часто применимым положением Конвенции является ст. 6, закрепляющая право на справедливое публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Данное право имеет особую важность применительно к защите прав детей. Примером рассмотрения в ЕСПЧ дела в рамках данной статьи служат дела T. и V. против Соединенного Королевства». В 1993 году суд осудил двоих 11-летних подростков по обвинению в убийстве двухлетнего мальчика. В жалобе, поданной ими в ЕСПЧ, шла речь об отказе им в праве на справедливый суд в связи с их неспособностью принимать эффективное участие в разбирательстве своего дела. Европейский суд отметил важность учета возраста, уровня зрелости, интеллектуальных и эмоциональных особенностей ребенка, которому предъявлено обвинение.

По мнению суда, при обращении с детьми необходимо принятие мер, содействующих тому, чтобы они могли разбираться и участвовать в судебном процессе. Также очень важно не допустить или максимально снизить риск появления у них ощущения запугивания или подавленности при проведении судебного разбирательства. Как отметил ЕСПЧ, ввиду недостаточной зрелости детей формальные процедуры судебного заседания могли быть для них малопонятными и пугающими, дети не могли чувствовать себя достаточно свободно в зале суда и под внимательным взором публики. Принимая во внимание совокупность обстоятельств, суд пришел к выводу, что обвиняемые подростки не могли полноценно участвовать в судебном разбирательстве выдвинутого против них обвинения и были лишены права на справедливый суд, закрепленного в п. 1 статьи 6 Конвенции. В Европейский суд по правам человека подается большое количество жалоб на нарушении статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В данной статье закрепляется право на уважение семейной жизни, в рамках которого Европейским судом трактуется понятие семьи, статус незаконнорожденных детей, определяется концепция действий в интересах ребенка (выбор религии, имени, определение места жительства и др.), вопрос о передаче государству права на опеку над ребенком. Как отмечает Европейский суд, согласно ст. 8 в понятие «семейной жизни» также входят, как минимум, связи между бабушками, дедушками и внуками, в силу того, что такие отношения могут играть существенную роль в семейной жизни. В связи с этим «уважение» к семейной жизни накладывает на государство обязательство способствовать нормальному развитию таких связей. Решение вопросов о передаче государству права на опеку над ребенком занимает важное место в практике ЕСПЧ. Вся практика Европейского суда подвержена принципу сохранения семейных отношений между ребенком и его родными родителями. Как отмечено в п. 95 Постановления ЕСПЧ от 8 апреля 2004 г. по делу «Хазе и другие против Германии», не может служить оправданием принудительных мер по отобранию ребенка у родителей сам по себе факт наличия возможности его помещения в более благоприятную для воспитания среду. При ограничении доступа родителя к ребенку возникает серьезная опасность ослабления их семейных отношений. Власти уполномочены прекратить семейные отношения только при наличии очень веских причин. Суд полагает, что такое серьезное вмешательство государства в дела семьи, как ее разделение и помещение ребенка под государственную опеку, всегда должно быть оправдано интересами ребенка и должно быть, как правило, временной мерой, нацеленной (за редким исключением) на повторное объединение родителей и ребенка. Предоставление права опеки одному из родителей не служит автоматически основанием для отказа в праве доступа к ребенку для другого. Родителя могут лишить права доступа к ребенку только в особых, очень серьезных обстоятельствах.

Например, если его поведение создает угрозу для нравственности или здоровья ребенка, включая его психическое состояние; если это необходимо для предотвращения преступления. Хотя ст. 8 прямо не предусмотрены процедурные гарантии при государственном вмешательстве в семейную или частную жизнь граждан, судом отмечается, что решения о дальнейшей судьбе детей должны приниматься без неоправданных задержек и с соблюдением гарантий, предусмотренных ч. 1 ст. 6 Конвенции. В деле «Никишина против России» заявительницей была гражданка РФ, получившая при расставании с отцом ребенка опеку над их рожденным вне брака мальчиком при условии совместного времяпрепровождения ребенка и его отца по выходным. В дальнейшем, став членом секты «Свидетели Иеговы», мать стала привлекать и сына к ее религиозной деятельности. Отец ребенка, православного вероисповедания, не одобрял таких действий, обратился в районный орган опеки и попечительства с требованием передать ему опеку над ребенком и отказался вернуть ребенка матери, которая, в свою очередь, подала заявление в милицию и в районный суд. Районный суд передал ребенка отцу, посчитав членство матери в секте вредным для здоровья и развития ребенка. Данное решение было оставлено без изменения судом кассационной инстанции. Коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отправила дело на новое рассмотрение, отменив решение районного и областного судов. Гражданка Никишина обратилась с жалобой в Европейский суд, ссылаясь на нарушение гарантированного Конвенцией права на уважение частной и семейной жизни, свободу мысли, совести и религии. Была заявлена жалоба на нарушение статей 6, 8, 9, 14 Конвенции, а также ст. 2 Протокола № 1 к ней, гарантирующей общее право на образование лиц, заинтересованных в его получении. В соответствии с положениями ст. 2 Протокола № 1 к Конвенции национальные власти не вправе внушать принципы, которые можно расценить как неуважение религиозных и философских убеждений родителей, которые, выполняя свои обязанности перед детьми, несут основную ответственность за их обучение и образование и могут потребовать уважения собственных религиозных и философских убеждений.

Таким образом, дети должны иметь возможность осуществить свое право на образование, а государство - участник Конвенции должно это контролировать. Вместе с этим родители имеют право на уважение их религиозных и философских убеждений, заслуживающих уважение в демократическом обществе, совместимых с достоинством личности и не противоречащих праву ребенка на образование. Несмотря на то, что поданная заявительницей жалоба была признана неприемлемой в связи с разрешением дела на внутреннем уровне после подачи жалобы в Страсбург, представляется, что именно позиция Европейского суда способствовала пересмотру решения по делу гражданки Никишиной. На момент обращения заявительницы в Европейский суд дело было прекращено в национальном суде: между матерью и отцом было заключено мировое соглашение, по которому ребенок оставался с отцом, но мать имела право забирать его к себе на каникулах и встречаться по вечерам в выходные дни. Также в мировом соглашении оговаривалась невозможность вовлечения ребенка в религиозные организации против его воли и согласия родителей. Рассматривая дело «Олссон против Швеции», Европейский суд отметил особый характер взаимоотношений не только между детьми и родителями, но и между самими детьми в рамках семейной жизни. По мнению суда, родные братья и сестры имеют право на семейную жизнь с точки зрения отношений между собой, без привязки к отношениям между детьми и родителями. Так, в факте разлучения трех родных братьев, взятых под государственную опеку, суд констатировал нарушение шведским законодательством статьи 8 Конвенции. С развитием науки практика Европейского суда по делам о защите прав ребенка стала обогащаться кардинально новыми делами. Так, в решении ЕСПЧ по делу «Калачева против России» заявительницей был обжалован отказ российских судов установить отцовство ее внебрачного ребенка на основании экспертизы ДНК. Европейский суд отметил, что на современном этапе данная экспертиза является единственным научным методом установления отцовства конкретного ребенка и признал нарушение ст. 8 Конвенции. Необходимо отметить, что при разрешении дел об установлении отцовства Европейский суд в первую очередь стремится учесть интересы самого ребенка, а затем его биологического родителя. В свете развития науки также необходимо отметить внимание ЕСПЧ к вопросам биоэтики. Европейский суд подготовил в 2012 году отчет, в котором «биоэтика» определена как защита человеческой личности, ее прав и человеческого достоинства ввиду развития биомедицинских наук. На сегодняшний день Европейский суд имеет прецеденты рассмотрения дел о пренатальной диагностике, в которых затрагивается защита прав и родителей, и детей одновременно. Примерами таких дел являются «Драгон против Франции», «P.P. против Польши». В практике ЕСПЧ также имеются дела и по вопросам искусственного оплодотворения. В связи с тем, что на данный момент и в национальных, и в международном законодательстве отсутствует единая и окончательно сформировавшаяся позиция насчет искусственного оплодотворения (ЭКО), а также поскольку его применение в условиях динамично развивающейся медицины и науки совмещено с рядом моральных и этических вопросов, Европейский суд признает за государствами-ответчиками широкую свободу усмотрения по данному вопросу. Как правило, жалоба в Европейский суд подается родителями ребенка.

Однако ребенок также имеет право на адвоката (ст. 6 Европейской конвенции) или помощь общественной организации в соответствии с национальным законодательством, если законное представительство невозможно в силу, например, конфликта интересов ребенка и его родителей или опекунов. Европейский суд в одном из своих решений специально указывает, что несовершеннолетний имеет право самостоятельно обращаться с заявлением в суд. В деле «Нильсен против Дании» (Nielsen v. Denmark, 1988 г.) заявителю Джону Нильсену на момент подачи заявления в Комиссию по правам человека (1984 г.) было всего 13 лет. Согласно датскому законодательству в связи с отсутствием заключенного между родителями брака родительские права на ребенка принадлежали только матери. Спустя некоторое время после расставания с матерью отец получил официальное право на посещение ребенка, который впоследствии привязался к отцу и отказался жить с матерью. С согласия обеих сторон ребенок был помещен в специальное детское учреждение, откуда сбежал и пришел к отцу. Отец подал иск о передаче ему права опеки над ребенком, после чего скрылся с ребенком, однако вскоре был арестован.

На следующий день после ареста отца ребенок был помещен в отделение детской психиатрии окружного госпиталя, однако позднее снова сбежал. В результате продолжительных судебных разбирательств отцу было отказано в передаче права опеки, а ребенок был окончательно помещен в госпиталь. Таким образом, было нарушено право Джона Нильсена на уважение семейной жизни. С помощью отца ребенок подал иск в Европейский суд по правам человека. Однако из-за широкой огласки дела отец все-таки получил право на опеку над ребенком. Так, ввиду новых обстоятельств, суд не установил нарушения, однако Европейский суд косвенно повлиял на разрешение дела Нильсена внутренним судом Дании. Также в деле «Оккали против Турции» 12-летний ребенок самостоятельно подал жалобу на жестокое обращение с ним полиции (мальчик был избит сотрудниками полиции, заставлявшими его признаться в краже денег у работодателя). В дальнейшем обвинение в краже было снято, однако позже исполнение приговора об осуждении виновных полицейских было отложено, а затем они и вовсе получили повышение по службе. Рассмотрев жалобу мальчика, Европейский суд установил нарушение ст. 3 Конвенции (запрет жестокого обращения) в связи с безнаказанностью сотрудников полиции и отсутствием специальных средств защиты несовершеннолетних и присудил ребенку возмещение неимущественного вреда и судебных расходов. Статья 14 Конвенции, запрещающая любую форму дискриминации, также имеет отношение к защите прав детей в ЕСПЧ. Европейский суд отмечает, что, как правило, данная статья дополняет другие положения Европейской конвенции и Протоколов к ней, поскольку она защищает частных лиц от любых дискриминаций при осуществлении гарантированных другими статьями прав. Как отмечают Е.П. Бурдо и Г.И. Гаранина, хотя статья 14, как правило, действует в связке с иными нормами, она может играть важную автономную роль, дополняя и уточняя иные нормы и предоставляя лицам гарантии от дискриминации при осуществлении ими своих прав и свобод. Например, судом подчеркивается равенство в сфере прав гражданского характера между детьми, рожденными в браке и вне его. Анализируя практику Европейского суда в данной области, можно сделать вывод, что в ряде дел предметом рассмотрения было положение детей, рожденных вне брака, в контексте их права на семейную жизнь.

В известном деле «Маркс против Бельгии» в связи с тем, что национальным законодательством Бельгии предусматривался усложненный порядок признания материнства в случае, если ребенок был рожден вне брака, сложилась ситуация, что «юридически» в течение определенного времени у ребенка вообще не было матери. Заявительница направила жалобу в ЕСПЧ на нарушение бельгийским законодательством ее права на уважение семейной жизни и дискриминацию детей, рожденных вне брака. Помимо прочего, такое положение нарушало имущественные права дочери Паулы Маркс, поскольку она не могла выступать в качестве наследницы имущества матери до юридической фиксации их отношений. Судом было отмечено, что в соответствии со статьей 8 Конвенции правом на уважение семейной жизни предполагается наличие семьи и исключаются любые различия между семьями с «законными» и «незаконными» детьми, таким образом, предусмотренные данной статьей гарантии распространяются на членов традиционных и иных семей в одинаковом объеме. Иначе подобные различия не соответствовали бы слову «каждый» (ст. 8 Конвенции), это также подтверждается запретом (ст. 14 Конвенции) на дискриминацию по признаку рождения при использовании прав и свобод, предусмотренных Конвенцией. Европейский суд отметил, что отношения между матерью и дочерью, безусловно, являлись семейными, поскольку заявительница с момента рождения своей дочери постоянно о ней заботилась, чем подтвердила для судей наличие «реальной семейной жизни», в связи с этим их отношения должны оцениваться государством как семейные. По мнению суда, там, где существование семейных связей с ребенком очевидно, государство всячески должно способствовать развитию этих связей, а также создавать для этого законные гарантии. Согласно п. 1 ст. 8 право на уважение семейной жизни предполагает невмешательство государственных органов в осуществление этого права. Суд указал, что в соответствии со статьей 8 государством должно быть гарантировано обеспечение возможности интеграции ребенка в семьи с момента его рождения (п. 31).

В контексте уважения семейной жизни государству необходимо способствовать нормальному развитию связей между близкими родственниками. (п. 45). Суд отметил, что при стремлении к поддержке и поощрению традиционной семьи в национальном законодательстве необходимо избегать причинения ущерба семьям с «незаконными» детьми. Таким образом, судом было установлено нарушение ст. 8 Конвенции, в результате чего бельгийское национальное законодательство о внебрачных детях было изменено: закон от 31 марта 1987 г. внес изменения в «разнообразные правовые положения, связанные с усыновлением», и дополнил действующее законодательство, отменив всякую дискриминацию в отношении внебрачных детей. Дело «Маркс против Бельгии» стало наглядным примером столкновения консервативного и либерального подходов к толкованию Конвенции, поскольку, как отметил суд, во время разработки Конвенции во многих европейских странах различия между «законными» и «незаконными» детьми считались нормальными, тем не менее, в современном мире положения Конвенции необходимо трактовать с точки зрения современных условий (п. 40-41). В деле «Мазурек против Франции» заявителем выступал внебрачный ребенок, который обжаловал различие между «законными» и «незаконными» детьми в сфере наследования, поскольку в соответствии с французским законодательством до 2001 г. внебрачный ребенок имел право на меньшую по сравнению с «законным» ребенком часть наследства своих родителей. Европейский суд признал наличие нарушения ст. 1 Протокола № 1 в совокупности со статьей 14 Конвенции, в результате чего в 2001 г. было изменено законодательство Франции, и внебрачным детям, и детям, рожденным в браке, были предоставлены равные права наследования. «Общая концепция защиты права на уважение семейной жизни, выработанная в практике Европейского суда, исходит из равенства прав матери и отца». Ст. 5 Протокола № 7 гарантирует супругам равные права в отношениях с детьми во время пребывания в браке и при его расторжении. Так, прекращение брака не должно приводить к прекращению семейных отношений между каждым из родителей и ребенком. Необходимо отметить, что вопросы признания прав отца по отношению к ребенку возникают чаще, чем необходимость защитить права матери. Рассматривая конфликтные ситуации в семье, Европейский суд стремится найти баланс между максимальным учетом мнения детей и принципами «охраны здоровья и нравственности» и «права на семейную жизнь». По мнению некоторых авторов, «тенденция признания на международном и национальном уровнях самостоятельных прав детей, не зависящих от прав их родителей, может повлиять в будущем на позицию Европейского cуда». Согласно ч. 2 ст. 10 Конвенции, отмечает Европейский суд, защита нравственности в демократическом обществе является легитимной целью. Исходя из практики Европейского суда в данной сфере (дела «Даджен против Соединенного Королевства»; «Институт Отто-Премингер против Австрии»; «Уингроу против Соединенного Королевства»), признается, что государства могут принимать законы, направленные на ограничение распространения информации и идей. Кроме того, государства вправе «устанавливать контроль и классификацию информационной продукции, а при нарушении закона - применять штрафные меры, конфискацию и другие санкции, вплоть до уголовных, когда это необходимо в интересах защиты нравственности и благополучия конкретных лиц или групп лиц (таких как дети), нуждающихся в особой охране в связи с недостатком зрелости или состоянием зависимости». «Непристойные публикации» определяются судом как публикации, стремящиеся «развратить и растлить». Стоит заметить, что государства-ответчики при исполнении решений Европейского суда по делам о защите прав детей принимают самые разнообразные меры индивидуального и общего характера. Так, например, в Великобритании после дела «Кэмпбелл и Козенс против Великобритании» в 1987 г. вступил в силу Закон об образовании, отменивший телесные наказания в государственных школах, а также в финансируемых государством школах.

После дела «Джонстон и другие против Ирландии» в Ирландии в 1988 г. вступил в силу закон о Правовом Положении Детей, уравнявший в правах «законных» и внебрачных детей. После дела «Буамар против Бельгии» в Бельгии в 1994 г. вступил в силу закон, запрещающий ювенальному суду помещать детей под стражу более чем один раз за одно судебное разбирательство, определивший максимальный срок содержания под стражей не более чем 15 дней. Также государством были созданы отдельные помещения для подростков в соответствующих учреждениях. Выводы. Представляется, что факт поступления жалоб в Европейский суд является показателем неэффективной деятельности национальной судебной системы и неблагополучной ситуации с гарантиями соблюдения прав человека. Как отмечает министр юстиции РФ Александр Коновалов, важно даже не столько сокращение числа подаваемых против России жалоб в ЕСПЧ, а сокращение предпосылок для рассмотрения таких жалоб российскими судами. В настоящий момент Россия находится на пятом месте среди всех стран Европы по абсолютному количеству жалоб. Начиная с 2012 года Россия лидирует по числу вынесенных ЕСПЧ в отношении нее постановлений. На данный момент менее 8000 жалоб в отношении России ожидает рассмотрения в ЕСПЧ. Необходимо заметить, что количество жалоб против Российской Федерации по вопросам нарушений прав ребенка в практике Европейского суда невелико. Представляется, что существует несколько причин редкого обращения российских детей за защитой своих прав в Европейский суд. В соответствии с российским законодательством ребенок приобретает право на самостоятельное обращение в суд для защиты своих прав в возрасте 14 лет. До этого у ребенка есть право на обращение за защитой своих прав в органы опеки и попечительства. Тем не менее, само по себе самостоятельное обращение ребенка в местный и тем более в Европейский суд представляется затруднительным в связи с необходимостью знать конкретный судебный орган для подачи заявления или жалобы и правильного составления документов. Этот момент очень важен, поскольку повторно обратиться с этой жалобой в суд невозможно. Как правило, интересы детей в Европейском суде представляют их родители, однако если это невозможно, то в соответствии с внутренним законодательством страны заявителя существует возможность обращения к помощи адвоката или общественной организации, что, в свою очередь, подразумевает определенные трудности.

По справедливому мнению В.А. Цветкова, использование решений Европейского суда по правам человека в практике российских судов позволит обезопасить Россию от множества решений ЕСПЧ, принятых не в пользу страны. Важная роль и влияние практики ЕСПЧ на рассмотрение и разрешение дел российскими судами общей юрисдикции отмечены в постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 5 от 10 октября 2003 г., которое указывает на необходимость соблюдения положений Конвенции при рассмотрении дел в судах России. В более позднем постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. отмечается: «С целью эффективной защиты прав и свобод человека судами учитываются правовые позиции Европейского суда, изложенные в ставших окончательными постановлениях, которые приняты в отношении других государств - участников Конвенции. При этом правовая позиция учитывается судом, если обстоятельства рассматриваемого им дела являются аналогичными обстоятельствам, ставшим предметом анализа и выводов Европейского суда». Таким образом, российская судебная практика обогащается накопленным опытом Европейского суда, что может способствовать обновленному взгляду на нормы российского законодательства, расширению перечня прав детей, закрепленного в российском семейном законодательстве, созданию новых или реформированию существующих механизмов реализации прав детей и, как следствие, предотвращению новых нарушений их прав. Необходимо отметить возрастающее влияние деятельности Европейского суда на национальное право государств - участников Конвенции. Это свидетельствует о позитивном влиянии поданных жалоб в Европейский суд. Решения, вынесенные Европейским судом, нередко имеют свое отражение в национальном законодательстве, а особенно в судебной практике стран. В связи с этим появляются определенные изменения и в отдельных делах, и в общих подходах судов к толкованию семейного права, в частности в вопросах защиты прав ребенка. ЕСПЧ неоднократно отмечал в своих решениях отсутствие необходимости подчинения своим ранее принятым решениям ввиду постоянного развития общественных отношений, поступления новых научных данных и иных факторов. Так, изменение социальных и культурных моделей семьи непосредственно влияет и на юридическую трактовку семейных взаимоотношений. На сегодняшний день практика Европейского суда тесно связана с вопросами научно-технического прогресса, с расширением правил толерантности, с миграционными процессами, с вопросами воссоединения семей. В сферу защиты прав ребенка попадают не только вопросы, касающиеся воспитания детей, но и проблемы биоэтики, вопросы усыновления детей однополыми супругами, приобретения статуса беженца и депортации. С течением времени наличие семейных связей было признано между родителями и детьми в рамках фактической семьи, в том числе, когда дети жили вместе с одним из родителей; между единственным родителем и его внебрачным ребенком; между проживающим отдельно родителем и его ребенком независимо от того, был ли он рожден в браке или вне его, а также включая случаи, когда ребенок находится в приемной семье; между другими родственниками.

Как показывает практика Европейского суда, интересы ребенка являются основным критерием защиты его прав. Европейский суд также обращает внимание на религиозные убеждения и другие особенности родителей, признает дискриминационными возложенные на них национальными судами ограничения, однако при этом в первую очередь руководствуется приоритетом интересов ребенка, наилучшее обеспечение которых может противоречить убеждениям и иным особенностям родителей. Учитывая сложившуюся практику Европейского суда по вопросам, касающимся защиты прав детей, можно сделать вывод, что международные механизмы защиты прав граждан зачастую способствуют их более эффективной защите. Ратификация Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. поставила защиту прав и свобод человека (в том числе ребенка) на качественно новый уровень. По мнению Л.В. Тумановой и И.А. Владимировой, на сегодняшний день такие механизмы, как ЕСПЧ, являются необходимым условием эффективной защиты прав детей. Тем не менее, очевидно, что для эффективной реализации прав детей недостаточно их признания и регламентации международным и национальным законодательством. Представляется, что современным государствам, включая и Россию, в первую очередь необходимо эффективно использовать национальное законодательство, судебную систему и возможности иных отдельных национальных органов в целях обеспечения прав детей.

ЭпиграфЭПИГРАФ
«Война в одинаковой мере облагает данью мужчин,
женщин и детей; но только с первых взимает кровь,
со вторых – слёзы, а с третьих – и слёзы, и кровь».
У.Теккерей

Статистика UNICEF

СТАТИСТИКА UNICEF
2.000.000 детей за последние 10 лет погибли в ходе вооруженных конфликтов
6.000.000 остались бездомными
12.000.000 получили ранения или стали инвалидами
300.000 детей-солдат участвую в конфликтах в различных точках земного шара

Международное гуманитарное право как основной источник

МЕЖДУНАРОДНОЕ ГУМАНИТАРНОЕ ПРАВО
КАК ОСНОВНОЙ ИСТОЧНИК
Совокупность норм международного права,
основанных на принципах гуманности и
направленных на ограничение средств и методов ведения
войны и на защиту жертв вооружённых конфликтов
(как международных, так и немеждународных)

Регулирование

РЕГУЛИРОВАНИЕ
Дополнительный
протокол I 1977 г.
к Женевским
конвенциям 1949 г.
Касается жертв
международных
вооруженных
конфликтов
Меры для того, чтобы
дети до 15 лет не
принимали
непосредственного
участия в военных
действиях
Конвенция о правах
ребёнка 1989 г.
Конвенция о наихудших
формах детского труда
п.2 ст.38
Принята в 1999 году
Международной
организацией труда
п.3 ст.38
Принудительная или
обязательная вербовка
детей для использования
их в ВК – наихудшая
форма детского труда

Требования к государствам

ТРЕБОВАНИЯ К ГОСУДАРСТВАМ
Обязанность уважать нормы международного гуманитарного права,
относящиеся к детям, и обеспечивать их соблюдение
Обеспечение положения о том, чтобы лица, не достигшие 18летнего возраста, не подлежали обязательному призыву в их ВС
Статья 3 Протокола к Конвенции о правах ребёнка - исключение

Особая защита - ???

ОСОБАЯ ЗАЩИТА - ???

Защита от всех форм
сексуального насилия
Воссоединение
беспризорных
детей с их
семьями
1. Особое уважение
2. защита от любого
рода непристойных
посягательств
Эвакуация из зоны
боев для обеспечения
безопасности
Содержание отдельно от
взрослых в случае
лишения свободы, если
только не являются
членами одной семьи
Образование, питание,
услуги
здравоохранения

Дети-комбатанты

ДЕТИ-КОМБАТАНТЫ
Не достиг 15 лет – не должен принимать
непосредственного участия в военных
действиях (ст.38)
При вербовке лиц, достигших 15 лет, но
которым еще не исполнилось 18, отдавать
предпочтение лицам более старшего
возраста
МУС: привлечение детей к активному
участию в военных действиях – военное
преступление
Запрет применения в их отношении
калечащего и причиняющего лишние
страдания оружия

10. ИНТЕРНИРОВАНИЕ

Принудительное помещение иностранцев определенных категорий в
какую-либо местность с запрещением покидать ее пределы
в случае интернирования члены одной семьи должны содержаться
вместе и, по возможности, в одном помещении
интернированная семья не должна жить вместе с другой
интернированной семьей
требование интернирования детей, оставшихся на свободе без
родительского попечения
держава, во власти которой оказались дети, должна обеспечить им
обучение, специальные участки для занятия спортом на открытом
воздухе

11. IV ЖЕНЕВСКАЯ КОНВЕНЦИЯ О ЗАЩИТЕ ГРАЖДАНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ 1949 Г.

Дети, не принимающие непосредственного участия в военных
действиях, - покровительствуемые лица
Дети до 15 лет вместе с матерями имеют право находиться в
санитарных зонах и зонах безопасности, в случае их создания
Держава, во власти которой оказались покровительствуемые лица,
должны предоставить им необходимую медицинскую помощь
Обеспечение свободного пропуска всех посылок с медицинскими и
санитарными материалами, а если посылка для детей младше 15 лет и
рожениц, то нужен свободный пропуск и необходимых продуктов
питания, носильных вещей, укрепляющих средств
Вопрос ответственности (МУС)

12. Ответственность детей

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ДЕТЕЙ
Замена карающих мер воспитательными
Смертный приговор не выносится и не подлежит исполнению, если на
момент совершения преступления лицу не исполнилось 18 лет
Запрет жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов
обращения или наказания
Арест, задержание, тюремное заключение – крайние меры

Мировое сообщество должно учитывать, что в той или иной стране могут возникнуть ситуации, при которых для несовершеннолетних окажется невозможным дальнейшее проживание в стране своего гражданства или в другой стране, где они постоянно проживают. Исходя из этого, в ст. 22 Конвенции о правах ребенка предусмотрено, что "государства-участники принимают необходимые меры, с тем чтобы обеспечить ребенку, желающему получить статус беженца или считающемуся беженцем в соответствии с применимым международным или внутренним правом и процедурами, как сопровождаемому, так и не сопровождаемому его родителями или любым другим лицом, надлежащую защиту и гуманитарную помощь в пользовании применимыми правами, изложенными в настоящей Конвенции и других международных документах по правам человека или гуманитарных документов, участниками которых являются указанные государства. С этой целью государства-участники оказывают в случае, когда они считают это необходимым, содействие любым усилиям Организации Объединенных Наций и других компетентных межправительственных организаций или неправительственных организаций, сотрудничающих с Организацией Объединенных Наций, по защите такого ребенка и оказанию ему помощи и поиску родителей или других членов семьи любого ребенка-беженца, с тем чтобы получить информацию, необходимую для его воссоединения со своей семьей. В тех случаях, когда родители или другие члены семьи не могут быть найдены, этому ребенку предоставляется такая же защита, как и любому другому ребенку, по какой-либо причине постоянно или временно лишенному своего семейного окружения, как это предусмотрено в настоящей Конвенции".

В подобных случаях речь главным образом идет не о защите прав ребенка от общественно опасных посягательств, а о защите самого ребенка как человеческого существа в связи с тем, что он оказался в трудной жизненной ситуации. В данной норме Конвенции признаются также его права на приобретение статуса беженца и на гуманитарную помощь и защиту. Представляется, что в России указанные положения Конвенции реализованы с достаточной полнотой в Законе РФ от 19.02.1993 № 4528-1 "О беженцах". Так, в п. 5 ст. 3 данного Закона предусмотрено, что признание беженцем лица, не достигшего возраста 18 лет и прибывшего в Российскую Федерацию без сопровождения родителей или опекунов, либо определение его иного правового положения на территории РФ осуществляется с учетом интересов этого лица после получения сведений о его родителях или опекунах. В соответствии с п. 2 ст. 4 Закона сведения о прибывших вместе с лицом членах его семьи, не достигших возраста 18 лет, заносятся в ходатайство одного из родителей о признании беженцем, а при отсутствии родителей – в ходатайство одного из взрослых членов семьи, добровольно взявшего на себя ответственность за поведение несовершеннолетнего лица и обязанность по его воспитанию и содержанию. Несовершеннолетнему, прибывшему на территорию РФ без сопровождения родителей или иных законных представителей, выдается свидетельство о признании его беженцем.

В то же время, как указано в ст. 11 Конвенции, "государства-участники принимают меры для борьбы с незаконным перемещением и невозвращением детей из-за границы. С этой целью государства-участники содействуют заключению двусторонних или многосторонних соглашений или присоединению к действующим соглашениям". К их числу относится Гаагская конвенция о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей 1980 г. С данной нормой тесно соприкасаются положения, содержащиеся в ст. 35 Конвенции о том, что государства-участники принимают на национальном, двустороннем и многостороннем уровнях все необходимые меры для предотвращения похищения детей, торговли детьми или их контрабанды в любых целях и в любой форме. Наиболее эффективной в данном случае признаются уголовно-правовая защита прав и интересов ребенка, объявление на национальном уровне соответствующих действий преступными и установление за их совершение уголовной ответственности с назначением наказания. Именно такой подход к решению проблемы защиты прав ребенка от подобных правонарушений используется в России. При этом в качестве квалифицирующих признаков преступлений, предусматривающих назначение более сурового наказания, предусматривается их совершение в отношении заведомо для виновного несовершеннолетних лиц. К числу таких преступлений относятся, в частности: похищение человека (п. "д" ч. 2 ст. 126 УК); незаконное лишение свободы, не связанное с похищением (п. "д" ч. 2 ст. 127 УК); торговля людьми (п. "б" ч. 2 ст. 127.1 УК); использование рабского труда (п. "б" ч. 2 ст. 127.2 УК). В известной мере к таким действиям относится подмена ребенка (ст. 153 УК).

В конце прошлого века и в текущем столетии мировое сообщество столкнулось с опасностью вовлечения несовершеннолетних во всякого рода вооруженные конфликты на межнациональной, межконфессиональной, социальной и иной почве. Учитывая это обстоятельство, Конвенция в ст. 38 предусматривает, что "государства-участники обязуются уважать нормы международного гуманитарного права, применимые к ним в случае вооруженных конфликтов и имеющие отношение к детям, и обеспечивать их соблюдение. Государства-участники принимают все возможные меры для обеспечения того, чтобы лица, не достигшие 15-летнего возраста, не принимали прямого участия в военных действиях. Государства-участники воздерживаются от призыва любого лица, не достигшего 15-летнего возраста, на службу в свои вооруженные силы. При вербовке из числа лиц, достигших 15-летнего возраста, но которым еще не исполнилось 18 лет, государства-участники стремятся отдавать предпочтение лицам более старшего возраста. Согласно своим обязательствам по международному гуманитарному праву, связанным с защитой гражданского населения во время вооруженных конфликтов, государства-участники обязуются принимать все возможные меры с целью обеспечения защиты затрагиваемых вооруженным конфликтом детей и ухода за ними".

Как отмечается в науке международного права, особый уровень уязвимости права человека приобретают в период военных действий, вне зависимости от типа самого́ вооруженного конфликта. Международное гуманитарное право тесным образом связано с защитой основополагающих прав человека по целому ряду общих и специальных принципов и правил. В том числе его нормы касаются общегуманного отношения к некомбатантам и особой протекции детей .

Защита детей от военных событий находит свое место, прежде всего, в международных соглашениях универсального уровня. Так, п. 1 ст. 24 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. устанавливает право каждого ребенка, без какой-либо дискриминации по признаку расы, цвета кожи, пола, языка, религии, национального или социального происхождения, имущественного положения или рождения, на такие меры защиты, которые требуются в его положении как малолетнего со стороны семьи, общества и государства. Проблема определения возраста, в котором ребенок становится взрослым человеком, является сложной, как в области физиологии и психологии, так и в правовой сфере. Юридическая наука связывает его наступление с правовым статусом лица и осуществлением им своей дееспособности. При вооруженном конфликте этот вопрос приобретает особое значение с точки зрения осознания детьми своего прямого или опосредованного участия в войне. Военные действия детей-комбатантов в мире являются крайне острой темой в связи с постоянными вооруженными столкновениями и низким уровнем экономики в странах африканского континента (Сомали, Чад, Кения) и военной ситуацией в Афганистане и Ираке. Зачастую такие оплаченные вербовки подростков в вооруженные силы являются финансовым источником существования для их семей. Международное гуманитарное право предоставляет особую защиту детям в возрасте до 15 лет.

Факультативный протокол 2000 г. к Конвенции о правах ребенка, касающийся участия детей в вооруженных конфликтах, повышает минимальный возраст добровольного призыва лиц в национальные вооруженные силы и признает за теми, кто не достиг 18 лет, право на особую защиту (п. 1 ст. 3). Обязательный призыв лиц, не достигших 18 лет, запрещается ст. 2 Протокола.

Государства – участники Протокола, которые допускают добровольный призыв несовершеннолетних лиц до 18 лет, должны представить национальные гарантии, что:

  • – призыв действительно имеет добровольный характер;
  • – он производится с согласия родителей или законных опекунов призываемых лиц;
  • – эти лица получили полную информацию об обязанностях военной службы и представили достоверные доказательства своего возраста до принятия их на военную службу.

Федеральный закон от 26.06.2008 № 101-ФЗ "О ратификации Факультативного протокола к Конвенции о правах ребенка, касающегося участия детей в вооруженных конфликтах" содержит два заявления России по поводу призыва на военную службу в вооруженные силы. Первое из них состоит в том, что российские граждане, не достигшие 18-летнего возраста, не подлежат призыву и с ними не может быть заключен контракт о прохождении военной службы. Второе заявление касается права на поступление в военные образовательные учреждения граждан Российской Федерации, достигших 16-летнего возраста. Отмечено, что при зачислении в такие учреждения (военные училища) они приобретают статус военнослужащих, проходящих службу по призыву. Позиция России в вопросе призывного возраста построена на дифференцированном подходе. Сохраняется общий принцип ст. 1 Конвенции о правах ребенка и одновременно существуют исключения в отношении части молодежи, делающей выбор в пользу профессионального военного образования.

Статья 4 Факультативного протокола 2000 г. применяет обязанность не вербовать и не использовать в военных действиях лиц, не достигших 18 лет, и в отношении вооруженных групп, которые представляют собой оппозиционные формирования. Указанным правилом государствам – участникам Протокола предоставляется возможность применения данной нормы к ситуациям внутренних конфликтов и гражданских войн для особой защиты детей. Основы этого правового подхода были заложены еще ст. 3, общей для всех Женевских конвенций 1949 г. о защите жертв войны. Она исходит из того, что применение минимума норм гуманного обращения сторонами вооруженного конфликта не влияет на их юридический статус. Факультативный протокол 2000 г. к Конвенции о правах ребенка основан на том же постулате международного гуманитарного права.

Что касается специальной (отраслевой) защиты детей – жертв вооруженных конфликтов, то она, прежде всего, осуществляется с помощью норм международного гуманитарного права. А. Ю. Ястребова называет следующие принципы такой защиты :

  • – находящиеся в вооруженном конфликте стороны принимают все меры к тому, чтобы дети, не достигшие 15-летнего возраста, не принимали участия в военных действиях в качестве комбатантов. Этого требует от сторон конфликта п. 2 ст. 77 Дополнительного протокола I 1977 г. к Женевским конвенциям 1949 г. В частности, они должны воздерживаться от вербовки детей в вооруженные силы. Этот принцип закреплен также в п. 2 и 3 ст. 38 Конвенции о правах ребенка, что говорит о заимствовании отраслевых принципов (lex specialis) универсальными соглашениями. Таким образом, международное сообщество при защите прав детей в период войны может использовать общие и специальные инструменты протекции. Кроме того, эксперты Международного Комитета Красного Креста справедливо отмечают, что понятие "вербовка" включает в себя одновременно принудительные и добровольные методы. Это предполагает дополнительную обязанность сторон конфликта воздерживаться от призыва детей, стремящихся добровольно вступить в состав вооруженных сил или иных военных формирований;
  • – исходя из того, что полностью запретить участие подростков в военных действиях невозможно, п. 2 ст. 77 Дополнительного протокола I 1977 г. предлагает сторонам вооруженного конфликта при вербовке в армию лиц в возрасте от 15 до 18 лет отдавать предпочтение лицам более старшего возраста. Нужно сказать, что эта установка носит условный характер, так как государства-участники могут сослаться на сложность военной ситуации, чтобы законно осуществить "молодой" призыв в свои вооруженные силы;
  • – если при международном вооруженном конфликте дети в возрасте до 15 лет, несмотря на запрет, предусмотренный п. 2 ст. 77 Дополнительного протокола I, все же призваны в состав вооруженных сил, то они продолжают пользоваться особой защитой;
  • – дети в любых условиях вооруженного конфликта пользуются особым уважением и должны быть защищены от любого рода непристойных посягательств. Участники конфликта обязаны обеспечить им эту защиту и помощь;
  • – в отношении детей продолжают действовать принципы сохранения и единства семьи, поддержания культурных традиций и надлежащей системы воспитания и образования детей;
  • – дети должны содержаться в помещениях, отдельных от помещений для взрослых, в случае ареста, задержания или интернирования;
  • – смертный приговор за правонарушение, связанное с вооруженным конфликтом, не приводится в исполнение в отношении лиц, не достигших 18-летнего возраста, в тот момент, когда оно было совершено;
  • – освобождение и возвращение детей в места их постоянного проживания или размещение их в третьей нейтральной стране должны быть по возможности облегчены;
  • – эвакуация детей производится только с согласия родителей, опекунов или ответственных за попечение лиц (п. 1 ст. 78 Дополнительного протокола I);
  • – во время эвакуации должно быть обеспечено обучение каждого ребенка;
  • – на власти принимающей страны возложены обязанности по идентификации детей и предоставлению информации о них в Центральное агентство по розыску Международного Комитета Красного Креста. Это делается для того, чтобы облегчить последующее возвращение детей в их семьи и страну их гражданской принадлежности. Кроме того, ст. 24 IV Женевской конвенции о защите гражданского населения 1949 г. предусматривает меры по установлению личности всех детей до 12 лет с помощью ношения опознавательного медальона или другими способами (возможно и применение современных методов дактилоскопии).

Что касается защиты детей в период вооруженных конфликтов на внутригосударственном уровне, то ст. 4 Дополнительного протокола II 1977 г. к Женевским конвенциям 1949 г. в п. 3 запрещает участие в военных действиях детей, не достигших 15-летнего возраста, и их вербовку сторонами немеждународного вооруженного конфликта. Как и в ситуации международного конфликта, даже в случае вовлечения детей в конфликт к ним продолжает применяться особая защита. Тем не менее, как отмечает А. Ю. Ястребова,

Дополнительный протокол II не предлагает детальной регламентации правового статуса детей, которые могут быть задержаны как вооруженные участники воюющей оппозиции. Если нормы Дополнительного протокола I обращены к самим участникам международного конфликта, то Дополнительный протокол II направлен в этой части на прямой запрет участия в вооруженной борьбе в отношении детей и подростков. По мнению автора, современному международному гуманитарному праву необходимо более предметно подойти к правовому статусу детей, которые участвовали по своей или чужой воле в войне на стороне оппозиции и попали в военный плен. Нужно уточнить в этой части содержание п. 3 (d) ст. 4 Дополнительного протокола II 1977 г. Так или иначе, проблемы защиты детей в период вооруженного конфликта продолжают оставаться открытыми. Политические и военные события, происходившие в Чеченской Республике, автономном крае Косово, Афганистане, Таджикистане, Южной Осетии, показывают особую незащищенность детей во время вооруженных противостояний. Зачастую взрослым людям очень сложно остановить стремление детей помочь своим родителям, которые сражаются с оружием в руках, и последовать их примеру.

В ст. 39 Конвенция о правах ребенка, как бы подводя своеобразный итог международно-правовой регламентации защиты несовершеннолетних как жертв всякого рода эксплуатации и правонарушений, устанавливает следующее: "государства- участники принимают все необходимые меры для того, чтобы содействовать физическому и психологическому восстановлению и социальной реинтеграции ребенка, являющегося жертвой: любых видов пренебрежения, эксплуатации и злоупотребления, пыток или любых других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения, наказания или вооруженных конфликтов. Такое восстановление и реинтеграция должны осуществляться в условиях, обеспечивающих здоровье, самоуважение и достоинство ребенка". Данное положение Конвенции основано на многочисленных наблюдениях специалистов, отмечающих деформацию детской психики практически у всех детей – участников вооруженных конфликтов. Ростовские психологи, педагоги и журналисты, занимавшиеся программами оздоровления детей – жертв военных конфликтов в период вооруженного конфликта в Чеченской Республике, отмечают у них синдром "упущенного детства". Презюмируется, что детство является обязательным в жизни каждого человека периодом формирования личности. Специалисты указывают: "Сравнивая одинаковые по времени отрезки жизни ребенка и взрослого, мы ясно видим, что они находятся как бы на разных временны́х осях.

Так, если за 10 лет жизни взрослый может несколько постареть или возмужать, то у ребенка в те же годы происходят бурный рост и физическое, психическое, умственное и нравственное формирование. И то, что недополучено в детстве, что было упущено, практически невозможно выправить, восполнить в течение всей жизни. В результате ребенок может войти во взрослость ущербным в одном или нескольких отношениях" . Бесспорно, что принципы особой защиты детей в военных действиях должны жестко соблюдаться всеми участниками вооруженного конфликта, с привлечением системы контроля на универсальном (учреждения ООН, в частности ЮНИСЕФ) и специальном (Международный Комитет Красного Креста и державы-покровительницы) уровне.

Важным условием практической защиты детей при вооруженном конфликте является применение общей протекции гражданского населения, предусмотренной IV Женевской конвенцией 1949 г. Международно-правовые основы обращения с гражданскими лицами, такие, как необходимость проведения различия между комбатантами и некомбатантами, запрет неизбирательных нападений и использования военных мер в отношении мирного населения, ограждение его от опасностей войны, вне сомнения, направлены и на детей.

Статья 14 IV Женевской конвенции устанавливает возможность создания сторонами конфликта на собственной или оккупированной территории санитарных и безопасных зон и местностей для того, чтобы оградить от военных действий в том числе и детей до 15 лет, беременных женщин и матерей с детьми до семи лет. Такие зоны не должны быть объектами каких бы то ни было военных нападений. Согласно ст. 50 Конвенции не допускается изменение оккупирующей стороной гражданского состояния детей, т.е. их гражданства и семейно-правового статуса. Эвакуация детей в другую страну возможна только в случаях, когда речь идет о временных мерах безопасности. Как правило, воюющее государство организует такую эвакуацию для детей своих граждан. Данная норма исчерпывающим образом закреплена в ст. 78 Дополнительного протокола 11977 г. Помимо этого правила, ст. 50IV Женевской конвенции обязывает оккупирующее государство заботиться о поддержке детей, разлученных вследствие войны с родителями и близкими. Это касается организации их обучения своему национальному языку и религии и предоставления им должного содержания.

Дети и война: сб. статей. М.: Международный Комитет Красного Креста (МККК), 1995.

На протяжении всей истории, мир сотрясали войны. Некоторые носили местный характер, некоторые охватывали почти всю территорию земного шара. Но неизбежным оставалось и остается одно - во всех этих войнах гибли люди… Однако, самыми незащищенными всегда были дети.

Дети являются наиболее незащищенной категорией, наиболее уязвимой. Юридическая наука дает свое определение уязвимости, как полное или частичное отсутствие специальной защиты несовершеннолетних граждан, чье существование и жизнедеятельность подвергаются определенной опасности.

Согласно статистике, приводимой ООН, на сегодняшний момент, по всему миру в вооруженных конфликтах задействовано от 300 до 500 тысяч несовершеннолетних.

За последние 10-15 лет только во внутренних вооруженных конфликтах погибло более двух миллионов детей, многие стали сиротами, получили серьезные ранения, подверглись психологическому насилию.

В человеческой истории участие детей в войне было широко распространено. Так, во время Второй мировой войны Германия неоднократно запускала компании по вербовке несовершеннолетних лиц для службы в рядах фашистских войск. Со стороны Советского Союза известно много случаев, когда дети приписывали себе дополнительные годы, и шли на фронт защищать свою родину.

Первые попытки формирования института защиты прав детей, задействованных в вооруженных конфликтах, можно наблюдать в Гаагских конвенциях 1899 и 1907 годов, в статьях которых устанавливаются правила ведения войны. Последующая работа в этой области связана с деятельностью ООН. Под эгидой данной Организации была принята Конвенция о защите прав детей, которая со временем была дополнена Протоколом, содержащим нормы относительно участия детей в вооруженных конфликтах. Был установлен минимальный возраст, при достижении которого государства-участники могут привлекать ребенка к участию в боевых действиях. Пойдя дальше, ООН установила минимальный возраст для лиц, входящих в состав миротворческих миссий Организации. Этот возраст составляет 18 лет, именно при его достижении ребенок перестает оставаться таковым и может принимать активное участие в военных действиях.

Нормы Конвенции базируются на одном из основополагающих принципов международного права, зафиксированном в Уставе ООН, - принципе уважения прав и свобод человека и гражданина. Следует напомнить, что данный принцип распространяется на всех без исключения, вне зависимости от расы, языка, религии, возраста.

Вместе с тем, казалось бы, мировым сообществом была проделана колоссальная работа, подготовлено и принято большое количество международно-правовых актов, чьи нормы направлены на защиту прав детей и их последующее восстановление, однако, проблема и сегодня стоит очень остро.

Самая сложная ситуация в вопросе активного участия детей в вооруженном конфликте стоит в Сомали, именно там на «полях сражений» международные организации отмечают привлечения к военным действиям лиц, едва достигших 7 – 10 лет. Именно там дети берут в руки оружие и сами становятся полноценными участниками вооруженных конфликтов.

По данным Международного Комитета Красного Креста, в странах Африки, Азии и Латинской Америки дети и подростки в качестве солдат используют повстанческие движения. По утверждению представителя Детского фонда Организации Объединенных Наций, в Центральноафриканской республике в составе вооруженных группировок находится от 6 до 10 тысяч детей. В силу своего возраста и отсутствия жизненного опыта, а подчас находясь под воздействием одурманивающих препаратов, дети не испытывают страх и ими легко управлять. Еще одним немаловажным моментом является современное оружие, применять которое в условиях боевых действий может даже ребенок.

Мировое сообщество бьет тревогу, пытаясь сократить участие детей в военных действиях. Напоминая, какие тяжелейшие последствие ложатся на ребенка познавшего войну. Речь, конечно же, идет о реабилитации детей в постконфликтный период. Относительно недавно, в юридической науке появился термин «дети-солдаты».

В последние годы ЮНИСЕФ отмечает увеличение числа детей в вооруженных конфликтах на территории Мали, Чада, Либерии, Конго и это далеко не исчерпывающий список. Считается, что использование такого огромного числа детей в вооруженных конфликтах в данном регионе, непосредственно связано с их национальным менталитетом, отсюда и такое «специфическое» отношение к детям, чуждое, например, европейским странам. Признанно, что в указанных регионах дети взрослеют раньше, чем в других, по статистике, их продолжительность жизни намного ниже, чем в Европе. Во многих странах преобладают древние обычаи, например, обряд инициации, после которого, ребенок официально признаются взрослым человеком. Порой такое положение вещей в отдельных странах, ставит под сомнение само принятие норм международного права, отсюда и озабоченность мирового сообщества.

Война, где бы она не велась, и что бы ни было ее причинной, всегда действие жестокое, кровавое. Участие детей в войне накладывает определенный отпечаток на его психику. Почти все дети-солдаты не могут войти в ритм мирной жизни, испытывая постконфликтный синдром. Это отмечают все международные организации так или иначе связанные с защитой комбатантов и мирного населения. В этой связи, международному сообществу, необходимо оказывать всестороннюю помощь воюющим странном, в вопросе исключения детей из состава комбатантов. Своевременное оказание детям-солдатам неотложной медицинской помощи, в том числе психологической, их последующую реабилитацию и дальнейшее мирное существование.