По информации «Новой», кроме начальника были задержаны еще семь человек, однако обвинение пока предъявлено только двоим: самому Хамхоеву и некому оперативнику ЦПЭ. Задержание проводили сотрудники УФСБ Ингушетии.

Информация о том, что задержан сам начальник ЦПЭ появилась еще утром в среду, однако верилось в нее с трудом, тем более что ни Следственный комитет, ни ФСБ, ни МВД официально этот факт не подтверждали. И только сегодня к обеду на сайте Следственного комитета Ингушетии появилось сообщение о «разбое, совершенном группой лиц по предварительному сговору».

Майор полиции Тимур Хамхоев уже три года исполняет обязанности начальника республиканского Центра по противодействию экстремизму. Он — весьма одиозная личность: возглавляемое им учреждение в республике часто называют «пыточной». Однако до вчерашнего дня Следственный комитет был глух и слеп к показаниям жертв насилия со стороны сотрудников ЦПЭ. Притом, что многие из них напрямую называютв официальных документах фамилию начальника. Вот лишь несколько эпизодов. Оговорюсь: ни эти рассказы, ни медицинские освидетельствования следов пыток, ни другие доказательства до сих пор следователей не интересовали.

Тимур Хамхоев / кадр Youtube

15 июля 2016 года в ходе допроса в здании ЦПЭ Ингушетии умер Магомед Далиев. Мужчину задержали по подозрению в ограблении банка, произошедшего несколькими днями ранее в городе Сунжа. Дело было резонансным: было ограблено отделение «Россельхозбанка», добыча составила 12 миллионов рублей.

Официальная причина смерти Далиева — инфаркт. Родственники же предполагают: 50-летний мужчина умер, не выдержав пыток током. Жена Магомеда — Марем Точиева — весь день провела в здании ЦПЭ. Полицейские пытались заставить женщину признаться, что именно она, на пару с мужем ограбила банк.

«Я пришла в Сунженский РОВД, куда меня вызвали на допрос. Они надели на голову черный пакет, сверху полностью замотали скотчем, оставив небольшое отверстие для воздуха. Сначала били там. Потом отвезли в ЦПЭ. Там посадили на стул, руки обвязали скотчем. Били по голове чем-то тяжелым. Надевали провода на пальцы рук и пускали ток. Требовали признания. Затем сняли гольфы, босоножки и надели мне провода на ноги. Разряды тока стали еще сильней, параллельно били еще и в голову, по лицу, к животу приставляли электрошокер. Затем стали насильно вливать в рот водку», — впоследствии вспоминала она. Двоих людей, которые участвовали в пытках, Марем называет прямо (фамилии редакции известны).

К статистике «работы» ингушского ЦПЭ можно подшить еще ряд видео— и фото доказательств, которые исчерпывающе свидетельствуют о средневековости сотрудников этого учреждения. Однако до сих пор если родственникам жертв и удавалось добиться возбуждения уголовных дел по фактам пыток, то только в отношении «неустановленных сотрудников ЦПЭ МВД по Ингушетии». Дела расследуют медленно, либо же не расследуют вообще. Как, например, дело молодого парня, Магомеда Аушева: его подозревали в хранении оружия, пытали, он чудом не остался инвалидом. С января 2015 года никакого движения в расследовании этого дела нет.

Сотрудники ЦПЭ не щадят даже своих. Хасана Кациева, опера управления по экономической безопасности МВД Ингушетии, утром 21 февраля 2014 года вызвал к себе его начальник Алишер Боротов.

«Я зашел в кабинет, — вспоминает Хасан, — там сидел Тимур Хамхоев. Боротов указал пальцем на меня: вот он, забирай к себе и поработай». Здание ЦПЭ, черный пакет на голове, ток, унижения — по словам Кациева.

Кациев специализировался на коррупционных делах и в рамках своего расследования собрал досье на шестерых высокопоставленных сотрудников МВД Ингушетии. «Документы, — говорит Хасан — неопровержимо доказывали, что эти люди от имени министра МВД Ингушетии генерала Трофимова вымогали взятки у предпринимателей».

Пока парень приходил в себя в больнице, его задним числом уволили из органов МВД «по собственному желанию». А собранные им документы бесследно исчезли из рабочего сейфа. Уже несколько лет он пытается привлечь своих сослуживцев к уголовной ответственности и восстановиться на работе — пока безрезультатно. Правоохранительные органы не смущает даже тот факт, что сотрудники ЦПЭ — учреждения, которое должно специализироваться на экстремистах и террористах, — работали против своего же, наплевав на должностные инструкции.

Надо сказать, что подобные методы работы сотрудников Центра по борьбе с экстремизмом, характерны не только для Ингушетии. В каждой из республик Кавказа своя сложная специфика отношений между силовиками и органами власти. Только в одном они похожи: Центры по борьбе с экстремизмом — особые учреждения, полномочия которых размыты, а схема подчинения — непрозрачна. Своеобразная каста неприкасаемых даже для государства, сотрудникам которых дан мандат на любые, в том числе и сомнительные с точки зрения закона, действия.

P.S.

Что из себя представляет эта закрытая структура, какова история ее возникновения и механизмы работы, читайте в скором времени

Начальник отдела ЦПЭ Ингушетии Андрей Безносюк в суде объявил себя жертвой оговора и происков двух ингушских оппозиционеров. Глава ЦПЭ Тимур Хамхоев отказался давать показания в присутствии адвоката потерпевших, связав его с "иностранным агентом".

Глава ЦПЭ Тимур Хамхоев, начальник отдела ЦПЭ Андрей Безносюк, оперативники Алихан Беков и Мустафа Цороев (бывший сотрудник ФСБ) находятся под стражей. Замначальника ЦПЭ Сергей Хандогин, начальник Сунженского РОВД Магомед Беков и оперативник Иса Аспиев находятся под домашним арестом. Силовики, допрошенные в качестве свидетелей с начала процесса, заявили, что не видели, как к задержанным применяли насилие.

На заседании 4 июля суд продолжил допрос подсудимых. Показания давали бывший старший оперуполномоченный Центра "Э" Алихан Беков, бывший начальник отдела центра "Э" Андрей Безносюк и бывший оперуполномоченный УФСБ по Ингушетии Мустафа Цороев. Подсудимые полностью отвергли свою вину, сообщил присутствовавший в суде корреспондент "Кавказского узла".

Из потерпевших на процессе присутствовала только Марем Далиева.

Подсудимый Беков не смог объяснить смерть Далиева

Подсудимый Алихан Беков заявил, что о разбойном нападении на отделение "Россельхозбанка" в Сунже ему не было известно. О том, что оперативно-разыскные мероприятия по этому делу поручены ЦПЭ, лично ему никто не говорил.

Хамхоев и его подчиненные были задержаны в декабре 2016 года по подозрению в причастности к смерти 16 июля того же года 50-летнего Магомеда Далиева и пыткам его жены. Далиев оказался в ЦПЭ, так как был заподозрен в причастности к разбойному нападению на отделение банка. Силовики предполагали, что соучастницей нападения была его супруга Марем Точиева (Далиева), работавшая в банке кассиром.

По словам Бекова, потерпевший Далиев был доставлен в Центр "Э" 15 июля примерно в 17 часов двумя сотрудниками. Они подняли Далиева на второй этаж и завели в кабинет, а сами ушли, руководства в это время не было на месте. Беков, по его словам, сидел за компьютером, а Далиев в наручниках - напротив, в углу. "Когда его заводили, он за сердце держался. Я ему предложил вызвать «скорую», он ответил, что и так пройдет", - рассказал Беков.

Как утверждает Беков, через какое-то время он вышел из кабинета на 10 минут, а когда вернулся, Далиев лежал на полу. "Я быстро снял с него наручники. В это время пришел Сергей Анатольевич (Хандогин). Мы стали делать ему искусственное дыхание", - сообщил подсудимый.

На вопрос, давал ли ему начальник ЦПЭ Хамхоев устное указание применить физическую силу к Далиеву, Беков ответил, что такого указания от Хамхоева он не получал и увидел Хамхоева только вечером того дня. На вопрос о том, производил ли он с Далиевым указанные в обвинении действия - причинение телесных повреждений и перекрывание доступа воздуха к дыхательным путям - Беков ответил отрицательно.

Адвокат потерпевших Андрей Сабинин указал, что судмедэксперты назвали причиной смерти Далиева механическую асфиксию и попросил Бекова пояснить этот вывод. Беков ответил, что не может ничего пояснить по этому поводу не будучи врачом, однако в его присутствии к Далиеву никто физического насилия не применял.

"Как Вы можете пояснить, что у Далиева были обнаружены телесные повреждения?" - спросил адвокат. "Не могу пояснить", - ответил Беков.

Насильственных действий в отношении потерпевшего Магомеда Аушева, обвиняемого в поджоге автомобиля, Беков, по его словам, также не совершал. Подсудимый заявил, что впервые увидел Аушева только в СИЗО. "Ни он меня не опознал, ни я его", - сказал Алихан Беков.

Беков указал, что участвовал в обыске в доме Аушева, где был найден пистолет, но самого Аушева не видел.

По делу проходят два потерпевших, которые являются полными тезками - обоих зовут Магомед Аушев. Один из них был задержан после стрельбы из свадебного кортежа, он дал показания суду 28 мая. Его тезка Магомед Аушев подвергся пыткам из-за того, что силовики заподозрили его причастности к подрыву автомобиля одного из ингушских религиозных лидеров Ибрагима Белхороева. На заседании 26 июня выступила свидетель Аза Гадиева, которая рассказала, что оговорила Аушева .

Подсудимый Безносюк обвинил Далиеву в оговоре

Подсудимый Андрей Безносюк рассказал, что 20 декабря 2014 года был в составе группы, которая доставляла из Назрановского ОМВД в ЦПЭ Магомеда Аушева, стрелявшего на свадьбе. Указание доставить Аушева поступило от руководства, сообщил подсудимый.

К Марем Далиевой при доставлении в ЦПЭ никакого физического насилия, по словам подсудимого, также не оказывалось. "Данная гражданка оговорила меня", - сказал Безносюк.

Отвечая на вопросы своего адвоката, Безносюк сообщил, что в здании ЦПЭ нет никакой пыточной комнаты и оборудования для пыток, так как за все время своей работы в ЦПЭ он такого оборудования не видел. Центр "Э" часто проверяет прокуратура, а тыловики проводят инвентаризацию, и постороннее оборудование при этом бы обнаружили, заявил он.

Адвокат Андрей Сабинин спросил у подсудимого, какие причины оговорить его были у Марем Далиевой, и Безносюк ответил, что на нее могли повлиять "Султыгов с Хазбиевым". "Я считаю, что это одно из обстоятельств", - заявил Безносюк. Марем Далиева при этом заявила, что не знает Хазбиева и никогда его не видела.

Оперативник ФСБ отказался от прежних показаний

Подсудимый Мустафа Цороев, бывший оперуполномоченный УФСБ по Ингушетии, рассказал суду, что получил в начале ноября 2016 года информацию о причастности гражданина Азербайджана Амила Назарова к торговле оружием. Для проверки этой информации Цороев 7 ноября 2016 года поехал к Тимуру Хамхоеву, но никаких дополнительных сведений не получил. Цороев и Хамхоев договорились, что будут обмениваться информацией по мере ее появления.

Уже через два дня, 9 ноября, Цороеву, по его словам, позвонил Тимур Хамхоев и попросил приехать к зданию ЦПЭ. По словам подсудимого, он приехал, но Хамхоева не нашел. От ранее данных показаний о том, что видел Назарова и беседовал с ним, Мустафа Цороев отказался.

Оперуполномоченный Ахмед Долгиев на предварительном следствии заявлял, что Цороев и Хамхоев разговаривали с Назаровым в машине , но в суде подтвердил свои показания лишь частично. Руководитель подразделения УФСБ по Ингушетии Вячеслав Низамутдинов рассказал, что Цороев докладывал ему письменно о возможной причастности Назарова к торговле оружием, но в дальнейшем ничего не сообщал о проверке этой информации. Ни 9 ноября 2016 года, ни ранее Цороев не ставил его в известность о том, что он планирует провести в отношении Назарова мероприятия совместно с сотрудниками ЦПЭ или уже провел их. Свидетель указал, что все совместные мероприятия с Центром "Э" Цороев обязан был согласовывать с ним, но этого не было сделано.

Адвокат Бабаева огласила протокол очной ставки между Назаровым и Цороевым, согласно которому они друг друга не опознали, а также протокол опознания голоса, согласно которому Назаров не опознал голос Цороева. Обвинитель напомнил Цороеву, что его непосредственному начальнику ничего не было известно об оперативно-разыскных мероприятиях в отношении Назарова. Подсудимый ответил, что они были под грифом "секретно", и заявил, что никакого насилия в отношении кого-либо не применял.

Эксперт-гистолог Елена Тахохова сообщила суду, что гистологический анализ тканей потерпевшего Далиева позволяет говорить о наличии у него сердечно-сосудистого заболевания.

Адвокаты подсудимых потребовали удалить журналистов с процесса

Также на заседании 4 июля судья зачитал рапорт судебного пристава о том, что корреспондент "Новой газеты" Ирина Гордиенко нарушила судебный регламент и с помощью адвоката Сабинина пронесла в зал суда мобильный телефон. Суд предупредил журналиста и адвоката о недопустимости подобных действий, предупредив, что информация о данном факте будет направлена руководству "Новой газеты" и в Адвокатскую палату Ставрополья.

После этого адвокаты подсудимых Бабаева, Хаджиева и Аушева потребовали удалить из зала суда журналистов, отметив "подробные репортажи" корреспондента "Кавказского узла". По словам адвокатов, публикации о заседаниях информируют еще не допрошенных свидетелей о происходящем на процессе. Адвокат Бабаева высказала умозаключение, что адвокат Сабинин проносит в зал суда мобильный телефон корреспондента "Кавказского узла", но Сабинин эти обвинения отверг. Гособвинение выступило против удаления журналистов. Судья Андрей Лазарев объявил, что процесс отрытый и на нем может присутствовать любой гражданин, а журналисты были аккредитованы.

Подсудимый Тимур Хамхоев заявил, что не будет отвечать на вопросы Сабинина, так как адвокат, по его мнению, нанят неким "иностранным агентом". Хамхоев добавил, что отказывается давать показания в присутствии Сабинина.

Журналист "Новой газеты" Ирина Гордиенко сообщила корреспонденту "Кавказского узла", что планировала вести с помощью мобильного телефона аудиозапись, так как аудиозапись, в отличие от видеосъемки, по ее мнению, не запрещена. Мобильные телефоны есть у адвокатов и судебных приставов, отметила она.

Об эпизодах дела сотрудников ингушского ЦПЭ подробно рассказывается в материале "Кавказского узла" "

Как сообщал «Кавказский узел», Нальчикский гарнизонный военный суд рассматривает дело семи сотрудников Центра по противодействию экстремизму МВД Ингушетии. Им предъявлены обвинения в убийстве, вымогательстве, превышении должностных полномочий с применением насилия к задержанным и других преступлениях. Подсудимые отказались признать вину. На заседании 3 июля суд приступил к допросу обвиняемых, двое сотрудников Центра «Э» назвали себя жертвами оговора.

На заседании 4 июля суд продолжил допрос подсудимых. Показания давали бывший старший оперуполномоченный Центра «Э» Алихан Беков, бывший начальник отдела центра «Э» Андрей Безносюк и бывший оперуполномоченный УФСБ по Ингушетии Мустафа Цороев. Подсудимые полностью отвергли свою вину, сообщил присутствовавший в суде корреспондент «Кавказского узла».

Из потерпевших на процессе присутствовала только Марем Далиева.

Подсудимый Беков не смог объяснить смерть Далиева

Подсудимый Алихан Беков заявил, что о разбойном нападении на отделение «Россельхозбанка» в Сунже ему не было известно. О том, что оперативно-разыскные мероприятия по этому делу поручены ЦПЭ, лично ему никто не говорил.

По словам Бекова, потерпевший Далиев был доставлен в Центр «Э» 15 июля примерно в 17 часов двумя сотрудниками. Они подняли Далиева на второй этаж и завели в кабинет, а сами ушли, руководства в это время не было на месте. Беков, по его словам, сидел за компьютером, а Далиев в наручниках — напротив, в углу. «Когда его заводили, он за сердце держался. Я ему предложил вызвать «скорую», он ответил, что и так пройдет», — рассказал Беков.

Как утверждает Беков, через какое-то время он вышел из кабинета на 10 минут, а когда вернулся, Далиев лежал на полу. «Я быстро снял с него наручники. В это время пришел Сергей Анатольевич (Хандогин). Мы стали делать ему искусственное дыхание», — сообщил подсудимый.

На вопрос, давал ли ему начальник ЦПЭ Хамхоев устное указание применить физическую силу к Далиеву, Беков ответил, что такого указания от Хамхоева он не получал и увидел Хамхоева только вечером того дня. На вопрос о том, производил ли он с Далиевым указанные в обвинении действия — причинение телесных повреждений и перекрывание доступа воздуха к дыхательным путям — Беков ответил отрицательно.

«Как Вы можете пояснить, что у Долиева были обнаружены телесные повреждения?» — спросил адвокат. «Не могу пояснить», — ответил Беков.

Насильственных действий в отношении потерпевшего Магомеда Аушева, обвиняемого в поджоге автомобиля, Беков, по его словам, также не совершал. Подсудимый заявил, что впервые увидел Аушева только в СИЗО. «Ни он меня не опознал, ни я его», — сказал Алихан Беков.

Беков указал, что участвовал в обыске в доме Аушева, где был найден пистолет, но самого Аушева не видел.

По делу проходят два потерпевших, которые являются полными тезками — обоих зовут Магомед Аушев. Один из них был задержан после стрельбы из свадебного кортежа, он дал показания суду 28 мая. Его тезка Магомед Аушев подвергся пыткам из-за того, что силовики заподозрили его причастности к подрыву автомобиля одного из ингушских религиозных лидеров Ибрагима Белхороева. На заседании 26 июня выступила свидетель Аза Гадиева, которая рассказала, что оговорила Аушева.

Подсудимый Безносюк обвинил Далиеву в оговоре

К Марем Далиевой при доставлении в ЦПЭ никакого физического насилия, по словам подсудимого, также не оказывалось. «Данная гражданка оговорила меня», — сказал Безносюк.

Отвечая на вопросы своего адвоката, Безносюк сообщил, что в здании ЦПЭ нет никакой пыточной комнаты и оборудования для пыток, так как за все время своей работы в ЦПЭ он такого оборудования не видел. Центр «Э» часто проверяет прокуратура, а тыловики проводят инвентаризацию, и постороннее оборудование при этом бы обнаружили, заявил он.

Адвокат Андрей Сабинин спросил у подсудимого, какие причины оговорить его были у Марем Далиевой, и Безносюк ответил, что на нее могли повлиять «Султыгов с Хазбиевым». «Я считаю, что это одно из обстоятельств», — заявил Безносюк. Марем Далиева при этом заявила, что не знает Хазбиева и никогда его не видела.

Магомед Хазбиев – ингушский оппозиционер, бывший председатель регионального отделения оппозиционной партии ПАРНАС, член общественного движения «Мехк-Кхел», неоднократно выступавший с критикой властей республики. В настоящее время находится под арестом по обвинению в оскорблении представителя власти, незаконном хранении оружия, а также возбуждении вражды и ненависти к социальной группе. Сараждин Султыгов — сопредседатель высшего совета региональной общественной организации «Мехк-Кхел».

Оперативник ФСБ отказался от прежних показаний

Оперуполномоченный Ахмед Долгиев на предварительном следствии заявлял, что Цороев и Хамхоев разговаривали с Назаровым в машине, но в суде подтвердил свои показания лишь частично. Руководитель подразделения УФСБ по Ингушетии Вячеслав Низамутдинов рассказал, что Цороев докладывал ему письменно о возможной причастности Назарова к торговле оружием, но в дальнейшем ничего не сообщал о проверке этой информации. Ни 9 ноября 2016 года, ни ранее Цороев не ставил его в известность о том, что он планирует провести в отношении Назарова мероприятия совместно с сотрудниками ЦПЭ или уже провел их. Свидетель указал, что все совместные мероприятия с Центром «Э» Цороев обязан был согласовывать с ним, но этого не было сделано.

Адвокат Бабаева огласила протокол очной ставки между Назаровым и Цороевым, согласно которому они друг друга не опознали, а также протокол опознания голоса, согласно которому Назаров не опознал голос Цороева. Обвинитель напомнил Цороеву, что его непосредственному начальнику ничего не было известно об оперативно-разыскных мероприятиях в отношении Назарова. Подсудимый ответил, что они были под грифом «секретно», и заявил, что никакого насилия в отношении кого-либо не применял.

Адвокаты подсудимых потребовали удалить журналистов с процесса

Также на заседании 4 июля судья зачитал рапорт судебного пристава о том, что корреспондент «Новой газеты» Ирина Гордиенко нарушила судебный регламент и с помощью адвоката Сабинина пронесла в зал суда мобильный телефон. Суд предупредил журналиста и адвоката о недопустимости подобных действий, предупредив, что информация о данном факте будет направлена руководству «Новой газеты» и в Адвокатскую палату Ставрополья.

После этого адвокаты подсудимых Бабаева, Хаджиева и Аушева потребовали удалить из зала суда журналистов, отметив «подробные репортажи» корреспондента «Кавказского узла». По словам адвокатов, публикации о заседаниях информируют еще не допрошенных свидетелей о происходящем на процессе. Адвокат Бабаева высказала умозаключение, что адвокат Сабинин проносит в зал суда мобильный телефон корреспондента «Кавказского узла», но Сабинин эти обвинения отверг. Гособвинение выступило против удаления журналистов. Судья Андрей Лазарев объявил, что процесс отрытый и на нем может присутствовать любой гражданин, а журналисты были аккредитованы.

Подсудимый Тимур Хамхоев заявил, что не будет отвечать на вопросы Сабинина, так как адвокат, по его мнению, нанят неким «иностранным агентом». Хамхоев добавил, что отказывается давать показания в присутствии Сабинина.

Журналист «Новой газеты» Ирина Гордиенко сообщила корреспонденту «Кавказского узла», что планировала вести с помощью мобильного телефона аудиозапись, так как аудиозапись, в отличие от видеосъемки, по ее мнению, не запрещена. Мобильные телефоны есть у адвокатов и судебных приставов, отметила она.

Об эпизодах дела сотрудников ингушского ЦПЭ подробно рассказывается в материале «Кавказского узла» «Пытки, убийства и шантаж - борьба с экстремизмом в Ингушетии».

https://www.сайт/2017-09-19/nachalnika_centra_e_ingushetii_obvinyaetsya_v_pytkah_zaderzhannyh_i_poddelnom_diplome

«Нечеловеческая жестокость»

Начальник Центра «Э» Ингушетии обвиняется в пытках задержанных и поддельном дипломе

Наиль Фаттахов

В отношении начальника Центра по противодействию экстремизму (Центр «Э») МВД Ингушетии Тимура Хамхоева возбуждены уголовные дела о вымогательствах и пытках, а также об использовании фальшивого диплома о высшем образовании, сообщает «Коммерсантъ».

Проверкой подлинности диплома о юридическом образовании Тимура Хамхоева в августе этого года занялась ингушская прокуратура. В надзорное ведомство с соответствующей просьбой обратилась жительница республики Пятимат Далиева. Ее родной брат Магомед Далиев был задержан подчиненными Хамхоева и скончался в отделе полиции, как считает следствие, в результате пыток. «Мое заявление прокуратура переправила в УФСБ республики, где и подтвердили мои подозрения», — заявила Далиева.

По словам женщины, именно «нечеловеческая жестокость», которую начальник ЦПЭ проявлял к задержанным, и вызвала у нее сомнение в том, что полицейский мог иметь высшее образование.

«Когда я у знающих людей стала интересоваться карьерным ростом Хамхоева, то выяснилось, что он нигде не учился», — рассказала Далиева. По ее данным, Хамхоев попал в республиканское МВД якобы благодаря протекции своего родственника, который занимал в ведомстве высокий пост, представив в отдел кадров фальшивый диплом об окончании юридического факультета Ингушского государственного университета. «Этот диплом был выдан на основании справки о том, что Хамхоев якобы проучился в Московском открытом университете», — уточнила Далиева.

На самом деле, как утверждает женщина, ни в Москве, ни в Ингушетии будущий начальник ЦПЭ не обучался, справку, а затем и диплом купил. «До службы в МВД он был простым слесарем, а потом, использовав фальшивый диплом и свои связи, сделал карьеру — стал полковником и начальником ЦПЭ», — сказала Далиева. По словам адвоката Андрея Сабинина, который представляет интересы семьи Далиевых, в случае подтверждения факта с фальшивым дипломом к ответственности должны привлечь не только бывшего начальника ЦПЭ, но и тех, кто продвигал его по карьерной лестнице.

Так это или нет, теперь предстоит проверить следственным органам: по заявлению женщины СКР возбудил в отношении Хамхоева уголовное дело по статье 327 УК РФ «Использование заведомо подложного документа».

Скандальная история, в центре которой оказались сотрудники ЦПЭ, началась 16 июля 2016 года. Тогда, по версии СКР, сотрудники МВД Ингушетии применили физическое насилие в отношении местной жительницы Марьям Точиевой и ее супруга Магомеда Далиева, требуя признания в участии в разбойном нападении на дополнительный офис филиала Россельхозбанка в райцентре Сунжа. Тогда из банка было похищено 12 млн рублей. Далиев после допроса скончался в отделе полиции.

Официальной причиной его смерти поначалу называли инфаркт, но родственники погибшего сразу заявили, что его «запытали». Заявлению родных Магомеда Далиева и правозащитников, настаивающих на расследовании действий сотрудников ЦПЭ, поначалу хода не давали, Тимур Хамхоев и его подчиненные продолжали работать на своих постах.

Ситуация изменилась лишь в конце прошлого года, когда в СКР поступило заявление еще от одного потерпевшего — гражданина Азербайджана. Из него следовало, что Тимур Хамхоев и его подчиненные отобрали у азербайджанца Audi А6 и мобильный телефон и требовали 800 тыс. рублей за молчание об интимных отношениях приезжего с местной жительницей. После этого были арестованы начальник ЦПЭ Хамхоев и пятеро его подчиненных, которые, по версии следствия, участвовали в задержании и пытках Магомеда Далиева. Их обвинили по двум статям УК РФ — 286 («Превышение должностных полномочий, связанных с насилием») и 162 («Разбой, совершенный группой лиц»).

Люди в погонах в течение семи лет действовали как преступная группировка. Грабили, занимались вымогательством. Но самое страшное - зверски пытали задержанных, в том числе и совершенно ни в чём противозаконном не замешанных. Кому-то близкое знакомство с главными республиканскими борцами с экстремизмом стоило здоровья, а кому-то и жизни.

Вошли во вкус

Дело семи оборотней в погонах из центра «Э» МВД Ингушетии, ФСБ и полиции Сунженского района рассматривал Нальчикский гарнизонный суд. 27 июля он поставил точку в громком процессе, приговорив полицейских к срокам от 3 до10 лет лишения свободы. Одному из подсудимых удалось отделаться условным сроком. Все фигуранты дела лишены воинских и специальных званий.

На счету банды сотрудников центра по противодействию экстремизму (ЦПЭ) целая серия тяжких преступлений: убийство в застенках полиции, превышение должностных полномочий с применением насилия и специальных средств, а по сути - изощрённые пытки. Кроме того, полицейские занимались вымогательством, грабили, похищали чужие документы и использовали заведомо подложные документы.

Сколько лет правоохранители практиковали такие методы работы - неизвестно. Первый эпизод в уголовном деле относится в 2010 году. Но на чистую воду их вывели только 2016 году. Отдел по расследованию особо важных дел Следственного управления СКР по Ингушетии, возбудил первое дело в отношение облечённых властью садистов после того, как они избили гражданина Азербайджана. Стоило следователям потянуть за ниточку, и обнаружился огромный клубок преступлений. Криминальных эпизодов в карьере сотрудников центра «Э» оказалось много.

Претензий не имеют

В августе 2010 года пять дней правоохранители пытали жителя села Сурхахи Зелимхана Муцольгова . От него требовали признаться, что он покушался на начальника криминальной милиции города Карабулака Илеза Нальгиева . В конце концов, с Зелимхана взяли расписку, что претензий к правоохранителям он не имеет, после чего истерзанного узника отвезли в лес. Он выжил, и как только здоровье позволило, собрался и уехал с семьёй в Магадан. Вернулся только после того, как мучителей задержали. Участвовал в процессе, дал показания.

Ещё одна жертва оборотней - житель села Сурхахи Адам Дакиев . Его задержали в 2012 году. В отделении полиции надели ему на голову пакет и били прикладом автомата так, что под мужчиной сломались два стула. Говорили, что это ему за конфликт с братом одного из полицейских. Перед тем, как отпустить избитого, с него также взяли расписку, что претензий не имеет.

В 2014 году те же борцы с экстремизмом задержали Магомеда Аушева . От него требовали показать, где он хранит огнестрельное оружие. Действовали по стандартной схеме: надели пакет на голову, а потом били и пытали током. Когда он потерял сознание, отвезли в больницу. Здоровью парня был нанесён серьёзный вред. Из здорового парня полицейские сделали инвалида. У него начались головные боли, возникли проблемы со зрением, почками.

В 2016 году в «отделе пыток» скончался от удушения Магомед Долиев . Его супругу, Марем Долиеву , с пакетом на голове пытали в соседней камере, и она слышала предсмертные крики мужа.

Неизвестно, смогли бы родственники Долиевых добиться наказания для убийц, если бы сотрудники центра «Э» не ошиблись с выбором следующей жертвы. Они задержали азербайджанца Амила Назарова, который, как говорят, имеет высоких покровителей в республике. Его шантажировали разглашением информации о связях с женщиной, похитили у него автомобиль, мобильный телефон и личные документы.

До этого случая полицейским всё сходило с рук, жалобы пострадавших не принимали, то не взять заявление от иностранца не рискнули. Возбудили уголовное дело. Но сотрудники центра «Э» даже после этого не остановились. Пока шла проверка, они записали на свой счёт ещё одну жертву. На Магомеда Аушева (тезку одной из предыдущих жертв) попытались «повесить» дело о подрыве автомобиля. Чтобы добиться от мужчины признательных показаний, ему цепляли провода к пальцам и половым органам, били током.

«Люди, одумайтесь!»

Преступления бывшего руководителя центра «Э» Тимура Хамхоева потянули на семь лет лишения свободы. Его заместитель Сергей Хандогин получил три года условно. Начальник одного из отделов центра Андрей Безносюк осуждён на шесть лет реального лишения свободы. Больше всего придётся сидеть оперативнику Алихану Бекову - 10 лет. Его коллега Иса Аспиев получил 5,5 лет. Оперативник ФСБ Мустафа Цороев приговорён к пяти годам. Бывший начальник полиции Сунженского района Магомед Беков сядет на три года.

Приговор должен вступить в силу на следующей неделе, но его собираются обжаловать. Недовольны и осуждённые, и пострадавшие. «Наша сторона считает приговор чрезмерно мягким. Вероятно, будем по этому основанию подавать апелляцию», - заявил адвокат потерпевших Андрей Сабинин .

Он считает дело важным прецедентом в судебной практике России, так как впервые за пытки привлечены к ответственности сотрудники центра по противодействию экстремизму вместе с начальником и его заместителем. Правозащитники надеются, что будут расследоваться и другие эпизоды, о которых упоминали свидетели.

«В отношении двух сотрудников МВД уголовное дело выделено в отдельное производство. Скорее всего, этом процессом всё не закончится, - полагает Андрей Сабинин. - Более того, пока одних судят, другие продолжают беспредельничать. Появилась информация о новых пытках в центре «Э». В феврале 2017 года тяжкий вред здоровью нанесли подозреваемому Абдул-Малику Албогачиеву , в ноябре Альберту Хамхоеву . Мы всё-таки надеемся, что этот процесс заставит одуматься людей, которые должны по закону о полиции обеспечивать безопасность граждан, а на самом деле отнимают жизни».

Кровь за кровь?

Дело было для адвоката очень тяжёлым с моральной точки зрения. Сабинин признался, что впервые столкнулся с публичными оскорблениями и угрозами со стороны подсудимых и нападкам их сторонников, которые кидались на него у здания суда.

Во время процесса обвиняемые объявили себя политическими заключёнными. Среди заинтересованных лиц назвали руководителя правозащитной организации «Машр» Магомеда Муцольгова .

«Они несколько лет пытали и убивали людей! При чём тут политика?! - недоумевает правозащитник. - И ведь надо учитывать, что то, что вошло в приговор, - это уже доказанные факты, а заявлений во все инстанции от жителей республики было намного больше».

Муцольгов не ждёт после этого процесса системных изменений. Он напоминает, что в Ингушетии уже было громкое дело о пытках в ОВД Карабулака. Тогда в тюрьму на семь лет загремел начальник криминальной милиции Илез Нальгиев. Он уже освободился досрочно, а полицейские продолжают действовать старыми методами.

Видя это, люди не верят в правосудие и живут по принципу «око за око, зуб за зуб». Родственники потерпевших по делу ЦПЭ Ингушетии объявили мучителям кровную месть.

Правила получения налогового вычета на квартиру: порядок оформления и какие документы для этого нужны

Правильные методы гадания на часах по цифрам

Омлет на воде Омлет из 1 яйца на воде

Бухучет инфо Разноска выписки в 1с 8