14 декабря 2014 года в нашем храме служил известный богослов и монах-отшельник схиархимандрит Гавриил (Бунге), настоятель
монастыря Святого Креста в Ровередо (Швейцария). Отец Гавриил (Бунге) – всемирно известный патролог, философ. Он ведет жизнь строгого затворника в горном монастыре на границе Швейцарии и Италии, рядом с городом Лугано. Схиархимандрит Гавриил больше полувека изучает послание святых отцов, толкует их и переводит на современные языки.
После Божественной Литургии отец Гавриил ответил на вопросы прихожан и рассказал о своих новых книгах, над созданием которых он работал в течение последних 30 лет. Речь зашла о трудностях жизни монахов-отшельников, пустынножителей.
Отец Гавриил:
Самое трудное в пустынножительстве заключается в том, что пустынник не может избежать искушений., не может от них уклониться. Моисей говорит: «Пойди и сиди в своей келье; келья твоя всему тебя научит». И стены в этой келье – они своего рода зеркало. Если я в плохом настроении, мне грустно, никто в это мне виноват. И в этом случае виноваты не другие люди, какие-то злые люди, которые плохо ко мне относятся, а именно я, я в этом виноват. Именно в этом заключается суть духовной борьбы, когда живешь в уединенном месте, в пустыни.
Находясь в пустыни, наш Господь трижды подвергался искушениям со стороны бесов. Но после этого, когда он их преодолел, пришли ангелы и служили к нему.
Существует множество искушений. Я расскажу о нескольких основных:
- Первое – это чревоугодие . Прежде всего, эти искушения разворачиваются на базе физических человеческих потребностей. Вкушать пищу приходится всегда, иначе человек умирает. Но об этом вы можете прочитать, потому что у вас в книжной лавке об этом есть книга.
- Дальше еще одно физическое идет искушение, это блуд. Речь идет о телесной способности человека. Но проявляться она может очень беспорядочно. Все силы, которые мы имеем, они дарованы от Бога, поэтому они хороши. Но употреблять их мы можем во благо или не во благо. Если во благо, то по воле Божьей. Если не во благо, то тогда вопреки Божьей воле.
- Серебролюбие.
- Гнев. Человек способен гневаться, и это – добрая способность, она полезна для него. Чтобы иметь возможность ополчаться против зла и бороться ради добра. Но, опять-таки, и здесь сохраняется опасность, что эту способность гневаться мы употребим во зло. Например, когда мы гневаемся на своего ближнего. Гнев проявляется десятками способов. Это и зависть, и ярость, когда мы о ком-то плохо говорим, и когда мы злопамятствуем на кого-то.
- Уныние . Уныние возникает тогда, когда мы не удовлетворяемся тем, что имеем и не получаем то, что хотели бы иметь. Тогда человек впадает в печаль. Уныние и печаль – это братья- близнецы. Выражаясь современным языком, эти явления называют еще «депрессия» или «меланхолия». Но разница здесь такая – при депрессии человек находится наедине с собой. Депрессия – своего рода светское проявление уныния. При унынии проблема заключается в нарушении отношений между человеком и Богом. И этот момент справедлив по отношению ко всем видам искушений. Нарушение отношений с Богом. Когда человек преодолевает все искушения физического плана, наступает очередь духовных искушений. В частности, искушение
- тщеславием. Это очень утонченное искушение – тщеславие. Тщеславие, по словам святых отцов, похоже на ежа – колется со всех сторон.
Отец Гавриил во время беседы с прихожанами
Неважно, что человек делает, все его действия, можно сказать, льют масло в огонь тщеславия.
Когда человек тщеславится, он думает о себе очень много. И это искушение очень трудно победить, потому что, чтобы человек ни делал, это искушение все равно оборачивает это действие человека в свою пользу.
У тщеславия есть близнец – это гордость . Искушение гордыней – самое страшное искушение. Если человек попадает под это искушение, никто ему не поможет, кроме Бога. Потому что все, что человек, все, что он сделал хорошего, он не приписывает Богу, все это он приписывает себе. Это означает богохульство, потому что все добрые дела человек совершил благодаря благодати, а не благодаря самому себе. Дьявол ведь тоже пал из-за высокомерия.
Вопрос – отец Гавриил, вы перечислили искушения, но многие из них совершенно не подходят к пустыни, они там просто не применимы. Например, блуд, серебролюбие.
Отец Гавриил : Вы немного ошибаетесь. Дьявол, бес кого-нибудь приведет, например, девушку, которая ищет духовного совета. Мы же не на Луне живем. Совратиться можно и деньгами. Мелания, она должна была отнести мешок денег, 5000 золотых для помощи бедным. Она положила этот мешок и отец авва Памво сказал – пусть полежит, этот мешок. И она сказала – в этом мешке 5000 золотых, а он ей отвечает на это – если ты это мне принесла, то бери и обратно с этим мешком уходи. Если нет, то мы это все раздадим бедным. То есть, он к этому мешку не прикоснулся. Но это, так сказать, безвредные искушения. Есть гораздо более утонченные искушения. Допустим, вам дают деньги и говорят – это для бедных. И в этом случае монах, который должен вести нестяжательную жизнь, вынужден нести социальную функцию, становится банкиром своеобразным. Но ведь эти средства – они не ему предназначаются, они ведь для бедных. И тогда он попадает в очень непростую ситуацию.
В мире нет такого места, где бы человек был бы автоматически полностью огражден от такого рода искушений.
Вопрос – отец Гавриил, расскажите, пожалуйста о Ваших книгах, которые были недавно опубликованы издательством Сретенского монастыря. «Гнев, злоба, раздражение», «Объядение, лакомство, чревоугодие» и «Тоска, печаль, депрессия»
Отец Гавриил: О чревоугодии я написал книгу еще в восьмидесятые годы. Написал, но не опубликовал. Ни на одном языке. Потому что мне всегда было неудобно писать о таких вещах, как, например, аскеза, аскетическая жизнь, чтобы люди не подумали на меня, не дай бог, что я такой большой аскет. И у меня был знакомый, мы вместе выпускали книги. И он у меня, в конце концов забрал эту книгу и опубликовал. Сейчас книга доступна на немецком языке, можно прочитать на румынском языке, русском и других. На самом деле, все искушения, по своей сути выходят за пределы своего названия. Например, если мы возьмем такое искушение, как Чревоугодие . Искушение чревоугодия не является исключением. Отцы только время от времени говорят о еде. О том, что люди едят слишком много, слишком изысканно, слишком хорошо. И вот это искушение чревоугодием подрывает отношения человека с самим собой, с ближними и с Богом. Об этом написано в Священных Писаниях, которое отцы знали наизусть. И уныние, когда мы говорим об искушении унынием, это выражается не просто в некоем расслаблении, когда человек ничего не хочет делать. Если искусить человека расслаблением не получается, то бес подходит с другой стороны, он подталкивает его к очень активной деятельности, бурной. Если мы хотим сломать скрипку, мы можем сделать это двумя способами — либо мы кладем ее в ванну с водой, либо так сильно тянем за струны, что они лопаются.
Именно поэтому с унынием, а это тема одной из опубликованных книг, так трудно бороться. Эту книгу я опубликовал давно, и когда эта книга вышла в свет в первый раз, я нередко получал отзывы от людей, которые мне сообщали – отче, мы впервые теперь поняли, что же на самом деле со мной произошло. Они писали – всю жизнь я страдал от уныния, не понимая, что со мной происходит. Или писали вот так – отче, мой случай полностью, исчерпывающе описан на странице 34 Вашей книги.
Третья книга посвящена гневу . Это не менее плохое искушение. Потому что большинство людей к этому явлению серьезно не воспринимают. Люди будоражат себя, кричат друг на друга, входят в ярость, но когда им говорят – но это нормально, в порядке вещей. На самом деле, здесь ничего нормального нет.
Если внимательно прочитать книгу, то можно увидеть, что ярость делает из человека беса. Как, в общем-то, и в Писаниях сказано. Бесы против человека исполнены ненавистью и яростью. И в Апокалипсисе сказано, что демон исполнен ярости, поскольку знает, что время его близится к концу. Итак, гнев делает человека бесом. А его зеркальное отражение, или же противоположная гневу добродетель, делает из человека ангела. Я здесь говорю о кротости и о смирении. Господь запретил нам впадать в ярость. Именно поэтому нашего ближнего нам полагается прощать до семидежды раз семь. Так что нам полагается это делать всякий раз, когда человек просит у нас прощения.
И как говорит Господь, мы должны на него равняться, мы должны брать с него пример, ибо он говорит – «Я кроток и смирен сердцем».
Около 15 лет назад у меня была уникальная возможность посетить место отшельнической жизни католического священника-монаха и богослова в горах Швейцарии. Он был хорошо известен своими публикациями о святых отцах ранней Церкви, в еще большей степени - своей монашеской жизнью - необычной с точки зрения современного Запада. Я примерно знала, как выглядят сегодня католические монастыри, и потому не ожидала, что, пребывая в православной монашеской традиции, буду чувствовать себя как дома в католической обители.
Когда мы поднялись по горной тропинке к небольшому домику среди деревьев, нас встретил строгий пожилой человек с седой бородой, в черных одеяниях. На голове - клобук с нашитым красным крестом. Было ощущение, что нас словно перенесли в египетскую пустыню, чтобы посмотреть на . Пока он и его сотаинник отец Рафаил угощали нас чаем, мы беседовали о Церкви на Востоке и на Западе и о Русской Православной Церкви. Но и речи не заходило о том, чтобы они присоединились к Православной Церкви, - было неудобно даже намекать на это.
Мы чувствовали, что немного пообщались с монахом, который был единым с нами по духу, хотя формально оставался в неправославной церкви. Получив такое откровение, мы радостно расстались, а отец Гавриил осенил нас крестным знамением, как это делают православные.У отца Гавриила не было и до сих пор нет электронного контакта с внешним миром, поэтому после нашего визита к нему мы не имели связи с ним и о нем слышали очень мало. Однако мы его не забыли и всё время не переставали думать, как бы было хорошо, если бы он был в полном евхаристическом общении с нами, православными. Но мы бы сами не завели с ним разговор об этом, осознавая, что Господь ведет его так, как считает нужным.
Отец Рафаил, швейцарец, с тех пор преставился ко Господу, а отец Гавриил является игуменом и единственным монахом теперь уже православного монастыря в честь Животворящего Креста (Русская Православная Церковь). Он . Теперь он схиархимандрит Гавриил.
Недавно отец Гавриил был в Москве по одному очень важному делу и нашел время побеседовать с нами.
- Отец Гавриил, хотя вы уже говорили о себе в других интервью, расскажите нам еще раз о своей жизни.
Я живу в Ровередо - очень маленькой деревне примерно из 100 жителей. Мой монастырь находится в лесах над деревней, в горах региона Лугано итальянской части .
- Вы с детства католик?
Да, но я не был практикующим католиком всю жизнь. Мой отец лютеранин, а мать католичка, и я тоже крещен в Католической церкви. Но, как это часто бывает в подобных случаях, мои родители были лишь номинальными лютеранином и католичкой. Ни отец, ни мать не ходили в церковь, и я не ходил. Но поскольку молодые люди идут по своему собственному пути, я открыл для себя ту веру, в которой был крещен. Сначала сам ходил в католический храм. Родители меня в этом не поддерживали, но лишь терпимо относились.
- Даже ваша мать?
Она была верующей католичкой, но из-за брака с лютеранином перестала быть практикующей католичкой. Лишь многим позднее, когда я был уже монахом, мать вернулась в церковь и снова стала жить в соответствии со своей верой. Отец неохотно ходил вместе с нею в храм, в основном на или , потому что не хотел оставаться на праздники один.
- Где вы родились?
Я родился в Кельне, но мы оставили этот город, когда мне было два года, из-за войны. Город, которому уже почти 2000 лет, был практически стерт с лица земли. Это было как с Хиросимой. Почти 80% города было уничтожено, и американцы даже предлагали заново отстроить его в каком-то другом месте, так как казалось бессмысленным пытаться возрождать эти руины и пепел. Но народ был настолько привязанным к своему городу!.. Тем более что всё еще стоял, хотя был сильно поврежден. 12 романских церквей тоже очень сильно пострадали. Покинув Кельн, мы 10 лет жили в маленьком городке в сельской местности, только в 1953 году у нас появилась возможность вернуться. И юность я провел в Кельне, там ходил в гимназию. До сих пор очень люблю этот город.
Готический собор, чудо готической архитектуры, построен на том месте, где стояли соборы-предшественники с ранних христианских времен. Одним из первых епископов Кельна был близкий соратник . Под северной башней находится баптистерий IV века. В Кельне есть церковь святого Гереона (мученика III века. - Примеч. пер. ), купол которой в форме октагона (восьмиугольника) уходит вверх на 5-6 метров. Это романская церковь IV века, здесь пребывают мощи римских мучеников. Осталось так много следов неразделенной Церкви, первых веков христианства, и именно эти археологические свидетельства «толкнули» меня к тому, чтобы углубиться в эпоху основания Церкви. Я историк по образованию, нумизмат.
Возможно, эти свидетельства пробудили в вас желание вновь «объединить» Европу с Церковью раннего христианства?
Очень долгое время я, конечно, не знал о Православной Церкви. Открывал для себя Православие лишь постепенно. Некоторые мои нынешние православные друзья рассказывали мне, что католики знают только, что мы «существуем», - и больше ничего. Простые люди даже спрашивают: «А вы тоже почитаете ?» И это спустя 50 лет после Второго Ватиканского собора, который как бы «открыл окна» довольно закрытой Католической церкви. Но их знание о Православии еще очень слабое. Я сам открывал для себя Православие мало-помалу. Не знал ни о каких православных общинах; в крупных городах не было православных храмов, потому что православные обычно служили литургию в протестантских церквях, которые им разрешалось занимать на два часа по воскресеньям - такое можно встретить и сегодня. В Лугано православные выкупили маленький протестантский храм, стоявший до этого пустым и недействующим. Другие православные, например румыны, проводят богослужения в католических храмах, которые им разрешается использовать. Но сейчас у нас есть одна маленькая церковь, на обустройство которой требуются финансы. Постепенно она превращается в православный храм с иконостасом и всем остальным.
Так что я узнавал о Православии понемногу. После гимназии - мне было около 19 лет тогда - я поехал с другом в Рим и там открыл для себя ранний христианский период: катакомбы, старые церкви, основанные еще святыми Константином и Еленой, и так далее. Все это очень впечатлило. Должен признаться, это укрепило мое католическое самосознание. Рим - это апостольская земля: здесь и гробницы святых Петра и Павла, базилики Санта-Мария-Маджоре, Санта-Кроче, Сан-Джованни ин Латерано… Все эти древние христианские храмы - свидетельства невероятной археологической преемственности. Но лишь многим позднее я понял, что хотя существует неразрывная преемственность на археологическом уровне, но утеряна преемственность на уровне Апостольской Церкви, в самой основе.
Я узнал лишь со временем, что Санта-Мария-Маджоре и другие церкви хотя и сохранились в первозданном состоянии, но преемственность не сохранилась на других, более значимых уровнях. То же самое и у англикан. С одной стороны, Кентербери - это кафедральный собор (крестителя англов. - Примеч. пер. ), но с другой стороны, не сохранилось богословской преемственности. Но тогда я был еще слишком молод, чтобы осознавать, что в Западной церкви преемственность во многом прервалась. Я приходил к этому сам и понемногу.
Люди часто меня спрашивают, почему я стал православным и было ли какое-то решающее событие, приведшее меня к этому. Да, был перелом, и хотя я уже говорил об этом раньше, но повторю еще раз. Православие я для себя открывал сначала на литературном уровне, через книги, музыку и так далее. То же самое и с монашеством: оно мне открылось благодаря книгам - сочинениям отцов-пустынников. Но настоящее, живое Православие я открыл в возрасте 21 года, когда был в Греции. Я был студентом, еще не монахом. Я всё еще не мог поступить в монастырь, потому что мой отец не позволял этого сделать. Я был слишком молод. И я благодарю Бога, что не позволял, потому что иначе я бы не получил возможности поехать со студентами в Грецию и увидеть живое Православие. Там я нашел святые обители, общался с монахами святой жизни. Я присутствовал на Божественной литургии. Это было до Второго Ватиканского собора. Греки были очень дружелюбны и добры ко мне как к католику. Сегодня отношение ко мне было бы другим, потому что католики с тех пор полностью изменили свое отношение к православным.
- К лучшему или худшему?
От худшего к лучшему. Но теперь православные держатся на расстоянии, потому что чувствуют: это вторжение. Я посещал семинарии и монастыри в Греции и один раз сказал монахам и студентам: «Здесь всё отлично, и мне это нравится, но… Жаль, что вы отделены от нас». И немедленно мне последовал ответ: «Нет, это не мы, а вы отделены от нас». Так я впервые столкнулся с фундаментальной проблемой разделения (мне тогда был всего 21 год), которое видится на Востоке и Западе по-разному. Кто прав? В 21 год у меня не было источников, чтобы найти ответы. Лишь постепенно я их получил и узнал, что именно . Существует археологическая преемственность, как, например, в церквях времен Константина и Елены, но на значимом уровне богословия, литургики и так далее - преемственности нет. В моей небольшой книге «Земные сосуды» затрагивается и этот очень значимый аспект - разрыв преемственности.
Вы говорили, что познакомились с книгой немецкого историка Йоханнеса Халлера , посвященной истории Церкви до 1500-х годов, и другими трудами о папстве, например аббата Геттэ .
Да. А книгу Халлера вообще-то читаю и сейчас. Это чисто историческая книга, тогда как книга Геттэ - полемическая. Халлер был беспристрастным, очень тихим; он имел свободный доступ к библиотеке Ватикана. У него объективная историческая книга, очень спокойная и одновременно мощная. Факты подавляющие.
Вы говорили, что рады тому обстоятельству, что именно сейчас стали читать об истории Церкви, а не раньше, потому что в противном случае это могло бы привести к потере веры. Вы не могли бы высказаться конкретнее? Вы считаете, что следует сначала укрепиться, а затем уже вставать перед фактами?
Чувствую, что вера в молодых людях должна сохраняться и оберегаться. Когда у вас есть твердое основание, достаточные критерии в уме и более сильная вера, тогда вы сможете судить.
Да, тогда вы сможете встать лицом к лицу перед этой массой исторических фактов.
- Эти факты, взятые сами по себе, могут оказаться слишком разрушительными или обидными для людей?
Конечно. Видите ли, история - это не богословие. История - это всего лишь факты, то, что произошло. Работа Халлера описывает все достижения и провалы… Это увлекательно, но это правда истории. Она заставляет вас задуматься…
- История как есть, без прикрас?
Да, без прикрас. И с , на то, чтобы быть главой Церкви. Это очень странно. Еще в IV веке папа Дамас провозгласил, что Римская Церковь (но еще не папа) имеет главенство над всеми другими Церквями, ссылаясь на обращенные к Петру слова Христа: «Ты - Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою» (Мф. 16: 18). Таким образом, Рим соотнес этот камень с учреждением, с чем-то видимым - с Римской Церковью. Хотя многие отцы Церкви, Восточной и Западной, как, например, святитель Амвросий Медиоланский в 382 году, отождествили этот камень с верой людей. Это - исповедание Иисуса Христа Сыном Живого Бога. Это не личная вера Петра; он не был лучшим апостолом или богословом по сравнению с другими апостолами. Это было ему откровение от Господа. Такой камень невозможно уничтожить. А вскоре Петр доказал, что ничего сам не понимал из этого исповедания, ибо Господь его назовет «сатаной», сказав: «Отойди от Меня, сатана» (Мф. 16: 23) и так далее.
И не только святой Амвросий, но и самые значимые отцы Востока и Запада утверждали то же самое. Но для римо-католиков совершенно очевидно, что упоминаемый здесь камень - это сам Петр. , по преданию, умер в Риме, и, следовательно, этот камень есть Римская Церковь и преемник Петра, то есть Римский епископ. Но Петр был во многих местах. Почему надо брать именно то место, где он умер? Многие люди утверждали, что владеют его гробницей. Однако Петр умер в Риме, как и святой Павел. Является ли это достаточным основанием для того, чтобы этот город, в то время бывший столицей Римской империи, стал главой и всех Церквей? Если уж и есть город, который мог бы на это претендовать, то это Иерусалим - город, в котором умер наш Спаситель, а не Петр. В Иерусалиме находится Гроб Господень, здесь Спаситель и воскрес. В любом случае глава Церкви - это Господь.
- Мне всегда это виделось разительным примером плотского мудрования - это чисто земной образ мышления.
Да, и оно получило распространение. В истории папства, описанной Халлером, весьма шокирует именно этот мирской аспект: такие (по сути духовные) меры, как отлучение от Церкви, практиковались столетиями только по политическим причинам. А еще больше шокирует то, что люди даже не заботились следовать таким постановлениям, как отлучение. Целые страны находились под интердиктом, что означало отсутствие месс, таинств, колоколов - всего.
- Почему?
Почему? Потому что короли не соглашались с территориальными претензиями папы. Папа всегда боролся за свое государство, которое сначала всё увеличивалось и увеличивалось, потом все уменьшалось и уменьшалось и существует до сих пор как . Это всегда было по политическим, территориальным причинам. Но большую часть таких стран, сотни королей, епископов - это даже не беспокоило. Они продолжали служить мессу, совершать таинства и так далее.
- Получается, что формально они «не повиновались» папе?
Именно. Для меня это было потрясение. Даже сегодня для меня это шок. Поражает, что эти духовные меры принимались чисто по материальным, политическим причинам, а жертвы этих интердиктов даже не переживали. И ясно, что это в конце концов должно было уничтожить церковь изнутри. Так что вы лучше понимаете, почему западное христианство уничтожало и продолжает уничтожать себя изнутри, а не извне. И это ужасно, должен сказать. Это то, что я называю «секуляризация». Были папы Римские, которые сами участвовали в сражениях. Для кардиналов было обычным делом иметь свои армии и так далее. Вот секуляризация. Это значило, что церковь ограничивала горизонты самой себе ради всё более светских интересов. Папы защищали (и это понятно) свою независимость - от императора, в котором они фактически нуждались, так как без императора они бы не имели независимости от герцогов, от короля Сицилии и так далее - от кого угодно. Начинаешь понимать очень многое.
- Полагаю, вы читаете эту книгу в оригинале - по-немецки. Существуют ли ее переводы?
Это классика, но я не знаю (о переводах) - существуют десятки подобных книг. Я назвал эту книгу только чтобы сказать вам: по прошествии времени меня всё еще интересуют эти вопросы и книги, которые в период моих поисков мне запрещено было читать. Не думаю, что это было бы очень полезно для меня тогда, потому что я мог полностью потерять веру.
- Запрещено кем?
Моими профессорами католического факультета в университете. В Германии изучение теологии оплачивает государство, поэтому я получил богословское образование в государственном университете.
Я продолжаю изучение этой темы ради более глубинного понимания причин разделения между Востоком и Западом. Конечно, отсюда можно многое понять, но есть всё еще одна большая тайна, которую до сих пор понять не могу: почему Бог позволил этому случиться?
Можно сказать, что это всё была ошибка папы, - а у верующих не было никакого выбора. Именно это я теперь говорю своим друзьям. Я говорю им: «Послушайте, вам не следует критиковать или осуждать католиков - они просто родились не на той стороне улицы. Это не их ошибка. У них не было выбора». У них никогда не было выбора. Весь Запад принадлежал Римскому Патриархату, который постепенно увеличивался и увеличивался; больше никаким Патриархатам они не принадлежали. В любом случае, так оно и сегодня. Вся их «ошибка» в том, что они там родились.
Тут хочется вспомнить один вопрос, который всегда меня волновал. Я сама человек Запада, приняла Православие, но восточных православных корней у меня нет, поэтому и этот мой вопрос не антизападный. Так вот: почему к земному, светскому мышлению в сфере религии больше склонны на Западе, чем на христианском Востоке? Теоретически тот же процесс мог произойти где угодно.
Теоретически, да. Но на практике этого не произошло. Думаю, это потому, что секуляризация - очень долгий процесс, и его яркое выражение - , являющийся внутренним католическим феноменом. Это внутреннее явление в Западной церкви произошло после ее отпадения от Восточного христианства. До разделения протестантизм никак бы не смог развиться. Поделюсь с вами ужасным опытом. Мы говорили сейчас об истории, но, возможно, лучше было бы рассказать о моей собственной «маленькой истории» за 73 года. Я поступил в монастырь в возрасте 22 лет именно в том году, когда был Второй Ватиканский собор. Будучи знако м с греческим Православием, я поступил в монастырь Шеветонь , и мы были полны надежды, что Римская церковь сейчас наконец-то повернет в правильном направлении, и много чего говорило об этом. У папы Павла VI было очень сильное и глубокое желание примириться с Православной Церковью. И он был воплощением двуличия (как двуликий Янус) Западной церкви. С одной стороны, он хотел сослужить литургию с патриархом Афинагором, когда они встретились в Иерусалиме, и он даже привез для этих целей золотой потир. Но экуменисты (и слава Богу) разделили этих двух стариков, потому что после такого деяния стало бы еще хуже, чем было раньше. Поэтому они так и не сослужили вместе. Папа обещал подарить патриарху ту Святую чашу. Но уже хорошо доказано, что он собирался через литургические реформы сделать латинскую мессу допустимой для протестантов, не думая и не зная, что в то же самое время она будет совершенно неприемлемой для православных. Вы видите, что Католическая церковь находится между этими двумя противоположными позициями - православным Востоком и протестантским Западом. Но генеральные перемены тогда пошли в сторону Запада, а не в сторону Востока. Это стало медленной протестантизацией Римской церкви - самосекуляризацией со всеми духовными и физическими разрушениями, которые мы видим.
Это было настоящее историческое бедствие небывалых размеров. Протестантизм - это внутрикатолический вирус. А у Римско-католической церкви нет антитела против этого вируса. Антивирус - это Православие, которое почти за пять веков ни разу не было искушаемо протестантизмом. Даже если и был, например, Константинопольский патриарх, симпатизировавший кальвинизму (а такой один был), это всё равно было местным явлением. Такие вещи не влияют на православное сознание, они ограниченные. У Православной Церкви было множество возможностей заразиться протестантизмом и секуляризмом, но она этому не поддалась - разве только поверхностно.
- Это как простуда, в отличие от рака?
Да, простуда, но не рак. А там - трагедия исторического масштаба. И многие католики теперь об этом знают и больше не считают Православную Церковь соперником или противником. Поэтому они помогают православным учреждать приходы на Западе. Католики предоставляют православным свои церкви, чтобы те могли служить литургию на католических престолах, что раньше было невообразимо.
Чуть отклонимся от темы. Прошлой весной делегация из России была на Сицилии на праздновании в честь годовщины оказания русскими солдатами помощи жертвам Мессинского землетрясения 1908 года. Русское духовенство пригласили совершить литургию для местной православной общины в Палатинской капелле («Дворцовая часовня») в Палермо.
Ах, как красиво! Русские постоянно служат торжественные литургии в соборе святителя Николая в Бари. Я видел, как там служил литургию русский митрополит примерно с 20 священниками и большим хором. И я подумал: «Этот красивый собор требует как раз такой литургии». А когда литургия закончилась, началась латинская месса… и вам хочется плакать. Вам хочется спросить: «Что вы здесь делаете?» В некотором смысле, это что-то неординарное; но многие католики больше не уверены, что они на правильном пути.
Единственно возможный, как мне кажется, выход - это если они повернут к своему собственному Православию; и беспрецедентным чудом Господним будет приход всех к византийскому Православию, потому что есть целая культура, которая этому противостоит. Это не просто вопрос текстов или догматов. Они должны вернуться к своему собственному Православию, к своим исконным традициям. Все эти годы, что я писал свои малые книги, я преследовал такую цель: будучи монахом, помочь людям в духовной жизни, дать им возможность заново обрести и воссоединить свое духовное наследие, которое, разумеется, едино с нашим - потому что у нас общие корни. Но успех моих стараний, по крайней мере среди монахов, близок к нулю. Среди монашествующих особенно. Книги читаются в основном мирянами, а не священниками и монахами. А монахи практикуют , дзен, рэйки и другое. Когда рассказываешь это русским монахам, они удивляются и не могут в это поверить. Я не могу их судить; слава Богу, есть Господь, Который будет судить мир, но не я. Но всё это значит, что люди не ищут решения, ответа в своей собственной традиции. Они ищут это вне своей традиции, даже в нехристианских религиях. Для меня практикующие дзен католические монахи - это все равно что буддийские монахи, принимающие участие в кальвариях (крестные ходы у католиков, во время которых верующие молятся перед каждым из 14 изображений крестного пути Спасителя от осуждения Его Пилатом до распятия на кресте. - Примеч. пер. ). Это полный абсурд. В буддизме страдания понимаются и преодолеваются совершенно по-другому, не как в христианстве. Там нет распятого Спасителя. Зачем им молиться, вспоминая крестный путь Христа? Конечно, незачем.
- А как может христианский монах, верящий в личного Бога, молиться безличному универсуму дзена?
В тех монастырях есть дзен-буддийские сады… Но разве можно себе представить изображения крестного пути Иисуса в буддийских монастырях? Чтобы буддийские монахи вставали на колени перед такими изображениями? Такое представить невозможно.
- Словно бы они потеряли свою идентичность…
Но самое поражающее то, что они (католические монахи, практикующие дзен) даже не пытаются «покопаться в своей собственной земле» и отыскать свои корни - источник уже заполнен мусором. Кажется, они уже убеждены, что там ничего нет и никогда не было.
Вот почему нам следует искать этот источник. Хорошо помню мою монашескую юность - в монастыре были такие насельники, которые думали, что там ничего нет, что всё пусто. Но вот приехал дзен-мастер - иезуит (кстати, очень известный; он умер уже давно) - и для них это было настоящее «откровение». Наконец-то это была хоть какая-то духовность… До этого они видели лишь формализм. Слава Богу, я обрел для себя святых отцов и основополагающую монашескую литературу, прежде чем идти в монастырь. В конечном итоге монастырь не учил меня. Я продолжал свои поиски в монастыре.
- В обители Шеветонь?
Да. Я поступил туда потому, что, казалось, его традиция ближе той, которую я видел в Греции. По правде говоря, меня туда направили. До этого я поступил в бенедиктинское аббатство в . Я был там послушником, но мой наставник - аббат, человек святой жизни, очень любивший меня, - понял, что я нахожусь не в том месте. И он пожертвовал своим многообещающим послушником, отправив его в Шеветонь, посмотреть, не окажется ли эта обитель более подходящим местом. Когда я там обосновался и стал полноценным монахом, то он ко мне приезжал.
Он был святым человеком. Мой духовник, монах-траппист (член католического монашеского ордена, возникшего в 1660-е годы и отличающегося особенно строгим уставом. - Примеч. пер. ), тоже был святым мужем. Мне посчастливилось встретить более одного святого человека - даже на Западе. Они всё еще существуют.
Чувствую, что одно из моих призваний - это доказать, в том числе и православным, что, даже живя в западной традиции, можно открыть для себя общие корни и жить по ним. Это возможно, но, конечно, не благодаря нашим усилиям, а благодатью Божией. И тогда я дошел до такого момента, когда больше не мог находиться лишь в духовном единстве с Православной Церковью, столь близкой моему сердцу. Мне хотелось настоящего, евхаристического единства. Поэтому я попросил принять меня в Православие.
Трудно сказать, потому что это технически не для всех будет возможным. На Западе Православная Церковь еще не так хорошо известна. Сейчас ситуация меняется. У меня много друзей, следующих тому же пути; они хотя и «православные», но не в конфессиональном смысле. Не знаю, станут ли они когда-нибудь православными. Мой собственный опыт показывает мне, что вы не всегда найдете помощь с православной стороны. Прозелитизм в основном не православное явление, и в каких-то ситуациях вы можете не найти конкретной помощи. Мне даже препятствовали. Был один хорошо известный богослов (имени его не назову)… Я тогда был студентом. Так он буквально запретил мне и другим монахам из Шеветони принимать Православие! Он сказал: «Нет! Вы не станете православными! Вы должны плотию выстрадать трагедию разделения». Я так и сделал - иного выбора не было. Потом попросил еще одного русского православного митрополита о помощи - он тоже мне не помог. Он просто отвернулся от меня. Но это была Божия воля. А когда настал нужный момент, то всё прошло очень гладко. Правда. Как письмо почты Швейцарии! Но до этого - казалось невозможным.
Верю, что всё происходит в соответствии с Божиими волей и планом. А как вы считаете, не следует ли православным больше поддерживать ищущих, колеблющихся людей? Которые глубоко копают, но не доходят до корней?
Им (православным) следовало бы знать лучше свою веру и быть способными отвечать на вопросы. И еще им не следует критиковать всё и всех.
- К чему склонны многие новоначальные.
Да, новоначальные - самые строгие судьи. Но они, действительно, должны уметь отвечать на очень важные вопросы. Я говорю о своем собственном опыте, в Швейцарии. Предполагаю, что дела обстоят иначе в Америке, где действуют сотни различных церквей, протестантских конфессий, и все они, так сказать, равны между собой. Но, к сожалению, там действуют также и десятки Православных Церквей.
- Да, у Америки противоположная проблема: слишком много из чего выбирать.
Это сбивает с толку.
Тем не менее в Америке проще потому, что там нет «главенствующей» церкви. Это не как в Италии, Испании или даже в Германии, где две доминирующие церкви - католическая и протестантская. Бок о бок или одна над другой - зависит от того, как вы это видите, - но католическая конфессия доминирующая. Любая православная деятельность, полагаю, будет восприниматься плохо, тем более что они зависят от благосклонности католической церкви. Чтобы получить храм, совершать богослужения, если вы слишком бедны и не можете построить свою церковь, вам нужна благосклонность католических епископов. Но думаю, что ситуация в Америке другая.
Конечно, Католическая церковь в Америке сильная, хотя в Северной Америке она сначала оказалась в протестантском, англо-саксонском окружении. Тем не менее Католическая церковь дала Америке много благотворительных организаций, больниц и школ, хотя многие люди забывают об этом.
Да, но забывать не надо.
Во всяком случае я против прозелитизма в любом виде, однако мы должны отвечать на вопросы, рассказывать о положении дел, если люди спрашивают. И Господь призывает всех к этому, скажем, «нужному месту».
И последний вопрос. Местные жители, не являющиеся православными, заходят в ваш монастырь, расспрашивают вас?
Местное население знает меня 30 лет, но моя монашеская жизнь очень специфичная; и поскольку они не знают монахов, то здесь и нет монахов (правда, были братья-францисканцы, но они не монахи). Они всегда интересовались, братьями какого ордена мы являемся. Мы ходили в черном, имели бороды, носили клобуки на голове и выглядели весьма старомодными. Их местный православный святой V века выглядел точно так же, просто они уже не знали об этом. Они знали, что мы очень близки к христианскому Востоку, святым отцам, и что то, что я говорю сегодня, не отличается от того, что говорю всегда. Расскажу об одном, что люди заметили, когда я стал православным. Некая простая женщина, домохозяйка без университетского образования, узнав, что мы приняли Православие, сказала: «Хочу лишь, чтобы вы знали: вы всегда будете нашим отцом Гавриилом, и вы делаете то, чему всегда нас учили - возвращаться к своим корням. Православная Церковь такая же, какой была с самого начала». Простой человек без богословского образования может это понять. Они не были удивлены.
Нам никто не противился. Иногда, когда мы ходим по улицам, случается, что люди обращаются к нам: «Отец, можно мне задать вам вопрос?» Я говорю, что да. «Вы православный монах?» Я отвечаю утвердительно. «Браво!» - восклицают они в ответ.
Они не привыкли видеть монахов - единственные монахи, которых они видят, это православные монахи. Францисканцы носили мирские одеяния, поэтому, если вы не знаете их лично, то не догадаетесь, что они члены ордена. Но православные монахи всегда узнаваемы. И для людей это не провокация. Они чувствуют себя ободренными, говорят: «Отлично!», «Браво!» Должен сказать, что не ожидал такой реакции. Когда меня назначали игуменом моего монастыря (большое слово для маленькой реальности), на церемонии присутствовали католики, большинство из которых были бенедиктинскими монахами. Они спросили, можно ли им будет приходить, хотели бывать в этом месте. Они присутствовали также на православной литургии, и я познакомил их с епископом, который очень дружелюбно их принял. Это не было воспринято как враждебное действие против них или против Католической церкви, но как прямое следствие того, чему я всегда учил.
- Они в этом могли видеть вашу цельность.
Многие из них хотели бы сделать то же самое, но слишком привязаны к миру, в котором живут; либо их знание Православия апостольской традиции слишком слабое.
Итак, нам надо возвращаться к своим корням.
Редакция портала «Православная Жизнь» встретилась с выдающимся швейцарским богословом и патрологом схиархимандритом Гавриилом (Бунге) в Киево-Печерской Лавре.
Отец Гавриил ответил на вопросы редакции об особенностях спасения в современном мире, кризисной ситуации в Украине, самом главном для христианина.
Помощь в переводе с итальянского осуществил настоятель храма в честь святого Амвросия Медиоланского города Милан архимандрит Амвросий (Макар).
– Апостол Павел говорит: Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же.
Полностью убежден, сегодня верить легче. Представьте только: на начальной стадии развития христианства существовала всего лишь маленькая группа верующих, которую все отовсюду гнали.
Как этим людям было сложно осознавать, что Христос – Господь. К тому же большинство евреев христианство отвергали. Вот это сложности.
А теперь, тысячи лет спустя, много верующих во Христа, большое облако свидетелей.
А какое огромное наследие! А сколько христианских мучеников, монахов, отшельников, благочестивых людей. Поражает и чудотворная сила мощей! Число свидетелей Христовых растет с каждым днем.
Мы также знаем, что при коммунистическом режиме в Советском Союзе насчитывался миллион верующих: сотни епископов, монахов, подвижников, мирян.
Несмотря на гонения, изгнания из общества, они не отреклись от своей веры.
Говорить о сложных временах – значит помнить о людях, которые смогли выстоять в вере, защитить ее при любых трудностях и лишениях. Смогли бы мы сегодня повторить их подвиг?
В Священном Писании сказано, что христианам легче оставаться христианами именно во времена войн и испытаний, нежели в мирные периоды стабильности и благополучия.
Когда люди наполняют свои чрева и живут одним днем – они непременно отвращаются от Господа.
Есть даже выражение: «Человек так живет, как будто Бога не существовало». При этом он не отрицает существование Господа, но действительно живет так, словно Творца никогда не было.
И нам придется за это отвечать.
В современном мире самое большое испытание для нас – служить или не служить Церкви, которая нам напоминает именно об этом.
Я всегда говорю, что верующий – это не мрачный тип, ожидающий конца света, апокалипсиса, а радующийся. Он оптимистично относится к жизни, миру, людям. Несмотря ни на что.
И вы, наверное, в Украине больше всех это чувствуете, ведь живете между войной и миром в нестабильное время и не знаете, что будет завтра.
Каждый осознает, что сегодняшний день может быть последним. Христианин – это тот, кто готов всегда встретиться с Господом.
Никто не знает, когда наступит последний день. Его ни одна наука не может математическим способом вычислить. Только Отец Небесный определяет это.
Конечно же, многое зависит и от нас. Христос напоминает, что последние дни будут очень трудными, что даже праведники будут сомневаться.
«Но когда Сын Человеческий придет, то найдет ли Он веру на земле?» (Лк. 18:8).
Поэтому мы должны жить в духе радости, не переживать о трудных временах, ведь Господь разрушает старое для того, чтобы построить новое.
«Не копите себе богатств на земле, где их портят моль и ржавчина и где воры могут обокрасть ваш дом. Копите лучше себе сокровища на небесах, где их не испортят ни моль, ни ржавчина и куда воры не смогут проникнуть и украсть. Ведь где твое богатство, там будет и твое сердце», – сказано в Священном Писании (Мф. 6:19–21).
Около пяти лет назад католическое духовенство было ошеломлено неожиданной новостью: известный швейцарский монах-затворник вдруг принял Православие.
Что только о нем не писали, как только не обличали в СМИ – все это нисколько не задело отца Гавриила (Бунге), главного «виновника» всеобщего возмущения. Новости он не читает, Интернета у него нет, да и рассчитывать на одобрение общественности он не привык.
Отец Гавриил (в прошлом Габриэль) родился в 1940 году в немецком городе Кельн в семье протестанта и римо-католички. И хотя, по его собственным словам, в такой семье ребенок становится, как правило, ни рыба, ни мясо, свои духовные поиски он начал еще в юности. Изучал творения святых отцов, «Добротолюбие» и патерики. Вскоре возникло желание уйти в монастырь. Однако отец был против, и замысел пришлось на время отложить.
В 1961-м он поехал в Грецию, где произошло его первое близкое знакомство с Православной Церковью. Два месяца Габриэль прожил в семье священника и посещал православные богослужения, так как на острове Лесбос, где он остановился, не было ни одного католического храма. «Ко мне относились чудесно, с большой любовью. На малом входе мне даже подносили Евангелие, чтобы я его поцеловал, словно я был высокопоставленным гостем», – вспоминает отец Гавриил.
После окончания учебы в университете, в возрасте 22 лет, молодой человек вступил в орден бенедиктинцев, где принял монашеский постриг. Заметив интерес своего монаха к восточному христианству, настоятель отправил его в католический бенедиктинский монастырь восточного обряда в г. Шеветонь (Бельгия). Там отец Габриэль прожил 18 лет, изучая наследие восточного монашества, Православной Церкви и святых отцов. А в 1980 году по благословению духовника он поселился в Крестовоздвиженском скиту в горах Швейцарии, где вот уже более тридцати лет ведет жизнь монаха-затворника.
Духовные искания
Одним из главных предметов духовных поисков отца Гавриила было изучение вопроса о разделении Церквей. Начало этих исканий было положено еще во время его пребывания в Греции. Там у него была возможность целую неделю жить в семинарии в Афинах. Во время одного из разговоров с семинаристами отец Гавриил высказал сожаление о том, что Православная Церковь отделилась от католической. На это ему дали ответ, который он никак не ожидал услышать: «Ты ошибаешься, это вы от нас отделились».
Тогда это утверждение настолько поразило молодого монаха-бенедиктинца, что он не нашелся, что ответить. Католики привыкли считать протестантов раскольниками. Так оно и было. Они действительно отделились от Католической Церкви. Но упрекнуть в том же православных не так-то просто. «Ведь речь шла о Церкви апостольского происхождения. Апостол Павел прошел по этим местам еще прежде, чем дошел до Рима», – говорит отец Гавриил.
Так в душе молодого человека начался глубокий духовный поиск, который, по его словам, продолжается до сих пор. Некоторые выводы, которые ему удалось сделать в ходе своих размышлений, изложены в книге «Скудельные сосуды». В ней много внимания уделено практике Иисусовой молитвы в соответствии с учениями Святых отцов. Практика эта, подчеркивает батюшка, была одинакова как на Западе, так и на Востоке.
Отец Гавриил потратил много времени и сил, чтобы найти пути примирения Западной и Восточной Церквей. И вот что он выяснил: такое примирение возможно «только в случае возвращения к общим корням. Ведь единая Церковь реально существовала в истории на протяжении тысячи лет». Пытаясь найти способ объединения, отец Гавриил пришел к печальному выводу: «Примирение между Православной и Католической Церквами на уровне иерархии, структур совершенно невозможно. И оно никогда не произойдет, потому что Восток и Запад слишком далеко отошли друг от друга в ходе исторического развития… Православная Церковь – это не одна из многочисленных Церквей. Это Церковь, которая стоит у самых истоков истинного христианства. В ней нет того разрыва с истоками, который пережила Церковь Западная, когда многие ушли в сторону. Те, кто отделился (и католики, и протестанты), потеряли очень многое из того, чему учили Апостолы. Теперь каждый по-своему толкует Писание. Мне уже 74 года и я до сих пор помню Второй Ватиканский Собор. Тогда я был послушником. Это огромный разрыв внутри Церкви. И это только начало разъединения. Чем это закончится – неизвестно».
Результатом этих размышлений стал вывод о необходимости примирения на личностном уровне. Так отец Гавриил пришел к Православию. 27 августа 2010 года в храме в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Большой Ордынке он был принят в Православие митрополитом Волоколамским Иларионом (Алфеевым). Вскоре после этого отец Гавриил был пострижен в великую схиму, через год возведен в сан схиархимандрита епископом Корсунским Нестором, а еще через год стал настоятелем новоучрежденного православного Крестовоздвиженского монастыря близ города Лугано.
Затворник
Так далеко в швейцарских горах, в самой чаще леса появился православный монастырь, на территории которого расположены скит и несколько домиков. В это уединенное место нельзя проехать на автомобиле, добраться можно только пешком, упорно поднимаясь в гору. Если захотите посетить отца Гавриила, не забудьте заранее договориться с ним по телефону. Иначе территория монастыря может быть просто закрыта на ключ.
«Телефон стоит у нас в трапезной, но я почти никогда не слышу, как он звонит, – признается батюшка. – Тем не менее вы можете оставить сообщение и предупредить о своем визите. Как правило, я принимаю гостей во второй половине дня, а утро выделяю для молитвенных трудов. К тому же у нас печное отопление. Необходимо время, чтобы заготовить дрова и, конечно же, поработать в огороде. Но встреча с людьми – это тоже часть моей работы. Особенно много посетителей приходят ко мне по праздникам. Гости приезжают из Франции, Италии, разных уголков Швейцарии. Они снимают номера в близлежащих гостиницах и приходят к нам на службы». Подавляющее большинство из них – миряне, а не монашествующие. Люди приезжают, чтобы задать волнующий вопрос, попросить совета, получить поддержку. И батюшка никому не отказывает, хотя и говорит, что монахом быть сложно: «Приходится постоянно пребывать в движении. Сегодня очень трудно обойтись без Интернета, телевидения и мобильного телефона. А у нас всего этого нет. Да нам это и не нужно. Монах должен любить свою келью. Авва Моисей говорил: «Сиди в своей келье, и она научит тебя всему». Конечно, мой образ жизни не очень похож на жизнь первых христиан. Зато пустыню мне заменяет лес».
Болезни нашего времени
Схиархимандрит Гавриил редко покидает свой скит. «Сейчас я менее одинок, чем раньше, когда только пришел в эту «пустыню», чтобы служить Богу и слышать Его волю». Духовная помощь ближним – одно из таких служений. Каждому, кто обращается за советом, отец Гавриил помогает: «Все советы должны быть адаптированы к условиям жизни человека, его возрасту, сроку его духовной жизни», – считает он. Многое из того, о чем схиархимандрит Гавриил говорит со своими посетителями, описано в книгах. Некоторые из них переведены на русский язык. Его книги «Гнев, злоба, раздражение», «Объедение, лакомство, чревоугодие», «Тоска, печаль, депрессия» повествуют о соответствующих страстях, которые отец Гавриил считает одними из главных болезней нашего времени. В этих книгах он говорит и о способах борьбы с подобными недугами.
В блокнот паломнику:
Крестовоздвиженский скит (Eremo Santa Croce)
Схиархимандрит Гавриил (Бунге) родился в 1940 г. в Кельне. Отец - лютеранин, мать - католичка. В возрасте 22 лет вступил в орден бенедиктинцев во Франции. В 1972 году был рукоположен во священный сан. Много лет посвятил изучению творений Евагрия Понтийского. С 1980 года живёт в скиту Святого Креста в швейцарском кантоне Тичино по древнему бенедиктинскому уставу. В 2010 году он принял православие, а через год был пострижен в великую схиму. Автор книг «Скудельные сосуды. Практика личной молитвы по преданию святых отцов», «Дух Утешитель», «Вино дракона и хлеб ангельский», «Духовное отцовство» и др.
– Отец Гавриил, спасибо вам за согласие дать Правмиру интервью. Первый вопрос такой: сейчас очень трудное время во всём мире. Агрессия, жестокость, раздражение, депрессии. Каким вы видите современного человека? Какие его сегодняшние проблемы принципиально важны?
– Время, в которое мы живем, всегда самое важное и трудное, потому что это наше время. И именно в это время мы, христиане, призваны дать подтверждение нашей верности Христу. У христианской веры очень длинная история, можно сказать, что у нас достаточно большой опыт жизни в мире, и на всём протяжении существование христиан никогда не было легким.
Самая заметная разница нашего времени и времени прошлого заключается в глобализации. Сегодня если что-то происходит в одной точке земного шара, можно сказать, что это касается и всех остальных, и благодаря массмедиа все оказываются вовлечены в происходящее. И, конечно, очень сложно, практически невозможно бывает сохранить дух бесстрастный, дух спокойный, когда мы постоянно оказываемся погружены в ту информацию, которая на нас вываливается через СМИ. Подлинная ли это информация или псевдоинформация, но так или иначе мы оказываемся вовлечены в поток.
– Как возможно этому сопротивляться и можно ли научить этому детей? По статистике в Москве за последние годы втрое возросло количество самоубийств среди подростков. Одна из причин, которая называется в анализе этих цифр, – потеря веры в будущее у молодых людей.
– Это очень понятно. Общество всё меньше и меньше нуждается в человеке – в человеке рабочем, если можно так сказать. На Западе, как говорят, в самое ближайшее время ожидаются большие сокращения среди сотрудников, потому что их работу смогут выполнять не люди, а роботы. Машины могут работать 24 часа в сутки, и они не создают проблем, у них нет запросов. Это означает, что тысячи и тысячи молодых людей, которые сегодня только учатся, столкнутся с тем, что им нечего будет делать.
Мне приходится довольно часто встречаться с подростками, с молодыми людьми до тридцати лет, у которых нет абсолютно никакой мотивации в жизни. Они ничего не делают, потому что им ничего не интересно. Нет какого-то единого решения, которое можно было бы предложить этим людям. И никакой хороший совет, с которым можно было бы обратиться к ним, не решит проблему целиком.
– Сейчас люди приходят к вам как учителю и наставнику, а кто те, кого вы считаете своими учителями?
– На протяжении жизни я встречал множество людей удивительных, исключительных, цельных. Все они в той или иной степени наложили отпечаток на мою жизнь, оставили след в ней. В начале моего пути это были католики, поскольку я был крещен в Католической Церкви и много лет принадлежал к ней.
Я помню священника, который меня готовил к первому причастию. Нужно сказать, что у католиков проходит время между крещением и первым причастием: впервые причащают, как правило, в семилетнем возрасте. Так вот, это был священник абсолютно традиционный, всегда ходивший в подряснике, в сутане, не то чтобы скрытный, но замкнутый. Основы веры он нам объяснял с помощью картинок в стиле XIX века, на которых были изображены важнейшие этапы жизни Иисуса Христа и жизни Церкви.
Я вспоминаю также одного греческого архимандрита, который был наместником скита, тоже находящегося в изоляции, практически как мой монастырь – только мы находимся в лесу, а его обитель находилась в скалах. Поскольку мой греческий был достаточно бедным в то время, общение было больше бессловесным.
Впоследствии, когда я уже поступил в католический монастырь, наше общение продолжилось в духовных письмах. Этот человек, которому в то время было уже больше восьмидесяти, был и остается для меня некой иконой, наша переписка очень многое мне дала, очень многие вещи осветила в моем понимании.
В Бельгии произошла встреча еще с одним человеком, который очень много значил в моей жизни. Это был игумен монастыря траппистов. Первоначально он, будучи наместником, не мог посвящать время тому, чтобы быть моим наставником, но затем, уйдя на покой, в течение пятнадцати лет был моим духовным отцом, и я у него исповедовался.
Другая встреча, которая оставила след, – это встреча с румынским старцем Клеопой. Я помню, как после нашей беседы вывез под своим подрясником рукопись его книги об аскетах начала ХХ века, которую мы хотели опубликовать на Западе, потому что в то время это невозможно было сделать в его родной стране, в Румынии. А на Афоне мне посчастливилось встретиться с одним отшельником, истинным борцом духа, который очень-очень многое мне поведал, что было для меня важно.
Для того чтобы подобные встречи принесли плоды вашей душе, необходимо ваше участие: многое зависит от того, как вы настроены и насколько готовы отвечать на то, что слышите. Всякий раз, когда я ехал на исповедь и на беседу к своему духовному отцу, аббату траппистского монастыря, на протяжении всего пути, в машине, я молился Богу о том, чтобы Господь дал этому старцу слово, а мне даровал уши, чтобы услышать и вместить то, что мне будет сказано. И уже потом, в России, отправляясь на встречу с некоторыми людьми духовными, я тоже всякий раз молился Богу, потому что чем старше становишься, тем сложнее бывает воспринять совет и услышать что-нибудь для себя.
Человек в любом возрасте нуждается в совете духовном, и я тоже очень нуждаюсь в советах. Поэтому я тренирую свой слух, чтобы услышать в тех словах, которые мне говорятся, быть может, некую метафору, которой человек отвечает на мои вопросы, чтобы услышать что-то действительно обращенное ко мне.
– Вопрос от наших читателей. Человек приходит в храм, он получает молитвослов в 30 страниц. Он их читает, думает над ними – или не читает, потому что бежит на работу. Но суть в том, что часто вся молитвенная практика мирянина сводится к тому, чтобы отчитать положенное количество страниц. Как же мирянину учиться молитвенному предстоянию перед Богом?
– Обязательное молитвенное правило для каждого христианина, безусловно, – это утренние и вечерние молитвы, которые несколько формализованы в текстах молитвослова, но которые являются для нас неким обязательным началом, ступенью. Мы не должны оставаться на этой ступени, потому что святые отцы нам говорят: молитва – это восхождение на гору.
У этого восхождения есть этапы. Первый этап – это молитвенное правило, находящееся в молитвослове. С этого начать возможно каждому. Постичь глубину того, что ты произносишь, понять смысл этих молитвословий – это уже вторая ступень. Я не смогу рассказать обо всех этапах молитвенной практики, но подчеркну, что молитва сама по себе – это самый лучший учитель молитве. Молитесь, и постепенно изменится качество вашей молитвы. Постепенно вам понадобится всё меньше слов и меньше образов. В конце концов, это приведет вас к молчаливому диалогу с Богом или же просто предстоянию перед Тем, Кто вам предстоит.
– А есть всё-таки что-то важное, что начинающему хорошо бы обязательно делать?
– Конечно, Псалтирь. Чтение псалмов – это всё же еще не молитва, это до молитвы. К слову, необходимо сразу же провести различие между молитвой келейной, то есть молитвой индивидуальной, когда вы молитесь в одиночестве у себя дома, и молитвой общественной, в частности, молитвой в церкви во время богослужения.
Молитва общественная, которая происходит в какой бы то ни было общине, будь то община монашеская или приходская, это, прежде всего, большое количество молитвословий и песнопений. А когда мы молимся в одиночестве дома, многие вещи упрощаются. У меня есть книга, в которой я как раз написал об этом, – «Скудельный сосуд»; надеюсь, что в ближайшее время она будет переиздана в Москве. Я в ней постарался рассказать всё, что знаю об этом.
– Как человеку поступать в том случае, если он молится, но не видит ответа Бога на свои молитвы?
– Необходимо «теребить» Бога своими молитвами и настаивать на ответе о том, что вы просите в молитве. Мы читаем об этом в Новом Завете: «Просите, и вам будет дан ответ» (ср.: Мф. 7 ,7). Господь всегда отвечает, но не всегда Он отвечает так, как мы того ждем.
– Один из частых и трудных вопросов от читателей. Родители больных детей спрашивают: «Как нам еще молиться?» Допустим, ребенок неизлечимо болен, и мать готова просто стоять дни и ночи на коленях; молитва родителей больного ребенка бывает очень горяча, но ребенок уходит на глазах.
– Опыт, связанный с уходом ребенка или любого другого близкого человека из семьи – для христианина, конечно, всегда испытание веры. Это бывает неожиданно, необъяснимо, но Господь призывает потому, что Он призывает, потому что такова Его воля. Господь не ошибается даже тогда, когда Его голос на нашем пути оказывается непостижимым.
Опыт, который переживает человек в связи с потерей близкого, всегда открывает новый этап в жизни, потому что для верующего христианина уход родного человека не значит его полное исчезновение из жизни. Он переходит в новый мир. Господь вновь призывает к Себе душу человека, которую Он Сам ему дал, – по причине, известной лишь Ему одному.
– Вы много писали и давали интервью о проблеме «выгорания» священнослужителей. Сейчас модно говорить о том, что нет такой проблемы, как «выгорание» мирянина или священника, это всё отговорки. Что надо просто служить, причащаться, и всё будет замечательно. Ведь у святых отцов никакого «выгорания» не было.
– Видимо, те люди, которые так говорят и пишут, мало читали святых отцов, в частности, преподобного Исаака Сирина, потому что и уныние, и «выгорание», и богооставленность хорошо были знакомы святым отцам, и они о них писали. Я считаю, что говорить о том, будто бы такой проблемы не существует, – это заблуждение. Безусловно, рецепт, который дают советчики – чаще бывать в храме, молиться, причащаться – очень важный; это действительно помогает как-то бороться и противостоять такому состоянию. Но это вовсе не значит, что этим можно предотвратить подобное состояние, что это поможет раз и навсегда защититься от впадения в него.
– Каковы, на ваш взгляд, симптомы «выгорания» у священника, у мирянина, у человека, который занимается благотворительной деятельностью? Как вовремя оценить в себе это состояние?
– Если ты начинаешь ощущать, что бежишь за трамваем, и он от тебя уходит, а ты не в состоянии его догнать, – это один из первых симптомов. Ты хорошо бежишь и быстро бежишь, но так и остаешься неспособным впрыгнуть в трамвай. Это очевидный знак, который должен заставить задуматься.
Есть, безусловно, и другие вещи, которые укажут на то, что происходит. Например, гиперактивность. Есть люди, которые гиперактивны в жизни, в своей деятельности. Но если у ребенка это некий этап, через который он естественным образом проходит и который сам собой заканчивается, то для взрослого человека, особенно если что-то подобное длится слишком долго, это страшно. Такой человек в своей увлеченности немного уже как бы не здесь, он вследствие своей гиперактивности никогда не находится в состоянии близости с тем, с кем общается.
Я сказал одному из таких людей: «Кому ты отдаешь то время, которое отдаешь мне, общаясь со мной?» Но это ничего не изменило в наших отношениях. А еще одному из таких людей после общения я сказал: «Мы с тобой вместе, но здесь ты присутствуешь своим телом, в то время как дух твой совсем не здесь». Он был немножко ошарашен моим ответом, потому что на самом деле сам до конца не отдавал себе в этом отчет. Что-то заставило его задуматься, и он изменился.
– Человеку можно самому выбраться из этого состояния, или здесь обязательно нужна помощь психолога, психиатра? Как выглядят первые этапы по спасению себя?
– Господь поможет выйти из этого состояния. Господу не нужны психологи и психиатры для того, чтобы помочь. Человек, который оказывается вовлеченным в «выгорание», сможет из него выбраться только с помощью Господа. Если же человек находится в состоянии уныния и не обращается при этом к Богу, то выйти из него невозможно: он так и будет ходить по замкнутому кругу – до тех пор, пока не поднимет глаза наверх.
– Напоследок хотелось бы вернуться к началу нашего разговора. Человеческая жизнь за тысячелетия сильно изменилась. Претерпевают ли при этом какие-то изменения человеческие страсти?
– Возьмем, допустим, такую страсть, как блуд. Учение о страстях было сформулировано пятнадцать веков тому назад. Когда отцы писали об этой страсти, не было интернета, не было различных СМИ, не было тех возможностей, которые очень часто ввергают нас в различные искушения.
Сегодня вы можете зайти к себе в комнату, закрыть за собой дверь, остаться в одиночестве, включить компьютер и ввергнуться в эту страсть. Но страсть осталась той же самой, хотя ее выражение и какие-то внешние проявления могут быть совершенно другими. Демоны ведь остаются прежними – это всё те же падшие ангелы, и они совсем не постарели. Это только человек в каждом новом поколении считает, что случилось что-то новое в этой жизни, что он совершенно другой, а не такой, какими были люди прежде. В нашу жизнь нередко приходит что-то новое, но на самом деле это отнюдь не новое.
