АКАДЕМИК Л.С.ПОНТРЯГИН
В 1998 году по случаю 90-летия со дня рождения выдающегося математика Льва Семёновича Понтрягина была издана его книга «Жизнеописание Л.С.Понтрягина, математика, составленное им самим», в предисловии к которой было написано: «В этом году исполняется 90 лет со дня рождения великого учёного, лауреата Сталинской премии, лауреата Ленинской премии, лауреата Государственной премии, Международной премии им. Н.И.Лобачевского, кавалера четырёх орденов им. В.И.Ленина, ордена Октябрьской революции, ордена Трудового Красного знамени, Героя Социалистического Труда, академика АН СССР, почётного члена Международной академии астронавтики, почётного члена Венгерской академии наук - Льва Семёновича Понтрягина.”
С именем Понтрягина связана целая эпоха развития математики. Труды Л. С. Понтрягина оказали определяющее влияние на развитие топологии и топологической алгебры. Он заложил основы и доказал основные теоремы в оптимальном управлении и теории дифференциальных игр. Его идеи во многом предопределили развитие математики в XX веке…
Большое значение Лев Семёнович Понтрягин всегда придавал общественной жизни: памятны его яркие, эмоциональные выступления на различных собраниях, в течение ряда лет он представлял Советский Союз в Международном математическом союзе, курировал издание математической литературы, занимался вопросами школьного образования….»
НЕБЛАГОДАРНОСТЬ - НАЦИОНАЛЬНАЯ ЧЕРТА?
Читаем небольшие заметки в газете «Советская Россия» под названием «Как Мадлен Олбрайт отблагодарила спасителей» и в газете «Дуэль» - «Подарок» Олбрайт», в которых со ссылкой на кипрского журналиста говорится о том, что в начале Второй мировой войны родители Мадлен вместе с ней спасались от преследования гитлеровских палачей, оккупировавших Чехию.
Эта еврейско-чешская семья в качестве беженцев нашла приют в сербском доме в маленьком местечке Врнячка Баня. Это местечко, расположенное в 80 километрах от Кралево, в ночь на 12 апреля 1999 года подверглось американским бомбардировкам. Таким способом спасённая когда-то сербами маленькая еврейская девочка, выросшая в могущественного государственного секретаря США, выразила искреннюю благодарность своим спасителям.
К сожалению, кипрский журналист не говорит, были ли благодарственные слова написаны на корпусах ракет и бомб, как это было сделано при поздравлении сербов с Пасхой.
Аналогичная история, правда, не такая кровавая, но гораздо более затяжная имела место в жизни великого советского (русского!) математика Понтрягина и была им рассказана в главе «Клевета» его книги «Жизнеописание Л.С.Понтрягина, математика, составленное им самим» (М., ИЧП «Прима В», 1998).
АКАДЕМИК Л.С.ПОНТРЯГИН И «БЛАГОДАРНЫЕ» УЧЕНИКИ
«Малая Советская Энциклопедия» (1959) подвела итоги первой половины жизни Л.С.Понтрягина: «… Советский математик, академик (с 1958 года). В 14 лет потерял зрение от несчастного случая. .. Основные работы относятся к топологии (топология - область математики, изучающая топологические свойства фигур, то есть свойства, не изменяющиеся при любых деформациях, производимых без разрывов и склеиваний - В.Б.), теории непрерывных групп и теории обыкновенных дифференциальных уравнений с их приложениями».
Вторая половина жизни Л.С.Понтрягина и его научные достижения этого периода отражены в «Энциклопедии для детей. Математика» (1998): «…Конструирование ракет дальнего действия стимулировало развитие оптимального управления (Л.С. Понтрягин, Р. Беллман)… Упомянем о теории оптимального управления техническими и производственными процессами. Понятие выпуклости играет важную роль в доказательстве одной из важнейших теорем этой теории - принципа максимума («принцип максимума Понтрягина» - В.Б.), который был установлен в середине 50-х годов советскими математиками Л.С.Понтрягиным, В.Г.Болтянским и Р.В.Гамкрелидзе (о Болтянском см. ниже -В.Б.)…». Одним из создателей (нового направления, названного оптимальным управлением), был «российский математик Лев Семёнович Понтрягин»…
Добавим, что принцип максимума Понтрягина нашёл многочисленные приложения, в частности, в космонавтике. В связи с этим автор был избран почётным членом Международной академии астронавтики вместе с Ю.А.Гагариным и В.А.Терешковой.
Итак, возвращаясь к упомянутой выше главе «Клевета» книги Л.С.Понтрягина, читаем: «Мне хочется понять, почему я стал объектом столь злобных нападок со стороны сионистов. В течение многих лет я широко использовался еврейскими советскими математиками, оказывал им всяческую помощь. В частности, я помог Рохлину (математику - В.Б.) выбраться из проверочного сталинского лагеря и устроиться на работу. Я даже готов был поселить его в своей квартире. Теперь они об этом уже не помнят. Правда, в конце 60-х годов, когда я понял, что используюсь евреями в их чисто националистических интересах, я перестал оказывать им помощь, но вовсе не стал действовать против них. Таким образом, долгое время сионисты считали меня своей надёжной опорой. Но в конце 60-х годов лишились её. Возможно, что именно поэтому у них возникло ощущение, что я являюсь как бы предателем их интересов».
Эта цитата фактически не даёт примеров помощи академика еврейским советским математикам, но в самой книге содержатся многочисленные конкретные примеры такого содействия. Остановимся на некоторых из них и на высказываниях его учеников и помощников на тему государственного «антисемитизма».
«Мои отношения с В.А.Ефремовичем начались с моей юношеской влюблённости в него на первом курсе… Тяжкий удар по этой любви нанёс мне Ефремович в 1936 году… Он предал меня…». Но после ареста Ефремовича в 1937 году Л.С.Понтрягин неоднократно обращался к начальству с ходатайством об освобождении, последний раз это было письмо на имя И.В.Сталина, которое привело к положительному результату.
«За Ефремовичем поехал его близкий друг и товарищ Гальперин». После освобождения Ефремович фактически «жил у нас на квартире семь лет и проявлял здесь очень большую бестактность, чем надоел нам под конец до смерти. Мы с трудом выселили его…
Позже, в 1962 году, Ефремович стал рваться поступить в Стекловский институт и достиг этого при моей помощи, а также помощи Е.Ф.Мищенко, зам. директора института, и при сочувственном отношении И.М.Виноградова, директора института… Не понимая того, с каким доброжелательством Виноградов и Мищенко отнеслись к приёму его в институт по моей просьбе, он всё время злобствовал на них…».
Одним из увлечений Л.С.Понтрягина стало вариационное исчисление. «Так у меня возникли научные контакты с Л.А.Люстерником и Л.Г.Шнирельманом… Шнирельман был незаурядный, талантливый человек, с большими странностями. Было в нём что-то неполноценное, какой-то психический сдвиг… Кончилось это трагически: Шнирельман преднамеренно отравился». Много лет Л.С.Понтрягин дружил с Л.Д.Ландау и И.А.Кибелем.
«Выдающийся алгебраический геометр и тополог Соломон Александрович Левшиц впервые появился у меня на квартире, по-видимому, в 31-м году. Привёл его ко мне Шнирельман».
И далее о Левшице: «В начале нашего знакомства он пригласил нас с мамой (напомним, с 14 лет Л.С.Понтрягин был слепым -В.Б.) в США на один год… Меня не пустили. Очень лёгкие до этого поездки за границу советских математиков стали к этому времени уже труднее… К отказу в поездке мне, по-видимому, приложили руку моя приятельница по университету студентка Виктория Рабинович и наша преподавательница философии Софья Александровна Яновская. Во всяком случае, однажды Яновская сказала мне: «Лев Семёнович, не согласились бы Вы поехать в Америку с Витей Рабинович, а не с матерью?»» После отказа Л.С.Понтрягина, «намечавшаяся на 33-й год поездка в Соединённые Штаты на год не состоялась».
В 1934 году в Москву были переведены центральные органы Академии наук, а также значительная часть институтов, в том числе, Математический институт имени В.А.Стеклова - Стекловский институт. «Среди вновь привлекаемых в институт москвичей назывались шесть, которые рассматривались тогда, как молодые и талантливые. В том числе был я. Любопытно отметить, что эти шесть человек классифицировались на три пары по их «качеству». На первом месте стояли А.О.Гельфонд и Л.Г.Шнирельман, на втором месте - М.А.Лаврентьев и Л.А.Люстерник, а на третьем - Л.С.Понтрягин и А.И.Плеснер…»
Далее Понтрягин отмечает, как эта классификация выдержала проверку временем: «Шнирельман погиб от психической неполноценности, когда ему едва перевалило за 30 лет. Гельфонд вспыхнул коротким блеском в ранней молодости, решив проблему трансцендентности некоторых чисел. Люстерник вообще не достиг значительных высот, а Плеснер вообще вряд ли был сколько-нибудь значительным математиком.
Можно сказать, что проверку временем выдержали только Лаврентьев и Понтрягин… А Лаврентьев, кроме того, оказался и выдающимся организатором. Он основал новый русский научно-исследовательский центр в Новосибирске - Сибирское Отделение Академии Наук СССР».
Ещё один интересный факт из жизни академика: первая жена его - Таисия Самуиловна Иванова (падчерица подруги матери) окончила университет, но написать кандидатскую диссертацию не смогла; за неё это сделал Л.С.Понтрягин (работа о саранче), и после развода в 1952 году он продолжал следить за жизнью бывшей жены, которая впоследствии защитила докторскую диссертацию.
Теперь подробнее о Рохлине: «На моём горизонте заново появился мой довоенный ученик, наиболее усердный и способный слушатель моих лекций, Владимир Абрамович Рохлин. В начале войны он ушёл в ополчение и пропал без вести на много лет. Только в конце войны до нас стали доходить слухи, что он был в плену у немцев, а затем мы узнали, что он освобождён и находится на проверке в советском лагере. Я написал письмо какому-то начальству с просьбой освободить Рохлина».
И он вернулся в Москву, где стал помощником Л.С.Понтрягина, который даже собирался поселить его в своей квартире, но тот женился на аспирантке Л.С.Понтрягина Асе Гуревич.
«Когда Рохлин защитил докторскую диссертацию, он объявил мне, что он не может больше оставаться на должности моего помощника… На его место я взял В.Г.Болтянского, который к этому времени окончил аспирантуру в Московском университете у меня». Понтрягин также вспоминает ещё одну свою ученицу из Московского университета - Ирину Буяновер, за которой числился некий бытовой проступок, и при попытках принять которую в аспирантуру он даже перессорился с ректором МГУ И.Г.Петровским.
В 1968 году «благодарный» ученик Л.С.Понтрягина В.Г.Болтянский попытался единолично переиздать книгу, которая была просто переделкой совместной книги четырёх авторов, представив результаты совместного труда как свои собственные. У Л.С.Понтрягина сложилось также впечатление, что Болтянский пытался сорвать его доклад на Международном конгрессе математиков в Эдинбурге в 1958 году.
А в 1969 году на конференции в Грузии Л.С.Понтрягин «впервые почувствовал некоторую недоброжелательность со стороны евреев». Непосредственной причиной этого он считал то, что пресёк попытку Болтянского присвоить работу целого коллектива, приостановив печатание его книги, после чего тот «стал жаловаться на меня евреям, истолковывая мои действия как антисемитские, направленные против него как еврея».
«Книжный конфликт» имел место также у Л.С.Понтрягина с академиком Я.Б.Зельдовичем по поводу переиздания книги «Высшая математика для начинающих», про которую академик В.Н.Челомей сказал: «В конце книги академика Зельдовича сказано: «Я надеюсь, что читатель получит от моей книги удовольствие и пользу и закроет её с удовольствием». Я также закрываю эту книгу с большим удовольствием, но с тем, чтобы к ней больше никто не возвращался».
В своей автобиографической книге Л.С.Понтрягин пишет довольно много об этом случае и заканчивает этот раздел словами: «Я отвёл много места описанию случая с книжкой Зельдовича. Но этот случай является типичным. На нём я убедился в том, что даже небольшая группа добросовестных людей может противостоять злу, если возьмётся за дело с упорством и настойчивостью».
Случай с этой книгой заставил Л.С.Понтрягина обратить внимание на катастрофическое положение с преподаванием математики в средней школе на основе теоретико-множественного подхода, отличающегося повышенной степенью абстракции.
В статье «О математике и качестве её преподавания» (журнал «Коммунист», № 14, 1980) Л.С.Понтрягин в качестве самого простого примера «усовершенствования» преподавания математики в школе приводил следующее: «Вместо общепринятого и наглядного представления о векторе как о направленном отрезке … школьников заставляют выучивать следующее: «Вектором (параллельным переносом), определяемым парой (А, В) несовпадающих точек, называется преобразование пространства, при котором каждая точка М отображается на такую точку М/, что луч ММ) сонаправлен с лучом АВ и расстояние ММ) равно расстоянию АВ» (В.М.Клопский, З.Е.Скопец, М.И.Ягодовский. Геометрия. Учебное пособие для 9 и 10 классов средней школы. 6-е изд. М., «Просвещение», 1980, с. 42).
В этом сплетении слов разобраться нелегко, а главное - оно бесполезно, поскольку не может быть применено ни в физике, ни в механике, ни в других науках».
АКАДЕМИК Л.С.ПОНТРЯГИН - АНТИСИОНИСТ
До войны Л.С.Понтрягин познакомился с «очень милой студенткой Асей Гуревич» (впоследствии - женой математика Рохлина). «Ася Гуревич в течение нашего знакомства неоднократно обращалась ко мне с просьбой помочь кому-нибудь из её друзей в каком-то смысле. Это были всегда евреи. Мне это не казалось странным, поскольку сама она была еврейкой и, естественно, имела такое же окружение. Но уже после войны она меня совершенно поразила одним своим заявлением. Она жаловалась мне, что в текущем году в аспирантуру принято совсем мало евреев, не более четверти всех принятых. А ведь раньше, сказала она, принимали всегда не меньше половины… ».
После этой фразы В.В.Кожинов («К публикации «Жизнеописания»») пишет: «В 1978 году «обвинение» такого рода предъявляется уже прямо и непосредственно самому Л.С.Понтрягину как главному редактору «Математического сборника». Кто-то «подсчитал» , что ранее выступавшие на страницах этого издания математики еврейского происхождения составляли 34% всех авторов, а ныне 9%.
Это толковалось как «явная дискриминация математиков еврейской национальности».
«Лев Семёнович с полным основанием определил подобные претензии как «расистские требования». Конечно, те, кто выдвигали эти требования, готовы были считать выражением «расизма» как раз уменьшение «доли» евреев.
Однако при элементарно объективном подходе к делу нельзя не прийти к выводу, что именно требование, согласно которому евреи, составлявшие тогда менее 1% населения СССР, «должны» составить 34% авторов математического издания, является в точном смысле слова расистским. Ибо оно со всей очевидностью подразумевает, что евреи не менее, чем в 34 раза, способнее к открытиям в математике, чем люди иных национальностей…
Недавно были опубликованы документальные сведения о «доле» евреев среди выпускников физического факультета Московского университета в конце 1930-х - начале 1940-х годов: 1938 - 46%, 1940 - 58%, 1941 - 74%, 1942 - 98% (?!! - В.Б.).»
Добавим, что эти числа ярче всего характеризуют «антисемитский» и «тоталитарный» режим И.В.Сталина, а также стремление евреев защитить собственный народ от уничтожения гитлеровским режимом.
В.В.Кожинов продолжает: «Разве не очевидна заведомая «ненормальность» подобного положения дел? Оно, конечно, не могло быть некой случайностью. Хорошо известно, что после 1917 года более или менее образованные русские люди - за исключением тех, сравнительно немногочисленных, которые самым активным образом поддерживали новую власть, - подверглись настоящей и глобальной «дискриминации». Особенно прискорбно было положение их детей, которым всячески преграждался путь к высшему и специальному образованию».
В.В.Кожинов также приводит данные по национальному составу специалистов с высшим и средним образованием, занятым в народном хозяйстве страны. Из.них следует, что, если в 1960 году эти специалисты составляли 19,6% еврейского населения страны, то в 1980 году уже 31,2%, - «т.е. почти каждый третий еврей (считая детей и стариков) был «специалистом, занятым в народном хозяйстве»… И поскольку в 1980 году 31,2% всех находившихся в стране евреев являлись «специалистами», нелепо говорить о какой-либо «дискриминации»».
Л.С.Понтрягин пишет, что задолго до Московского международного конгресса математиков (1966 год) «на мир стала надвигаться новая волна сионистской агрессии. Так называемая шестидневная война 1967 года, в которой Израиль разгромил Египет, резко подхлестнула её и содействовала разжиганию еврейского национализма… Сионистская волна этого периода носила выраженный антисоветский характер… Вспоминается такой случай. Был такой химик - Левич - член-корреспондент АН СССР. Он захотел уехать в Израиль, но ему долго не давали визы… В ожидании отъезда ректор Московского университета Г.И.Петровский старался определить Левича в университет… Я никогда не мог понять, почему Левич захотел покинуть свою родину, страну, в которой он родился, был воспитан, стал учёным…».
Когда же в Англии в 1977 году Оксфордский университет устроил международную конференцию по случаю 60-летия Левича, Л.С.Понтрягин направил в адрес организационного комитета письмо, в котором, в частности, говорилось: «Левич не является настолько значительным учёным, чтобы в честь его юбилея устраивать международную конференцию. Во всяком случае, в Советском Союзе это не принято. Возможно, что организаторы конференции имели гуманную цель помочь Левичу выехать из Советского Союза. Вряд ли это ему поможет. Не соответствующее его научным заслугам возвеличивание Левича может лишь разжигать еврейский национализм, т.е. повышать национальную рознь…».
Отметим, что здесь речь шла о том самом Левиче, которого сначала воспитывал Ландау, затем Фрумкин и поддерживал ректор МГУ Петровский. Петровский, по словам Понтрягина, устроил Левича на механико-математический факультет «и дал ему кафедру по какой-то не то математической, не то механической химии. Левич набрал туда своих людей, а вскоре уехал в Израиль…».
Конфликт между американскими сионистами и советскими математиками наметился уже на Международном конгрессе 1974 года в Ванкувере и стал совершенно открытым на конгрессе в Хельсинки в 1978 году.
В 1978 году Л.С.Понтрягин был главой советской делегации на Международном конгрессе математиков в Хельсинки, где среди участников распространялась многотиражная рукопись «Положение в советской математике», о которой Л.С.Понтрягин написал: «Значительная часть информации, содержавшейся в ней, заведомо ошибочна и, может быть, преднамеренно лжива…».
В своей книге Л.С.Понтрягин задаёт вопрос: «Почему уезжающие из Советского Союза несут такую информацию за границу? На это, как я думаю, есть две причины. Первая - люди, уезжающие из Советского Союза, недовольны чем-то происходящим в нашей стране, кем-то обижены. Это недовольство и обида могут быть вовсе не связаны с национальностью. Но проще всего списать обиды и недовольство на антисемитизм. Второе - от эмигрантов из Советского Союза ожидают антисоветской информации. Такая информация высоко оплачивается как положением, так и деньгами. На неё есть большой спрос. И вот, чтобы оплатить долларовое гостеприимство Америки, некоторые люди дают заведомо ложную информацию».
После отъезда из Хельсинки там состоялся «антисоветский митинг, на котором главным оратором выступал наш бывший гражданин Е.Б.Дынкин… По моему мнению, Дынкин не является сколько-нибудь значительным математиком с точки зрения советской науки. А в Америке, как мне рассказывали, он пользуется репутацией выдающегося учёного», - писал Л.С.Понтрягин.
В Хельсинки у Л.С.Понтрягина была встреча с Липманом Берсом, который после длительной беседы на прощание обозвал Понтрягина антисемитом и выразил надежду ещё с ним встретиться.
В том же 1978 году президент АН СССР А.П.Александров отстранил Понтрягина от поста советского представителя в Международном союзе математиков. Работа в Исполкоме Международного союза математиков закончилась у него поездкой на Международный математический конгресс в роли главы советской делегации.
Л.С.Понтрягин отмечает: «… будучи членом Исполкома, я упорно сопротивлялся давлению международного сионизма, стремящегося усилить своё влияние на деятельность Международного союза математиков. И этим вызвал озлобление сионистов против себя. Думаю, что, отстраняя меня от работы в этой международной организации, А. П.Александров сознательно или бессознательно выполнял желание сионистов».
Вслед за публикацией рукописи «Положение в советской математике» в печати США появилось ещё несколько статей, одна из которых была подписана шестнадцатью математиками и содержала примеры «антисемитизма», которые «скорей указывают не на антисемитизм, а на ярко выраженные расистские, сионистские требования» (Л.С.Понтрягин).
Об этом периоде своей жизни Л.С.Понтрягин писал: «Была попытка среди сионистов забрать Международный союз математиков в свои руки. Они пытались провести в президенты Международного союза математиков профессора Джекобсона, посредственного учёного, но агрессивного сиониста, мне удалось отбить эту атаку…».
Понтрягин отмечал, что многие статьи с обвинением его в антисемитизме «инспирировались эмигрантами, выехавшими из Советского Союза в США. Имея визы в Израиль. Некоторые из них не являлись сколько-нибудь значительными учёными и должны были расплачиваться за горячее гостеприимство, оказанное им в США, злобной клеветой против Советского Союза. Таково происхождение этой пропаганды, носящей явно политический характер».
Много усилий приложил Л.С.Понтрягин к изданию книг А.Пуанкаре. «Дело в том, что в работах Пуанкаре ещё задолго до Эйнштейна высказаны основные положения теории относительности… Между тем сионистские круги упорно стремятся представить Эйнштейна единственным создателем теории относительности. Это несправедливо (выделено мной - В.Б.).
Конфликтная ситуация с университетским издательством возникла у Л.С.Понтрягина, так как его директор - Цейтлин отказывался печатать курс лекций академика, несмотря на «уговоры» ректора МГУ И.Г.Петровского, который, в свою очередь, не заплатил Л.С.Понтрягину за чтение этих лекций.
Когда же в конце 60-х годов Л.С.Понтрягин познакомился с работой академического издательства, где печатались его книги, он с удивлением обнаружил, что «список авторов, публикующихся там, довольно узок. Издаются книги одних и тех же авторов, и мало было книг выдающихся учёных». Издание физико-математической литературы при этом контролировалось секцией академика Л.И.Седова, и только настойчивые и решительные действия Понтрягина позволили изменить положение дел в издательстве.
Всё это привело к тому, что «благодарные» ученики академика в нашей стране и за рубежом развернули кампанию по травле Л.С.Понтрягина. Так, по «Би-Би-Си» пространно говорилось о том, что выдающийся математик Иоффе подвергается репрессиям и что репрессии против математиков принимают всё более жестокий характер, а стоит за всем этим Понтрягин - «председатель комитета математиков Советского Союза».
И это не единичное обвинение! Была развёрнута массовая кампания, в результате которой он, в частности, был исключён из редакционной коллегии международного журнала, получив письмо от главного редактора, в котором говорилось: «…Я высоко ценю Вашу поддержку, когда Левшиц и я основали этот журнал в 1964 г. Прискорбно, что советская Академия Наук не в состоянии обеспечить интеллектуальную и академическую свободу учёных в СССР. При продолжающихся репрессиях Вашего правительства советские учёные не могут рассчитывать на уважение и поддержку международной научной общественности».
Конечно, и в самих Соединённых Штатах нашлись честные люди (но их было чрезвычайно мало), которые написали редактору: «Ваши действия являются насмешкой над академической свободой, которую Вы нарушаете в Вашем собственном журнале. Это Вы - тот, кого следовало бы выгнать из журнала» (Ваши Р.Фин, Ч.Стейн).
Активную роль в травле своего научного руководителя сыграл также Болтянский, который, по замечанию Л.С.Понтрягина «стал жаловаться на меня евреям, истолковывая мои действия как антисемитские. ..».
Заметим, что аналогичная история, только в более крупном масштабе, с исключением из ряда международных академий, произошла и с академиком Игорем Ростиславовичем Шафаревичем после публикации его книги «Русофобия». В июле 1992 года И.Р.Шафаревичем было получено «Открытое письмо» от Президента Национальной академии наук США Ф.Пресса и Секретаря по иностранным делам Дж.Б.Вайнгаардена, в котором его работа «Русофобия» была квалифицирована как антисемитская, а ему самому по этой причине предлагалось по собственному желанию покинуть Академию. Письмо это подписали 152 члена Академии.
Хотя оно имело гриф «лично и конфиденциально», в зарубежной печати была начата массированная кампания по обвинению И.Р.Шафаревича в подготовке общественного мнения к началу мероприятий, аналогичных гитлеровским. Вот, например, что писала группа французских учёных во главе с лауреатом Нобелевской премии Жоржем Шарпаком:
«На протяжении долгого времени наука в вашей стране была отравлена антисемитизмом. С сожалением приходится отмечать, что его пагубному влиянию были подвержены такие великие математики, как Виноградов и Понтрягин, а академик Шафаревич даже написал книгу «Русофобия», которая, начинаясь как социологическое исследование, заканчивается выражением неприкрытого антисемитизма. Академик Шафаревич раздувает костёр в опасный момент, когда, как и в Германии после 1929 года, этот костёр может вырасти до размеров настоящего ада, в который будет ввергнута вся страна». Повторюсь, это очень напоминает следующее». «Запомни, изменяя мне, ты изменяешь всей стране!»
Авторы продолжают: «Более всего мы потрясены тем, что это делает известный математик, чьи работы признаны во всём мире. Он, правда, не считает еврейский народ «низшей расой» и не призывает к погромам, но его выводы, патологические выводы о еврейском заговоре, целью которого является развал России, быстро найдут приверженцев. Тем быстрее, что заявляет об этом всемирно известный математик, мужественный противник брежневского режима… Мы с большим уважением относимся к прошлому И.Шафаревивча, но занятая им в настоящее время позиция просто ужасна. Неужели он действительно хочет, чтобы история пошла вспять? Снова Освенцим и Треблинка?..»
В конце письма, направленного всем членам Академии Наук стран СНГ (!), авторы призывают принять меры: «Мы очень надеемся, что совместными усилиями ваше общество найдёт способы противостоять всем проявлениям расизма и антисемитизма» (подчёркнуто мной - В.Б.).
Напомним, что И.Р.Шафаревич в этой книге, в частности, писал: “Есть только одна нация, о заботах которой мы слышим чуть ли не ежедневно. Еврейские национальные эмоции лихорадят и нашу страну, и весь мир: влияют на переговоры о разоружении, торговые договоры и международные связи учёных, вызывают демонстрации и сидячие забастовки и всплывают чуть ли не в каждом разговоре. «Еврейский вопрос» приобрёл непонятную власть над умами, заслонил проблемы украинцев, эстонцев, армян или крымских татар. А уже существование «русского вопроса», по-видимому, вообще не признаётся».
В связи с этим, Л.С.Понтрягин задаёт в свой книге вопрос, кому это нужно? И сам отвечает: «Прежде всего сионистам, так как сионизм не может существовать без антисемитизма, а если его нет, то его нужно выдумывать (выделено мной - В.Б.). В Соединённых Штатах всё это используется как якобы существующее общественное мнение, нужное для принятия антисоветских решений на высоком правительственном уровне. В этом сионизм и правительственные круги США вполне единодушны».
Отметим, что разрушение Советского Союза не снизило накала антирусской кампании как в «этой» стране, так и за рубежом. Теперь уже «на высоком правительственном уровне» в США принимаются антирусские и антиславянские решения, предпринимается попытка для начала поголовно уничтожить сербов, навести «новый порядок» по образцу гитлеровского в арабском мире, прежде чем взяться в полном объёме за Россию, правящие круги которой систематически проводят антирусскую политику в «этой» стране.
Интересно, что любые попытки в стране, состоящей на 85% из русских, употребить слово «русский» принимаются русскоязычной прессой за проявление антисемитизма. В то же время в Москве собираются евреи - участники Великой Отечественной Войны и это хорошо, при этом в телевизионном сообщении идёт примерно следующий текст: во время войны привилегия у евреев была только одна - у них не было шансов выжить, попав в плен (программа новостей по каналу «Россия» от 4 мая 1999).
И как-то «забывается», что основной вклад в Победу, в дело спасения еврейского народа от гитлеровского уничтожения внесли славянские народы ценой более чем трёх десятков миллионов человеческих жизней!
По свидетельству О.Платонова («Почему погибнет Америка»,М., «Русский вестник», 1999):
«Большая часть советских евреев-эмигрантов в США получают так называемую компенсацию жертвам нацистских преследований от правительства Германии. По закону, навязанному этой стране международными еврейскими кругами, каждый еврей (не русский, не поляк, не чех), родившийся до окончания войны и находившийся какое-то время на оккупированной германскими войсками территории либо бежавший (эвакуировавшийся) с территории, в дальнейшем оккупированной немцами, получал право на компенсацию в размере 5 тыс. марок (1989)… (заметим, что курс немецкой марки по отношению к рублю в мае 1999 года составлял 13-14 руб. за одну марку - В.Б.)…
Более 90 процентов евреев, получивших эту компенсацию, не были настоящими жертвами нацизма. Деньги, полученные ими, по справедливости должны были бы принадлежать миллионам русских людей (включая малороссов и белорусов), по-настоящему пострадавших от фашистской агрессии».
(Глава из книги В.И.Бояринцева - Русские и нерусские ученые. Мифы и реальность.)
Лев Семёнович Понтрягин (21 августа (3 сентября) 1908, Москва - 3 мая 1988, Москва) - советский математик, академик АН СССР (1958; член-корреспондент 1939), Герой Социалистического Труда (1969).
В 14 лет потерял зрение в результате несчастного случая. Окончил Московский университет (1929). С 1939 года заведующий отделом Математического института им. В. А. Стеклова АН СССР, одновременно с 1935 года профессор МГУ.
В работах Пуанкаре ещё задолго до Эйнштейна высказаны основные положения теории относительности. В первых двух из этих книг некоторые из них как раз сформулированы. Между тем сионистские круги упорно стремятся представить Энштейна единственным создателем теории относительности. Это несправедливо.
Понтрягин Лев Семёнович
В топологии открыл общий закон двойственности и в связи с этим построил теорию характеров непрерывных групп; получил ряд результатов в теории гомотопий (классы Понтрягина).
В теории колебаний главные результаты относятся к асимптотике релаксационных колебаний. В теории управления - создатель математической теории оптимальных процессов, в основе которой лежит т. н. принцип максимума Понтрягина (см. Оптимальное управление); имеет фундаментальные результаты по дифференциальным играм.
Работы школы Понтрягина оказали большое влияние на развитие теории управления и вариационного исчисления во всём мире. Его учениками являются известные математики Д. В. Аносов, В. Г. Болтянский, Р. В. Гамкрелидзе, М. И. Зеликин, Е. Ф. Мищенко, М. М. Постников, Н. Х. Розов, В. А. Рохлин.
Впервые такая медаль была присуждена советскому математику по фамилии Новиков. ... Новикову не разрешили поехать получить свою медаль (съезд происходил во Франции). Более того, председателю французского оргкомитета съезда сказали, что Новикова нельзя выпускать, так как он - тяжёлый алкоголик (что было бессовестным преувеличением). Через какое-то время медаль была опять присуждена советскому математику - на этот раз по фамилии Маргулис. Его тоже не пустили получить свою медаль. Но это вызвало бурное возмущение во всём математическом мире как проявление «советского антисемитизма».
Понтрягин Лев Семёнович
Понтрягин написал подробные мемуары «Жизнеописание Л. С. Понтрягина, математика, составленное им самим», в которых дал оценки многим учёным и событиям, свидетелем и участником которых он был, в частности, кампании против Н. Н. Лузина.
Почётные звания и награды
* Почётный член Лондонского математического общества (1953)
* Почётный член Международной академии «Астронавтика» (1966)
* Вице-президент Международного математического союза (1970–1974)
* Почётный член Венгерской академии наук (1972)
* Сталинская премия второй степени (1941)
* Ленинская премия (1962)
* Государственная премия СССР (1975) за учебник «Обыкновенные дифференциальные
уравнения», опубликованный в 1974 г. (4-е изд.)
* Герой Социалистического Труда (1969)
* Четыре ордена Ленина (1953, 1967, 1969, 1978)
* Орден Октябрьской Революции (1975)
* Орден Трудового Красного Знамени (1945)
* Орден «Знак Почёта» (1940)
* Премия имени Н. И. Лобачевского (1966)
Труды
* Непрерывные группы. 3-е изд., испр. - М.: Наука, 1973. - 519 с.
* Основы комбинаторной топологии. - М.-Л.: Гостехиздат, 1947. - 143 с.
* Обыкновенные дифференциальные уравнения: Учеб. для гос. ун-тов. 3-е изд.,
стереотип. - М.: Наука, 1970. - 331 с, рис.
Была попытка среди сионистов забрать Международный союз математиков в свои руки. Они пытались провести в президенты Международного союза математиков профессора Джекобсона, посредственного учёного, но агрессивного сиониста. Mне удалось отбить эту атаку...
Понтрягин Лев Семёнович
* Математическая теория оптимальных процессов. 2-е изд. - М.: Наука, 1969. -
384 с, рис., табл. - Совместно с В. Г. Болтянским, Р. В. Гамкрелидзе и Е. Ф.
Мищенко.
* Линейная дифференциальная игра убегания // Труды Математического института АН
СССР. Т. 112, сс. 30–63. - М.: Наука, 1971.
* Избранные научные труды. В 3-х т. - М.: Наука, 1988.
* Дополнительный список работ см. Библиография.
* Статьи Понтрягина в журнале Квант (1992–1985).
* Л. С. Понтрягин, «Обобщения чисел». - М., Наука, 1986, 120 с.
Лев Семёнович Понтрягин - фото
Лев Семёнович Понтрягин - цитаты
В работах Пуанкаре ещё задолго до Эйнштейна высказаны основные положения теории относительности. В первых двух из этих книг некоторые из них как раз сформулированы. Между тем сионистские круги упорно стремятся представить Энштейна единственным создателем теории относительности. Это несправедливо.
Впервые такая медаль была присуждена советскому математику по фамилии Новиков. … Новикову не разрешили поехать получить свою медаль (съезд происходил во Франции). Более того, председателю французского оргкомитета съезда сказали, что Новикова нельзя выпускать, так как он - тяжёлый алкоголик (что было бессовестным преувеличением). Через какое-то время медаль была опять присуждена советскому математику - на этот раз по фамилии Маргулис. Его тоже не пустили получить свою медаль. Но это вызвало бурное возмущение во всём математическом мире как проявление «советского антисемитизма».
Страница:
Лев Семёнович Понтрягин (21 августа (3 сентября) 1908, Москва — 3 мая 1988, Москва) — советский математик, академик АН СССР (1958; член-корреспондент 1939), Герой Социалистического Труда (1969).
В 14 лет потерял зрение в результате несчастного случая. Окончил Московский университет (1929). С 1939 года заведующий отделом Математического института им. В. А. Стеклова АН СССР, одновременно с 1935 года профессор МГУ.
В работах Пуанкаре ещё задолго до Эйнштейна высказаны основные положения теории относительности. В первых двух из этих книг некоторые из них как раз сформулированы. Между тем сионистские круги упорно стремятся представить Энштейна единственным создателем теории относительности. Это несправедливо.
Понтрягин Лев Семёнович
В топологии открыл общий закон двойственности и в связи с этим построил теорию характеров непрерывных групп; получил ряд результатов в теории гомотопий (классы Понтрягина).
В теории колебаний главные результаты относятся к асимптотике релаксационных колебаний. В теории управления — создатель математической теории оптимальных процессов, в основе которой лежит т. н. принцип максимума Понтрягина (см. Оптимальное управление); имеет фундаментальные результаты по дифференциальным играм.
Работы школы Понтрягина оказали большое влияние на развитие теории управления и вариационного исчисления во всём мире. Его учениками являются известные математики Д. В. Аносов, В. Г. Болтянский, Р. В. Гамкрелидзе, М. И. Зеликин, Е. Ф. Мищенко, М. М. Постников, Н. Х. Розов, В. А. Рохлин.
Понтрягин написал подробные мемуары «Жизнеописание Л. С. Понтрягина, математика, составленное им самим», в которых дал оценки многим учёным и событиям, свидетелем и участником которых он был, в частности, кампании против Н. Н. Лузина.
— Почётные звания и награды
* Почётный член Лондонского математического общества (1953)
* Почётный член Международной академии «Астронавтика» (1966)
* Вице-президент Международного математического союза (1970-1974)
* Почётный член Венгерской академии наук (1972)
* Сталинская премия второй степени (1941)
* Ленинская премия (1962)
* Государственная премия СССР (1975) за учебник «Обыкновенные дифференциальные уравнения», опубликованный в 1974 г. (4-е изд.)
* Герой Социалистического Труда (1969)
* Четыре ордена Ленина (1953, 1967, 1969, 1978)
* Орден Октябрьской Революции (1975)
* Орден Трудового Красного Знамени (1945)
* Орден «Знак Почёта» (1940)
* Премия имени Н. И. Лобачевского (1966)
— Труды
* Непрерывные группы. 3-е изд., испр. — М.: Наука, 1973. — 519 с.
* Основы комбинаторной топологии. — М.-Л.: Гостехиздат, 1947. — 143 с.
* Обыкновенные дифференциальные уравнения: Учеб. для гос. ун-тов. 3-е изд., стереотип. — М.: Наука, 1970. — 331 с, рис.
* Математическая теория оптимальных процессов. 2-е изд. — М.: Наука, 1969. — 384 с, рис., табл. — Совместно с В. Г. Болтянским, Р. В. Гамкрелидзе и Е. Ф. Мищенко.
* Линейная дифференциальная игра убегания // Труды Математического института АН СССР. Т. 112, сс. 30-63. — М.: Наука, 1971.
* Избранные научные труды. В 3-х т. — М.: Наука, 1988.
* Дополнительный список работ см. Библиография.
* Статьи Понтрягина в журнале Квант (1992-1985).
* Л. С. Понтрягин, «Обобщения чисел». — М., Наука, 1986, 120 с.
Судьба этого математика была непростой и очень интересной. В возрасте 13-ти лет будущий ученый лишился зрения. Это не помешало ему сделать ряд важных открытий в математике. Льву Семеновичу Понтрягину была вручена Государственная премия СССР, а также множество других наград. Его заслуги признаны во всем мире.
Происхождение Понтрягина
Лев Семенович Понтрягин (1908-1988) появился на свет 21 августа 1908 года в Москве, в семье служащего, по профессии счетовода. В 1916 году будущий ученый начал получать среднее образование. Лев Семенович Понтрягин поздно принялся постигать азы наук из-за того, что семья его была небогатой. Она не имела возможности оплачивать обучение Льва в гимназии (отец его в был мобилизован рядовым солдатом в армию).
Обучение в школе, потеря зрения
Лев Семенович Понтрягин в 1917 году перешел в девятилетнюю среднюю школу, в то время общую для всех. В те годы выбор профессии его не интересовал. Будущий ученый не проявлял особой склонности к математике. Когда мальчику было 13 лет, в его доме произошел взрыв примуса. В результате несчастного случая полностью лишился зрения Лев Семенович Понтрягин. Детство его, надо полагать, было непростым после этого события. Его мать, Татьяна Андреевна (она работала портнихой), стала фактически секретарем своего сына на долгие годы. Лев Семенович Понтрягин в девятом классе стал интересоваться математикой. В качестве источника информации он использовал статьи из энциклопедических словарей. Именно тогда будущий ученый решил получить высшее образование в области математики. Несмотря на трудности, связанные с потерей зрения, ему удалось осуществить задуманное.
Обучение в университете
Понтрягин поступил в МГУ, на физико-математический факультет (специальность - "чистая математика"). Он окончил его в 1929 году. Затем Лев Семенович продолжил обучение в аспирантуре, поступив в функционировавший при МГУ НИИ математики и механики. Аспирантуру он окончил в 1931 году. Учителем Льва Семеновича стал П. С. Александров. Понтрягин долгие годы находился под его огромным личным обаянием.
Научная карьера
Лев Семенович в период с 1930 по 1932 год являлся доцентом кафедры алгебры, а также сотрудником НИИ математики и механики. В 1932-1933 гг. он был сотрудником и распложенной при МГУ лаборатории колебаний (относится к Институту физики). Ученый-математик с 1934 года и до конца своей жизни преподавал в МГУ. В 1934 году он был исполняющим обязанности профессора, а в 1935-1938 - профессором механико-математического факультета. В 1970-1988 гг. Понтрягин заведовал одной из кафедр факультета вычислительной математики и кибернетики. В 1935 году, без защиты диссертации, ему была присуждена степень доктора физико-математических наук. В этом же году Понтрягин получил звание профессора.
С 1934 года и до конца своих дней Лев Семенович работал и в МИАНе. В период с 1934 по 1939 год он был здесь старшим научным сотрудником. Двадцать лет (1939-1959 гг.) Понтрягин служил заведующим Отделом топологии и геометрии. С 1972 года ученый-математик работал и в ВИНИТИ, где до 1988 года числился старшим научным сотрудником. Лев Семенович был членом редколлегии журнала "Математика" с 1974 по 1980 год.
Достижения Понтрягина
Основными областями научных интересов Понтрягина являются топологическая алгебра и топология, теория управления и теория дифференциальных уравнений. В 1932 году Лев Семенович, развивая предложенный Александером закон двойственности, доказал этот закон, который в связывает группы Бетти замкнутого ограниченного произвольного множества с группами Бетти замкнутого дополнительного множества. Понтрягин решил задачу о расчете групп Бетти.
Лев Семенович является создателем топологической алгебры. Главные его достижения относятся к локально компактным и коммутативным компактным группам. Ученый изучил их строение, а также провел гармонический анализ. Одновременно с исследованиями по топологической двойственности и теории характеров Понтрягин осуществил два цикла работ - по гомотопической теории и теории размерности. Ученый доказал (независимо от Небелинга, немецкого математика, и одновременно с ним) известную теорему о том, что любой n-мерный компакт по отношению ко множеству, которое лежит в евклидовом (2n+1)-мерном множестве, является гомеоморфным.
С 1935 по 1940 год ученый написал ряд трудов по теории косых произведений и гомотопической теории. Понтрягин обнаружил связь между задачами, посвященными гладким многообразиям, и гомотопическими задачами. Он открыл характеристические классы Л. С. Понтрягина, которые являются инвариантами гладких многообразий.
Работы по теории дифференциальных уравнений и игр
Лев Семенович с начала 1950 годов заинтересовался теорией Он выполнил два цикла работ в данной области. Первый из них - о сингулярных возмущениях, а второй связан с теорией оптимальных процессов в математике. Именно Лев Семенович считается создателем данной теории. В основе ее лежит принцип максимума Л. С. Понтрягина. Его открытие стало самым значимым результатом изучения оптимальных процессов. Интересующий нас ученый получил фундаментальные результаты в такой сфере, как теория дифференциальных игр. Они внесли большой вклад в теорию оптимального управления.
Признание заслуг
В общей сложности ученый написал около трехсот научных работ. С помощью теории, которую создал Лев Семенович, ученые находят наиболее выгодные схемы электропривода, определяют самые эффективные программы расхода топлива и т. д.
Заслуги Льва Семеновича не подлежат сомнению. Они были признаны не только российским, но и мировым научным сообществом. Ученого приглашали участвовать в престижных конференциях, ему были вручены всевозможные премии, в том числе Государственная премия СССР, и множество высоких наград. В течение некоторого времени Понтрягин был одним из руководителей Международного математического союза, точнее, его вице-президентом.
Общественная деятельность
Следует отметить, что Лев Семенович всегда жаждал участвовать в общественной жизни. Он был математиком, к тому же незрячим, так что легко мог уклониться от общественной деятельности. В особенности тогда, когда она стала небезопасной. Однако Лев Семенович не замечал грозившей опасности. Он часто спорил и высказывал вслух то, что считал правильным. При этом он не взирал на звания и чины. Лев Семенович всегда требовал полной открытости и ясности в отношениях между коллегами. В своей деятельности он следовал велениям совести, нередко пренебрегая ложными представлениями о субординации и иерархии в ученом мире, а также корпоративными интересами. Ученый считал своим долгом вмешиваться в общественно-значимые события в государстве, начиная реформой школьного образования и заканчивая проектом поворота рек в Сибири.
Конфликт, в который оказался вовлечен Понтрягин
В связи с вышесказанным неудивительно, что математик Лев Семенович Понтрягин нажил множество врагов, которые, воспользовавшись случаем, стали яростно нападать на академика. Усиление движения сионистов, произошедшее в 1967 году, после арабо-израильской войны, послужило непосредственной причиной нападок. СССР придерживался активной прорабской позиции. Понтрягин стал основным врагом для сионистов, которые обладали значительным влиянием в США, а также в других западных государствах.
Среди направлений борьбы с Советским Союзом была борьба с наукой СССР, поскольку в ней, как известно, доля евреев всегда была несколько выше, чем доля представителей остальных национальностей. Ситуация ухудшалась тем, что правительство СССР препятствовало эмиграции работников науки, которые обладали секретной информацией. В центре конфликта между Советским Союзом и сионистами в 1970 годах неожиданно оказался Понтрягин.
Забвение и реабилитация
Когда пришло время, Лев Семенович стал наиболее подходящей фигурой на пост ведущего антисемита среди математиков нашей страны. В общественном мнении со временем сложился стереотип об антисемитских настроениях Понтрягина. Это послужило причиной отставки ученого с поста президента Математического союза. Лауреат Ленинской премии перестал получать приглашения на участие в конференциях, а имя его старались по возможности не упоминать, даже при рассказе об основных его достижениях. После 1991 года стереотип, связанный с антисемитизмом академика, стал очень распространен в России. Лишь в последние годы, благодаря усилиям целого ряда ученых, фигура Льва Семеновича была реабилитирована.
Книга воспоминаний
Академик АН СССР Л. С. Понтрягин написал очень интересную книгу воспоминаний, из которой можно узнать подробности из истории математики в СССР второй половины 20 столетия. В этой книге представлены фигуры множества талантливых ученых - Колмогорова, Александрова, Лузина и других. В ней довольно много интимных откровений, а также описаний достаточно непростой личной жизни Льва Семеновича. Кроме того, ученый рассказывает в ней о некоторых особенностях собственного научного мышления. Ученый пишет о том, как решал "в уме" сложнейшие задачи, не используя никакие средства визуализации. Однако самое главное, пожалуй, - это то, что воспоминания ученого дают всем нам пример огромного жизнелюбия и упорства, неистощимых ресурсов человеческого мозга, которые мы используем лишь в ничтожной степени.
Научная школа Льва Семеновича
Судьба поставила тяжелейшее испытание на жизненном пути Понтрягина - он потерял зрение. Однако это не помешало ученому получить высшее образование, а затем всю свою жизнь успешно заниматься математикой. В этой науке он достиг больших успехов. Всем своим творчеством Лев Семенович содействовал развитию математики в нашей стране и во всем мире. Он является основателем научной школы, которая значительно повлияла на развитие теории управления и вариационного исчисления. В математической терминологии есть множество терминов, носящих имя этого ученого, - закон Понтрягина, поверхность Понтрягина, пространство Понтрягина и др.
Лев Семенович был выдающимся педагогом. Студенты отмечали, что лекции его отличались точностью изложения и ясностью. Эти качества ученый прививал многочисленным своим ученикам.
В Москве 3 мая 1988 года скончался Понтрягин Лев Семенович. Биография его и по сей день вдохновляет многих ученых, а также далеких от науки людей.
Лев Семенович
Понтрягин
Воспоминания и размышления
Третьего сентября 2008 года исполнилось ровно 100 лет со дня рождения Льва Семеновича Понтрягина - одного из величайших математиков двадцатого века. Жизнь его была очень непроста. В возрасте 13 лет с ним произошло несчастье. Он чинил примус, и примус в его руках взорвался. Мальчик лишился обоих глаз. Но сила духа этого мальчика оказалась сильнее даже такого страшного физического недостатка как абсолютная слепота. Он сумел стать не только замечательным человеком, но и великим математиком.
Л.С.Понтрягин
Мне выпало большое счастье: Лев Семенович был моим непосредственным научным руководителем, начиная со второго курса механико-математического факультета МГУ. Случилось это так. Семинары по аналитической геометрии в нашей группе вел тогда еще молодой преподаватель Евгений Фролович Мищенко (сейчас он академик Российской академии наук). Мои выступления на семинаре ему, по-видимому, понравились, и он мне сказал: "Миша, разумно учиться у Понтрягина". Он рекомендовал меня Льву Семеновичу и таким образом я оказался его учеником. Помню нашу первую встречу. Лев Семенович пригласил меня к себе домой и просил прийти к 11 часам. Я очень волновался, боялся опоздать и подъехал к его дому заранее. Погуляв перед домом, я поднялся на нужный этаж и посмотрел на часы. Было без двух минут 11. Выждав эти 2 минуты, ровно в 11-00 я нажал на кнопку звонка. Лев Семенович открыл дверь, пригласил войти и спросил меня: "Это Вы несколько минут назад поднялись на лифте?" Он конечно же слышал звук подъехавшего лифта. Я подтвердил, и они с его мамой весело посмеялись над моей излишней педантичностью. Потом он сказал: "Я сейчас думаю над одной проблемой, давайте мы будем работать вместе". Надо сказать, что математика мне нравилась со школьных лет. Но в сознании моих одноклассников слово математик связывалось с понятием учитель. Они говорили:
"Разве в математике возможна творческая работа? Там ведь все известно". Но уже на первом курсе мехмата я почувствовал, насколько необозрима математика. Да что там "я"! Сам Ньютон, который знал наверное все известные в его время математические достижения, и не только знал, а сам создавал новые математические направления, говорил, что он чувствует себя ребенком, играющим камушками на берегу океана Неведомого.
И вот великий Понтрягин приглашает меня, желторотого студента, работать вместе.
Он объяснил мне ситуацию и начал диктовать, временами задумываясь, создаваемое им доказательство. Я едва успевал записывать. Текст был сложный, с большим количеством довольно длинных формул. Было такое впечатление, что он читает книгу, открытую перед его мысленным взором. Изредка он просил меня перечитать какую-нибудь из формул, но чаще он их и так помнил. В какой-то момент он надолго задумался над доказательством. Потом сказал: "Кажется, что-то похожее было у Осгуда. Миша, возьмите на второй слева и третьей сверху полке седьмую слева книгу. Это книга Осгуда по теории функций. Откройте такую-то главу и прочтите ее мне". Книга была на немецком языке, но к счастью я учил немецкий в школе. Выслушав текст, Лев Семенович воскликнул: "Так вот как он это делает! Ну что же, используя эту идею, мы сделаем слегка покороче и посовременнее." "Ага!" - решил я тогда про себя - "Значит, главное в профессии математика это изучить методы доказательств и уметь их применять". Теперь я думаю немного по-другому. Мне представляется, что гораздо важнее осознавать связи между математическими объектами, которые кажутся различными, и, используя эти связи, усматривать результаты и теоремы, которые надо доказать, для того чтобы эти связи прояснились еще ярче и полнее. Правда, есть еще одна очень важная математическая деятельность по самому созданию математических объектов. Но это надо делать крайне осторожно, так как новые объекты могут оказаться мертворожденными. Например, великий немецкий математик Карл Гаусс писал, что он всегда старался избегать введения новых понятий для преодоления реальных трудностей.
Есть старый вопрос, вызывающий много споров: каков источник математических открытий? Придумывает ли математик новую реальность, или, согласно теории Платона, он всего лишь вспоминает то, что он каким-то образом уже знал о вечных неизменяемых идеях? Являются ли математические открытия результатом интеллектуальных усилий исследователя, или сам Господь Бог указывает ему решения? Приведу несколько примеров в пользу последнего утверждения. Карл Гаусс в течение многих лет тщетно пытался найти доказательство закона взаимности (некоторое важное соотношение в теории чисел). И вдруг, в один момент, он увидел идею доказательства, лежащую совершенно в стороне от тех путей, на которых он ее до той поры искал. Гаусс в дневниках писал, что это было так, как будто бы ему внезапно была показана вся картина доказательства. Гениальный французский математик Анри Пуанкаре упорно работал над проблемой автоморфных функций. И вдруг однажды, в тот момент, когда он поднимал ногу на ступеньку омнибуса, он внезапно осознал, что изучаемые им функции это те, которые остаются инвариантными относительно дискретной группы движений плоскости Лобачевского. Но с другой стороны, замечательный немецкий математик Леопольд Кронекер считал, что Господь Бог создал только целые числа, а все остальные конструкции это дело рук человеческих. Заметим кстати, что русский философ Владимир Соловьев, в отличие от Платона, считал, что идеи не являются вечными и неизменными. Они способны изменяться подобно живым существам. Это мнение тесно связано со странной и глубокой мыслью греческого философа Плотина, который полагал, что идеи имеют тела и души. Лично мне очень нравится точка зрения прекрасного французского математика Шарля Эрмита. Он писал, что источником математических прозрений является внимательное вглядывание. Это означает, что математическая реальность в каком-то виде существует. Общаясь с соответствующими живыми идеями, математик видит некий совершенный образ (по выражению Гамлета "в очах своей души"), и нужно внимательно в него вглядеться, чтобы осознать, а может быть лучше сказать, чтобы вложить в него, его истинный смысл. О математических достижениях Л.С. Понтрягина красноречиво говорят даже термины, вошедшие в золотой фонд математической культуры: двойственность Понтрягина, характеристические классы Понтрягина, принцип максимума Понтрягина и др. В этой краткой заметке невозможно хоть сколько-нибудь полно охватить замечательную и многообразную математическую деятельность Понтрягина. Я коснусь лишь вышеназванных тем.
Если раньше определяли двойственность как равенство чисел Бетти, то Понтрягин определил ее как ситуацию, в которой одна группа гомологий служит группой характеров другой. Это и стало называться двойственностью в смысле Понтрягина. Исходя из этого взгляда, Лев Семенович развил общую теорию групп характеров, которая служит основой гармонического анализа. Эта теория (наряду с целым рядом других результатов) изложена им в знаменитой книге "Непрерывные группы", являющейся образцом четкой строгости и при этом понятности и доступности изложения сложных математических фактов. Другая прекрасная книга Льва Семеновича: "Гладкие многообразия и их применение в теории гомотопий" содержит, в частности, изложение метода оснащенных многообразий, который, по существу, послужил основой созданной впоследствии теории кобордизмов. Кстати сказать, первый топологический инвариант, препятствующий тому, чтобы данное гладкое замкнутое многообразие было границей, тоже был найден Понтрягиным. Характеристические классы для группы вычетов по модулю 2 были построены Уитни, а в случае поля комплексных чисел - Чженем. Случай действительных чисел оказался самым трудным. Соответствующая теория была построена Львом Семеновичем. Она получила название Характеристические классы Понтрягина.
В пятидесятые годы во Франции организовалась группа молодых талантливых математиков, решивших перестроить все здание математики на новых, более разумных, как они считали, основах, стремясь вывести все математические результаты из нескольких основополагающих положений и принципов. Как и всякие революционеры, они считали, что к этой работе не следует привлекать ни "стариков", утративших чувство нового, ни недостаточно компетентных специалистов.
Поэтому они организовали замкнутую законспирированную группу, выступавшую под псевдонимом Бурбаки. Свои математические статьи они публиковали, используя создаваемую ими терминологию, не только не заботясь о понимании со стороны остального математического сообщества, но, может быть, даже сознательно отгораживаясь от него. Получалось нечто вроде шифрования математических результатов и методов. Лично мне кастовость Бурбаки представляется серьезным математическим грехом, который, кстати, имел вредные последствия при попытках применения принципа "от общего к частному" в реформе математического образования. Тем не менее, среди публикаций Бурбаки был ряд замечательных результатов, в частности, о гомотопических группах сфер. Желая осознать новые результаты, Понтрягин обратился в правительство СССР с просьбой о командировке во Францию. Нет никаких сомнений в том, что при прямых контактах с соответствующими учеными Лев Семенович мгновенно овладел бы новыми методами, и вновь вошел бы, как это было для него привычным, в группу ведущих топологов мира. Но в командировке ему было отказано. Быть на вторых ролях Понтрягин не привык и не хотел. Не знаю, явилось ли это причиной для смены математической тематики творчества Понтрягина, но сам он объяснял эту смену своим давним стремлением заниматься вопросами, имеющими непосредственные реальные приложения.
Самой, пожалуй, знаменитой из прикладных работ Льва Семеновича является Принцип Максимума Понтрягина. Поведение физической системы: полет самолета или ракеты, поведение атомного или химического реактора, работа станка и пр. описывается дифференциальными уравнениями. Если мы управляем физической системой, то в эти дифференциальные уравнения входят функции, выбираемые нами в процессе управления.
Эти функции и называются управлением. Часто, если управление выбрано, то результат процесса определяется однозначно. Обычно выбирается какой-нибудь критерий, который численно характеризует результат процесса. Он называется функционалом. Цель управления состоит в том, чтобы найти оптимальное управление, т.е. выбрать управление, которое минимизирует (или максимизирует) этот функционал. Принцип Максимума Понтрягина это некоторая система соотношений, которая позволяет находить оптимальное управление для очень широкого класса задач. Общность полученного результата такова, что Принцип Максимума Понтрягина с момента его создания с успехом был неоднократно применен и продолжает применяться чуть ли не во всех областях техники и экономики. Именно он сделал имя Понтрягина известным во всем мире.
Чтобы дать более полное представление о личности Понтрягина, необходимо рассказать о том, какую роль сыграл Лев Семенович в общественной жизни своей эпохи.
Одной из характерных черт Льва Семеновича было подлинное духовное бесстрашие.
Ниже я приведу несколько примеров. Но забавно, что сам Лев Семенович однажды сказал Игорю Ростиславовичу Шафаревичу: "Я всю жизнь боялся". Зная его, Игорь Ростиславович принял это за шутку или даже кокетство, пока не обратил внимания на то, чего же Понтрягин боялся. А ведь он действительно боялся неудачи тех дел, за которые брался: того, что начатое математическое исследование не удастся и затраченные громадные усилия пропадут даром, того, что напечатанная работа окажется ошибочной, того, что важное общественное начинание натолкнется на противодействие… И этот страх заставлял его забывать о том, чего чаще всего боятся люди: переутомления, неудовольствия начальства, притеснения властей, ареста.
Приведу примеры бесстрашия Льва Семеновича. Математик В.А.Ефремович весь срок, который он в сталинское время отбывал в лагере, регулярно получал письма от Л.С.Понтрягина. И это в то время, когда человек, пославший даже одно такое письмо, рисковал свободой. Замечательный математик Владимир Абрамович Рохлин, во время войны оказавшийся в окружение и попавший в немецкий концлагерь, был после окончания войны арестован. Лев Семенович не только добился его освобождения, но, что было не менее трудно, устроил его на работу в Математический институт им. В.А.Стеклова Академии наук СССР.
Конец 40-х годов был эпохой погромных постановлений против "формалистических" направлений в литературе и искусстве, "буржуазных и лженаучных" направлений в биологии. Один ретивый партийный деятель решил идти в ногу со временем и выступил на одном из заседаний Ученого Совета Математического института им. В.А.Стеклова Академии наук СССР с заявлением, что, дескать, топология это буржуазная лженаука, ненужная для народного хозяйства. Лев Семенович встал и спросил: "Скажите, пожалуйста, решение какой конкретной задачи механики было бы по Вашему мнению важно для народного хозяйства?" Выступавший был ученым, мягко говоря, очень посредственным, занимавшимся теорией механических систем. Он не нашел ничего лучшего, чем с целью саморекламы сказать о задаче, связанной с его собственными, весьма неглубокими исследованиями. Тогда Лев Семенович сказал, что к очередному заседанию Ученого Совета он берется решить эту задачу средствами "буржуазной лженауки" топологии. Свое обещание он выполнил и принес свое решение на следующее заседание Совета. Его оппонент, струсив, конечно же, не явился. Лев Семенович просто проинформировал Ученый Совет, что задача решена.
С тех пор разговоры о топологии как о буржуазной лженауке больше не возникали.
Расскажу о вкладе Л.С.Понтрягина в дело победы над ужасным природоразрушительным проектом поворота Северных рек на юг. Идея переброски части стока Северных рек на юг приобрела к 70-тым годам, по существу, статус закона. Она была поддержана постановлением ряда Пленумов ЦК КПСС, включена в программу "Основные направления развития народного хозяйства СССР на 1976-1980 гг.", закреплена решениями XXV съезда КПСС. Над реализацией этого проекта работали 44 научно исследовательских института различных министерств и ведомств. Поразительно, что ни одно из этих научных учреждений не выступило против проектов переброски. Максимум, на что отваживались отдельные сотрудники этих институтов, это на осторожное указание некоторых возможных трудностей и негативных последствий перераспределения стока рек.
По всем канонам эпохи бороться против идеи переброски как таковой казалось абсолютно бессмысленным. Она была подобна локомотиву, развившую полную скорость. На ее стороне была вся партийная и государственная машина СССР. Выступление против этой "стройки века" означало выступление против политики Партии, а в те времена на это требовалось немалое мужество. Но вся жизнь Льва Семеновича была жизнью по настоящему мужественного человека. Подпись Понтрягина стояла под самым первым письмом против переброски, направленным в ЦК КПСС от ряда выдающихся деятелей науки и культуры. Это письмо было проигнорировано правительственными чиновниками, поскольку его аргументация была чисто гуманитарной. Кроме того, оппозиция проекту была в то время представлена довольно узким кругом людей. Одним из самых активных и результативных борцов с проектом поворота рек была покойная Людмила Филипповна Зеликина, сумевшая очень много сделать для консолидации движения протеста против переброски. Мы с ней изучали прогнозы падения уровня Каспийского моря, игравшие ключевую роль в обосновании экономической эффективности проекта. Были найдены математические и концептуальные ошибки этих прогнозов. Последующее развитие событий показало, что наша критика была вполне оправданной. Вопреки предсказаниям горе-прогнозистов, уровень Каспийского моря вместо падения начал вскоре расти и непрерывно повышался вплоть до самого последнего времени.
Мы рассказали результаты нашего анализа Льву Семеновичу. Он очень обрадовался возможности воспользоваться математикой для критики проекта с профессиональных позиций и решил дать нашим результатам как можно более широкую огласку. Лучшим средством для этого было решение Отделения математики АН СССР. Лев Семенович был неукротим как в любви, так и в неприятии. А ведь глубокие чувства заразительны. Непререкаемый научный авторитет Льва Семеновича Понтрягина и его страстный темперамент помогали ему оказывать нравственное влияние на все Отделение математики. К тому же, высшее математическое общество состоит, в основном, из очень благородных людей. Может быть это происходит потому, что получение серьезных математических результатов требует от человека высокой общей культуры, напряженнейшего сосредоточения и огромной внутренней работы. Эта работа и воспитывает душу. Лев Семенович добился того, что математические ошибки прогноза стали предметом обсуждения сначала Бюро, а потом и общего собрания Отделения математики АН СССР. Решение было единогласным: Методика прогнозирования является научно несостоятельной, и ее нельзя класть в основу народно-хозяйственных решений. Нам говорили, что после этого постановления в правительственных кругах пошли разговоры: "Математики нашли ошибки". Это было первым публичным выступлением против проекта переброски с естественно научных позиций. Именно оно позволило ученым разных специальностей сбросить оковы страха и высказать наконец свою настоящую точку зрения. Были приняты постановления еще четырех Отделений АН СССР о научной необоснованности проекта и о его вредных последствиях. Протест против проекта стал принимать все более массовый характер. Вице-президент АН СССР академик Александр Леонидович Яншин был председателем комиссии Академии наук, созданной для изучения проблем переброски. Он принимал участие в заседании Совета Министров СССР, решавшем судьбу проекта. Он рассказывал нам, членам его комиссии, что все основные ведомства СССР: Госплан, Госкомитет по науке, Госкомгидромет, ВАСХНИЛ, Министерство водного хозяйства и др. высказывались за переброску.
Однако председатель Совета Министров Николай Иванович Рыжков, подводя итог обсуждения, сказал: "Передо мной бумаги с решениями пяти Отделений Академии наук. Тут стоят подписи таких ученых как Л.С.Понтрягин и Н.Н.Красовский, к каждому слову которых прислушивается весь мир. Я думаю, что их мнение наиболее авторитетно, и его следует поддержать". Окончательное решение должен был принять Съезд Коммунистической Партии. И тут немалую роль сыграло письмо Льва Семеновича, написанное Горбачеву накануне открытия Съезда. Решением Съезда работы по переброске были исключены из списка перспективных направлений развития народного хозяйства в следующей пятилетке.
В моем представлении Лев Семенович Понтрягин это истинный воин. Воин, сумевший справиться с тяжелейшим недугом, поразившем его в детстве, – слепотой. Воин, одержавший грандиозные победы в своей профессиональной математической деятельности. Воин, никогда не поступавшийся своими нравственными и моральными принципами, и, более того, умевший добиваться их торжества.
От редакции. Впервые статья была опубликована в "Историко-математических исследованиях", Вторая серия. Выпуск 9(44). "Янус-К", М. 2005 г.
