Поистине, стало потрясением в среде практиков адвокатов по уголовным делам Москвы сообщение о том, что в «недрах» Верховного Суда страны готовится такое предложение, а именно суду по его личному мнению может быть дано право на отстранение адвоката от осуществления им зашиты своего подзащитного по соглашению не зависмо от воли подсудимого. Подумаешь и задумаешься: а что делать адвокату, не желающему, играть, в прятки с правосудием и не хотевшему расставаться с любимой профессией?
Конечно вся информация, как говорят пишется с колен, но нет дыма без огня. Однако официальные представители утверждают о том, что в Верховном суде страны "натираются страницы этого текста", которые должны войти в постановление «специального» Пленума, который при его провозглашении может быть самым революционным для адвокатского сообщества со дня его существования, по крайне мере так говорят историки. А я им верю!
И так, что же должен сделать адвокат в зале судебного заседания «такого», чтобы наделенный властью от Президента судья своим правом безапелляционно удалил защитника из зала судебного заседания?
И вот «подпольный - паркетный проект» отвечает: судья сможет сменить адвоката на другого, без мнения подсудимого в случае если защитник исполняет свои обязанности, так мягко сказать, по мнению председательствующего судьи не в пользу своего подзащитного и исполняет свои профессиональные обязанности ненадлежащим образом, другими словами - плохо! Это уже становится интересно, но однако как это может определить судья, который «настроенный» только на обвинительный процесс, установить плохого или хорошего адвоката по уголовному делу? Видимо, по мнению некоторой части судейского сообщества, хороший адвокат это тот, что идет на поводу обвинения и суда, а плохой, тот которой хоть как то принимает меры к справедливому разбирательству, часто суетливо мешает правосудию разными заявлениями и неуместными по мнению прокурора ходатайствами и этим как считают вершители справедливости затягивает по срокам «сложный» процесс.
А может быть, ситуация на практика совсем иная, когда именно другая сторона, наделенная властными полномочиями не совсем правильно ведет себя в уголовному процессе по отношении к слабой процессуальной стороне и очень часто унижает своего коллегу по мелочам, не давая даже сказать слово в свое оправдание, не говоря уже о подзащитном, а теперь дело дошло до простого удаления, за нехорошее поведение!?
Как ни странно, о разработке такого пакета документов авторитетные адвокаты «познали» как бы случайно. В Комитете гражданских инициатив одного бывшего государственного деятеля экономиста обсуждались интересные идеи, в том числе установление реального равенства сторон в уголовном процессе, который на деле далек от своего совершенствования.
Опытные адвокаты, социологи, были даже бывшие судьи, которые собрались в Комитете известного экономиста, чтобы обговорить интересную тему «Независимый суд как основа экономического роста», а что нового в этих обсуждениях!? Как говорят собеседники тон задавали вообще то представители адвокатуры Москвы, но дискуссию прервал экономист, прямо сказав, «адвокатура сегодня это слабое звено во всей судебной системе». А кто будет с этим спорить? Наоборот, оппоненты резво сосредоточились на всех писанных и не разглашенных проблемах в действующем законодательстве на практике, которое и стоит «тормозом» для обеспечения долгожданного равенство всех участников в уголовном процессе.
Например один из членов Совета Адвокатской палаты Москвы заявил, что в стране вообще участилась дискриминация профессии адвоката и его роли как защитника. Есть яркие примеры, которые дают основания говорить о грубых нарушениях прав адвокатов. Вот его небольшая статистика: семьдесят процентов всех нарушений в 2014 году приходились на восемь регионов страны, в том числе, это Московская область, Волгоградская область, Свердловская, Москва, Ростовская, Тюменская, Орловская.
В большинстве следственные органы решают ни как раскрыть преступление, а как нарушить адвокатскую тайну; незаконно пытаются допросить адвоката по уголовному делу, чтобы вывести его из дела, а потом его прекратить; во многих офисах коллег на местах незаконно проводят обыски; оперативно вмешиваются в адвокатскую деятельность или прямо воспрепятствует ей, а то, что следователи не дают, либо отказывают адвокату на его право на защиту и свидание со своим клиентом по периферии, да и в столице уже по этому поводу просто ходят легенды.
Что нужно сделать?
Первое, перелопатить или откорректировать Закон, который определяет строгое и законное равенство процессуальных сторон в разных процессах - будь то уголовный или гражданский. А это значить, что в УПК РФ в обязательном порядке необходимо указать, что адвокат-защитник в уголовное дело входит в уведомительном характере и вступает в дело не по мнение и желанию представителей следствия и прокуратуры и «не прыгает перед ними на задних лапках», чтобы вручить ордер и взять разрешение на свидание с подзащитным в СИЗО.
Необходимо, наконец-то определиться на кого работает адвокат защитник, если на своего подзащитного, дайте ему полномочия, равной следствию, тогда и спрос с него будет иной. Такая независимость в дальнейшем дает адвокату по уголовному делу приобщать к материалам уголовному делу любые добытые им доказательства в виде материалов и справок, приобщать заключения специалистов без разрешения следователей и не зависимо от воли его начальника, а суд потом вместе с прокурором пусть дает всем собранным доказательствам оценку. Скажут это анархия и бардак - нет это демократия и состязательность!
Ведь на сегодняшний день адвокату без согласовании со следователем практически ничего нельзя сделать самостоятельного, даже чтобы войти в дело его «сиятельство» еще нужно найти и вручить ордер. А что говорить о доказательствах? Чтобы приобщить те или иные доказательства к делу, у следствия всегда возникают к адвокату вопросы, на которые и отвечать не хочется, да и надо ли. На многие ли вопросы следователь дает ответы защитнику, прежде чем провести те или иные следственные действия? Реальная, а не мнимая самостоятельность защитника делает адвоката равным со следователем и не заставляет стоят его в общей очереди за получением разрешений в получении тех или иных справками, те же «глупые» разрешения на свидания в СИЗО, ходатайства в суд для всякого рода разрешений на получения тех или иных документов справок из государственных учреждений, относящихся к делу. Доходит до смешного, по адвокатскому запросу паспортный стол отказываются дать информацию о месте жительстве, человека который проходит по уголовному делу, ссылаясь на свою ИНСТРУКЦИЮ, а в суде, "вторят", что им некогда заниматься мелочами, вот и ходит «бедолага» адвокат по кругу и ищет ответа на свои вопросы в среде близких ему чиновников друзей - разве это порядок и разве это секрет для чиновников, которые сегодня решают полномочия адвоката, которые на сегодняшний день сведены к роли простого курьера. Конечно, опытные Московские адвокаты по уголовном делам в таких делах выкручиваются сами путем личных связей, а как быть молодым и желающим делать карьеру в этой профессии?
Для начала хороший и опытный адвокат по уголовному делу пересмотрел бы в сторону улучшения положений свои же родные статьи 49 и 53 Уголовного процессуального кодекса. Сделать ордер адвоката самым главным документом для всех инстанций государственных структур, а удостоверение адвоката, необходимо приравнять к удостоверению личности, а то доходит до смешного, что некоторые государственные структуру, «типа Судебных поставов», даже смотреть на него не хотят и эта команда исходит из-за самого Верха!
Когда 9 сентября 2015 года судья Северо-Кавказского окружного военного суда Олег Волков вышел из совещательной комнаты и огласил решение о моем «освобождении от участия в процессе», я подумала о том, что дело предпринимателя Сергея Зиринова, которым я занималась последние два года и которое представлялось мне одним из самых интересных и сложных в моей адвокатской практике, оказалось еще более сложным, чем я себе представляла.
Как только судья Волков закончил читать постановление, я подошла к своему подзащитному Зиринову и сказала: «Ничего не поделаешь, такое у нас правосудие, но ничего не остается, как бороться дальше». В стеклянной клетке -аквариуме, кроме Зиринова - еще пять человек. Все они были возмущены тем, что подобное произошло: единственного защитника Зиринова удалили из процесса за то, «что адвокат зарождала сомнение у присяжных заседателей относительно достоверности доказательств стороны обвинения».
Судья Волков объяснил Зиринову, что у него есть пять дней для заключения соглашения с новым адвокатом, а если он такого не найдет, то суд сам представит ему адвоката по назначению(государственного).
После оглашения, судья вызвал в зал заседания присяжных и разъяснил им, что отстраняет адвоката Ставицкую за «неподчинение распоряжениям председательствующего».
Вот так, по желанию судьи, а не по закону, адвокат был отстранен от дела через полтора месяца после начала процесса. Отстранен за то, что посмел поставить под сомнение доказательства стороны обвинения. Не секрет, что суд в России не является независимым институтом, он тесно связан и фактически- филиал следствия и прокуратуры. Единственным институтом, который до последнего времени противостоял этому альянсу - был институт адвокатуры. Но с независимыми адвокатами идет борьба изнутри и снаружи: адвокатами все больше и больше становятся экс-прокуроры, судьи и следователи, которые формально называясь адвокатами, по сути продолжают свою прежнюю деятельность.
Еще более тонкую и изощренную борьбу с адвокатами ведут судьи и следователи, пытаясь всеми правдами и неправдами отводить из процессов неугодных, слишком активных защитников.
По закону «освободить адвоката из процесса» можно только по основаниям четко описанным в УПК, но никак не связанным с тем, что адвокат «ставит под сомнение доказательства обвинения», потому что именно в этом и заключается смысл его работы.
Я на сто процентов уверена, что ничуть не нарушила закон, я всего лишь защищала своего подзащитного, доказывая присяжным его невиновность, в которой сама уверена на те же сто процентов.
Кто такой Сергей Зиринов? 40-летний доктор экономический наук и успешный бизнесмен, создавший в Краснодарском крае свою бизнес-империю, которая безусловно, приглянулась людям в погонах.
Те, кто «заказали» Зиринова, просчитали на несколько шагов вперед: они не стали возбуждать против него дело по пресловутой экономической 159 статье («мошенничество»)- ведь это могло бы вызвать большой резонанс в прессе и обществе, и Зиринова стали бы защищать, как жертву «рейдерского наезда», но они обвинили Зиринова в создании банды, четырех убийствах и покушении. При таком раскладе - трудно было ожидать, что даже за владельца аквапарков, ресторанов и гостиниц, кто-либо вступится.
Когда мне предложили это дело, я долго думала, прежде чем за него взяться- я не защищаю обвиняемых в убийстве.
Но почитав дело, я поняла, что его искусственно создавали под Зиринова.Я поняла, что он невиновен и что я хочу защитить этого человека. И теперь судья Волков одним росчерком пера лишил меня возможности доказать присяжным невиновность Зиринова.
Я никогда не работала в советском суде, я пришла в адвокатуру в 1997 году, когда суды руководствовались российскими, а не советскими законами.
В советское же время суд не был арбитром между сторонами. Суд не только разрешал дела, он также выполнял функции обвинения. Это было в соответствии с УПК РСФСР.
К сожалению, современные суды семимильными шагами приближаются к советскому правосудию. Судьи, не стесняясь пишут в официальных судебных решениях, что адвокаты подрывают воспитательное воздействие судебного разбирательства, и не могут ставить под сомнение доказательства стороны обвинения. Именно это и написал судья Северо-Кавказского окружного военного суда в постановлении о моем удалении из процесса. Судья, видимо считает, что адвокат должен «слиться в экстазе» с прокурором и весь процесс нахваливать представляемые им доказательства. А в конце процесса, желательно, чтобы адвокат согласился с речью обвинителя и попросил суд как можно строже наказать своего подзащитного.
Я далека от мысли, что судьи не понимают разницу между адвокатом и прокурором. Но то, что происходит с современным правосудием позволяет констатировать, что суды живут по советским законам, где суд и прокурор - это единое целое, они заменяют и дополняют друг друга, а адвокат - инородное дело в этой системе отношений и цель суда от него избавиться и по возможности заткнуть адвокату рот.
Отстранение адвоката из процесса по желанию судьи, лишь потому, что он активно осуществлял защиту- яркая иллюстрация стремления судей вернуться во времена до принятия концепции судебной реформы начала 1990-х годов, которая как раз и декларировала состязательность сторон в процессе, независимость судебной власти и восстановила институт суда присяжных.
История, которая произошла 9 сентября 2015 года в Северо-Кавказском окружном военном суде перестала быть только историей адвоката Ставицкой и Сергея Зиринова, эта история касается российского адвокатского сообщества.
Судья Олег Волков создал опасный прецедент, который должен разбудить адвокатское сообщество. Что я имею в виду?
Нужно добиваться изменения законодательства, чтобы защитить адвокатов от самодурства судей.
Иначе каждого адвоката, который выберет активную тактику защиты можно будет легко «выбить из седла».
Согласно ч.3 ст. 123 Конституции РФ судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Ст.15 УПК РФ также посвящена принципу состязательности, распространяющему своё действие на все стадии процесса. Однако вряд ли можно говорить о состязательности и равноправии, если одной стороне за счёт имеющегося у неё властного ресурса дозволяется подавлять законные инициативы другой стороны.
Нормативно вопрос о недопустимости воспрепятствования адвокатской деятельности решён и на международном, и на национальном уровне. Так, из п.16 Основных положений о роли адвокатов (приняты Восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступлений, проходившим в августе 1990 года в Нью-Йорке) следует, что адвокату должна быть обеспечена возможность исполнять профессиональные обязанности без запугивания, препятствий, беспокойства и неуместного вмешательства. Согласно п.1 Рекомендаций Комитета Министров Совета Европы о свободе осуществления профессии адвоката от 25 октября 2000 года № R (2000) государствам-членам Совета Европы следует принять все необходимые меры в целях соблюдения, защиты и продвижения свободы осуществления профессии адвоката при отсутствии дискриминации и неправомерного вмешательства со стороны государственных органов или общественности, в частности, в свете соответствующих положений Европейской конвенции о правах человека. Ст.18 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» от 31.05.2002 года № 63-ФЗ гласит, что вмешательство в адвокатскую деятельность, осуществляемую в соответствии с действующим законодательством, либо препятствование этой деятельности каким бы то ни было образом, запрещаются.
Несмотря на процитированные положения, со стороны сотрудников правоохранительных органов, а подчас и судов продолжают допускаться нарушения, которые неизбежно сказываются на нормальном осуществлении адвокатами своей деятельности в рамках защиты по уголовным делам.
Хрестоматийный способ избавиться от «неудобного» адвоката – его допрос в качестве свидетеля. В этой ситуации защитник, во-первых, обязан довести до следователя правовые позиции Конституционного Суда РФ, изложенные в определениях от 06.07.2000 №128-О и от 29.05.2007 года № 516-О-О, о недопустимости допроса адвоката в качестве свидетеля, отказаться от участия в допросе и тем более от подписания протокола допроса. Во-вторых, адвокат может обжаловать действия следователя в порядке ст.125 УПК РФ. Наконец, адвокату необходимо известить о произошедшем региональную адвокатскую палату.
Ещё один способ провести следственные действия без «неудобного» адвоката – пригласить с нарушением «правила 5 суток» (ч.3 ст.50 УПК РФ) адвоката по назначению «в обход» адвоката по соглашению. При этом следователь вводит обвиняемого в заблуждение относительно законности таких манипуляций или вопреки его отказу от назначенного защитника.
Оригинальный способ устранения неудобного адвоката от участия в процессе подчас используется в судах, когда адвокат занимает активную защитительную позицию, входя в острый процессуальный конфликт не только к государственным обвинителем, но и судом, препятствующим стороне защите в постановке «неудобных» вопросов свидетелям обвинения или критике доказательств обвинения, их допустимости или достоверности. В качестве обоснования подобных отстранений адвокатов от участия в деле суды ссылаются на ч.2 ст.258 УПК РФ, согласно которой «при неподчинении обвинителя или защитника распоряжениям председательствующего слушание уголовного дела по определению или постановлению суда может быть отложено, если не представляется возможным без ущерба для уголовного дела заменить данное лицо другим».
Таким образом, суд при толковании ч.2 ст.258 УПК РФ придаёт решающее значение используемому в ней слову «заменить», расценивая его как допускающее по усмотрению судьи замену защитника по соглашению вопреки воле подсудимого. Однако ключевой является фраза «без ущерба для уголовного дела», которая должна трактоваться, в том числе, как «без ущерба для права на защиту». Право на защиту является конституционным (ст.48 Конституции РФ), а ст.18 Конституции РФ предписывает, что права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов. Кроме того, согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в определении от 08.02.2007 №251-О-П, «реализация права пользоваться помощью адвоката (защитника) на той или иной стадии уголовного судопроизводства не может быть поставлена в зависимость от усмотрения должностного лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело».
Отстранение от участие в деле адвоката, с которым у обвиняемого заключено соглашение, выработана линия защиты и проведена скрупулёзная подготовительная работа к процессу, неизбежно влечёт нарушение права на защиту в его сущностном, а не формальном смысле. Принцип «раз есть какой-нибудь адвокат – право на защиту соблюдено» неприемлем. Подобные случаи должны однозначно расцениваться судами проверяющих инстанций как нарушение права на защиту, а приговоры – отменяться.
Помимо «кардинальных» методов устранения «неудобных» защитников из процесса, существует несколько способов усложнить работу чрезмерно – по мнению сотрудников правоохранительных органов – активному адвокату.
Во-первых, это недопуск адвокатов к подзащитным. При этом в качестве правового обоснования для таких манипуляций подчас используется ссылка на ч.2 ст.49 УПК РФ, согласно которой «в качестве защитников допускаются адвокаты». Акцентируя внимание на слове «допускаются», следователи и сотрудники УФСИН РФ полагают, что для вступления адвоката в дело, а равно для встречи с подзащитным необходимо некое «разрешение» или «допуск». Однако согласно Постановлению Конституционного Суда РФ от 25.10.2001 №14-П «выполнение адвокатом, имеющим ордер … на ведение уголовного дела, процессуальных обязанностей защитника не может быть поставлено в зависимость от усмотрения должностного лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, основанного на не перечисленных в уголовно – процессуальном законе обстоятельствах, исключающих участие этого адвоката в деле». Положения закона «не предполагают какого-либо особого – разрешительного – порядка такого вступления [адвоката в дело] и, следовательно, не должны служить основанием для лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, принимать правоприменительные акты, разрешающие защитнику участвовать в деле». КС РФ подчеркнул, что какое-либо «требование обязательного получения адвокатом (защитником) разрешения от лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, на допуск к участию в деле означает, по существу, что подозреваемый и обвиняемый могут лишиться своевременной квалифицированной юридической помощи, а адвокат (защитник) – возможности выполнить свои профессиональные и процессуальные обязанности».
Еще одна проблема: нарушение конфиденциальности общения с подзащитными.
Прослушивание бесед адвокатов и их доверителей в СИЗО, de jure прямо запрещёно законом (ч.2 ст.18 Федерального закона от 15.07.1995 №103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»), но de facto эти факты трудно обнаружить и, следовательно, обжаловать.
Однако, есть ситуации, которые при их очевидности не всегда расцениваются отечественными правоприменителями как нарушающие адвокатскую тайну. Так, расположение в залах судебных заседаний мест для адвокатов, конвойной службы и защитных кабин (клеток) для подсудимых подчас препятствует общению с доверителями по ходу процесса. Например, при рассмотрении первого «дела «ЮКОСа» адвокатам не разрешалось подходить ближе, чем на 50 см к своим клиентам, когда они хотели поговорить с ними. При этом конвойные всегда стояли в непосредственной близости от них. При таких обстоятельствах Европейский Суд правам человека констатировал нарушение ст.6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод из-за умаления тайны устных и письменных контактов подзащитных с адвокатами.
По делам, имеющим общественный резонанс, следователи могут использовать предельно неконкретные положения ст.161 УПК РФ, отбирая у адвокатов подписки о неразглашении. С мотивировкой «в интересах следствия» следователи «закрывают» возможность адвоката комментария практически все обстоятельства проводимого расследования. При этом пресс-службы правоохранительных органов вольны формировать общественное мнение в удобном для себя ключе.
Проблемы для защитника правоохранители могут создать путем обыска в адвокатском образовании или в его жилище или автомобиле. Поэтому адвокатам необходимо знать, что в постановлении Конституционного Суда РФ от 17.12.2015 № 33-П были сформулированы следующие гарантии адвокатской тайны от «взлома». Для обыска, проводимого у адвоката (будь то офис или квартира), предварительно должно быть постановление суда. Последующий судебный контроль уже проведенного обыска недопустим. В постановлении суда должно быть четко указано, что именно подлежит изъятию, чтобы отграничить искомое как от других материалов адвокатского производства обыскиваемого адвоката, так и от производств других адвокатов; изымать прямо не указанное в постановлении запрещено. Если адвокат добровольно выдал искомое – у следователя отпадает основание для поиска указанных в судебном решении объектов. Запрещено фиксировать материалы адвокатских производств, которые составляют адвокатскую тайну.
На «сайт», недавно в Саранске из громкого дела удалили адвоката Кемаева. Однако это не исключительно «мордовское правосудие» такое. Всё чаще и чаще из разных концов необъятной Россиюшки приходят сообщения об удалении судьей из процесса того или иного адвоката. Написал о этом небольшое исследование.
Теперь это уже не единичные скандальные прецеденты, это уже вполне сформировавшаяся практика. Учитывая обвинительный уклон российского правосудия, адвокат судье действительно не нужен — только мешается по ногами. Ставит под сомнение доказательства обвинения, а то и порочит честь мундира правоохранительных органов с их великолепными оперативно-розыскными мероприятиями, да еще и заявляет неудобные ходатайства и ставит лишние вопросы. Вобщем не позволяет судье, не утруждаясь, копировать в приговор текст обвинительного заключения. Естественно кому понравятся такие «вредители» — вот адвокатов и начали почти уже массово изгонять из процессов… Вот только несколько наиболее резонансных казусов за последнее время.
9 сентября 2015 года в Ростове-на-Дону, в Северо-Кавказском окружном военном суде, где проходили слушания по делу бизнесмена и экс-депутата Сергея Зиринова и пятерых других обвиняемых, адвоката одного из подсудимых Анну Ставицкую исключили из процесса. «Судьи, незаконно используя свои распорядительные полномочия в процессе, вообще запрещают защите обращать внимание присяжных на любые изъяны в доказательственной базе. Это у них называется «порочить доказательства». А зачем тогда защита, если не для того, чтобы ставить доказательства обвинения под обоснованные и разумные сомнения?» —
возмущается
госпожа Ставицкая.
Анну Ставицкую удалили из процесса за то, что она обратила внимание присяжных заседателей на противоречивость заключения судмедэксперта. Но на самом деле, настойчивость в отстаивании позиции — не нарушение. «В силу ст. 248 УПК РФ защитник подсудимого участвует в исследовании доказательств. В связи с данными требованиями закона не могут быть применены вообще какие-либо меры процессуального воздействия к адвокату за то, что он пользуется своим правом на участие в исследовании доказательств и задает свидетелям обвинения вопросы, даже если возможные ответы на них не устраивают председательствующего по делу судью», —
напоминает
к.ю.н., адвокат Михаил Фомин, — «Проявление адвокатом настойчивости в отстаивании своей позиции не может расцениваться как нарушение прядка в судебном заседании. Невозможность довести до суда свою позицию, лишение права изложить ее и представить в ее подтверждение необходимые доказательства является нарушением права на защиту, а не основанием и поводом для отстранения адвоката от участия в качестве защитника».
По поводу «неудобных» вопросов адвокатов есть и соответствующая позиция Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). В постановлении по делу «Пичугин против России» (жалоба №38623/03) суд, признав нарушение права заявителя на справедливое судебное разбирательство, указал следующее:
Суд отмечает, что председательствующий судья сняла все вопросы о судимостях г-на Коровникова, о том, почему он не давал инкриминирующих Заявителя показаний в ходе своих первых допросов в 1999 г. и о том, что именно мотивировало его начать давать такие показания в 2003 г., а также вопросы, касающиеся возможно оказанного на него давления со стороны органов прокуратуры. Суд отмечает, что задачей коллегии присяжных было определить, какое значение следует придавать показаниям г-на Коровникова против Заявителя.
С тем, чтобы эту задачу выполнить, присяжным должны были быть известны все имеющие по делу обстоятельства, влияющие на точность и достоверность данных показаний, включая какие-либо возможно имевшиеся у г-на Коровникова побудительные причины ложного изложения фактов. Соответственно, защите было важно обсудить вышеуказанные вопросы в присутствии коллегии присяжных с тем, чтобы проверить достоверность и правдивость показаний г-на Коровникова
Суд озабочен заявлением председательствующей судьи, что Защите «не разрешается подвергать показания свидетеля сомнению», и что коллегии присяжных нет необходимости знать, что мотивировало г-на Коровникова дать показания против Заявителя.
Ввиду того факта, что Заявителю не было позволено допросить г-на Коровникова о фактах, которые могли подорвать достоверность его показаний, являвшихся решающими доказательствами против Заявителя, Суд приходит к заключению, что права Заявителя на защиту были существенно ограничены...
На самом деле, задавать неудобные вопросы — это вобщем-то не только право, но и обязанность адвоката, его способ реализации права на защиту. Но в российских судах думают по-другому и отстраняют «слишком умных» адвокатов от участия в процессах...
В декабре прошлого года в Маловишерском городском суде Новгородской области между председательствующим судьей Александром Щуром и адвокатом обвиняемого Денисом Вяткиным вспыхнула словесная баталия, завершившаяся выносом тела в прямом смысле слова.
Посмотрите это видео, если вдруг не видели...
Так что когда 9 июля с.г. в Московском областном суде, где слушалось дело журналиста Евгения Куракина, его адвоката Дмитрия Сотникова приставы всего лишь вынесли из зала суда прямо на стуле — можно сказать что он отделался лишь легким испугом.
Перечислять подобные случаи можно
очень долго
, только в 2015 году их наберется не один десяток. Но встает вопрос, какими правовыми основаниями пользуются судьи, удаляя из процессов неудобных адвокатов? Тут самое интересное! Во всех подобных случаях служители Фемиды ссылаются на статью
258 УПК РФ
. Но все желающие легко могут убедиться, что статья 258 УПК РФ вообще не устанавливает случаи, при наступлении которых возможно применение такой меры воздействия как отстранение адвоката от процесса, запрет на ведение защиты своего клиента.
Однако в решениях Конституционного суда РФ указывается, что «удаление подсудимого из зала судебного заседания (не «совсем из процесса» — как удаляют адвокатов, а лишь до окончания прений, как то и записано в ч 3. ст. 258 УПК — прим.), может быть оправдано лишь в случае неоднократного невыполнения требований судьи, последствием которого явилось, например, воспрепятствование суду или другим участникам судопроизводства реализовывать свои процессуальные права и функции. Такие нарушения должны дезорганизовать весь ход судебного заседания и должны быть направлены на срыв судебного процесса в целом» (определения КС РФ от 20.10.2005 №371-О-О, от 15.11.2007 №821-О-О и др.). Однако судьи на местах данную позицию Конституционного суда РФ по удалению из зала подсудимых
по аналогии
стали напрямую распространять на адвокатов, участвующих в уголовных делах в качестве защитников.
Впрочем, решающим фактором, развязавшим руки судейским работникам, стало определение Конституционного Суда РФ от 22 марта 2012 №624-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Марочкина В.А. на нарушение его конституционных прав частями второй и третьей статьи 258 УПК РФ», согласно которому удаление и защитника допускается, если он «нарушает порядок в зале судебного заседания и создает препятствия для надлежащего осуществления правосудия и реализации другими участниками процесса их процессуальных прав».
Всё это, в то же время, принципиально противоречит позиции Верховного суда РФ, который 9 сентября 2010 года по делу
№41-О10-83СП
прямо и недвусмысленно указал:
… уголовно-процессуальным законом не предусмотрено отстранение защитника от участия в деле, за допущенные им нарушения порядка в судебном заседании.
Статьей 258 УПК РФ предусмотрены меры воздействия к защитнику в случае нарушения им порядка в судебном заседании. В этих случаях уголовное дело откладывается, если не представляется возможным заменить защитника другим защитником. Одновременно суда сообщает о действиях защитника в адвокатскую палату.
В данном же случае, соглашаясь с доводами адвокатов Кржечковского Р.Г. и Дулимова А.Г., изложенными в их совместной кассационной жалобе, следует признать, что председательствующая судьи приняла решение не предусмотренное законом. То есть, незаконное решение, нарушающее право подсудимого Элибекова Н.Г. на защиту.
Выводы суда о том, что отстранение адвоката Чуйко О.С. от участия в деле не нарушает право на защиту подсудимого Элибекова Н.Г., поскольку его интересы продолжал представлять адвокат Кржечковский Р.Г., судебная коллегия считает несостоятельными не только потому, что подсудимый незаконно лишен права пользоваться услугами двух адвокатов, но и потому, что адвокат Чуйко О.В. в течение нескольких дней одна, в отсутствии адвоката Кржечковского Р.Г. осуществляла защиту интересов Элибекова в суде (т.11 л.д. 47, 68, 75), в связи с чем судебная коллегия считает, что адвокат Кржечковский Р.Г. не мог в полной мере осуществлять защиту интересов подсудимого Элибекова. [в деле Ю.Шорчева, кстати, всё тоже самое, иногда адвокат Кемаев отсутствовал по уважительным причинам и адвокат Васильев защищал своего подопечного единолично, — прим.]
При таких обстоятельствах, в связи с нарушением права подсудимого Элибекова на защиту, приговор в соответствии с п.4 ч.2 ст.381 УПК РФ подлежит отмене как в отношении осужденного Элибекова, так и в отношении осужденного Подройкина, поскольку их обвинение тесно взаимосвязано.
Сложившаяся коллизия в правопонимании между Конституционным судом вкупе с судами общей юрисдикции и Верховным судом РФ создает неприятную ситуацию, прежде всего для участников сложных судебных процессов, выход из которой мог бы предложить законодатель, откорректировав содержание статьи 258 УПК — прямо указав основания для отстранения адвоката из процесса или наоборот (что лучше) прописав невозможность такого отстранения [в конце-концов, за нарушение именно что порядка в зале суда можно привлекать виновных по КоАП, но никак не удаляя их (адвокатов) из дела, нарушая тем самым право подсудимых на защиту...].
В данный же момент, ни ст. 258 УПК РФ, ни позиции КС РФ не содержат выверенных подходов к ситуации удаления адвоката из дела, они не содержат четких оснований для отстранения защитника от процесса, не разобраны понятия «недобросовестности защиты» или «злоупотребления правом на защиту», которые то и дело
, четкие критерии подобных явлений никем не выработаны и не закреплены, механизмы не прописаны. В результате — имеем то, что имеем…
Вот только не получится ли так, что вскоре ситуация еще сильнее ухудшится? Ведь сначала факты удаления адвокатов из дела были единичные, теперь они стали систематическими, а дальше будут массовыми? Из судов начнут выгонять всех, кто действительно защищает подсудимых, а не отбывает номер?
В отечественном законодательстве предусмотрена возможность заявить отвод адвокату. В уголовном процессе этим правом наделяются все участники производства. Кроме того, на стадии расследования отвод может заявить следователь. В этом случае он выносит постановление. Рассмотрим далее порядок и .
Общие сведения
В УПК закреплен исчерпывающий перечень случаев, когда может быть заявлен отвод адвокату в уголовном процессе обвиняемым , прокурором или иным участником производства.
Институт отвода основывается на наличии заинтересованности защитника в результате разбирательства. Она, вне зависимости от своей природы, делает адвоката необъективным.
Нельзя сказать, что в судебной практике отвод адвоката в уголовном процессе - распространенное явление. Тем не менее такие случаи не являются единичными, поэтому инстанции сформировали общие подходы к применению института отвода.
Причины исключения защитника из производства
Они предусмотрены в 72 статье УПК.
В уголовном процессе отвод адвоката является обязательным, если защитник состоит со следователем, судьей, прокурором, участвующими в деле, в родственных отношениях. В данном случае заинтересованность лица очевидна. Защитник будет занимать позицию, выгодную родственнику. Это, в свою очередь, может причинить ущерб интересам подзащитного.
Если ранее защитник выступал по данному делу на стороне обвинения, т. е. выступал в качестве прокурора или следователя, то он подлежит отводу. Адвокат в уголовном процессе
должен действовать в интересах подзащитного. Это невозможно, если ранее он поддерживал обвинение в отношении подозреваемого. 
Если защитник ранее предоставлял (или оказывает в настоящее время) юридические услуги гражданину, интересы которого не согласуются с позицией обвиняемого, то он также подлежит отводу.
Адвокат в уголовном процессе вправе защищать нескольких лиц. Это допускается, если интересы подзащитных не противоречат друг другу. В противном случае защитник должен быть отстранен от производства.
Ходатайство об отводе адвоката
В Уголовном процессе все действия сторон должны фиксироваться документально. Отстранение защитника от производства не является исключением.
Заявление об отводе адвоката в уголовном процессе, образец которого представлен в статье, оформляется по правилам, установленным УПК для такого рода документам.
В обязательном порядке указывается наименование органа, в который оно адресуется, или должность лица, уполномоченного рассматривать такие ходатайства (следователь, прокурор).
В ходатайстве должны содержаться сведения о заявителе. Им может быть и сам адвокат.
В тексте ходатайства указываются основания для отвода со ссылками на нормы УПК. Документ подписывается заявителем лично. 
Конфликт интересов защитника и доверителей
Вопрос о последствиях противоречия интересов лиц, которых представляет адвокат, является в настоящее время дискуссионным. Подлежит ли адвокат отводу вообще или освобожден от предоставления услуг какому-либо одному доверителю и какому именно? Единого мнения на этот счет нет. Отсутствует общий подход к решению этого вопроса и в законодательстве.
Некоторые специалисты полагают, что адвокат должен быть отстранен от защиты только одного из доверителей. К примеру, в практике применения части 6 49 статьи УПК адвокаты руководствуются указанием о том, что в случае выявления противоречий в ходе производства, защитник обязан поставить в известность суд или служащего, ведущего расследование, а также непосредственно обвиняемых о данном факте. Вместе с этим он должен попросить освободить его от защиты кого-либо из доверителей.
Другие специалисты считают, что этот подход нарушает принцип равноправия участников производства. Приводя в обоснование статью 72, они указывают на то, что адвокат должен быть исключен из дела в целом. Стоит сказать, что такое требование присутствует в Кодексе поведения юристов ЕС. Согласно нормативному акту, адвокат обязан прекратить действия в интересах обоих подзащитных, если позиции последних противоречат друг другу. 
С этим подходом согласилась и Палата адвокатов Москвы. Этим сообществом было дано разъяснение, что адвокат обязан вообще выйти из дела при возникновении конфликта интересов подзащитных. А делать выбор в пользу кого-либо из них будет считаться неэтичным.
Решение проблемы на основании процессуального права
Согласно п. 3 1 части 72 статьи, отвод адвоката обязателен, если он оказывает либо ранее оказывал правовую помощь лицу, позиция которого не согласуется с интересами подзащитного. Отстранение его от защиты одного из доверителей в данном случае проблему конфликта интересов не решит. Дело в том, что и в этом случае будет иметь место основание, установленное п. 3 ч. 1 72 статьи.
Значение требования об отводе при конфликте интересов подзащитных
Предписание законодательства о необходимости отстранения адвоката от дела имеет особый смысл. Дело в том, что при отводе субъект, которому юрист оказывал помощь, ограждается от риска разглашения тайны, возникновения сомнительных в этическом плане казусов, когда он будет вынужден выступать против защитника, которому он же в прошлом доверял. 
Вместе с тем требование п. 3 ч. 1 72 статьи обеспечивает защиту доверителей от ситуаций, когда им будет оказывать помощь гражданин, связанный прежними отношениями и обязательствами.
Следует также помнить и о самом адвокате, которого будет существенно обременять необходимость выступать против бывшего доверителя и вероятность обвинения его в раскрытии адвокатской тайны.
Необходимо сказать и о том, что если адвокат и сохранит полученные им сведения в тайне, то нет никакой гарантии, что знание определенной информации не повлияет на выбор тактики защиты.
Ситуация на практике
Как показывает анализ многих дел, следователи принимают решения об отводе защитника только в отношении одного из доверителей. Такие действия часто обжалуются самими адвокатами, несогласными с основаниями отстранения.
Суды, в свою очередь, признавая противоправность таких решений, негативную оценку им не дают. Все это существенно осложняет судопроизводство и мешает нормальному выполнению адвокатом своих обязанностей. 
Представляется, что в таких случаях активные действия надлежит предпринимать самому адвокату. В частности, речь идет о том, что в своем ходатайстве он должен четко и ясно указать, что отстранение должно произойти от всего дела в целом.
Разумеется, предотвратить такую ситуацию возможно далеко не всегда. Зачастую о конфликте интересов становится известно только в судебной инстанции. Неудовлетворение ходатайства об отводе, последующее обжалование этого решения негативно влияют на ход процесса.
